Raamatu kestus 650 lehekülge
На войне как на войне (сборник)
Raamatust
Имя В. Курочкина, одного из самых самобытных представителей писателей военного поколения, хорошо известно читателю по пронзительной повести «На войне как на войне», в которой автору, и самому воевавшему, удалось показать житейскую обыденность военной действительности и органично существующий в ней истинный героизм. Перу писателя присущ подлинный психологизм, лаконизм и точность выражения мысли, умение создавать образы живых людей. В книгу вошли повести о буднях на фронте в годы Великой Отечественной войны и советской мирной действительности, достоверно и без привычных умолчаний запечатлевшие атмосферу и характеры тех лет. Так, «Записки народного судьи Семена Бузыкина» не издавали в советское время по цензурным соображениям 25 лет.
Героев повести В. Курочкина «На войне как на войне» убедительно создали в одноименном художественном фильме знаменитые М. Кононов, О. Борисов, В. Павлов, Ф. Одиноков.
Žanrid ja sildid
Виктор Курочкин – писатель фронтового поколения, но среди своих литературно-боевых собратьев – Виктора Астафьева, Юрия Бондарева, Григория Бакланова, Василя Быкова – он выделяется именно тем, что только ему удалось создать бессмертный автопортрет их всех, этих юных парней 1922–1925 годов рождения, которые своей кровью, своими жизнями отстояли право нашей страны развиваться так, как ей выпало судьбой.
Командир самоходной артиллерийской установки Саня Малешкин – один из главных героев нашего ХХ века, хотя и нелепо погибший, но вечно живой.
Читайте повесть Виктора Курочкина «На войне как на войне» – и вы станете добрее, умнее, милосерднее.
А прочитав про Саню Малешкина, вы обзязательно потянетесь и к другим книгам Виктора Курочкина… Но скоро затоскуете: почему же он написал так мало! Такая судьба. По жизни так по жизни.
Приполз с автоматом Громыхало. На вопрос Сани, где немцы, Громыхало
ответил, что он на них не смотрел, так как все время автомат искал.
Аппетит у Ольги Андреевны пропал. Она отказалась от борща с гуляшом и выпила один лишь стакан чаю. Я же отроду не брезглив. Что мне муха, когда я пережил ленинградскую блокаду и окопы синявинских болот.
Когда экипаж переходил с командиром на вы, то особенно следил за чистотой и порядком в самоходке. Это был весьма прозрачный намек Сане на то, что экипаж и без командира сам отлично знает, что ему делать, и великолепно может существовать без младшего лейтенанта Малешкина.
Деловому человеку рассуждать о мировой тоске и бессмысленности существования просто нет времени.
Его окружили такой мелочной опекой, что Урод, привыкший к нужде и считавший наивысшим благом на свете кусок залежалой печенки, стал серьезно задумываться над жизнью, над такими вечными вопросами, как свобода и счастье.
Ülevaated, 1 ülevaade1