Loe raamatut: «Охота на команданте»

Любое невозможное событие становится возможным при теоретически обоснованных, но нелогичных выводах оценки всех вариантов, отрицании возможных, как неприемлемых, и стремлении к невозможному, как к единственно приемлемому и верному решению.

(Теория невозможных возможностей.)

Иллюстратор Юлия Толстоусова

Дизайнер обложки Юлия Толстоусова

Корректор Анастасия Смирнова

© Виктор Богданов, 2020

© Юлия Толстоусова, иллюстрации, 2020

© Юлия Толстоусова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-6625-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Новенький

Илька украдкой взглянул на часы – до конца урока осталось семь минут. Ему было скучно. Заданные примеры он уже решил и просто сидел с открытой тетрадкой, изображая, что ещё занят работой, чтобы Вера Михайловна не заметила и не дала ему пару дополнительных примеров. С математикой Илька дружил – все новые темы понимал сразу и не испытывал ни малейших трудностей при решении задачек и примеров. На любой контрольной он успевал сделать свой вариант и помочь соседу Ваське Соболеву, с которым сидел за одной партой с первого класса. Сидел. Теперь сидит один всю третью четверть. Васькиного отца, майора морской пехоты, после Нового года перевели служить в другой город, и он сразу забрал всю семью с собой. За два дня до начала третьей четверти Васька прибежал к нему попрощаться. Конечно, Илька расстроился, ведь никому не хочется терять друга, с которым провёл почти всю свою жизнь. Но деваться некуда – семьи военных привычны к внезапным переселениям.

Илька сам из такой семьи. Только его папа не офицер морской пехоты, а офицер береговой охраны – капитан 3 ранга. Они приехали в этот город пять лет назад, когда Илья ещё не ходил в школу. До этого они жили в большом городе, где папа тоже служил в береговой охране и командовал настоящим кораблём, с пушками и торпедами. Там было море. А в этом не очень большом городе моря нет. Илька долго приставал к папе с вопросами, почему он, настоящий моряк, приехал служить сюда, где совсем нет моря? Он никак не мог понять, что береговая охрана бывает не только на море, но и на реках. Не на всех, а только на реках, где на другом берегу уже другая страна. Вопросы его закончились только тогда, когда папа взял его с собой в новую часть и показал, что и на реках тоже есть настоящие боевые корабли. Только они были намного меньше тех, которые Илька видел раньше. С десяток разных небольших кораблей были пришвартованы к пирсу и по ним сновали матросы. На корме каждого такого кораблика он разглядел зелёный флаг и сине-белым крестом – флаг морской пограничной охраны и успокоился. Папа всегда говорил, что он морской пограничник, а не какой-то там охранник, и Илька этим очень гордился. Пограничник, да ещё и морской – это круто! И пусть теперь они называются береговой охраной, но сути это не меняет.

– Какой корабль теперь твой? – спросил Илька папу. – Каким из них ты командуешь?

– Всеми этими кораблями, сынок. Они все мои и за все я отвечаю.

– Как это? – удивился Илька.

– Теперь я начальник штаба целого дивизиона кораблей и отвечаю за всех.

– Это, наверное, трудно? – подумав, спросил Илька.

– Мы же с тобой никогда не бегали от трудностей! – рассмеялся папа, подхватив его подмышки и подкинув вверх. – Ты растёшь, и я расту, только немного в другом смысле.

– В каком?

– В профессиональном, сын. Как офицер, как пограничник.

Хоть и не всё было понятно Ильке в словах отца, но больше вопросов он не задавал. Так что с жизнью офицерской семьи он был знаком не понаслышке. С Васькой они встретились в детском саду, куда определили Ильку по приезду в этот город. Сначала они подрались, поспорив кто круче: морская пехота или морские пограничники, а потом подружились. Пошли в одну школу, попали в один класс, и просидели рядом все четыре класса. Ну, почти четыре, если бы Васька не уехал.

Илька скучал по другу, хоть они и перезванивались время от времени и общались по скайпу. Но рядом-то его не было! Вернувшись в школу после зимних каникул, Илька сидел один за партой. Дело не в том, что не было желающих сидеть с ним рядом. Были, конечно, но он сам не хотел делить парту с кем-то другим после Васьки. Так и просидел всю четверть один. На календаре была уже середина марта и скоро должны начаться весенние каникулы. Вздохнув, Илька перевернул листы тетради и на последнем стал ручкой рисовать кораблик. Конечно, военный.

За две минуты до конца урока Вера Михайловна объявила о конце работы и, увидев, что Илька давно бездельничает, велела ему собрать у всех тетради для проверки. Илька встал и пошёл собирать у одноклассников тетради.

Ещё не успел прозвенеть звонок на перемену, как в дверь класса постучали и вошла завуч Екатерина Сергеевна. Ребята тут же встали, как положено встречать учителя, загремев отодвигаемыми стульями.

– Сидите, сидите, – махнула рукой завуч. – Я на минутку.

Вслед за ней вошёл мальчишка и остановился в трёх шагах от двери, с интересом окинув класс взглядом.

– Дети, это Максим Руднев. Он будет учиться в вашем классе. Надеюсь, вы подружитесь и примите его в свой дружный коллектив.

Посчитав свою миссию выполненной, Екатерина Сергеевна предупреждающе помахала рукой и вышла из класса. Тут и прозвенел звонок на перемену.

На удивление, никто не вскочил с места и не рванулся из класса. Все изучающе смотрели на новичка, а он рассматривал своих будущих одноклассников. Илька тоже с интересом разглядывал его. На первый взгляд – обычный пацан. Не толстый – это уже хорошо. Толстых мальчишек Илька презирал, считал их рохлями и маменькиными сынками, неспособными ни побегать, ни поиграть нормально. Светлые волосы, но не блондин. Причёска симпатичная, пышная. Не слишком длинная, но и не короткая стрижка. Черты лица правильные, даже симпатичные. Белая рубашка с нормальным галстуком. Хорошо, что не бабочка – бабочки Илька терпеть не мог. Тёмный пиджак расстёгнут, рюкзак держит на правом плече. На нагрудном кармане пиджака большая золотистая эмблема какой-то школы. Не их школы точно, потому что у неё своей эмблемы не было. Что-то придавало фигурке стоящего перед классом мальчишки какую-то необычность. Аристократичность, что ли? Илька не мог понять, что необычного в виде этого пацана? Он ещё раз пробежался по фигуре мальчишки и глаз зацепился за брюки новичка на уровне колен. Илька даже присвистнул от неожиданности! На мальчишке были не длинные брюки, как у всех, а короткие. Штанины его брюк заканчивались выше колен красивыми манжетами. Длиннее, чем обычно бывают шорты, но и короче, чем бриджи. Как правильно назвать эти брюки, Илька не нашёлся. Не брюки даже, а брючки, отглаженные, со стрелками. И из этих коротких брючек торчали его ноги, обтянутые тонкой чёрной чулочной тканью. Колготки? Офигеть! «Неужели очередной маменькин сынок? – пронеслось в голове. – Засмеют же и задразнят!» Но мальчишка ничуть не смущался своего вида.

Наверное, на лице Ильки было написано то, о чём он сейчас подумал, потому что когда он поднял глаза на мальчишку, сразу встретился с ним взглядом. Максим смотрел на него спокойно, даже с вызовом. Чуть прищурив правый глаз, он растянул губы в легкой улыбке. Ильке даже заметил, как в глазах его мелькнул какой-то хитрый и озорной огонёк. Или показалось? Но он всё же улыбнулся в ответ и перевёл взгляд на Веру Михайловну, их учительницу.

– Так и просидите всю перемену? – спросила всех, улыбаясь, Вера Михайловна. – Успеете ещё насмотреться друг на друга. Максим, займи любое свободное место, какое тебе нравится.

В классе было всего три свободных места: рядом с Илькой, с Варькой Нехлюдовой (с ней никто не хотел сидеть из-за вредности её характера) и с Машей Старцевой. Ильке почему-то захотелось, чтобы этот мальчик выбрал место рядом с ним. Наверное, ему уже надоело сидеть одному третий месяц, поэтому в новом соседе по парте он видел вселенскую справедливость. Раз жизнь забрала у него одного друга – значит, она же должна позаботиться о том, чтобы у него появился новый друг. Ну, вдруг они подружатся сразу, и жить станет веселее. К тому же если мальчишка сейчас сядет рядом с ним, то будет намного проще наладить первый контакт. Если человек рядом, то поговорить с ним гораздо проще и легче, чем поймав где-то на перемене. Там уже нужен будет серьёзный повод или веская причина для разговоров. Поэтому после слов Веры Михайловны Илька быстро глянул на новенького, а тот поймал его взгляд и снова улыбнулся.

– Можно я сяду с мальчиком? – спросил новенький у учительницы.

– Пожалуйста, садись. А то наш Илья после расставания с другом совсем загрустил.

– Спасибо! – поблагодарил мальчишка и быстро прошёл на своё новое место. Сняв рюкзак, он сел на бывшее васькино место.

Тут же все повставали с мест, и класс наполнился голосами. Большинство, с интересом поглядывая на их парту, вышли в коридор, но несколько мальчишек и девчонок столпились вокруг Ильки и новичка. Тут же со всех сторон посыпалось:

– Тебя Максим зовут? А меня Ира.

– А я Света.

– Привет, я Денис.

– А я Аня. А ты раньше в какой школе учился? В нашем городе?

Илька решил сразу пресечь этот несвоевременный поток вопросов.

– Ну чего навалились на человека? Дайте ему освоиться на новом месте хоть немного, а потом с вопросами приставайте! Валите все на перемену!

Его послушались. Толпа одноклассников вокруг них сразу поредела, а через полминуты рассосалась совсем. Когда кроме них и учителя в классе никого не осталось, Максим повернулся к Ильке и, снова улыбнувшись, негромко, косясь на Веру Михайловну, сказал:

– Спасибо, ты меня выручил. Я даже растерялся от стольких вопросов. Честно говоря, не очень люблю такие моменты, – он протянул руку: – Давай нормально познакомимся.

– Илья, – Илька пожал протянутую руку и добавил: – Сайдин.

– Максим Руднев. Ты не будешь против, если мы станем друзьями? Я новичок не только в вашем классе, но и в городе.

– Как это? – не понял Илька.

– Только позавчера приехал…

– Твой папа военный? Перевели?

– Да, военный.

– Здорово! У меня тоже! Мой папа начальник штаба морских пограничников, а твой, случайно, не морской пехотинец, как отец Васьки?

– Нет, он не пехотинец. А кто такой Васька?

– Мой друг. Он сидел на твоём месте. Его отца в зимние каникулы перевели в другой город и они уехали. Мы с Васькой пять лет дружили, ещё с детсада. Без него скучно.

– Понимаю, – Максим серьёзно кивнул. – У меня тоже друзья остались… далеко… С друзьями всегда тяжело расставаться.

– А то!

– У нас одинаковые проблемы: ты остался без друга, и я тоже. Получается, что мы не просто так встретились.

– Ты тоже говоришь про справедливость? – помолчав, посмотрел в глаза Максиму Илька.

– Про неё. И уж если так сложилось, то мы должны стать друзьями. Ты не против?

– Только за!

И на душе у Ильки сразу стало намного легче, словно улетучилась куда-то серая туча, поселившаяся в его сознании после отъезда Васьки. Нет, Ваську он не забудет, но он далеко, а вот этот мальчишка, Максим, рядом. И кто сказал, что у человека не может быть два лучших друга? Или три? А Максим, вроде бы, неплохой парень. Они негромко рассмеялись и уже совсем по-приятельски ударили по рукам.

В класс стали возвращаться ребята. Теперь уже Илька не возражал, когда кто-то останавливался около них, знакомился с Максимом и задавал ему вопрос. Он даже подключился к разговору и давал каждому короткую или шуточную характеристику.

– Ирка Светлакова девчонка ничего, правда, зациклена на куклах. Любит хвастать новыми кукольными нарядами, что сама им шьёт.

– Дурак, – безобидно реагировала Ирка. – Может я модельером буду.

– Тогда уж не модельером, а модельершой.

– Что ты вообще понимаешь! – фыркала Ирка, отправляясь на своё место.

– Пашка Кругликов – помешался на маленьких моделях автомашин. Ждёт не дождётся, когда отец разрешит ему самому на машине ездить.

– Сам ты помешался! Я их коллекционирую, – парировал Пашка. – У меня уже сорок две модели машин собрано.

– Круто! – хвалил Максим. – Покажешь?

– Без проблем! Договоримся!

– Танька – наша круглая отличница. Такая круглая, что круглее не бывает. Немного, повыпендривается, но списать всегда даст.

– Максиму дам списать, а вот тебе, Илюшенька, теперь подумаю, – засмущалась Танька и показала ему язык.

Так продолжалось до самого звонка на урок. Следующим уроком было рисование. Вера Михайловна дала задание нарисовать что-нибудь на тему весны. Народ полез в рюкзаки за альбомами и фломастерами или карандашами.

– Ой, – прошептал Максим, – а у меня альбома нет и карандашей. Я все учебники сложил, а про альбом даже не подумал.

– Рисуй моими, – Илька выдрал из альбома лист и подвинул к Максиму.

– Спасибо!

Илька рисовал так себе. Не детсадовские каракули, конечно, но и не как, например, Витька Пашин, рисунки которого висели в школьном вестибюле и всегда отправляли на разные конкурсы. Витька тоже не Леонардо-да-Винчи, но у него, по крайней мере, если он рисовал человека, то человек был на человека похож. За свои рисунки его в классе даже называли шутливо Леонардо Недовинченный. Но он не обижался, ведь это не со зла. У Ильки же этот человек мог быть похож на кого угодно, только не на человека. Он и сам потом точно не мог сказать, на кого похожи герои его рисунков: то ли снежный человек получился, то ли инопланетянин, то ли вообще кикимора какая-то, но только не обычный человек. В общем, ставили ему по рисованию тройки и иногда четверки больше из жалости, чем за настоящую работу. Ну нет у человека таланта к этому делу, так что его за это на второй год оставлять что ли? Всё равно ведь не научится рисовать.

Сегодня Илька решил нарисовать ледоход на реке. Это же самый весенний сюжет. Он видел однажды, как это бывает. К тому же нарисовать реку и плывущие льдины на ней не так уж и сложно. Он принялся за работу и даже увлёкся, усердно работая карандашами и высунув от этого самого усердия кончик языка. Настроение у него поднялось, и рисунок получался довольно приличный. Закончив рисовать синюю реку, подумал и нарисовал несколько бледно-зелёных льдин. То, что лёд не чисто белого цвета, а зеленоватого, Илька знал, потому что видел. Дорисовав льдины, посмотрел на свою работу. Вроде бы ничего, похоже, но чего-то не хватает. Подумал и снова взялся за карандаши. Дорисовал на берегу две человеческие фигурки. Как он сам считал – двух мальчиков. Они бросили на берегу свои рюкзаки и пускали на воду маленькие кораблики.

– Ну вот, Илья, получается же, когда захочешь, – раздался над головой голос Веры Михайловны. – Даже фигуры мальчиков сегодня похожи на мальчиков, а не на что-то невообразимое.

– Я… у меня случайно получилось, – смутился Илька. – Это потому, что они маленькие и детали не надо рисовать.

– Ну и пусть маленькие, зато рисунок похож на рисунок, а не на набор цветных клякс. Сегодня я поставлю тебе пятёрку с минусом!

Илька не поверил своим ушам. Пятерок за рисование он никогда не получал. Пусть с минусом, но всё же это пятерка! Он расплылся в довольной улыбке.

– Ну а что у тебя, Руднев? – спросила Вера Михайловна.

На рисунке Максима была большая ветка ели, с которой свисали две сосульки, а с сосулек стекали капли воды. Сразу было понятно, что сосульки таяли. А на самой ветке сидели две птички, похожие на воробьев, но только раскрашенные в синие и оранжевые цвета. И почему-то с первого взгляда было понятно, что у этих птичек что-то вроде свидания или свадьбы. Ну, такое у них было весеннее настроение.

– Очень хорошо, Максим! – похвалила его Вера Михайловна. – А что это за птицы такие нарядные? На снегирей не похоже.

– Это зимородки. Они очень красивые.

– Ух ты! Я таких никогда не видел! – удивился Илька.

– Они очень пугливые и не любят места, где много людей. Живут зимородки в норах, которые роют в берегах реки. Вот в твоей реке, например. А ещё они хорошие рыбаки и питаются рыбой.

– Откуда ты всё это знаешь?

– У меня книжка есть о разных птицах, могу дать почитать.

– Ладно, почитаю, – кивнул Илька.

– Молодец, Максим! Ставлю тебе тоже пять!

– С минусом?

– Нет, просто пять. Не шумите до конца урока.

На перемене они вышли в коридор и их тут же окружили одноклассники. С Максимом знакомились, задавали какие-то вопросы. Илька практически не участвовал в разговоре, просто находился рядом и слушал ответы, а заодно смотрел по сторонам, желая оградить новенького в первый же день от некоторых неприятных типов, которые есть в любой школе. В основном он опасался, что кто-нибудь станет смеяться над костюмом Максима. Есть такие дураки, кто стремиться поднять на смех любого, чей внешний вид выбивается из общего стандарта. Максим вполне соответствовал этому в своих брючках. А уж про колготы и говорить нечего – в школу так никто не ходит, тем более в четвёртом классе. Вот Илька и был настороже, готовый тут же поддержать новенького не только словами, но, если понадобится, кулаками тоже. Но всё обошлось. На костюм Максима смотрели кто с интересом, кто с удивлением, а кто безразлично. Кто-то из ребят постарше снисходительно улыбался, девчонки перешептывались и с любопытством рассматривали его, но никто не попытался посмеяться над ним. Всё же всю перемену Илька был напряжён. Он облегчённо вздохнул, когда раздался звонок на урок и они вернулись в класс.

– Сейчас английский будет, – Илька достал из рюкзака учебник и тетрадь. – У тебя в старой школе был английский или другой язык? Мы с первого класса его учим.

– И как? Читать уже можешь? – Максим взял учебник и с интересом стал листать его.

– Какое там! У меня, наверное, нет способностей к языкам. Очень много не понимаю, как ни стараюсь.

– Учебник не очень сложный, – Максим вернул учебник.

– Ну да, «не сложный»! А я как открою, так мозги закипать начинают. Вон вчерашнее упражнение часа два делал, а там всего-то десять строчек. Тамара говорит, что лёгкое упражнение задала, а я измучился весь и не знаю, правильно или нет. Для меня вся эта английская грамматика – что китайская грамота.

– Покажи, что за упражнение?

На дом было небольшое упражнение перевести на английский язык текст с русского языка. Просто несколько отдельно взятых предложений, а не какой-то единый текст. Быстро глянув на исходное упражнение и на записанный в тетрадь перевод, Максим сразу взял ручку и сделал несколько исправлений в тетрадке, а два предложения просто зачеркнул.

– Ты чего? – едва смог произнести Илька на такое самоуправство в его тетрадке. – Обалдел? Мне же пару Тамара вкатит!

– В таком виде точно вкатит. Вот так вот напиши.

Максим быстро написал в своей чистой тетради два вычеркнутых предложения и подвинул Ильке. Илька послушно переписал в свою тетрадь два предложения. Едва он закончил, как в класс вошла учитель английского – стройная женщина лет тридцати с приятным лицом и кудрявыми волосами. Весь класс загремел стульями, вставая с мест.

– Good afternoon, children. Sit down… – сказала Тамара Васильевна.

Устроившись за учительским столом, она достала учебник и ещё что-то, приготовившись начать урок. Оглядела класс, как делала каждый урок. Взгляд её задержался на Максиме. Она улыбнулась, посмотрела в классный журнал, и снова уставилась на нового ученика. А потом началось то, о чём ещё долго шептались в классе.

– Oh, as I see, we have a new boy in class! Mister, do you understand, what am I talking about? Do you speak English?¹

Кроме последних слов Илька ничего не понял. Но Тамара Васильевна обращалась не к нему, а к Максиму. Тот, видимо, всё отлично понял, так как поднялся с места и уверенно ответил:

– Yes, I understand you well. I speak English.²

В классе мгновенно наступила такая тишина, какой не бывает даже на контрольных работах. Илька кинул взгляд по сторонам: все с интересом уставились на новичка, ожидая продолжения. И оно последовало. Глаза у Тамары Васильевны загорелись, и она выдала длинную фразу, из которой Илька опять ничего не понял. Да, наверное, не только он один, но и все одноклассники тоже.

– Oh, that’s wonderful! And your pronunciation is rather good, seems you had a good teacher. Introduce yourself, please, and tell us, what a school are you from?³

– My name is Maxim Rudnev. Just two weeks ago I attended Merchison Castle primary school for boys, in Edinburgh, capital of Scotland. I studied there for whole three years, and spoke English more, than Russian.⁴

Кроме имени и фамилии Максима, Илька опять ничего не понял, а диалог учителя и новичка продолжался.

– Really, did you study in Great Britain?⁵

– Yes, my dad had a job in Edinburgh. He’s a military diplomat. Now he’s got an appointment to another country, that’s why I am here.⁶

– Perfect! We’ll talk more later. Hope you’ll tell us a lot of interesting about your school and Edinburgh – after all, that’s one of the oldest cities in Great Britain.⁷

Тамара Васильевна вся светилась счастьем в это время, а весь класс сидел, в буквальном смысле, с открытыми ртами, наблюдая за происходящем, хоть, как и Илька, вряд ли что поняли. Сам же Илька понял одно: у новичка вряд ли будут проблемы с этим школьным предметом, а, значит, у него всегда будет возможность обратиться к Максиму за помощью, и это было замечательно.

– Ну ты даешь! – восхищённо прошептал Илька, когда Максим, наконец, сел на своё место. – Что ты ей такого сказал, что она прямо светится от счастья? Я почти ничего не понял из того, что вы тут говорили.

– Ничего особенного. Я просто отвечал на её вопросы.

– Ты где так научился? Просто англичанин настоящий!

– Так ты, правда, ничего не понял?

– Почти ничего, кроме того, что ты говоришь по-английски и как тебя зовут.

– Я сказал, что до этого учился в школе мальчиков в городе Эдинбург – это столица Шотландии.

Илька уже иными глазами посмотрел на своего нового соседа по парте. Уважительно и чуточку даже с восторгом.

– А разве в Шотландии говорят по-английски?

– Да. Шотландия – это часть Великобритании. Ну, как один из регионов в России. Татарстан или Чувашия.

В это время Тамара Васильевна призвала всех к тишине и порядку, так как в классе стоял тихий гул голосов, обсуждавших последнее событие, и продолжила урок.

– Теперь тебе точно от ребят прохода не будет, и особенно от девчонок, – тихо заметил Илька, когда учительница отвернулась в другую сторону. – Мальчик из Англии учится в нашем классе! Кто бы мог подумать! Нет, теперь тебе от девчонок так просто не отделаться – замучают повышенным вниманием!

– Э-э… это точно?

– Зуб даю!

– Блин… опять влип, получается…

– Не переживай, ты же не нарочно. Просто так получилось. Что-нибудь придумаем. Всего две перемены отбиваться осталось. Но после уроков навалятся наверняка с всякими разговорами, предложениями потусоваться и разными глупостями – видел бы ты, как они на тебя смотрели!

– А как смотрели?

– Как на кинозвезду какую-то или знаменитость, которую они случайно увидели. У них только слюнки не текли от желания тут же разорвать тебя на кусочки или хотя бы оторвать себе на память лоскуток от твоего пиджака. Когда девчонки смотрят так – это серьёзно. Но, с другой стороны, ты будешь постоянно купаться в их внимании и заботе. Тебе это надо?

– Боже упаси! Этого только не хватало! Илья, что же делать?

– Не называй меня так. Это как-то слишком официально. Не люблю. Когда папа меня так называет – значит, со мной хотят серьёзно поговорить. Я привык, что ребята меня просто Илькой зовут или Илюхой. А девчонки, когда им надо математику списать, всегда Илюшей называют – типа так подлизываются.

– Илька – это как-то грубо, – пожал плечами Максим. Подумав немного, он вдруг предложил: – Хочешь, я буду называть тебя просто Иль? Это и не официально и не слишком грубо.

Илька подумал, потом кивнул и улыбнулся:

– Мне нравится. Пусть будет просто Иль. А я тебя буду звать Макс, не возражаешь?

– Ни капли! Меня в школе тоже так называли. Там, в Шотландии, – он протянул под партой руку и с улыбкой прошептал: – Привет, Иль!

– Привет, Макс! – пожал протянутую руку Илька.

– Так что мне делать, Иль? Я не желаю быть объектом пристального внимания со стороны девочек. Поможешь потихоньку смыться?

– Конечно! На переменах как-нибудь продержимся, от вопросов тебе всё равно не отвертеться, а после уроков применим запасной план ухода от преследования. Сделаем так… – и он зашептал на ухо новому другу свой план.