Жизнь Виктора Сергеевича Розова – настоящее чудо. Чудо мужества, силы духа, жизнелюбия. Это даже не мемуары – никакой назидательности в этой потрясающей книге нет. Как будто ты слушаешь рассказ своего доброго и самоироничного друга. Сопереживаешь ему самому и тому, как он сопереживает тем, кто остался в его памяти. Как он жалеет и любит их. «Удивление перед жизнью» – книга, увеличивающая наше знание жизни. Она способна сделать мир лучше.
Maht 712 lehekülgi
2014 aasta
Удивление перед жизнью. Воспоминания
Raamatust
Виктор Розов – один из крупнейших драматургов XX века. С его появлением началась новая театральная эпоха, связанная с именами Анатолия Эфроса и Олега Ефремова, новым периодом Центрального детского театра и возникновением «Современника». Розов – автор более 20 пьес, главный герой которых – молодой человек, поставленный в условия нравственного выбора, продиктованного временем. Его пьесы шли почти во всех театрах страны и сегодня они обретают новую жизнь на многих сценах. По одной из его первых пьес «Вечно живые» был написан сценарий знаменитого на весь мир фильма Михаила Калатозова «Летят журавли», получившего в 1958 году главный приз Каннского Международного кинофестиваля.
«Что особенного, ценного оставляет после себя человек на земле? Добрую память, лучшую часть души, которую ему посчастливилось передать другим.»
Признаюсь честно, мемуаров я читала очень мало, и, так сказать, только вникаю в этот жанр. У Виктора Розова тоже прочитала очень мало. И мне тяжело судить. Да и права не имею. Но, положа руку на сердце, из того что я прочитала, мне понравился он, как человек, как личность. Да что там, за несколько дней прикипела к нему душой. Он перенёс меня в эпоху, которая мне близка, но о которой я мало помню. Все эти талантливые, выдающиеся люди… Счастливый! Он жил среди них. Он многих знал, со многими дружил, да он сам был из тех, из элиты. Но только элита эта была простая, из народа. Скромники, познавшие войну, голод и холод. С простыми запросами, с амбициями не во вред окружающим, а для всеобщей пользы. Он рассказывает о своей непростой жизни не жалуясь, не ставя свои мыкания кому-то в вину. Негде было жить, нечего было кушать. На долю его поколения выпала война. Пошёл на фронт. Чуть не умер. Выжил. А кому-то посчастливилось не так. Он благодарит судьбу за всё. Считает себя счастливым человеком. «Странная это вещь – душа! Неразменная монета. Сколько человек ни отдает себя другим – бескорыстно, безвозмездно, безоглядно, – не убывает у него доброты. Напротив, точно брошенное в землю зерно: бросил, а оно возвращается в тебя полным колосом, целым урожаем.» Многое повидал, побывал в разных странах. Был знаком с людьми, которые прославили свой век, режиссерами, художниками, драматургами, политиками, актёрами. Есть что вспомнить, есть за что благодарить судьбу, даже есть о чём раскаяться, хотя явных грехов нет. Но все мы люди, и рано или поздно делаем какие-то ошибки. Но мы живём, и учимся на этих ошибках, и принимаем во внимание. И Розов пишет обо всём честно, он не идеализирует ни себя, ни окружение. Люди разные, идеальных нет. Но каждый человек несёт свой свет, свою изюминку. Важно это понимать. «Да, да, жизнь должна измеряться не календарными листочками, а суммой впечатлений, полученных человеком от соприкосновения с внешней средой.» Интресно было читать о его деятельности, как драматурга, о театрах и знаменитостях, о постановке пьес. Интересны были его рассказы об Америке, Японии и других странах. Но больше всего мне понравились воспоминания о детстве, о войне, и о просто жизни в огромной коммунальной квартире, которую переделали из бывшего монастыря. Это очень искренние моменты. 23 года прожил он в коммуналке. 23 счастливых, наполненных разными событиями года. «Я счастливый человек. Жизнь в этом тесном, грязном, необорудованном коридоре была счастливой жизнью. Добрые человеческие отношения – давно я пришел к убеждению – они главное в человеческом обществе.» Конечно же, пока читала, возникло желание познакомиться со многими его произведениями. Теперь их интереснее будет читать, зная жизненный путь автора.
KillWish 5/5
Очень советские такие мемуары, даже удивительно, насколько политкорректные и сдержанные. Больше всего это поражает как раз потому, что пьесы Розова оказались абсолютно новаторскими для своего времени, они ставили непростые вопросы, и не давали прямых ответов, они были куда более яркими, чем показался мне их автор после прочтения этого текста. Конечно, во многом - это бесконечная самоцензура, это привычка "либо хорошо, либо ничего" человека, который столько лет прожил в Стране Советов, и знает, когда твои вчерашние неосторожные слова могут стать поводом для сегодняшних реальных проблем. Они умели говорить Эзоповым языком, они умели выразительно молчать, но так хотелось верить в то, что этот навык повседневного вранья ушел в историю, и нынче больше никому не пригодится. Но наша жизнь постоянно заставляет обращаться к историческому опыту, и учиться у выживших, у конформистов, которые не просто смирялись, которые сохраняли важное, вопреки бурям, холодам и лихорадкам... Виктор Розов, к сожалению, не слишком раскрылся перед читателем в этих своих воспоминаниях, но судить его за это у меня язык не повернется. Ему досталась непростая эпоха, в которой он потрясающе разговаривал со своими современниками с помощью написанных пьес. И наверное, они куда лучше расскажут о нем, чем этот текст, который рассказывает о событийной части его биографии, об обстоятельствах жизни куда больше, чем о подлинных мыслях этого состоявшегося и вполне успешного человека. На фоне других мемуаров эти ничем особенным не зацепят, но порадуют впечатлениями от многочисленных поездок по разным странам, и от встреч с интересными и знаменитыми современниками, о которых Виктор Сергеевич пишет приязненно и и доброжелательно. Однако я все же предпочту рекомендовать интересующимся его драматургию, тем более, его пьесы много ставили и экранизировали, особенно знамениты, конечно, "Вечно живые", но мне нравятся и "Шумный день", и "В поисках радости", и вот тут недавно я прочитала "В день свадьбы", и с удивлением обнаружила, что пронзительная "С вечера до полудня" - это тоже розовская пьеса. В общем, умел человек в диалогах и вопросы важные поставить, и предложить задуматься. А в жанре воспоминаний есть куда более яркие опыты, и, к сожалению, "типичную" советскую жизнь в его мемуарах тоже не увидишь - слишком многое в возможностях успешного драматурга не совпадало с обычной повседневностью среднего советского труженика, даже театрального. Эх, а мне вот теперь даже с дедом эту книгу и этого автора не обсудить... Даже не знаю, читал ли он Розова, и не помню, играл ли в его пьесах((
Вообще-то никогда особенно не интересовалась советской драматургией, и имя Розова было для меня лишь строчкой в списке литературы к прочтению на каком-то там курсе филфака. Ну а в этом году, по объективным причинам пропустив все мероприятия к юбилею Розова, проходившие в моём любимом РАМТе, расстроилась и решила хотя бы воспоминания драматурга почитать. И такое удовольствие получила! Очень светлый человек это, судя по всему, был. С удивительным умением радоваться жизни и подмечать хорошее и доброе во всех её проявлениях. И это не нудная автобиография - это именно воспоминания, размышления, жизненные зарисовки глазами интересного человека. Вот теперь я и вправду хочу познакомиться с творчеством Розова искренне, а не для галочки и не потому, что всякий уважающий себя театрал обязан. Книгу советую всем любителям воспоминаний. Хорошая она.
После просмотра фильма «Летят журавли» в т.н. осознанном возрасте была под долгим впечатлением, отпускать фильм не хотелось, заинтересовалась автором сценария и таким образом узнала, что им является драматург Виктор Розов. Первую половину его воспоминаний «Удивление перед жизнью» прочитала на одном дыхании, где Виктор Розов рассуждает о том, что такое дар, талант, радость, очень близки мне его рассуждения о пользе путешествий, тут же и воспоминания о Костроме, ранении, все это в первой половине. Затем воспоминания состоят из небольших самостоятельных глав, главным образом посвященным поездкам, либо отдельным людям. Когда он вспоминает конкретных людей, то делает это очень, как бы сказать, нежно, ничего лишнего, ничего более, чем как он считает, он вправе раскрыть. Вторая половина книги читалась медленнее, но и здесь каждое слово проникнуто любовью к окружающему миру!
Jätke arvustus
О чем думал Эфрос, идя домой, я не знаю. Возможно: "Кажется, я ему довольно четко все рассказал. Правда, упустил вот это место, когда "гры-гры-гры", а потом "кррр". Но он, наверно, догадался сам". А возможно: "Зачем я этому инвалиду всё рассказывал?! Я же по глазам видел: он ни черта не понял, старый хрен!"
К сожалению, сейчас нет-нет да появится какая-нибудь статья с протестом против показа приключенческих или даже фантастических фильмов. Читая подобную статью, так и кажется, что ворчит человечек, дряхлый душой, забывший даже свои собственные детские радости.
- Виктор Сергеевич, вы сядьте, а я вам сейчас расскажу, как я думаю ставить вашу пьесу. Кстати, она мне очень нравится (позднее я узнал, что пьеса ему не нравилась). Только не перебивайте, хорошо?
Я ответил: "Хорошо" - и уселся. Эфрос стал быстро ходить из угла в угол, махать руками, ерошить пятерней свои черные, разбросанные на все четыре стороны волосы и говорить. Я слушал и разглядывал этого носатого нервного парня. Что он говорил, о чем - я ничего не понимал. Это были какие-то обрывки фраз. Некоторые из них, мне было ясно, относились к моей пьесе, но больше было междометий или просто звуков, изображавших что-то или кого-то. Монолог Эфроса выглядел примерно так:
- Сначала нет никого... Никого нет!.. Никого!!! Только топ-топ-топ - где-то! А потом сразу - фрр-фрр-фрр... И все бегут-бегут-бегут... а потом лениво... скучно ему, скучно... блям-блям-блям - одним пальцем... и отскочил к окну... Нет, и там - шуму много, а тоска... А уж когда все приходят - гур-гур-гур, фрр-фрр... А потом так вяло, лениво... Знаете, когда народу много, а говорить не о чем, а говорить надо, все и тянут, тянут... а потом как ударит кулаком по столу... и сразу началось!.. Тут уж сцена!!! Вы понимаете, Виктор Сергеевич?Я решительно ничего, ничегошеньки не понимал. Но с такой же искренностью, как он сказал "пьеса понравилась", я ответил:
- Да, конечно, понимаю.
Я, бытовик-натуралист, как-то спросил актёра, играющего в этом спектакле, что он думает и чувствует, когда в очередной раз крутит ширму.
- Ничего. Эфрос велел, я и кручу, - был мудрый ответ.
И так как я действительно ничего не понял из этой режиссерской экспликации Эфроса, то на вопрос, нравится ли мне это решение моей пьесы, я ответил:
- Да, всё верно понято, я писал именно об этом.
Arvustused
6