Tsitaadid raamatust «В московском ополчении»

сейчас, когда я пишу эту книгу. По паспорту мне восемьдесят шесть лет, но ведь это неправда. Впрочем, астрономически так и будет – восемьдесят шесть. Но разве можно жизнь человека измерять какими-то абстрактными отрезками времени, как мануфактуру в магазине деревянным зализанным метром? По-моему, нельзя. Одно дело – столетний кавказец, дитя гор, неба, пастбищ, долин. Что он за эти сто астрономических

известно, началась Первая мировая война. Отца сразу же взяли на фронт, мама