Tsitaadid raamatust «Флаги над замками»
По его твердому убеждению, главным украшением женщины был ум. Его первая жена была прекрасна, как цветок яблони, и настолько же глупа. Но хуже глупой женщины может быть только женщина, считающая себя умной
какой страны приехал тот парень. – Все равно. Пригодится. – Мальчишка свернул лист и сунул в карман. – Это тоже пригодится: оно дорогое. – Его товарищ поднял портмоне и затолкал куда-то под куртку. – Ладно, поехали, Юки-мура. Они оба уселись на мотоцикл и спустя мгновение растворились в темноте. Черный дым. Огромным столбом, застилающим небо. Иногда сквозь его клубы прорывается пламя – главная башня Осакского замка полыхает уже полностью. Гарь от пожираемого огнем дерева и треск – от них нигде н
шав шаги отца, он поворачивается – и нет, не опускается на одно колено, просто наклоняет голову и плечи, не сводя с Иэясу взгляда. Один его глаз полыхает зеленым огнем. Иэясу глотает ком, застрявший в горле. Его ли это сын? – Хидэтада… – наконец стоном вырывается у него из груди, – …зачем?! На секунду лицо Хидэтады рассекает усмешка, как трещина в камне: – Что – зачем? Мы победили, отец. – Зачем ты приказал открыть огонь? – тихо, почти шепотом произносит Иэясу. – Мы говорили о мире. Было перемир
наты зажегся ночник. Еще темно – ночь или раннее утро. Иэясу протянул руку и взял со столика коробочку с влажными салфетками. Ему показалось, что его лицо все еще в саже и слезах. Будто и не минуло четыреста лет. А впрочем, это для ками Тосё Дайгонгэна прошли века. А для него, Токугавы Иэясу, – всего полтора года. Год после победы – в безудержном веселье и пороках: бесчисленные женщины, западное вино рекой и изысканные кушанья. Всю жизнь он отличался воздержанностью, но теперь можно все, ведь ни
