Перископная глубина

7.Архив Эскобара

Малинин еще никогда не просыпался оттого, что кто-то над самым его ухом говорит по-французски. Едва открыв глаза, он увидел: Марина сидела рядом с ним на расстеленном диване, разговаривала с кем-то по телефону и нисколько не смущалась своей наготы. Она заметила, что он проснулся, не переставая разговаривать, улыбнулась и, приложив пальчик к губам, попросила жестом соблюдать полное молчание.

Пока она продолжала что-то щебетать, Малинин сквозь прищуренные веки тайком рассматривал свою первую настоящую любовь. При дневном свете Марина выглядела еще симпатичнее, чем вечером. За эти годы её фигура мало изменилась: такая же стройная, гибкая, желанная. Волосы слегка растрепаны, но это её лишь пикантно украшало. Над левой грудью, предательски показавшейся из-под одеяла, он увидел такую знакомую родинку. Много лет назад он часто её целовал.

– Надо же! Его Маринка теперь великосветская дама, принадлежащая к французскому аристократическому обществу, – с восхищением и удивлением подумал Евгений.

Тем временем Марина завершила телефонный разговор, быстро юркнула под одеяло и снова прижалась к нему голым бедром.

– Проснулась раньше тебя. Решила позвонить Крису в отель, пока он не поднял тревогу по поводу моего отсутствия. Еле успела. Этот придурок уже собирался звонить в полицию! – рассмеялась Марина. – Я его пристыдила, что он долго спит, а я уже, якобы, отправилась по магазинам и вернусь, когда захочу.

Малинин хотел что-то ответить, но Марина прикрыла ему рот своей теплой ладошкой и проворковала.

– Мне было с тобой очень хорошо. Я так рада, что снова нашла тебя! Сумела отыскать в этом страшном круговороте событий… Мы снова встретились и теперь будем всегда вместе.

– Мадам, вы мне льстите! – в шутливой форме прореагировал Евгений на слова женщины. – Но мне, если честно, также было с вами очень здорово!

– Ах, мы снова на «вы»? – поддержала шутливый тон и принялась дурачиться Марина. – Есть такой французский анекдот. В переводе он звучит так:

После бурной ночи мужчина спрашивает подругу: «Может, перейдем на ты?» Она ему отвечает: «А Вы, месье, не слишком торопите события? Лучше подайте мне мой лифчик… «А где он?» – интересуется мужчина. «Там, на полу, под вашими трусами…».

Марина звонко и радостно рассмеялась, а Евгений обнял её, прижал к себе и они снова медленно стали погружаться в тандем страсти…

… Проваляться в постели весь день им не удалось. Ближе к обеду Марину стал активнее донимать своими звонками обеспокоенный Крис, а к Евгению принялся названивать грустный Вральман, предлагая срочно приехать в издательство.

Быстро поочередно приняв душ и одевшись, они минут десять посвятили кофе.

– Мариша, а зачем ты пригласила на Крит Адама?

– Из осторожности. Видела, что один ты точно не поедешь, а с этим парнем тебе будет веселее и комфортнее. Вам с ним это ничего не будет стоить. Я, кстати, тоже там буду с Крисом. Тебя необходимо представить этому латиносу, охарактеризовать. Иначе никак нельзя, встреча может не состояться. На кону баснословные деньги.

– Ты, кстати, обещала мне поведать, зачем твоему знакомому именно я понадобился? Разглашения никаких военных тайн он от меня никогда не добьется. Кроме того, военный пенсионер Малинин в настоящее время не является их носителем.

– Расскажу. Пожалуйста, отвези меня в отель, по дороге все, ей Богу, расскажу, – улыбнулась Марина.

Через двадцать минут они уже ехали по направлению к центру города.

***

Малинин внимательно слушал рассказ Марины и пытался понять: как ей удалось влипнуть в такую неприглядную и опасную историю. Кроме того, его интересовала и его собственная роль в дальнейших событиях. Рассказ женщины казался необычным, странным и, на первый взгляд, совершенно его не касающийся.

По словам Марины, самым богатым преступником мира до определенного времени являлся колумбийский наркобарон и террорист Пабло Эскобар. Его называли «Королём кокаина», поскольку он был лидером Медельинского картеля, контролировавшего к концу прошлого века 80 процентов от мирового рынка этой наркотической дряни. Его состояние на пике могущества исчислялось десятками миллиардов долларов. В распоряжении преступников имелся целый авиапарк легкомоторных самолетов, собственные аэродромы со взлетно-посадочными полосами, оборудованными по всем правилам, и даже подводный флот.

– Очень интересно! – Малинин, выезжавший на своем «фольксвагене» в этот момент на перекресток, от удивления чуть не нажал на тормоз. Но быстро взял себя в руки и плавно повел автомобиль дальше.

– Да, представь себе! – продолжала Марина. – Но это были самодельные ненадежные наркосубмарины, рассчитанные на экипаж от одного – до трех человек. Они не могли погружаться на большую глубину и перевозить многотонные грузы, часто тонули и становились лёгкой добычей для береговой охраны США.

Долго терпеть наглость наркобарона власти не собирались. В конце прошлого века вся мощь американских спецслужб обрушилась на империю Эскобара. Его перевалочные базы на Карибах были разгромлены, доставлять кокаин в США становилось всё труднее.

Когда распался СССР, постсоветская Россия в первые годы была настоящей страной чудес. За доллары там можно было приобрести всё, что угодно. При этом лишних вопросов никто не задавал. Хитрый и ушлый Эскобар поручил одному из доверенных людей установить контакты с русской мафией в Америке и выяснить их потенциальные возможности. Сам Эскобар вскоре был застрелен в ходе спецоперации, но незадолго до гибели он, по слухам, пытался купить в России секретную диверсионную подводную лодку для перевозки кокаина. Понятное дело, сделка сорвалась. Говорят, он предчувствовал этот исход и потому на одной из своих нарколодок постарался вывезти личный архив, где содержится компромат на очень многих высокопоставленных чиновников из Колумбии, Мексики, США и Европы. Многие из них и теперь занимают самые высокие должности, включая президентские кресла в некоторых государствах. Эта лодка затонула. Неизвестно, произошло это по воле случая или кто-то организовал печальный исход. Мой знакомый, о котором я тебе говорила, страстно желает найти этот архив и поднять его. Для этого он ищет опытного подводника. Больше ничего не знаю, потому как все подробности известны лишь ему. Он попросил меня найти русского специалиста.

– Почему именно русского? – задал обоснованный вопрос Евгений.

– Мне об этом также ничего не говорили, но могу предположить следующее, Ходили упорные слухи, что в конструкции первых подводных лодок наркокартелей обширно использовались элементы производства именно СССР. Это гирокомпасы, курсовые гироскопы и даже целые автопилоты, специально разработанные для советских малых подводных лодок. Комплектующие закупались в странах бывшего СССР, прежде всего, в Прибалтике. На стапелях, где строились и были захвачены полицией некоторые лодки, неоднократно находили русско-испанские словари и разговорники, а также инструмент российского и советского производства. Однако явных доказательств причастности наших специалистов к строительству этих самопальных субмарин, найдено не было. Так что, – это сугубо мои личные предположения.

– Марина, зачем ты ввязалась в эту историю? От неё за версту несет уголовщиной и веет опасностью. Вокруг какие-то темные личности, архивы, наркоподлодки, – с мрачным видом подытожил Евгений. Ему откровенно все это не нравилось.

– У меня есть для этого самая веская причина, – помолчав, женщина заглянула в глаза Малинина. – У этого человека в заложниках находится мой сын. Он отпустит его только после того, как я сделаю то, о чем он просит.

– Сейчас не самое удобное время и я не спрашиваю тебя, как это произошло. Если захочешь, когда-нибудь расскажешь, – Евгений был не настроен что-либо выяснять в данный момент. – Я об этом примерно догадывался. Был почти уверен, что существует определенная веская причина. Как зовут твоего сына?

– Сережа. Серж де Сегюр.

– Звучит красиво. Но почему ты считаешь, что я с этим делом справлюсь?

– Во-первых, ты порядочный человек и не оставишь женщину, с которой когда-то находился в близких отношениях, одну наедине с этой страшной проблемой. Во-вторых, ты – профессиональный подводник. В-третьих, ты занимался дайвингом и, уверена, сумеешь разобраться во всем с учетом своего огромного опыта. В-четвертых, ты был на Кубе и даже успел неплохо выучить испанский. В том регионе это основной язык и это должно пригодиться. В-пятых…

Марина почему-то замялась и не сообщила пятый аргумент. Немного смущаясь, она лишь пообещала: «Я обязательно расскажу тебе об этом, только чуть позже, уже на Крите».

– Договорились. Как я понимаю, этот человек не столько твой хороший знакомый, сколько шантажист и преступник. Никому не позволено так дерзко держать заложника. Может, лучше обратиться в полицию?

– Женя, об этом не может быть и речи! В Латинской Америке умеют держать слово. В противном случае – заложник будет моментально ликвидирован. Я не могу этого допустить. Как ты не понимаешь?

Оставшуюся дорогу молчали, каждый думал о своем. Метров за сто до отеля, Марина попросила Евгения остановить машину.

– На всякий случай пройдусь пешком. Не надо, чтобы тебя видели сейчас здесь. Пусть Крис считает, что я шлялась по магазинам. Вечером позвоню. Спасибо тебе, – Марина нежно поцеловала Малинина в щеку.

8.Окаянные дни

Малинин ожидал, что Марина снова приедет к нему вечером, но она лишь позвонила и сообщила, что находится в отеле под пристальным наблюдением и опекой Криса, не отпускающего её ни на шаг. На следующий день она уже улетала и потому на прощанье Малинин услышал обнадеживающую фразу: «Женечка, целую тебя, люблю и очень жду на Крите. Я договорилась, билеты и командировочные вам с Адамом передадут представители посольства Франции».

– Осталось лишь отыскать этого самого Адама, который с утра все время названивал, а во второй половине дня уже сам не отвечал на телефонные звонки.

В воскресенье утром Малинин поехал в торговый цеентр, купил необходимые продукты и, возвращаясь домой, остановил машину на небольшой стоянке на Набережной. Вышел прогуляться и вдохнуть полной грудью пусть не морской, но речной воздух. По ступенькам спустился к самой воде, где небольшие, но шустрые волны периодически заливают и выплескиваются на прибрежный гранит. Сюда частенько подходят небольшие яхты и катера, но сейчас, в выходной день, тут никого не было.

Малинин присел на небольшую скамеечку недалеко от воды и принялся размышлять.

– Безусловно, – думал он. – Очередное появление в его жизни Марины было не только неожиданным, но и весьма приятным. Она нуждается в его помощи и он обязательно сделает все от него зависящее, чтобы женщина, которую он когда-то любил, сумела решить свои проблемы. Все, но только в рамках правового поля, не говоря уже о предательстве или измене стране, которой служил всю свою сознательную жизнь.

Вдруг из-под пешеходного моста на скорости выскочил небольшой катер, за которым словно нитка за иголкой тянулся белый бурун кильватерного следа. Проходя траверз того места, где сидел Евгений, катер заложил руль, сбавил ход и, по аккуратной циркуляции пошел к гранитному выступу. Катером управлял совершенно лысый человек к декоративной капитанской фуражке. Подойдя ближе, человек, управляющий катером, жестом попросил Малинина принять швартовый конец. Метра за три до причала конец полетел на берег. Его легко подхватил Евгений и надел на кнехт.

– Ловко ты со швартовом разобрался, – привычно подтянув пропиленовый канат и, перешагнув через резиновый кранец, похвалил Малинина человек. – Приходилось морячить?.

– Немного пришлось, – скромно ответил Евгений и, чтобы дальше не продолжать этот разговор, перевел тему. – Название у вашего катера красивое – «Надежда».

– Назвал в честь жены. Она, горемычная, в декабре прошлого года ковид не пережила. Назвал, потому как на этом катере мы с ней по реке ходили. Понимаешь, я верю, что у любого суденышка душа имеется. Кто знает, может быть сейчас здесь душа моей Надюшки обитает, – очень серьезно и аргументированно объяснил хозяин катера.

Разговорились. Он просил называть себя попросту – Сергеевич.

– Кличут меня Александром, но когда называют Александром Сергеевичем, сразу возникает ассоциация с Пушкиным. Так что я просто – Сергеевич.

Поскольку Малинин также был «Сергеевичем»», собеседник принялся называть его по имени.

Сергеевич рассказал, что много лет прослужил старшиной команды РТС на одном из кораблей Балтийского флота. В 1991 году он сменил плавсостав на тихую береговую службу, но случился августовский путч и все пошло прахом. Офицеры и мичманы части, в которую перевелся Сергеевич, массово поддержали ГКЧП. Понятное дело, с приходом к власти Ельцина и его соратников, воинскую часть расформировали и ему пришлось уволиться.

Евгений слушал рассказ Сергеевича и вспоминал то непонятное и окаянное время. В августе 1991 года он был в отпуске и отдыхал с семьей в Пятигорске. Пустобреха Горбачева и откровенно слабого лидера страны, мало кто уважал из числа действующих офицеров. Когда объявили о создании ГКЧП, а по телевизору запустили «Лебединое озеро», Малинин вместе с таким же отдыхающим майором Ашотом Казаряном – военкомом одного из районов Москвы, обрадовались и отправились на почту давать телеграммы поддержки в свои части. Почта, слава Богу, по понедельникам не работала. А на следующий день Малинину пришла телеграмма с требованием срочно прибыть в часть.

Делать нечего. Быстро собрались и поехали. По дороге заехали в Киев, чтобы оставить жену и детей у тещи и заодно доложить по телефону своему непосредственному начальнику, что он вылетает, рейс такой-то, на борту корабля будет утром. Каково же было удивление Малинина, когда начальник, приславший телеграмму, скулящим голоском принялся его уговаривать никуда не лететь, а телеграмму сжечь.

– Смотри, как хорошо! Борис Николаевич на броневике речь толкает…– заискивающе «блеял» испуганный начальник.

Евгений понял, что шеф испугался своей же телеграммы и старается все замять. Малинин все-таки вылетел в Мурманск. Вокруг царила обстановка, которую можно было охарактеризовать двумя словами – «потеря управления». Самый мощный флот страны в тот период был дезорганизован. Руководство флота вдруг дружно приболело, возложив свои обязанности на заместителей. Через несколько дней многих из тех,, кто выступил против Горбачева, срывал портреты Генсека, а стало быть, поддержал ГКЧП, задержали и сняли с должности.

Общественно-политическая ситуация в тот период во многом напоминала события, описанные русским писателем Иваном Буниным в известной книге «Окаянные дни», содержащая дневниковые записи автора, которые он вел в Москве и Одессе в 1918-1920 годах.

Из столицы стали приезжать какие-то непонятные люди, вдруг дорвавшиеся до власти и пытающиеся учить седовласых адмиралов и командиров кораблей, как дальше жить в демократической России. С их подачи дошло до того, что на общих собраниях на кораблях тайным голосованием стали избирать командиров. Данное унижение вскоре отменили, потому как умных людей на флоте всегда было больше, чем идиотов.

В конечном итоге от анархии, разброда и шатания флот спасли такие офицеры, как Малинин, сумевшие не поддаться на провокации опьяненных революционным ветром всевозможных агитаторов и продолжавших несмотря ни на что, честно исполнять свой долг.

9.Проданные души

Они обменялись с Сергеевичем номерами телефонов, после чего Малинин поехал домой. Сам того не зная Сергеевич затронул тему, которую уже давно анализировал и осмысливал Евгений. Он никогда не сомневался, что у каждого корабля, как и у человека, имеется душа. Она, как икона, всесильна и ценна не изображением и дорогим окладом, а количеством искренних обращений через неё к Господу, что именуют намоленностью. Так и корабль имеет свою душевную энергетику, напрямую влияющую на его судьбу и характер. Поднимаясь на борт надводного корабля или спускаясь по вертикальному трапу подводной лодки, эту энергетику можно почувствовать, незримо уловить.

Моряк уповает на себя, на товарищей, на корабль и на Всевышнего. Эта энергетика, состоящая из мыслей, чувств, переживаний, эмоций, взаимозависимости и взаимной ответственности живет в кубриках, каютах и отсеках, на ходовом мостике и в центральном посту, в надстройках и прочном корпусе. Везде. Её невозможно определить рассудком, а лишь почувствовать сердцем. Как счастье, как печаль, как любовь.

Эта любовь к кораблю, словно океанская волна, то накатывает, накрывает с головой и укореняется в каждой клеточке тела, то игриво пенится и чуть отпускает, непременно сохраняясь в ощущениях, восприятии, воображении и памятных образах, нарисованных сознанием. Она словно маяк, с помощью которого уточняется верный курс и сверяются морально-нравственные координаты человека. Эта любовь, как спасательный корабельный плот, способный выручить в самые ответственные и тяжелые минуты. Когда все валится из рук, когда судьба завязывается в тугие морские узлы, просоленные бедами.

Малинин хорошо помнил: такая беда нагрянула на корабли после развала СССР и именовалась она – массовой приватизацией. Флот остались практически без финансирования, а безнаказанность и вседозволенность привели к тому, что высокостоящее командование флота зарабатывало всеми возможными путями. Сегодня в это трудно поверить, но тогда военные корабли и подводные лодки списывались и продавались по цене металлолома. Так, за период с 1991 по 1997 год российский флот потерял 629 боевых кораблей, что даже не сопоставимо с потерями флота в Великой отечественной войне. Тогда флот потерял 365 кораблей и подводных лодок.

Обиднее всего тот факт, что за «продажу» этой гигантской армады, большая часть которой не выслужила половины установленного срока, получено меньше 30 миллионов долларов. Для сравнения, постройка одного эсминца 956 проекта стоит ровно в 10 раз дороже.

В стране шла повальная приватизация, армия и флот недополучали денег из госбюджета и фактически были предоставлены сами себе. В условиях новой российской демократии, которую многие трактовали как безнаказанность и вседозволенность, флотское командование использовало разные возможности для заработка. Само списание кораблей проводилось с грубыми нарушениями регламента.

Во-первых, вывод корабля из состава ВМФ зачастую был необоснованным. Ярчайшие примеры – авианосцы «Минск» (срок службы – 15 лет, переоборудован в парк развлечений «Мир Минска» в городе Шэньчжэнь, КНР) и «Новороссийск» (срок службы – 11 лет). Списывались раньше разумных сроков и корабли с меньшим водоизмещением: например, БПК проекта 1134б «Ташкент», БПК проекта 1155 «Адмирал Захаров». Особенно сильно пострадал некогда грозный Тихоокеанский флот: за годы негласной кампании по списанию судов на металлолом ТОФ сократился на 136 кораблей, которые могли еще долго находиться в составе. Численность расформированных экипажей составила 15207 человек, из них 2266 офицеров.

Во-вторых, по сведениям некоторых военно-морских экспертов, в ряде случаев продажа единиц техники на металлолом велась по ценам ниже рыночных. К тому же фактическая сторона дела нередко расходилась с документацией. Порой доходило до смешного: по документам на один корабль продавались сразу несколько судов. Так, в 1994 году под видом МРЗК пр. 861 «Ильмень» продано девять десантных кораблей (БДК пр.1171 – 3, БДК пр.775 – 5, МДК пр.771 – 1), четыре сторожевых корабля (СКР пр.1135 – 1, СКР пр.159 – 3), три малых противолодочных корабля (МПК пр.1124 – 2, МПК пр.204 – 1), три морских тральщика (МТ пр.254 – 2, МТ пр.266 – 1), один МРК пр.1234, шесть подводных лодок: (ПЛ пр.641 – 3, пр.690 – 1, пр.629а – 1, пр.651 – 1), две плавбазы ПЛ (ПБ пр.1886) и два корабля специального назначения (ОИС пр.861). Общий тоннаж этой «флотилии» составил более 55 тысяч тонн.

Мало того, что флот лишался боевых кораблей – страна лишалась денег. По некоторым оценкам, с каждого крупного корабля Вооруженные силы теряли до нескольких сотен тысяч, а в ряде случаев и миллионов долларов.

В-третьих, ряд контрактов с покупателями военных судов «якобы на слом» включали в себя пункт, согласно которому в течение месяца после заключения сделки продавец был обязан раскрыть некоторые технические подробности проданных судов. Такие плавсредства продавались не «на иголки». Пример – морской сухогрузный транспорт «Аргут». Источник ЦВМП сообщил, что судно выведено из состава ТОФ в 1996 году (возраст – 6 лет) и продано по цене металлолома, но в 2005 году оно выполняло коммерческие рейсы под названием Afiya. Известен и порт приписки: Валлетта, Мальта, и собственник: AFIYA SHIPPING CO. LTD.

В 90-е годы военно-морскому флоты России (некогда второму по мощи и численности после ВМС США) был нанесен серьезный, практически непоправимый урон. За этот период Россия потеряла до 85% надводных кораблей, подводных лодок и боевых самолетов. Это был какой-то российский Перл-Харбор!.

Принципиально иной подход к судьбе военных кораблей у США. Так, удачная конструкция авианосцев класса Essex позволила в послевоенные годы провести модернизацию, благодаря которой многие из них прослужили по 40 лет, причем последний – Lexington – выведен из боевого состава флота США только в 1991 году (всего за два года до списания нашего «Новороссийска», построенного в 1982 году). К тому же это единственные в мире тяжелые авианосцы периода Второй мировой, которые по сей день сохраняются в качестве музеев и мемориалов.

23 января 2010 года Военно-морские силы США списали атомную субмарину Los Angeles, принятую на вооружение в 1976 году. Изначально планировалось, что Los Angeles прослужит в составе ВМС 30 лет. Но в начале 2000-х годов было принято решение о продлении срока эксплуатации лодок этого класса. На всех субмаринах класса Los Angeles – самом массовом проекте АПЛ в мире – назначены работы по ремонту и модернизации.

НО вернемся к флоту российскому. За это предательство пока никто не ответил, хотя фамилии авторов общефлотского развала хорошо известны. Вполне допускаю, что адмиралы, повязанные в данном беспределе, остались не в накладе. Дошло до того, что когда погибал атомный подводный ракетный крейсер «Курск», спасать его практически было нечем, потому как аварийно-спасательная служба Северного флота приказала долго жить.

Но душа, как известно, бессмертна. Часть кораблей выстояла, вместе со своими экипажами сумела пережить это гнусное предательство. После смены руководства страны и флота, корабли стали оживать, ходить в море, выполнять возложенные на них задачи. Это вечное движение, вечная любовь, а стало быть, и вечная жизнь.