Loe raamatut: «Окруженец»

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

1

Я очнулся от того, что кто-то пытался забраться мне на голову. Открыл глаза и увидел лягушку прямо перед носом, снова закрыл и открыл несколько раз подряд, но видение не исчезало, и сознание, наконец-то, вернулось ко мне. Я приподнялся, прислонился спиной к шершавому стволу сосны и медленно осмотрелся. Было уже сумрачно, но угадывалось, что вокруг меня лес. У меня болела голова, но не очень сильно, но самое неприятное было то, что я не помнил ничего: ни кто я такой, ни как здесь оказался. Начал осторожно ощупывать себя, все вроде бы нормально, но ощущение чего-то страшного меня не покидало. Я оглядел себя, на мне была офицерская форма, хотя гимнастерка разодрана в клочья. И тут меня как будто кто-то крепко тряхнул за плечи, и я стал вспоминать то, что случилось со мной за последние сутки. Самое главное, я вспомнил, кто я есть такой и что делаю в этом лесу. Лейтенант Красной Армии, заместитель начальника заставы – Герасимов Виктор, вероятнее всего контуженный, но терпимо. Командир в общем, но без войска – все мои бойцы остались лежать на своей заставе.

2

Нас всех разбудил и, буквально, подбросил с кроватей, как пружина, грохот разрывов артиллерийских снарядов. Ничего не понимая спросонья, я все-таки успел кое-как натянуть форму и выскочил на улицу из своей комнатушки, но сразу, же споткнулся об лежащего человека. Он был мертв, осколком снаряда у него снесло полчерепа, и я его не узнал. Обстрел внезапно закончился, и начали появляться пограничники, занимая свои места по боевому расписанию. Мы ждали войну, и вокруг заставы были выкопаны траншеи в полный профиль, чтобы вести круговую оборону. Начальник заставы Леха Николаев был уже среди бойцов. Я хотел было доложиться ему, но он, молча, махнул рукой, мы посмотрели в глаза друг другу и поняли все без слов. Снова загрохотали выстрелы, на нас пошли танки и пехота. Начался кромешный ад. Немцы несколько раз врывались в нашу траншею, но мы умудрялись выбивать их оттуда. Они лезли и лезли, как тараканы, телами убитых было все завалено перед нашей траншеей, их танки ползли по своим солдатам, и это было очень страшно! К середине дня наступило затишье, немцы явно перегруппировывали силы, им все-таки не удалось взять заставу с хода. Я перевернулся на спину, раскинул руки в стороны и стал смотреть в безоблачное небо, по которому на восток плыли самолеты врага, и разрывы бомб слышались уже километрах в десяти в нашем тылу. Было слышно, как Леха Николаев обходит траншею, окликая бойцов, и наконец, он подошел ко мне. Я узнал его не сразу, он был весь какой-то черный, как будто специально вывалянный в саже. Голос хриплый:

– Что молчишь? Не узнал? Наверняка долго жить буду!

Я промолчал, а Леха присел на корточки напротив меня:

– Это война, Витек.

– Да, похоже на то.

– Нет, точно война. Черт возьми, и связи нет никакой: ни с отрядом, ни с другими заставами. Находимся, как в бойкоте каком-то!

– Что делать-то будем, Леха? Долго здесь громить врага у нас не получиться, формат не тот.

– Слушай, лейтенант, приказа мы не получали никакого, да и вряд ли уже получим. Так что придется тут нам оставаться, повоевать еще немножко.

– Если только немного. Может, наши вояки подойдут, тогда еще ничего, а если не будет никого, то хана нам всем здесь и придет. Сколько бойцов осталось?

– Пятнадцать человек всего, раненые почти все, но легко. Хорошо, тяжелых нет. А комиссара прямо в сердце, у меня на глазах так и скосило, как сноп повалился. Так, надо глянуть, что там у этих твориться, наверное, опять попрут скоро.

Он взял бинокль и стал наблюдать в сторону границы. Смотрел не очень долго, отнял бинокль от глаз, помолчал и сказал:

– Ну, вот и зашевелились, гады. Полезут сейчас, давай прощаться, что ли, Витек, чую, не увидимся больше! Пойду на другой фланг, к пулемету.

Мы обнялись, и он ушел. И все. И началось!!! Опять очереди, разрывы гранат и снарядов. И страшная рукопашная с остатками прорвавшихся к нашей траншее немцев. Раздалось ужасное для врагов «ура», и они были смяты и уничтожены. Последнее, что я помнил, была вспышка и дикий грохот. Все.

3

И вот сижу я под сосной в каком-то болотистом месте и не могу вспомнить, как я сюда попал. После взрыва не смог вспомнить – вспоминал, вспоминал, и не смог. Наверное, выбило из памяти этот кусок моей жизни навечно. Хотя, может быть, и вспомню когда-нибудь, если, конечно, жив, останусь, что весьма и весьма проблематично в моем положении.

Я снова стал ощупывать себя и с надеждой расстегнул кобуру. Ура, пистолет на месте, хотя я и не помнил, чтобы доставал его во время боя. Воевал я подобранной у убитого пограничника винтовкой, а мой ТТешник не сделал ни единого выстрела. Я выщелкнул обойму – все на месте. Ну, что же, это очень ценно, а еще хорошо, что мои галифе остались целыми, а то как бы я выглядел – командир Красной Армии в дырявых штанах.

Ну вот, с этим определился. Теперь маршрут – куда топать? Но в данный момент это невозможно, потому что уже стемнело. И если идти куда-нибудь, то можно и глаза оставить где-нибудь на сучках. К тому же, у меня не было компаса, а направления точного я не знал, поэтому надо оставаться на месте до рассвета и уж потом решать в какую сторону двигать. Хотя, безо всякого сомнения, топать надо только на восток. Я понимал, что немцы поперли напролом, мне надо будет очень и очень постараться, чтобы нагнать свои войска. И еще я понимал, почему нам не было оказано никакой помощи: во время боя на небе не было ни единого нашего самолета! Это было обидно, обидно и очень странно.

4

Ну вот, наконец-то и рассвет. Ночь, хоть и короткая, не принесла никакого облегчения. Во-первых, комары замучили, кровососы несчастные, а во-вторых, меня не отпускало какое-то странное ощущение, что я покинул позиции без приказа. Хотя я и не помнил ничего, но мне казалось, что это именно так. Ну, да ладно, переживем!

В общем, рассвело, и мне надо продумать, что и как делать дальше, и хотя идти можно и по солнцу, но мне надо иметь представление о том, где я нахожусь, и еще хотелось, есть, а у меня в карманах шаром покати. Что же, сиди, не сиди, а надо выбираться куда-нибудь, желательно поближе к дороге, где я смогу отыскать что-нибудь нужное. Я поднялся и медленно побрел на восток, благо зарево рассвета было заметно и в лесу. Хотя лесом это место можно назвать с большой натяжкой, скорее это был сосновый подлесок с мшистой поверхностью. Голова у меня все еще побаливала и кружилась, но стало уже заметно легче.

Прошагал я так я так примерно часа два, когда услышал впереди и немного правее какие-то звуки, похожие на урчание техники. Добрался я туда довольно быстро и увидел движущиеся танки, ну и сволота, а наши-то где?

Шоссе было довольно широким и вело оно, скорее всего, в сторону Барановичей. И я решил двигаться вдоль дороги, хотя и в некотором отдалении. Колонна прошла, и я приблизился к шоссе. Здесь меня что-то насторожило, я стал двигаться тише, осторожно раздвигая кусты, и увидел небольшой окопчик метрах в трех от дороги, а в нем пулемет «Максим» и двух человек в военной форме. Окликнув их и не дождавшись ответа, я медленно подполз к ним. Оба были мертвы, наверное, уже несколько часов, и погибли они еще, накануне – поздним вечером. Еще у них была мосинская трехлинейка, а пулемет оказался разбит, и в ленте осталось четыре патрона. Я, конечно, не мародер, но проверить карманы у погибших все-таки нужно. Документов у них никаких не обнаружилось, зато в одном «сидоре» нашлось две банки тушенки и сухари. А еще там был выстиранный комплект обмундирования, я переодел гимнастерку и мысленно поблагодарил запасливого красноармейца. Закончив с этим делом, я продолжил осмотр. Пулеметчик лежал как-то неловко, подвернув под себя руку, я медленно перевернул его, тут же отпрянул и застыл. В руке у солдата была зажата «лимонка». Я стоял, как вкопанный, не отводя застывшего взгляда от неподвижной руки. Пробыв так некоторое время в этом состоянии и, увидев, что ничего не происходит, я присмотрелся к гранате. Чека была на месте, но ноги у меня сразу ослабли, и я опустился на землю. Потом решил, что задерживаться, здесь не стоит. У второго бойца взял котелок и фляжку, отомкнул от винтовки трехгранный штык и засунул его за голенище сапога. Больше ничего не нашлось, и я уже собирался уходить, но вдруг мой взгляд упал на саперную лопатку, которой они копали себе окопчик, и я понял, что никогда бы себе не простил, если бы сразу ушел отсюда. Вдалеке на шоссе уже слышалось надсадное гудение, нужно было торопиться. Я вытащил тела погибших из окопа, немного углубил его, потом положил обратно тела красноармейцев и закопал. Это были первые похороненные мной люди на этой войне. Я стоял, сняв фуражку и сжав кулаки, и не знал, да что там не знал, не представлял себе, что меня ждет уже в недалеком будущем.

Тем временем рев моторов приближался и, когда первая автомашина показалась из-за поворота, я был уже метрах в пятнадцати от дороги, в густых зарослях ивняка. Ну что же, будем жить! Я отошел еще подальше в лес, нашел подходящее местечко и развел небольшой костерок. Нужно хоть немного перекусить, а иначе можно и ноги протянуть. Хорошо, что спички у меня нашлись, курить-то я бросил почти два месяца назад, а спички все равно таскал с собой. Поел немного тушенки с сухарями, вскипятил котелок воды. Надо было и себя привести в порядок, опасную бритву я всегда носил в планшетке, вот она мне и пригодилась. В общем, побрился, помылся и стал мало-мальски похож на человека, немного посидел и опять потопал на восток. Я шел, а из головы у меня не выходили те два погибших бойца. Они приняли неравный бой, но своей позиции не оставили, не то, что я.

5

Я шел уже третьи сутки, но ничего особенного не происходило. Время от времени я подходил поближе к шоссе, но там нескончаемым потоком двигались на восток вражеские войска. Иногда я слышал впереди звуки артиллерийской канонады, а однажды наблюдал воздушный бой. На двух летевших «мессеров» откуда-то из-за тучи буквально вывалился наш истребитель И-16, его еще называли «ишак», или ласково – «ишачок». Не открывая огня, он таранил ведомого, раздался взрыв, и обломки обоих самолетов рухнули на землю. Вероятно, у летчика закончились боеприпасы, и он решил таким образом остановить врага. Я присел на вывороченное из земли дерево и задумался. Вот ведь – люди воюют, как могут, любыми способами бьют и уничтожают злейшего врага, а я бегаю по лесу, как заяц! Нет, надо что-то делать, а то я себя совсем уважать перестану. В конце концов, у меня есть пистолет и граната! Сначала у меня еще была надежда встретить нашу наступающую армию, но надежда эта таяла с каждым днем и уже почти исчезла. В общем, решил я немного повоевать, но для начала надо найти подходящее для войны местечко на большаке.

Я снова подошел поближе к дороге и почти сразу же определился. Это были два крутых поворота, между ними метров пятьдесят, а по обочинам рос густой ельник. То, что надо! Теперь нужно выбрать позиции для нападения, хотя бы две-три, ведь помирать я пока не собирался. Надо действовать правильно – врага бить, а самому оставаться невредимым, от меня живого пользы больше, чем от меня мертвого. Позиции я выбрал более-менее подходящие, теперь нужно обеспечить безопасный и быстрый отход, с чем я, в конце концов, справился. Место для своей лежки я определил примерно километрах в полутора от позиций. Подкопал немного склон оврага под нависшим над ним корнем толстой ели, получилась приличная берлога. Еще хорошо то, что по дну оврага протекал небольшой ручеек. Потом я обследовал местность вокруг моей, так называемой базы, чтобы иметь хоть малейшее представление о том, куда можно уйти в случае чего. Начало темнеть, я немного поужинал и лег отдыхать, готовясь к завтрашнему дню.

6

Проснулся я от холода. Вот черт, я и не подумал, надо было больше еловых лапок наломать, да постельку толще сделать. Да ладно, это можно сделать и сегодня, если, конечно, моя охота пройдет успешно. А может итак случиться, что не придется мне больше тут пожить. Как карта ляжет или везение мое солдатское. Я вскипятил воду, заварил малиновыми листьями и запил всем этим последний сухарь. Еще раз осмотрел пистолет и пошел на войну. Когда я вышел к большаку, там было еще темновато, можно и в лагере было побыть, но ничего и тут посижу, вдруг какой-нибудь шальной фриц и появится. Но ничего не происходило, и, хотя нервы у меня были на пределе, я даже задремал и пробыл в этом состоянии примерно около часа. Вот тут-то я и услышал далекий звук мотора, он быстро приближался, но я не мог точно определить, что это такое. Колонна грузовиков меня не устраивала – это точно. С моим вооружением мне надо что-нибудь одиночное – либо мотоцикл, либо легковушка. Но на этот раз из-за поворота показалось рыло грузовика, за ним еще один и еще. Вот так, это дело мне не по зубам, будем ждать. Я перевернулся на спину и стал смотреть в небо, там безмятежно кружила пара аистов, но потом и она исчезла. Снова послышался звук, и это был треск мотоцикла, я сначала обрадовался, но звук был какой-то странный. Точно, вслед за мотоциклом шла колонна танков, я насчитал девять штук. Вот, авангард пустили впереди, значит, опасаются кого-то, сволочи! Я, было, обрадовался, но ненадолго, ведь результата никакого. Вернее, есть результат – круглый ноль. Прошли еще две: колонна артиллерийская – на автомобильной тяге, и с пехотой. Ближе к вечеру движение вообще прекратилось, и мне пришлось возвращаться в свой лагерь несолоно, как говорится… Настроение хуже некуда, тот же самый ноль. Похлебал кипяточка и улегся, но заснуть не удавалось, я ворочался с боку на бок и думал, думал, думал. Надо что-то предпринимать, нужно менять тактику и, в конце концов, я кое-что придумал, с тем и заснул.

Проснулся еще затемно, и настроение у меня было куда бодрее, чем накануне вечером. Подождал еще немножко и пошел снова на свою охоту. Да, я больше не чувствовал себя загнанной дичью, я – охотник, и это мне больше по душе! Я вспомнил, что перед моим поворотом, в сторону запада, дорога была прямая, как стрела. Завернул за поворот, да – дорога-то ровная, но видимость не ахти какая. Я осмотрелся и увидел подходящее дерево – это довольно густая ель, да и суки у нее росли, чуть ли не от земли. Залез я на нее, обломал несколько сучков, и видимость стала до самого горизонта. Вот и отлично! Большим камнем заточил грани штыка. Затем я обрубил им несколько толстых суков со стороны леса, и у меня появилась отличная лестница. Теперь нужно потренироваться, чтобы как можно быстрее оказаться на своей позиции. Я проделал это несколько раз и остался доволен, ведь на кону стояла моя жизнь. Затем забрался на свою вышку и прикипел взглядом к горизонту, но в течение часа никто так и не появился. Вскоре прошла колонна автомашин, а затем опять ничего. Наконец, на горизонте появилась одиночная точка, я, немного, подождал, чтобы в этом убедиться окончательно. Все точно – одиночка. Это шанс! Я моментально слетел с дерева и помчался к своей позиции. Благодаря тренировкам я имел приличную фору, даже пришлось дожидаться свою добычу. Наконец, она появилась из-за поворота. Я сжал в руках гранату и приготовился к броску. Но неожиданно легковушка стала сбрасывать скорость и остановилась прямо напротив меня. Видимо, что-то случилось там у них, и я решил выждать. Внезапно открылась задняя дверка, из нее резко выскочил маленький пузатый офицер и быстро побежал прямо в мою сторону. Он не добежал до меня метра три, резво спустил штаны, присел и начал кряхтеть. Вот это номер! Я подкрался к нему, зажал рот рукой и резанул штыком по горлу. Все нормально – минус один! Я осторожно опустил обмякшее тело на землю, теперь пришла очередь шофера. В машине он оставался совершенно один, я отлично видел только двоих, так что почти не рисковал. Тем более что полковник, а это оказался именно полковник, забежал в кусты, и водитель его не видел с дороги. Я медленно подобрался поближе и бросил камушком по машине, шофер высунул голову и стал крутить ею из стороны в сторону. Он открыл рот, наверное, чтобы окликнуть своего шефа, и в это время я выстрелил точнехонько в этот самый рот. Теперь нужно было поспешать, я подбежал к машине, перекинул тело убитого на соседнее сиденье, прыгнул за руль и рванул вперед. Благо мотор он не глушил, надеясь, что полковник быстренько справится, но видно – не судьба. А метров через сорок был незаметный поворот в лес, вот туда я и направился. Загнав машину в чащу, чтобы ее не было видно с большака, я рванул к остывающему полковнику, быстро обшарил карманы, достал документы, пистолет, курительную трубку и зажигалку. Нашелся и бумажник, битком набитый ихними марками, его я тоже прихватил. Точнее сказать – прибрал к рукам. Еще раз внимательно осмотрел тело, засунул фуражку ему под мундир и подхватил за ноги. И в этот момент послышался гул моторов на шоссе, я присел и стал наблюдать за дорогой. Колонна танков благополучно прокатила мимо. Снова взявшись за ноги бывшего полковника, я обратил внимание на его сапоги, хорошие, конечно, сапоги. Но мне они маловаты, придется оставить полковнику, пусть донашивает, ха-ха! Я сбегал к машине, нашел лопатку и взялся копать полковнику ямку, что бы он не сильно в глаза бросался кому ни попадя. Захотел нашей землицы? Вот теперь и лежи, хватай полным ртом, оккупант обосранный. Я столкнул его в яму, закидал землей и сверху потрусил почерневшими прошлогодними листьями. Порядок, теперь к машине, там должна оказаться какая-нибудь добыча. Я подбежал к легковушке и рухнул на землю, нужно отдышаться и отдохнуть, а то с самого утра я уже прилично потрудился, к тому же хотелось, есть и, тем более пить. Но все, же я отогнал машину подальше в лес и только тогда стал проводить ревизию. В общем-то, улов оказался неплохой, самое главное, конечно, автомат и провизия в багажнике. Запасливым был этот бывший полковник, любил пожрать, свинячье рыло. Но теперь-то пусть отдохнет, наелся уже, хватит. Различные консервы, галеты, еще что-то в коробках, я не стал их открывать пока, но одна из них меня заинтересовала – железная, небольшая, аккуратные защелки. Я осторожно открыл ее, внутри оказался табак, хороший такой, ароматный, голландский, наверное. Мне-то он уже ни к чему, но выбрасывать жалко, может и пригодится к чему, мало ли в жизни бывает.

Ну вот, разложился я на заднем сиденье. Скажем, как на хорошем базаре, и начал есть. Но, конечно, есть – это тихо сказано, я начал жрать, как поросенок, и запивал всю эту вкуснятину коньяком, бутылка которого тоже оказалась в полковничьих запасах. После еды захотелось отдохнуть, но нужно убираться отсюда как можно быстрее. Я вытащил тело убитого шофера из машины и тут же прикопал его, а документы, конечно же, забрал. Ведь надо будет доказать своим, что я не просто так болтался в германском тылу и не сидел под чьей-нибудь юбкой. А то, что встреча с родной армией когда-нибудь состоится, я ни секунды не сомневался. Да, кстати, о секундах! Я посмотрел на свою левую руку, там были отличные полковничьи часы, свои разбитые я давно уже выбросил.

Теперь нужно перетащить все конфискованное в свою берлогу. На это у меня ушло часа три, я прихватил даже трофейные шинели, на дворе хоть и лето, а ночью все равно прохладно в лесу, вот они мне и пригодятся в качестве и одеяла и матраса. И табак мне тоже пригодился – когда я делал от машины последний рейс, то посыпал им следы своего отхода. Так, на всякий случай, чтобы пронесло. А то вдруг явятся сюда с собаками, будут искать этого полкаша. Хотя весь лес им все равно не прочесать, они же не знают, где он пропал? Так что это больше для своего самоуспокоения. Вернувшись в «лагерь» я немножко отдохнул, а потом стал оценивать свой арсенал. Итак, два пистолета – мой «Токарев» и «парабеллум» полковника, шоферский автомат и два запасных магазина к нему. И три гранаты – наша «лимонка» и две немецкие «толкушки», которые я нашел под водительским сиденьем. Ну вот, пока и все, надо отдыхать. Я залез в свою берлогу и провалился в глубокий сон, даже коньяку хлебнуть не успел.