Loe raamatut: «Низвержение Владычицы»
С чего оно началось?
Первая кровь!
Девочка с золотистыми волосами шла по коридору дворца… который будет принадлежать ей!
Когда-нибудь…
Она являлась первой претенденткой на престол. Но звали её тогда не Королевой и не Царицей, а уж тем более не Владычицей сидов1, а просто Мэб, иногда Медб – полным именем, только для серьёзного разговора предназначенным.
Девочка в лазоревом платье была последним прямым потомком легендарной Эриу – Великой Волшебницы, в честь которой Ирландия получила своё имя: Эрин.
Магическую мастерскую манила Мэб к себе внутрь.
Как и предполагала девочка вечномолодая женщина занималась там своими волшебными изысканиями.
Дети богини Дану – Великой матери-прародительницы – не старели, но болели и погибали в бесконечных истощающих битвах с фоморами2: бессмертными, жестокими, неуязвимыми: где падал один – вставал другой.
Лишь копьё Луга, разящее без промаха, могло заставить их отступить.
Но Великий Светоносный исчез вместе с ним.
И фоморы опять полезли из-под Бен-Балбен3.
Только Мэб об этом ещё даже не подозревала. Она была маленькой и близкие намеренно держали её подальше от зла из Внешнего мира. Девочка покидала дворец лишь только по особым дням, вернее ночам, дважды в год: на Белтайн4 и Самайн5, когда Эриу и другие ши седлали лунных скакунов, чтобы помчаться из зимних холмов в летние, или обратно, ибо даже на Тропе Звёзд чувствовали себя беззащитны.
А она – никогда!
Мэб взирала на мир уже как Владычица сидов, Царица, Королева-воительница.
Таков был её характер.
Но отличалась девочка не только смелостью.
– Благодарю тебя, что пришла, – голос Эриу звучал чуть слышно, будто приглушённый толщей земли шелест весенних рощ.
– Зачем ты меня позвала? – Мэб точно знала ответ, но желала хоть раз получить другой: приятный, а не болезненный, поэтому задала старый вопрос.
– Кехту опять нужна твоя чудесная кровь.
– Почему моя?
– Он тебе не говорил?
Девочка покачала головой.
– Хорошо, я расскажу. Ты заслуживаешь правды, – молвила Эриу, подумав и что-то про себя решив.
Мэб улыбнулась: она заслуживала большего!
– Тебе же известно, что мы пришли с небес?
Девочка кивнула.
– Совсем недавно мы жили в далёком, но лучшем мире, где нашими врагами были одни лишь те, кто пьёт кровь.
– Кехт тоже пьёт её? – догадалась Мэб.
– Нет, конечно, – спокойно возразила Эриу. – Он – Великий Целитель, раскрывший много тайн этого, чужого для всех нас, мира. Его глаза видели и север, и восток, и запад, который лежит за большой водой. А на юге раскрылся ему главный секрет звероголовых богов и теперь Кехт может создать новое мощное оружие против наших врагов.
– Тех, которые пьют кровь?
– Эти остались в прошлом, отделённые теперь тысячей тысяч лиг6.
– Кто же тогда угрожает нам?
– Фоморы.
Девочка покачала головой снова.
Она не поверила.
Хоть уже слышала об этих ужасающих гигантах из недр этого мира, но гораздо более страшными и опасными ей казались люди с мешками – презренные фирболг, – явившиеся из-за моря и похитившие её мать. Та вернулась в Волшебную страну и родила Медб, но никак не могла забыть унижения – Бадб скоро ушла на Пустоши и осталась там навсегда.
Живая или мёртвая?
Эту загадку будущей Владычице сидов предстояло когда-нибудь разгадать.
Ныне её ожидало неприятное испытание: вновь отдать часть себя.
Эриу взяла девочку за руку и повела туда, где Мэб уже бывала.
Кехт находился в своих покоях, которые напоминали все остальные древние, только заброшенные. Тут из пола, всех стен и даже потолка торчали голубые кристаллы, а там, где они были вырезаны – стояли прозрачные сосуды, в каждом из которых кто-то сидел… и пялился!
Маленькие уродливые существа, похожие на людей, но с шерстью, перьями, чешуёй.
Раньше их здесь не было.
Мэб воззрилась на крошечных чудовищ пронзительными лазоревыми глазами.
Только Эриу такими же обладала. И больше никто!
– Приветствую, наследница. Соблаговоли – сядь сюда.
Кехт говорил мерно: словно ручей, перебирал камешки на дне.
Девочка медленно опустилась в глубокое кресло, сделанное такое же, как и сосуды, из кристалла.
И на миг ощутила себя пленницей.
Ей совсем не хотелось чувствовать боль… пусть и кратковременно.
Лишь взгляд Эриу удерживал её, иначе она сразу бы ушла.
Голубой осколок блеснул в правой руке Кехта.
Фиолетовая жидкость полилась в глубокую чашу, которую лекарь держал на другой ладони.
– Зачем тебе нужна моя кровь? – поморщившись, спросила Мэб.
– Ты особенная, – гордо изрекла Эриу.
– И эти тоже? – девочка посмотрела на уродцев.
– Они станут неодолимой преградой для фоморов. Не оттого, что будут громадны и громоздки, а благодаря своей лёгкости и ловкости.
– Но почему не фирболг? Их можно покорить!
Затаённая ненависть будущей Владычицы сидов была очень сильна.
– Создать рабов гораздо проще. И фэйри7 всегда будут послушны.
– Они подчинятся мне? – спросила Мэб.
– Когда придёт время, – обещала Эриу.
– Я выпущу их завтра, – добавил Кехт. – Мы уже вечно ведём войну, чтобы жить в этом мире8. Пора нам отдохнуть.
– В священный день нашего пришествия9?
– Да.
– Тогда мы должны подготовиться! Это же праздник! Идём! – воскликнула девочка, схватив за руки женщину и старика.
Ей очень хотелось надеть белоснежную мантию.
Эриу и Кехт не сопротивлялись.
Лишь только они вышли, из самого дальнего сосуда вылез безбородый карлик, похожий больше на ребёнка, чем на мужчину, с усмешкой вылил содержимое чаши в трещину между кристаллами, от чего те почернели ненадолго, резанул себя по запястью осколком, который остался тут же и снова наполнил «кубок» пурпурным «вином».
Он был уверен, что лекарь не отличит.
Карлику тоже хотелось стать королём!
История Нака,
пленника Волшебной страны
Я родился давно…
Настолько, что этот мир стал другим…
Появился на свет в крошечном селении недалеко от Чёрной Заводи10 – самого большого города Страны Клевера… Немногие помнят Ирландию под этим именем…
Мой отец – зажиточный, но совсем не богатый, земледелец – очень ждал своего первенца… И был рад мне!..
Недолго… потому что у мамы опять начались схватки.
Я как сейчас вижу: мужчина с обеспокоенным лицом кладёт меня, на укрытый свежей скатертью, стол и оборачивается к женщине, которая смотрит в потолок.
Мы плакали с ней вдвоём…
До появления моей сестры!
А потом ревели четверо: мужчина и женщина, мальчик и девочка. Громко… Вместе… От счастья!
Тем осенним вечером приходской священник заблудился в вересковых пустошах, и стало некому нас – новорожденных – окрестить…
Было холодно.
Соседи закрывали створы и ставни, скрывались за стенами своих тёплых домов, зная, что скоро над оградами поплывёт Адский Огонёк.
Воспоминания… Они невыносимее самой жестокой пытки: та рано или поздно забывается, а боль рвёт душу вечность…
Это может показаться смешным, но я уверен – моя жизнь всегда была полна совпадений…
Новый священник приехал только через неделю.
Он решил переждать ночь в своей келье, якобы потому, что опасался простыть, и не обошёл селение с молитвой, как полагалось…
На самом деле этот трус прятался от фэйри.
Утром ему предстояло вещать прихожанам о празднике: Дне всех Святых.
Я лишь смутно представляю, что он говорил моей несчастной маме…
Как лгал…
Потому что к тому времени меня уже похитили…
Мой отец был ревностным католиком.
Он не захотел тратить репу и воск, потакая суевериям, даже не поставил обычный фонарь на подоконник, чтобы отогнать тварей, которые блуждают в сумерках.
– Никто не заглянет к нам в дом без моего разрешения! – бахвалился родитель.
Я долго страдал из-за его гордыни…
Мне всегда нравились холмы Озёрного Края – так Ирландию называли раньше очень и очень часто…
Холмы изумительны!
Озёра неприглядны…
Холмы вечны!
Озёра переменчивы…
Холмы – дворцы истинно Великих!
Озёра – прибежища самых Ничтожных…
Великие…
Зачем одному из них понадобился я?
Мне не удалось это выяснить…
Полная луна, то и дело прятавшаяся за тучами, достигла высшей точки своего ночного пути.
Ведьмы «оседлали» мётлы.
Друиды11 зажгли костры.
Рыцари ши12 встали на Тропу Звезд.
А меня заставило открыть глаза тяжёлая неясная тревога.
Я лежал и глядел на темноту…
В громадном доме – как тогда мне казалось…
Один.
Моя колыбель висела напротив очага…
Но давно погасли угли посреди щербатых булыжников…
Мне не хотелось ничего: ни пить, ни есть, ни… совершать противоположное…
Папа и мама спали, обнявшись, успокоенные тишиной, сменившей долгие вопли.
Сестра, с самого рождения плохо себя чувствовавшая, посапывала между ними.
Тихий шорох разорвал, повисшую в воздухе, тревогу.
Я его не испугался!
Наоборот – испытал облегчение…
Для меня он стал чем-то вроде первого солнечного луча на заре: поразительным событием!
Кто-то высунулся из дымохода, повисел немного, озираясь, и мягко спрыгнул на пол.
Незнакомец был весь покрыт лохмотьями из сажи.
Другой одежды ему не требовалось…
Худой, рыжеволосый и… красивый!
Даже теперь я не могу подобрать слов, чтобы описать насколько…
Но хочу, чтобы волшебный облик его не истлеет в моей памяти никогда!
Я улыбнулась…
И стал легкой добычей…
Железное кольцо, надетое мамой на запястье, не оберегло меня13…
И старые отцовские штаны, служившие покрывальцем, тоже14…
Мы улыбались друг другу.
Улыбались, пока он вынимал меня из колыбели.
Улыбались, пока карабкался по трубе.
Улыбались, пока, разбрасывая заиндевевшую солому, скользил с крыши.
Улыбались, когда незнакомец торжественно вручал меня очаровательной женщине с лазоревыми глазами, что правила, будто лошадью, целой кавалькадой, застывшей у нашего дома.
Tasuta katkend on lõppenud.
