Maht 565 lehekülgi
Самое шкловское (сборник)
Raamatust
Виктор Борисович Шкловский (1893–1984) – писатель, литературовед, критик, киносценарист, «предводитель формалистов» и «главный наладчик ОПОЯЗа», «enfant terrible русского формализма», яркий персонаж литературной жизни двадцатых – тридцатых годов.
Жизнь Шкловского была длинная, разнообразная и насыщенная. Такой получилась и эта книга. «Воскрешение слова» и «Искусство как прием», ставшие манифестом ОПОЯЗа; отрывки из биографической прозы «Третья фабрика» и «Жили-были»; фрагменты учебника литературного творчества для пролетариата «Техника писательского ремесла»; «Гамбургский счет» и мемуары «О Маяковском»; письма любимому внуку и многое другое САМОЕ ШКЛОВСКОЕ с точки зрения составителя книги Александры Берлиной.
Бесценная книга для пишущих и читающих. Вечная классика. "Пишущих много – читающих всё меньше. Пора ввести звание заслуженный читатель и обращаться к нему не иначе, как «Ваше читательство». (В. Бирашевич)
Эта книга раскрывает тонкости личности автора. Ведь это сборник. Сборник рассказов, воспоминаний, эссе. Читая ее, не только упиваешься русским языком, но и узнаешь много нового, личностного о людях живших рядом с В. Шкловским, людях, которые уже стали легендами.
Шкловский прожил долгую драматическую судьбу, главной в которой от начала и до конца оставалась литература и всё, что с ней связано. Это как зависимость и даже более. Шкловский презирал идейность и превозносил форму. Что же важнее обёртка или содержание в произведениях искусства и литературы? Вопрос сложен и однозначного ответа на него дать нельзя. Например, если взять набоковские тексты – они гениальны по форме и стилю, а содержание иногда оставляет желать лучшего. В поставленном вопросе важна золотая середина, скорлупа и начинка должны дополнять друг друга, соответствовать одно другому и создавать удобную к восприятию продукцию. Сборник состоит из важнейших частей (отрывков) изданных книг Шкловского. Читать было увлекательно, афоризмов на единицу текста предостаточно.
земли, взяв за голову. С корнем. Сеют его густо, чтобы угнетал себя и рос чахлым и не ветвистым. Лен нуждается в угнетении. Его дергают. Стелят на полях (в одних местах) или мочат в ямах и речках. Речки, в которых моют лен, – проклятые – в них нет уже рыбы. Потом лен мнут и треплют. Я хочу свободы. Но если я ее получу, то пойду искать несвободы
обжигая новых и старых читателей свежим ароматом воскрешенного английского слова.
«повернуть нос слушателя и стряхнуть пыль с его ушей».
Ülevaated, 3 ülevaadet3