Maht 230 lehekülgi
Родительский день
Книга зацепила. Помню, читал отрывки еще в журнале «Полдень 21 век», потом долго искал продолжения. И ура, наконец-то нашел.
Мне понравилась историческая линия в этой книге: в селе, куда приезжают молодожены, на болотах погибла целая дивизия. И причем очень странная дивизия. Жители в селе тоже загадочные, царит страх. Героям книги снятся жуткие сны. Кожей чувствуешь мрачную атмосферу книги. Этакий русский реализм помноженный на ужастик.
Хорошо прописаны эротические сцены.
Однозначно: читать.
Тошнотворная книга. Но в ней есть свой шарм. Итак, молодая пара, у которой не все хорошо в браке, решили купить дачный домик. Вроде все хорошо, но нормальных людей насторожила бы очень низкая цена и банальное отсутствие мобильной сети. Все было бы даже терпимо, если бы не какие-то вставки военной истории, которые не сильно нужны были, и не примитивный язык. Автор, конечно, пытался показать свой интеллект вставляя два - три заумных слова за свою книгу. Книга никакого смысла не несёт. Но иногда имеет место быть. Натянутая 4.
Вот не могу я объективно оценить данную книгу. Да, в ней много недочетов, да, некоторые персонажи прописаны, мягко говоря, не лучшим образом, да, язык автора иногда вызывал желание закрыть книгу единым моментом и никогда не узнать, чем же все закончилось. Но до чего же жуткая атмосфера! Как по мне, нет ничего более пугающего, чем атмосфера российского хоррора. Так уж получилось, что я, как и многие читавшие "Родительский день", взялась за это произведение, находясь в одиночестве в абсолютно пустом доме ночью. Видимо, аура такая у книги, что вызывает желание прочитать ее только в вышеописанных условиях. Поняла я, что совершила ошибку, только пребывая в разгаре чтения и на самой середине книги. Тени сгущались по углам, и казалось, что вот-вот я услышу капающе-хлюпающий звук дыхания мертвого Викентия... Будучи рассудительной девушкой и зная последствия чтения таких книг на ночь глядя, я могла бы отложить ее и, как говорится, "play a happier game". Но нет же, она упорно и безжалостно затягивала меня, как трясины Сычьего Мха. С трясущейся душой, превознемогая страх и лис с перебитым позвоночником, прячущихся по углам, я перевернула таки последнюю электронную страницу "Родительского дня". Теперь передо мной стояли новые проблемы. Нужно было ложиться спать и попытаться выбросить из своей голову голову другую, носящую до нелепости неподходящее ей имя Мадам Брошкиной...
Тишина. Мертвая тишина. Гробовая.
Хотя нет… Тот звук, что Кирилл услышал еще в кровати, никуда не исчез. Наоборот, здесь, на кухне, стал даже громче. Вот только доносился он не от раковины — ровно из противоположного угла. Прямоугольник обеденного стола, одним торцом примыкавшего к окну, слабо виднелся. Но рядом, в углу, в промежутке между столом, окном и печкой, затаилась непроглядная тьма. Именно оттуда доносилось не то побулькивание, не то журчание…
В этот момент Кирилл понял, какую странность он отметил краем сознания — за несколько мгновений до того, как часы начали свою свистопляску. Запах! Нет, не запах… «Запах» — достаточно нейтральное слово…
Зловоние — так будет вернее.
Не слишком сильное, не бьющее наповал, не заставляющее зажимать нос и искать пути к отступлению. Однако вполне отчетливая вонь — какую случается порой вдохнуть над растревоженным болотом.
....
Идиот! Слепец! Мог бы сразу разглядеть… И сообразить.
В темном углу, помнил Кирилл, стоял стул — самодельный, деревянный — с высокой резной спинкой. Напротив, с другой стороны стола, — точно такой же! И ЕГО СПИНКУ КИРИЛЛ ВИДЕЛ! А у того, что в углу — нет! При той же степени освещенности…
На стуле кто-то сидел.
Нет, там могло лежать что-то темное на сиденье, могло что-то темное висеть, прикрывая спинку…
Но Кирилл не обольщался. ОН ЗНАЛ.
Все просто и ясно, стоит чуть напрячь извилины…
На стуле сидит Викентий. Мертвый хозяин дома. Пришел и сидит на своем любимом месте. Где еще сидеть ЖИВОМУ старику, как не рядом с окном и печкой… Мертвый не изменил привычек.
Мертвецы не возвращаются? Ха-ха, еще как возвращаются, когда время начинает бежать вспять…
Викентий… Это его зловоние наполняет кухню. Это слышнО его дыхание — воздух протискивается сквозь гнилостную слизь в разложившиеся легкие, и выходит обратно…
Темное бесформенное пятно изменило очертания, стало выше, больше — всё без малейшего звука, лишь прежнее натужное клокотание: вдох-выдох, вдох-выдох…
«Встал, идет сюда, — понял Кирилл с каким-то тупым равнодушием. — Надо бежать. Надо заорать, разбудить Марину…»
И не сделал ничего. Не заорал — рот открывался и закрывался беззвучно, словно в немом кино. Не побежал — ноги как будто приклеились к холодным доскам пола.
Бесформенное черное нечто надвигалось. Вдохи-выдохи забулькали прямо в лицо. Зловоние стало невыносимым.
Кирилл рванулся, в последний раз пытаясь разорвать невидимые путы, и…
Arvustused, 3 arvustust3