Loe raamatut: «До свидания, Тихий океан!»
Виктор Ковалев
ДО СВИДАНИЯ, ТИХИЙ ОКЕАН!
Краснодар
2025
Литературно-художественное издание
ДО СВИДАНИЯ,
ТИХИЙ ОКЕАН!
Подписано в печать 28.02.2025.
Формат 60×84 1/16. Усл.печ.л. – 23,02. Заказ №12482
Отпечатано: ИП Дедков И.В. (типография «Гранат»)
г. Краснодар, ул. Выгонная, 20/1, тел. +7 (861) 202-54-04
e-mail: mail@proprints.ru / www.proprints.ru
УДК: 82-43, 82-992
ББК: 84(2Рос=Рус)6, 84стд1-446
К-56
К-56
ISBN: 978-5-6051877-8-3
Виктор Ковалев
Ковалев Виктор
Эта книга о море.
Эта книга о работе и быте моряков на судах загранплавания в советские времена. Нет в этой книге ни запутанной интриги, ни художественных достоинств, но эта книга интересна тем, что все описанные в ней события подлинные, ни один из эпизодов мною не придуман. Но самое интересное в этой книге – это закономерный финал, присущий всем великим, и не очень великим, делам нашей советской и постсоветской действительности.
До свидания, тихий океан! [текст] / Виктор Ковалев – Краснодар: ИП Дедков И.В., 2025. – 396 с.
ISBN: 978-5-6051877-8-3
УДК: 82-43, 82-992
ББК: 84(2Рос=Рус)6, 84стд1-446
© Виктор Ковалев, 2025
Новороссийск
Декабрь 1971 года
Слева направо: Комсорг нашей группы Вася
по прозвищу Идейный, Толя Кондратюк и я.
Аннотация
Эта книга о море.
Эта книга о работе и быте моряков на судах загранплавания в советские времена.
Нет в этой книге ни запутанной интриги, ни художественных достоинств, но эта книга интересна тем, что все описанные в ней события подлинные, ни один из эпизодов мною не придуман. Изменены только имена отдельных героев. Если кому-то покажется, что под одним из этих имен изображен именно он, то это не более чем случайное совпадение.
Изменены названия и некоторых судов, а где-то возможно даже нарушена и хронологическая последовательность описываемых мною событий – не думал я, что на склоне лет мне захочется написать эту книгу, поэтому и не вел дневников.
Нет в этой книге и ни одной фотографии. Не был я любителем увековечивать себя на фоне исторических мест и достопримечательностей. Да и те немногие фотографии, что были, мне не удалось сохранить. Не думал я и о том, что в недалеком будущем этим будет расстроена и моя дочь.
Но самое интересное в этой книге – это закономерный финал присущий всем великим, и не очень великим, делам нашей советской и постсоветской действительности.
ДО СВИДАНИЯ, ТИХИЙ ОКЕАН!
Глава 1
Мечты сбываются
–1–
1972 год.
Город воинской славы Новороссийск.
Мне двадцать пять лет. Позади год обучения в Новороссийской мореходной школе. На руках пахнущий типографской краской аттестат судового моториста первого класса. Виза открыта. Начинает сбываться мечта, – как вещал транспарант на входе в мореходную школу: «Теперь все будут называть тебя словом крылатым – моряк».
Но прежде чем получить паспорт моряка нам, курсантам, еще предстоит пройти дополнительное медицинское обследование. В поликлинике плавсостава получаем медицинские книжки – теперь эти паспорта будут сопровождать нас все годы работы на судах загранплавания.
Чувствуется легкое волнение. От результата обследования будет зависеть наша дальнейшая судьба. В одних трусах мы переходим от одного врача к другому. Один из врачей, молодая симпатичная женщина, просит приспустить трусы и представить к осмотру все наши энные места. Осмотр мест представляющих гордость любого мужчины женщина-врач проводит самым внимательным образом. Никого из курсантов эта часть обследования не смущает – несколько неожиданно для меня. Еще вчера эти же курсанты, мои друзья, наотрез отказывались голыми выходить из воды в присутствии такой же молодой женщины.
Каждое утро после подъема мы втроем вместо зарядки в одних трусах бежали купаться на берег Цемесской бухты. На Суджукской косе в столь ранее время безлюдно. Плавок ни у кого нет и, чтобы не бежать обратно в мокрых трусах, мы купаемся голыми. Вдобавок ко всему, это еще и просто приятно. Я люблю плавать, мне нравится чувство невесомости в воде, а когда ты плаваешь вообще без ничего, это ощущение невесомости еще больше усиливается, ты как бы растворяешься в воде и сливаешься с ней в одно целое.
Выходить из воды не хочется, но в нашем распоряжении всего один час – в семь часов утренняя поверка. В этот момент в лучах восходящего солнца на пустынном берегу появляется молодая стройная женщина. Солнечные лучи пронизывают ее растрепанную ветром копну густых волос, образуя вокруг головы светящийся нимб… Аве Мария.
Женщина одета в тонкое хлопчатобумажное трико темно-синего цвета. Одной рукой она придерживает висящую через плечо небольшую спортивную сумку, другой поправляет прическу типа «а ля – взрыв на макаронной фабрике». Расположившись в нескольких метрах от нашей «одежды» и не обращая на нас никакого внимания, женщина начинает раздеваться. Сначала она снимает нижнюю часть своего тренировочного костюма. В темно-синей майке и в белых ажурных полупрозрачных трусиках на фоне Малой земли женщина смотрится очень даже эротично. Предоставив нам возможность полюбоваться ею в таком виде со всех сторон, женщина не менее эротично, через голову, снимает и верхнюю часть своего трико. Под майкой у нее такой же, в тон трусикам, белый ажурный лифчик.
Стараясь полностью не показывать свою не очень большую, и поэтому очень даже красивую грудь, женщина меняет полупрозрачный лифчик на топ, представляющий два треугольничка желто-красной материи соединенных тесемками. Обернув вокруг талии махровое полотенце, женщина садится на возвышение из гальки, образовавшееся у самой воды в результате прибоя, и в этом положении, сидя, снимает ажурные трусики и надевает нижнюю часть своего яркого мини-бикини.
Разглядеть подробности с расстояния нескольких десятков метров нельзя, просто на мгновение мелькает темное пятнышко между ее ног и все. Но именно эта, оставшаяся загадкой, часть тела женщины включает воображение, – от нахлынувшего в кровь тестостерона глотаю порцию соленой воды и чуть не иду ко дну.
Женщина наслаждается теплыми лучами восходящего солнышка и явно не торопится заходить в воду…, но мы уже опаздываем на утреннюю поверку – три опоздания и можно попрощаться со школой, поэтому кому-то из воды выходить надо первым.
Желающих нет, но я человек не гордый. Выхожу на берег и иду к нашей «одежде». Крамольная мысль, что ладонью как-то можно прикрыть свое мужское достоинство, мне даже не приходит в голову. Подхожу почти вплотную к женщине, беру «одежду» друзей и бросаю ее в воду. Избавив своих более скромных товарищей от нравственного унижения предстать перед взором молодой женщины без единой части своего гардероба, возвращаюсь к своей «одежде». Как благовоспитанный джентльмен, надевая трусы, я не поворачиваюсь к даме спиной.
В заключение один из врачей еще раз измеряет артериальное давление – 110/70. Давление немного пониженное, возможно оттого, что перед этим у нас из вены брали кровь на анализы, но вопросов у врача нет. Только один человек из нашей группы, с которым мы год бок о бок прожили в одном кубрике, в этот день был забракован. Врачи обнаружили у него ранее не выявленный порок сердца, – путь в море ему заказан. Жаль, хороший парень. При поступлении в мореходную школу главным условием было здоровье. Все мы в прошлом году предоставляли полученные по месту жительства медицинские справки по форме № 286 и проходили предварительное медицинское обследование в этой же поликлинике плавсостава Новороссийского морского пароходства.
–2–
Нефтеналивной причал Новороссийского
морского торгового порта — Шесхарис.
К причалу под погрузку пришвартован старый, послевоенной постройки, танкер носящий известное всему миру громкое имя «Карл Маркс». Танкер покрыт ржавыми разводами, но бело-красная, серпасто-молоткастая труба блестит свежевыкрашенной краской. Бункеровка заканчивается, танкер просел в воду почти до самой грузовой палубы.
На руках у меня одно, общее на всех, направление для прохождения плавпрактики на этом судне. Вслед за мною по трапу на борт танкера поднимается и мой лучший друг – Толя Кондратюк. Весь период обучения в мореходной школе во всех аудиториях мы просидели за одним столом, и даже наши кровати в кубрике оказались стоящими рядом. Главное достоинство моего друга – это веселый характер и душевная простота. Никогда не сходящая с лица улыбка и умение легко относиться к жизни позволяли ему не наживать врагов и заводить знакомства одновременно с несколькими девушками. И это, несмотря на то, что мой друг не отличался ни богатырским телосложением, ни выдающимся ростом. На борт танкера вместе с нами поднялся еще один курсант из группы матросов – стройный красавец Саша Бондаренко.
Теперь, в течение трех месяцев, это судно будет нашим домом. Старший помощник капитана, на морском сленге Чиф, расселяет нас по каютам. Все каюты на танкере одноместные, но в каждой каюте предусмотрено крепление дополнительной подвесной койки. С внутренней стороны койка крепится болтами к переборке, с наружной стороны подвешена цепями к подволоку. В доставшейся мне каюте подвесная койка на месте. Я предпочитаю спать повыше, поэтому заправляю постельным бельем матрас на верхней койке. Каюта хоть и небольшая, но вполне уютная. Кроме кровати, письменный стол, маленький диванчик, шкаф для одежды, именуемый на судах рундуком, умывальная раковина с зеркальной полочкой над ней, иллюминатор из толстого, пуленепробиваемого стекла. Вся мебель в каюте металлическая – гореть кроме тряпок нечему.
В общем, нормально, жить можно.
Танкер бункеруется быстро, за одни сутки. На судне находятся жены моряков. По коридорам и столовой команды друг за другом с визгом и смехом бегают дети.
Не успели мы расселиться по своим каютам, как по громкой связи звучит объявление: «Посторонним покинуть судно. Боцману и палубной команде приготовиться отдать швартовы». Два буксира отводят танкер от причала и разворачивают его по направлению выхода из порта. Своим ходом танкер выходит на рейд. После остановки главного двигателя звучит следующая команда: «Экипажу собраться в столовой команды для заполнения таможенных деклараций».
Поднимаюсь в столовую команды. К переборке напротив входа прикреплен огромный, во всю стену транспарант: «Моральный кодекс строителя коммунизма». Не припомню ни одной строчки из этого кодекса, не уверен даже, читал ли я его вообще. Но уже сам факт наличия в столовой команды этого транспаранта вселяет надежду на светлое будущее – скорое построение коммунизма. Из памяти еще не стерся лозунг на подобном транспаранте украшавшем коридор нашей школы: «Партия и Правительство торжественно провозглашают, – нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!». Вспомнились слова из песни, по сто раз на дню звучавшей из висевшего на кухне репродуктора.
Сегодня мы не на параде,
Мы к коммунизму на пути,
В коммунистической бригаде
С нами Ленин впереди.
В столовой команды по периметру расставлены восемь неподвижно закрепленных квадратных столов, каждый на четыре человека. Рассаживаемся и начинаем заполнять таможенные декларации, – указываем наличие валюты, советских рублей, радиоаппаратуры, часов и других ценных вещей. Вскоре к борту танкера подходит катер с таможенниками. По громкой связи звучит следующая вводная: «Всем разойтись по своим каютам. До конца досмотра передвижение по судну запрещено». Через час все формальности закончены, и катер с таможенниками отходит от танкера. Звякнула стрелка машинного телеграфа: «FULL AHEAD». Запущен главный двигатель. Все судно завибрировало мелкой дрожью – полный вперед, курс на Данию в морской порт Копенгаген.
–3–
Утро начинается с завтрака. Сегодня два куриных яйца, свежеиспеченный хлеб, масло, чай.
Дневальная спрашивает, как подавать.
– Вкрутую, всмятку или глазунью?
Если бы глазунья была со шкварками, то я бы выбрал яичницу, но за неимением сала заказываю всмятку. Главное посередине стола стоит тарелка с большим куском сливочного масла из холодильника – это не тот, выдавленный наперстком, кусочек сливочного масла весом в десять граммов, что нам полагался на завтрак в армии, и это даже не тот кусочек сливочного масла весом в тридцать граммов, что выдавался нам по утрам в мореходной школе.
Рядом с чайником кипятка на столе запарник свежего цейлонского чая, тут же рядом в вазочке насыпанный с горкой рафинированный сахар и тарелка нарезанного ломтиками еще не остывшего утреннего хлеба с хрустящей корочкой. И все это удовольствие без ограничения, каждому по потребности – полный коммунизм за отдельно взятым столом.
Ежедневно мне и Толе отводится по четыре часа на производственную практику в машинном отделении, остальное время должно посвящаться заполнению различных дневников.
После завтрака проходим в «предбанник» расположенный перед входом в машинное отделение. У каждого моториста здесь свой шкафчик с рабочей одеждой. Переодевшись, открываем клинкерную дверь и оказываемся на небольшой, огороженной леерами, горизонтальной платформе парящей над главным двигателем на уровне четвертого этажа. Встречает родной запах солярки и машинного масла. Оглушает грохот главного двигателя, приходится кричать.
Вид машинного отделения впечатляет – по объему это примерно внутреннее пространство четырехподъездного пятиэтажного дома. Машинное отделение начинается от самого днища, двойного с фундаментом для главного двигателя, и заканчивается вентиляционными и световыми люками расположенными вверху в надстройке судна за выхлопной трубой.
В машинном отделении всю центральную площадь занимает главный двигатель. Он опоясан двумя ярусами горизонтальных платформ. Все вспомогательные судовые механизмы и подсобные помещения расположены вокруг него. Главный двигатель – это заведование второго механика.
Платформы шести уровней машинного отделения соединены между собой крутыми и узкими трапами. Настолько узкими, что разойтись на них не получится – спускаться и подниматься можно только в одном направлении друг за другом. Платформы и ступеньки трапов имеют сотовую форму, образованную перекрещивающимися узкими металлическими полосками – нога с такой опоры не соскользнет ни в какой шторм. С обеих сторон трапы огорожены отполированными трубчатыми леерами. Спуск с одного уровня платформы на другой происходит на счет – раз, два, три: Раз – я обхватываю ладонями леера. Два – опираюсь на руки и слегка поджимаю ноги. Три – притормаживая сжатыми ладонями мягко, другого слова не подберу, приземляюсь на промежуточную платформу. Разворот на 180⁰ и снова – раз, два, три и я уже в самом низу машинного отделения. Рифленая поверхность пайол находится ниже уровня акватории на глубине более шести метров.
Здесь внизу на первом уровне находится центральный пульт управления главным двигателем (ЦПУ). На пульт выведены все приборы. Судовой телеграф. Здесь же расположены реверсные рычаги управления главным двигателем – это место постоянного нахождения вахтенного механика во время несения ходовой вахты.
От главного двигателя к корме протянулся коридор дейдвудного вала, – коленчатый вал двигателя напрямую связан дейдвудным валом с гребным винтом. Здесь же в коридоре дейдвудного вала находится и пожарный дизель-насос. С противоположной стороны, впереди главного двигателя, установлены два дизель-генератора. Дизель-генераторы – это заведование третьего механика. Сейчас работает только один дизель-генератор, но в случае необходимости, например, когда будут задействованы все палубные механизмы – брашпили, краны и лебедки, будет запущен и введен в «параллель» и второй дизель-генератор. Электрощит установлен здесь же, неподалеку от дизелей.
На втором ярусе, на блоке главного двигателя, расположены лубрикаторы – механические устройства впрыскивающие масло в цилиндровые втулки при каждом ходе поршня. Главный двигатель малооборотный – в номинальном режиме 130 оборотов коленчатого вала в минуту.
По высоте главный двигатель заканчивается ненамного выше платформы третьего уровня цилиндровыми крышками. Крышки плотно притянуты в блоку двигателя анкерными болтами. Через специальные сверления в крышки ввернуты топливные форсунки и пусковые золотники. Пуск судовых дизелей осуществляется за счет подачи сжатого воздуха через эти пусковые золотники в цилиндры двигателя при нахождении поршня в верхнем положении.
Свободного места в машинном отделении почти нет, все скомпоновано очень плотно. По периметру вокруг главного двигателя гудят электродвигатели центробежных насосов: Гудит насос охлаждения дизелей, прокачивая под давлением циркулирующую через рубашку охлаждения дизелей пресную воду. Гудит масляный насос, подавая под давлением масло для смазки трущихся деталей главного двигателя. Гудит электронасос масляного сепаратора, очищая циркулирующее через главный двигатель масло. Гудит электронасос высокого давления, подавая топливо к форсункам главного двигателя.
С правой стороны от главного двигателя расположился электродвигатель центробежного насоса осушения машинного отделения. И повсюду из-под пайол, как цветы на поляне, выступают окрашенные в яркие цвета маховики клапанов различных трубопроводов – топливных, масляных и водяных. Трубопроводы, клапана и центробежные насосы спрятаны под пайолами, а маховики клапанов и электродвигатели насосов расположены выше, на уровне пайол.
Для того чтобы подкачать топливо из топливного танка в расходную цистерну, или перейти с одной расходной цистерны на другую, требуется одни клапана открыть, а другие закрыть. Та же операция требуется и при переходе с работы одного масляного насоса на другой, для подачи пресной воды из другого танка к «сорвавшему» насосу гидрофора, для осушения машинного отделения, да и для выполнения ряда других подобных операций.
Понятно, что крутить руками низко расположенные маховики клапанов не очень удобно, быстро не получится. Поэтому в машинном отделении для выполнения всех этих операций имеется специальный вороток – основной рабочий инструмент вахтенного моториста. Вороток похож на большую пусковую рукоятку двигателя автомобилей прошлого века. К концу вала воротка приварена U-образная вилка. Эту вилку я вставляю между спицами маховика и быстро, несколькими вращательными движениями, открываю одни клапана и закрываю другие.
На первом уровне машинного отделения смонтированы и водяные конденсаторы, иначе называемые конвективными теплообменниками. Конденсаторы служат для понижения температуры пресной воды, циркулирующей в замкнутой системе охлаждения дизелей – пресная вода проходит через конденсаторы по трубам, а забортная вода омывает их снаружи. Расширительная цистерна системы охлаждения дизелей расположена выше главного двигателя на уровне четвертой платформы.
По другому борту установлены два гидрофора. Гидрофор – это такой вертикально стоящий цилиндрический бак, в который центробежным насосом подается пресная вода, а из воздушных ресиверов сжатый воздух. За счет давления воздуха вода из гидрофоров по трубопроводам идет ко всем потребителям воды на судне.
На платформе второго уровня расположились компрессора и воздушные ресиверы. Неподалеку смонтирован и паровой котел. Вода в системе водоснабжения судна нагревается за счет перегретого пара. Паровой котел – это заведование четвертого механика.
На горизонтальной платформе третьего уровня вокруг главного двигателя размещены вспомогательные помещения – слесарное и токарное отделения, мастерская по ремонту топливной аппаратуры и кладовки для хранения ветоши, хромпика и другой мелочевки. Дополнительно по бортам закреплены крупногабаритные запасные детали для главного двигателя – поршня и цилиндровые втулки.
И повсюду переплетение проводов и трубопроводов. Кажется, что разобраться во всем этом нагромождении судовых механизмов и устройств просто невозможно. Но месяц спустя мы уже бегали по машинному отделению практически с закрытыми глазами. Конечно, на каждом судне расположение всех этих судовых вспомогательных механизмов и помещений может быть несколько иное, но весь смысл плавпрактики в том и заключается, что освоив однажды принцип работы судовых механизмов и их обслуживание на одном судне, нам не надо будет начинать все сначала на другом – это примерно как научиться управлять автомобилем. Освоив технику вождения на одном автомобиле, практически каждый уже может управлять другим автомобилем, будь-то это легковой автомобиль, тяжелый седельный тягач или карьерный самосвал – разница только в нюансах.
Руководит нашей плавпрактикой старший механик, на морском сленге – Дед. Дед решает, что более близкое ознакомление с судовыми механизмами надо начинать с их покраски. За неделю практических занятий в машинном отделении я успел перекрасить оба компрессора с воздушными ресиверами и часть расходной топливной цистерны. Результат не очень-то выдающийся, и вовсе не потому, что я не хотел работать – наоборот я любил работать с кисточками и красками. В детстве я хорошо рисовал, единственный предмет по которому в школе у меня была пятерка – это рисование.
Объясняю Деду.
– Покраска для меня – творческая работа, каждый мазок я растираю, пытаясь добиться идеально ровного покрытия и глянца (вдобавок каждые несколько минут отхожу и любуюсь своей работой), быстро не получается.
Мои творческие способности Деда особо не впечатлили, и на следующий день я уже промывал соляркой тарелки выведенного из работы масляного сепаратора – уложился в установленные четыре часа.
Каким-то образом помполит (помощник капитана по политической части – в советские времена была такая должность на торговых гражданских судах) оказался осведомленным о моем умении работать с красками и вскоре в кают-компании я уже рисовал судовую стенгазету.
Убедившись в моем умении рисовать, и сам Дед чуть позже заказал мне выполнить несколько наглядных стендов с изображением принципиальных схем различных судовых систем – охлаждения главного двигателя, осушения машинного отделения и ряда других. Естественно, предварительно мне пришлось пролезть по всем очкурам машинного отделения, исследуя прокладку трубопроводов, расположение клапанов, храпков, центробежных и паровых насосов, и другого машинного оборудования.
После обеда мы свободны и вместо заполнения кучи дневников без промедления поднимаемся на среднюю палубу надстройки. Здесь на площадке огороженной леерами находится бассейн. Бассейн небольшой утонуть невозможно, но несколько человек могут плескаться в нем свободно.
Через час, освободившись от своих дел, к нам присоединяется и женская часть экипажа – дневальная, буфетчица и пекарь. Знакомимся: Варя, Лена и Ира. Все симпатичные девушки способные украсить любую мужскую компанию. Игнорирует нашу компанию только повар, пожилая женщин, проработавшая в пароходстве не один десяток лет. Эта часть судна на юте с бассейном становится нашим любимым местом на все время прохождения плавпрактики.
ГЛАВА 2
Пролив Босфор
–1–
Перед входом в пролив Босфор останавливаем главный двигатель и бросаем якорь.
Мы, курсанты, и часть экипажа свободная от вахты, уже заняли свои наблюдательные места на средней палубе возле бассейна. Все в одних плавках, все черные как негритята.
Один из моряков рассказывает бородатую байку.
– В прошлом году, когда мы проходили Босфор, один матрос вдруг побежал в радиорубку отбить домой радиограмму: «Через Босфор пошла кефаль».
Радист с этой радиограммой сразу же к помполиту, помполит к матросу.
– Что значит эта шифровка?
– Мой отец рыбак. У нас дома есть такая примета, если через Босфор в Черное море пошла кефаль, значит через два дня она подойдет к Одессе, – пояснил матрос.
Вскоре к борту танкера подходит катер с надписью на рубке «PILOT». По опущенному главному трапу на борт судна поднимается турецкий лоцман. По команде турецкого лоцмана вахтенный штурман в ходовой рубке переводит стрелку машинного телеграфа из положения «STOP» в положение «FULL AHEAD».
Танкер вздрогнул и начал медленно разворачиваться в сторону входа в пролив, постепенно набирая скорость.
Пролив Босфор соединяет Черное море с Мраморным морем. Длина пролива составляет тридцать километров и изобилует крутыми поворотами. Ширина пролива в самой узкой его части всего семьсот метров, поэтому пролив Босфор считается одним из самых сложных проливов в мире для судоходства. Рекомендованная скорость прохождения пролива десять узлов, но на такой скорости судно плохо управляется особенно груженое. Были случаи, когда суда теряли управление и врезались в берег, и не всегда такие инциденты обходились без жертв, поэтому мы проходим пролив на несколько большей от рекомендованной скорости (крейсерская скорость танкера двенадцать узлов).
Пролив Босфор разделяет крупнейший турецкий город Стамбул на две части – азиатскую и европейскую. Слева по борту азиатский берег, по правому борту европейский берег. Перед самым входом в пролив, на возвышении по обоим берегам, видны остатки древних укреплений, старые кладбища с гранитными обелисками, мечети и минареты с полумесяцем на шпилях. Практически сразу же, как из сказки, возникает тот самый, древний и легендарный Константинополь-Истанбул.
Описывать открывшуюся взору панораму восточного города неблагодарное занятие – это надо видеть. От увиденного захватывает дух, вид города потрясает. Идем ближе к европейскому берегу. На берегу у самой воды, а местами и прямо над водой, множество летних кафе и ресторанчиков с верандами. Отчетливо видны лица людей. Многие нам машут руками, мы им машем в ответ.
Перед самым носом нашего судна взад-вперед снуют небольшие катера и паромы. Вдали показался пролет недавно построенного подвесного автомобильного моста. Длина пролета впечатляет – более одного километра. Мост парит в воздухе подвешенный на паутине стальных ниточек, растянутых между береговыми пилонами. Мост производит на меня примерно такое же впечатление, какое около полувека назад на Владимира Маяковского произвел Бруклинский мост в Нью-Йорке.
Хочется сказать словами поэта.
– Стамбульский мост —
да…
это вещь!
Пройдя небольшое Мраморное море, через пролив Дарданеллы выходим в Эгейское море, которое по существу является заливом Средиземного моря. Поражает прозрачная голубизна Средиземного моря. Теперь я начинаю понимать, почему Черное море было названо черным. Окунувшись в бассейн, наполненный свежей водой из Средиземного моря, ощущаю, что по сравнению со Средиземным морем наше Черное море просто пресное.
Гибралтарский пролив широк. С левой стороны, вдалеке, виден африканский берег – Марокко. С правой стороны Европа – Испания. Пройдя Гибралтарский пролив выходим в Атлантический океан. Идем вдоль невидимого берега.
Помполит, единственный на судне ничем не занятой человек (ну, пожалуй, еще и судовой врач, которого на судах обычно зовут доктором), приглашает нас курсантов в кают-компанию. По черно-белому телевизору, без звука, идет трансляция корриды. Для южных темпераментных людей Португалии это любимое развлечение еще с древних времен. Возможно, в корриде, по существу театрализованном представлении есть своя красота. Матадор, с косичкой выглядывающей из-под шляпы, в туго обтягивающих, расшитых золотом, панталонах и в такой же ярко расшитой зауженной курточке, пританцовывая на месте, размахивает перед носом быка красным плащом. Изящными, отработанными движениями матадор заставляет разъяренного быка бросаться на плащ и каждый раз бык рогами пропарывает воздух в нескольких сантиметрах от матадора. Почему-то мне кажется, что зрители только и ждут того момента, когда бык не промахнется и поднимет на рога матадора вместе с его косичкой и расшитыми золотом панталонами.
Бык устал, он останавливается и не желает больше атаковать красную тряпку. Тогда в действие вступают пикадоры. Они по очереди на своих лошадях подскакивают к быку и вонзают ему в загривок бандерильи. Болтающиеся на шее быка копья причиняют быку острую боль. Бык потерял много крови, движения его становятся медленнее.
Финал спектакля заранее известен – уставший бык будет убит шпагой в красивом выпаде матадора. Все отличие от скотобойни, там быка убивают мгновенно мощным разрядом электрического тока, здесь же быка убивают «красиво» – долго и мучительно. Я не принимаю такую «красоту», поэтому встаю и выхожу из кают-компании.
–2–
Волнение усиливается. Танкер тяжело переваливается с борта на борт. Через грузовую палубу начинают перекатываться волны. По каютам проходит боцман, проверяя задрайку иллюминаторов. Мы входим в Бискайский залив. Бискайский залив знаменит тем, что штормит триста сорок дней в году. Немало судов эпохи парусного флота покоятся на его дне. Да и в наши дни немногие яхтсмены отваживаются пересекать залив даже на самых первоклассных яхтах.
В эпоху тотальной секретности мы еще не знали о том, что где-то здесь под нами, на глубине 4680 метров с четырьмя ядерными ракетами на борту покоится советская атомная подводная лодка К-8 Северного Военно-Морского флота, затонувшая в результате пожара два года назад 12 апреля 1970 года.
Штормовой ветер срывает с гребней волн тонны соленой воды и обрушивает ее на наше судно. Брызги воды заливают иллюминаторы ходовой рубки расположенные на высоте тринадцати метров выше уровня акватории.
– Высота волны достигает шестнадцати метров. По шкале Бофорта это двенадцать баллов. При высоте волны более шестнадцати метров это был бы уже ураган. В такой шторм в Бискайском заливе я попадаю в первый раз, – поясняет Чиф.
И шутит.
– Вам повезло, не каждому в первом же плавании удается получить крещение самим Богом морей – Нептуном.
Волны поднимают танкер на высоту трехэтажного дома, а затем судно проваливается в водяную пучину. В этот момент к горлу подкатывает противный горький комок, начинает слегка подташнивать. О пище не хочется даже и думать, но я никогда не мог отказаться от чашки чая с горячей булочкой. На полднике в столовой команды за столом я один. После первой чашки чая приступы морской болезни отступают. После двух дополнительных чашек чая качка уже начинает доставлять удовольствие.
Я еду на своем ДОСААФовском «Москвиче» по горной дороге. Пытаюсь войти в левый поворот, но автомобиль не слушается руля и срывается в пропасть. Свободный полет. Удар. Что-то тяжелое, но мягкое наваливается на меня сверху. Просыпаюсь в холодном поту. Через секунду прихожу в себя – перетерся шнурок от ботинка, которым койка, взамен болта была подвязана к переборке. Не убирая следом свалившийся на меня тяжелый ватный матрас, переворачиваюсь на другой бок и тут же засыпаю.
–3–
В вечерних сумерках швартуемся к нефтеналивному причалу морского порта Копенгаген. Через час начинается откачка нефти из танков нашего судна в огромные цилиндрические резервуары расположенные на берегу. Машинная команда готовится к моточистке главного двигателя. За время двухнедельного перехода продувочные каналы и окна цилиндровых втулок главного двигателя забились липкой массой, состоящей из коксовавшейся смеси машинного масла и сажи, похожей на полурасплавленный битум. В результате наполнение цилиндров свежим воздухом ухудшилось, мощность двигателя упала.
