Без границ

Тот сидел в своем кабинете и что-то усиленно писал.

– Тебе, что, Лавров?

– Поговорить, – сказал Кирилл, плотно закрывая за собой дверь.

– Давай быстрее, а то мне некогда.

Кирилл сел напротив преподавателя и приступил к «разговору». У парня был талант убеждения. Если он чего-то сильно хотел, то всегда получал это, не зависимо от желания собеседника. Именно сейчас он включил все свое обаяние, чтобы уговорить препода сделать поблажку и не придираться к пересдаче сложного для него предмета.

Но Юрий Иванович был не приклонен.

– Понимаешь, Лавров, вот если бы ты учился также как Машковский или Кузнецов, я бы тебя понял и не раздумывая поставил бы тебе удовлетворительную оценку, но ты всегда учился хорошо, и я знаю, что ты можешь все сдать самостоятельно, если захочешь, причем на высокую оценку. Поэтому, я говорю тебе нет. У тебя есть еще две недели для того, чтобы подготовиться и сдать мне мой предмет на отлично или хотя-бы на хорошо.

– Юрий Иванович, мне нужна эта оценка и я ее должен получить, – серьезно ответил Кирилл, – что для этого нужно сделать?

Преподаватель внимательно посмотрел на студента и улыбнувшись сказал.

– Лавров, если хочешь получить зачет, принеси мне черевички для моей молодой жены или на худой конец акульи плавники. Больше мне в этой жизни ничего уже не надо. Все иди, не отвлекай меня.

Кирилл понял, что разговор окончен, встал и вышел из кабинета. Нужно было срочно решать проблему пересдачи криминалистики и у Кирилла созрел план.

Парень понимал, что Юрий Иванович шутит и ни акульи плавники, ни, тем более, неведомые ему черевички, преподавателю совсем не нужны. Он пробил информацию и через пол часа все знал о неведомых ему ранее акульих плавниках. Нет, конечно, черевички тоже можно было достать, но акульи плавники были круче.

Плавники, действительно, встречались в продаже и требовались они пациентам для лечения онкологических заболеваний. Кирилл надеялся, что Юрий Иванович даже не подозревал о их существовании. Он придумал свои условия на ходу, чтобы нерадивый студент от него отстал. Но игра стоила свеч, и Кирилл решил попробовать в нее сыграть.

Кирилл заказал акульи плавники через интернет за достаточно приличную цену. Через неделю он держал в руках маленький тоненький пакетик с теми самыми плавниками, которые ему предстояло всучить преподавателю в обмен на зачет по криминалистике.

В день пересдачи, Кирилл заранее пришел в кабинет Юрия Ивановича и, как и в прошлый раз, уселся напротив него.

– Ты опять здесь, Лавров, – с раздражением сказал тот, – надеюсь ты как следует готовился к сдаче зачета?

– Я принес вам то, что вы просили, – улыбаясь ответит студент.

– Что, черевички? – поддержал игру Юрий Иванович.

– Нет, черевичек я так и не нашел, – засмеялся Кирилл и положил перед Юрием Ивановичем маленький пакетик с акульими плавниками.

– Что это? – удивился преподаватель.

– Акульи плавники, которые вам так были необходимы.

Юрий Иванович с любопытством поднял добытый Кириллом пакет с заморскими плавниками, и строго спросил:

– На кой они мне? – в глазах у него прыгали чертенята.

– Не знаю Юрий Иванович, но раз заказывали, берите. Найдете куда применить.

Преподаватель захохотал во все гордо и произнес:

– Хорошо, Лавров, убедил. Давай свою зачетку.

Последний предмет сессии был сдан. Впереди замаячила защита диплома.

* * *

Этим вечером он пришел домой и включил компьютер для того, чтобы расслабиться и побродить по просторам интернета, зазвонил телефон.

Он никого не ждал. Родители уехали отдыхать, а с Марком он разговаривал буквально на днях. Как и предполагалось роман со Светой, с которой друг встретился в тот злополучный день в караоке-баре уже завершился. Марк не умел дружить с женщинами и больше месяца они у него не задерживались. Со Светланой он продержался целых три и сейчас был снова в активном поиске. Кирилл не понимал друга и считал, что в жизни главное нормальные человеческие отношения, а не те, которые предпочитает Марк. Они часто спорили на эту тему, но каждый оставался при своем мнении.

Разница заключалась лишь в том, что Марк всегда был в окружении женщин, а Кирилл одинок, потому что те, что попадались на его пути не соответствовали его стандарту, а просто так встречаться на день или два ему не хотелось. Он желал настоящих отношений, как у его родителей, чтобы как они, доверять друг другу, и идти по жизни всегда вместе и в радости, и в горе. Но парню, пока, не везло, и он, сильно не заморачивался на эту тему просто продолжал жить и учиться. Активный поиск был не для него.

Кирилл очнулся от звука своего сотового телефона и, посмотрев на дисплей, увидел незнакомый номер. Первое желание было не отвечать, но он, решительно нажал на нужную кнопку и услышал незнакомый женский голос.

– Привет, – услышал он.

– Привет, – удивился парень.

– Это я, Вика, – голос у девушки был грустный, и Кирилл не сразу ее узнал.

– У тебя что-то случилось? – с сочувствием спросил он у девушки.

– Да, – ответила та и замолчала.

– Я могу тебе помочь?

– Можешь приехать ко мне? А то бабушка попала в больницу, и я… здесь совсем одна.

Вика всхлипнула, и Кирилл почувствовал, как ей тяжело.

– Говори адрес, я приеду, – решительно сказал он, выключая компьютер.

Через пол часа он был у нее.

Она встретила его в старом, поношенном спортивном костюме и мятой футболке. На лице ни грамма косметики.

– Проходи, – сказала она, глубоко вздохнув, и пропустила его в комнату.

Они прошли в кухню. Девушка усадила его на табурет у стены и поставила чайник.

Помолчали.

– Что у тебя произошло? – спросил Кирилл, когда Вика села на соседний стул.

– Да у бабушки прихватило сердце, а она все терпела и ничего мне не говорила. Я пришла из института, а она лежит перед дверью, вся синяя – губы, пальцы. Слава богу оказалась жива. Я так испугалась, что не знала, что делать, то ли спасать ее, толи вызывать врача… Хорошо, что они приехали быстро, сделали какой-то укол и увезли ее в больницу.

– Что у нее?

– Сказали инфаркт. Вот теперь сижу, жду, а одна не могу. Нужно, чтобы кто-то был рядом.

Засвистел чайник. Девушка вскочила, выставляя на стол печенья и чашки.

– Тебе что? Чай или кофе?

– Давай кофе, – сказал Кирилл и отправился мыть руки.

Через пятнадцать минут они мирно пили кофе. У Кирилла было такое ощущение, что они давно знакомы. С ней, ему было комфортно.

– На кого ты учишься? – спросил у девушки Кирилл.

– На психолога.

– На каком курсе?

– На втором. Я всю жизнь хотела быть психологом, а бабушка была против. Говорила, что это не мое, но я настояла и вот теперь я студентка второго курса. Прошло время и, оказывается, что бабушка была права. Мне совсем не хочется быть психологом, и ковыряться в чьих-то проблемах. Я и со своими -то разобраться не могу. Ну а ты? На кого учишься ты или уже работаешь?

– Я учусь на юриста в Политехе на последнем курсе.

– Ну и как? Ты всем доволен в этой жизни?

– Нет, я тоже всегда хотел быть психологом, вроде тебя, но родители настояли на этой профессии.

– Да, из тебя получился бы хороший психолог. Ты вызываешь доверие, – улыбнулась девушка, – и куда потом? Или ты, удовлетворив желания своих родителей не станешь дальше работать в этой области?

– Да нет, раз уж выучился, пойду работать в полицию.

– А может в детективы? Мне кажется, тебе бы это подошло.

Кирилл подумал и решил, что он идеально подходит на роль детектива. Ему всегда нравилась именно такая работа.

– А это мысль, – улыбнулся парень, – надо подумать. А почему ты с бабушкой? Где твои родители?

– Мои родители развелись, когда мне было лет пять. Отец ушел к другой женщине, уехал в другой город и где он сейчас я даже не знаю.

– А мама?

– А мама погоревала и лет через восемь умерла. Сердце. Мне кажется, что она так и не оправилась от предательства отца. Сколько ее помню, она всегда была грустной. Все время в себе. После ухода отца из нее вышла вся жизнь. Ей не нужны были ни я, ни бабушка. Она просто жила или существовала.

– Ты, наверное, сильно переживала, когда она умерла.

– Нет, вовсе нет. Она для меня умерла тогда, когда мне было пять лет. Мы не были с ней близки в отличии от бабушки. Она для меня все. Сегодня, я так испугалась, увидев ее лежащей на полу и вдруг поняла, что, если бы она умерла, я бы тоже умерла вместе с нею.

Зазвонил телефон, Вика побледнела, схватила трубку, и извинившись, выскочила в прихожую.

Кирилл встал и, вымыл за собой и Викой чашки, поставив их на полку. Викин голос в прихожей неожиданной зазвенел и наполнился радостью. Девушка влетела в кухню и обхватив Кирилла за шею чмокнула в щеку.

– Бабушка звонила. У нее все хорошо. Диагноз не подтвердился! Сказала, что полежит пару недель для профилактики, подлечится и ее выпишут.

Кирилл, почувствовав к девушке влечение, обнял ее за тонкую талию, но она, опомнившись, отстранилась и снова уселась за стол.

– Ты извини меня, – улыбнувшись гостю, прошептала она, – я так обрадовалась, что не ведала, что творю.

Кирилл посмотрел на ее счастливую мордаху и неожиданно сказал:

– Ты катаешься на коньках, Виктория?

Вика, удивившись такому вопросу, задумалась.

– Совсем немного. Когда я была маленькой бабушка меня водила на каток, но это было так давно, что я уже и забыла, как это делается. А ты?

– А я катаюсь. Может сходим? Чего сидеть дома. Посмотри какая хороша погода на улице.

Вика, взвизгнув от удовольствия, побежала одеваться, а Кирилл, выглянув в окно стал наблюдать за летящими с неба снежинками. На душе было спокойно и радостно.

– Кирилл, – сказала девушка, выглянув из прихожей. На ней был теплый вязаный свитер и красивые белые вязаные носки с красной отделкой, – а у тебя то хоть есть подходящая для катка одежда. Или ты заедешь домой?

– Зачем домой. По-моему, я одет как раз для того, чтобы пойти на каток.

– А теплые носки? – удивилась девушка, – как же ты без них.

– Да зачем мне носки, мы же будем двигаться, а не стоять на месте. Не замерзну.

– Ничего подобного, – грозно сказала Вика, – без носок никак.

Девушка снова ушла в комнату и вскоре вернулась с шикарными серыми вязанными носками.

– Держи, – сказала Вика, протянув их Кириллу, – это моя бабушка связала. У нее хобби, вязать всем носки. Только, она их вяжет так много, что друзья не успевают их снашивать и тогда она их складывает на черный день. Бери, бабушка будет довольна, что их кто-то носит.

Кириллу стало приятно, что о нем позаботились. Он взял предложенную ему вещь и отправился в прихожую, одеваться.

Они вышли на улицу, где также как и пол часа назад тихо падали огромные снежные хлопья.

– Куда теперь? – спросила Вика, – предоставляя возможность Кириллу самому решать куда пойти кататься.

Кирилл повел девушку на центральную площадь. В эту зиму он еще не ходил на каток, но слышал от друзей, что тот работает.

Основным преимуществом катка на площади Рынок являлось его местоположение и атмосфера, царящая вокруг, ведь находился он в самом центре города, позади Ратуши. Площадь Рынок была самым туристическим местом Львова, но здесь любили гулять не только туристы, но и местные жители. На площади круглый год царила атмосфера веселья и праздника, а в предновогодние дни особенно.

С начала декабря, здесь была организована новогодняя ярмарка, с ее деревянными домиками, украшенными яркими гирляндами. Там, можно было купить сувениры и всякую всячину, а также побаловать себя разными вкусняшками.

Музыка, шум, подвыпившие туристы, глинтвейн и «сосисочки», все это создавало особое настроение, которое сейчас так нужно было Виктории.

Когда они добрались до площади было уже восемь часов вечера. Кирилл помог девушке зашнуровать коньки, после чего сам быстро переобулся. В подаренных Викой носках ему было тепло и комфортно, а может быть его просто грела мысль, что о нем кто-то заботится, и на сердце становилось еще теплее.

Пока Кирилл переобувался Вика выскочила на лед. Она плохо держалась на коньках, но ее неуемная тяга к жизни и всему неизведанному, гнала ее вперед. Девушка пару раз упала, прежде чем поймала баланс, после чего она быстро приспособилась и резво покатила по кругу. Через пять минут ее догнал Кирилл. Он более уверенно держался на коньках, но не обгонял девушку, а следил за тем, чтобы она не упала. Он надеялся, что успеет ее подхватить в тот момент, когда Вика снова потеряет равновесие. Они летели вдоль проносившихся мимо огоньков и мелькающих то там, то здесь людей, а навстречу им неслась веселая бравурная музыка.

– Кирилл! – услышал парень, свое имя и обернулся.

У бортика, с той стороны катка, стоял его старый школьный друг Олег и усиленно махал ему рукой. Они не виделись с ним года два, и Кирилл очень обрадовался, увидев старого товарища. Кирилл подкатил к парню и немного поболтал. Пока они обсуждали тему будущей встречи, парень внимательно наблюдал за Викой, которая все сильнее и сильнее набиралась смелости и неслась по льду все быстрее и увереннее. Он залюбовался девушкой, поджидая, когда она, сделав круг, подкатит к нему снова. Олег простился с Кириллом, договорившись о встрече в любимой ими когда-то кафешке.

Вика приближалась. Ее лицо раскраснелось, а в глаза сияли. Парень удивился ее преображению, вспомнив какой ее увидел буквально пару часов назад.

– Давай за мной! – крикнула Вика, ударив его по плечу, – Кто вперед? Догоняй!

Кирилл поймал приглашение и помчался за набиравшей скорость девушкой. Но догнать ее уже не мог. Она слишком далеко от него оторвалась. Кирилл стиснул зубы и увеличил скорость. Народу на катке стало гораздо меньше и их гонке уже никто не мешал.

Расстояние между ними стало резко уменьшаться, и Кирилл уже начал праздновать победу, понимая, что девушка проиграла. Но Вика не хотела сдаваться, она неслась вперед, как угорелая, но силы их были не равны. Парень видел, что она стала уставать. Неожиданно девушка обернулась, чтобы оценить расстояние между ними, споткнулась и резко стала заваливаться вперед.

Кирилл, попытался ее догнать, чтобы подстраховать, но не успел, и Вика со всего маху упала на живот и покатилась по льду вперед, выставив свои маленькие, ничем не защищенные ото льда руки. Кирилл подъехал к ней и помог подняться. Ее ладони были все в снегу и горели красным пламенем. Взяв ее за руки, он почувствовал какие они холодные.

– Где твои перчатки? – спросил он.

– Я их где-то оставила, – засмущалась девушка, пытаясь вырвать ладошки из его горячих рук, но Кирилл не дал.

Он обхватил ее пальчики своими и стал дуть на них, пытаясь согреть. Все это время он пристально наблюдал за девушкой. Она покраснела, вырвала их из его ладоней и сказала:

– Я проголодалась, Кирилл, пойдем что-нибудь перекусим.

Они переобулись и направились к прилавкам. Что тут только не было шашлык, колбаски, банош, вареники с разными начинками, традиционные пончики с повидлом, маком или вишней, шоколад и карамель. Согреться здесь тоже было чем. Горячий чай, кофе, вишневая наливка или глинтвейн, все было сегодня для них. Обычно за вишневой наливкой здесь всегда стояла очередь, потому что она была самой популярной среди туристов, но сейчас, к вечеру, количество народа поубавилось, и Кирилл спокойно ее мог купить для себя и для Виктории.

После еды девушка раскраснелась, наливка пошла ей на пользу.

Кирилл посмотрел на часы и понял, что время приближается к одиннадцати часам ночи.

Девушка проследила за его взглядом и, посмотрев на часы, грустно сказала:

– Пора по домам. Спасибо тебе за этот прекрасный вечер. Без тебя я бы не справилась. Закажешь мне такси?

Он заказал такси и вопросительно посмотрел на девушку.

– Я прокачусь с тобой. Довезу до дома, и когда тебя доставлю до квартиры, поеду домой.

– Хорошо, – скромно ответила Вика, потупив взгляд. Через двадцать минут они были у ее дома.

– Уезжай, Кирилл, теперь я сама.

Парень, не обращая внимание на ее фразу, расплатился с таксистом и взяв Вику за руку повел к ее дому. Она долго не могла попасть ключом в замок, а когда дверь открылась смело посмотрела ему в глаза.

– Может зайдешь?

– Зачем? – спросил он.

– Чаем угощу, – смутилась девушка.

– Или кофе, – усмехнулся Кирилл.

Они вошли в квартиру и как только за ними за хлопнулась дверь начали целоваться. Вика в перерывах между поцелуями попыталась снять с себя и с него куртку, но молния ни у него, ни у нее не поддавалась. Кирилл расстегнул ее куртку, потом снял свою и подхватив девушку на руки понес в спальню…

Евгения Логинова

Приближались новогодние праздники. В эти дни Женя любила бродить по наряженной Москве, просто так, без цели. Москва была ослепительно красива. Вокруг, куда не бросишь взгляд сновали люди. Кто они туристы или местные ее не интересовало. Людей всегда было много.

Сегодня Женя не поехала домой, у нее было плохое настроение, и она решила остаться в городской квартире, а потом прогуляться по Москве.

Было около шести вечера, когда она подъехала к Большому театру. Вся площадь перед театром была заставлена огромными белыми светящимися шарами. За Большим театром располагался ЦУМ, центральный универсальный магазин. Когда-то, в студенчестве, девушки могли спокойно зайти в его стены и купить себе все, что пожелают, только в то время покупать особо было нечего. Все было в дефиците.

Теперь в ЦУМе было все, что пожелает душа любой модницы. Вот только время прошло и новомодных нарядов Жене было уже не надо. Для нее гораздо важнее стала простая и удобная одежда. Да и цены на изобилие в этом ЦУМе стали баснословными.

Женя прошла мимо магазина и сердце у нее замерло, насколько красиво был украшен универсам. Она прогулялась вдоль ярко горящих окон и вышла на Тверскую улицу. Там была организована новогодняя ярмарка с ярко светящимися елочными украшениями, которые были по всюду, и на ярморочных домиках, и на маленьких зеленых елочках, растущих прям здесь же. Все пестрело и радовало глаз. Женя подошла к одному из шатров и купила горячего глинтвейна. Она продрогла. На улице было около десяти градусов мороза.

Не успела женщина допить пряный обжигающий напиток, как зазвонил ее телефон. Она быстро схватила трубку. Это была Маша, ее старшая непутевая дочь. Она не часто жаловала мать своим вниманием, и Женя старалась не навязываться. Однако, у женщины всегда поднималось настроение, когда дочь сама вспоминала о ней.

– Машка, привет, – сказала радостно Женя в трубку, – как дела? Как Мишка?

– Мам, у нас все хорошо.

Женя отошла подальше от гремящей музыки и голос дочери стал слышен гораздо четче.

– Мам, а ты сегодня где ночуешь? – задала неожиданный для Жени вопрос Машуля.

– В Москве. Я сейчас глинтвейн пью на Тверской.

– Ого, глинтвейн? – засмеялась дочка, – на тебя совсем не похоже. Мам, ну раз ты в Москве, давай встретимся и посидим в каком – ни будь кафе. У нас с Мишкой к тебе есть деловое предложение. А потом к нам и Дашуля подгребет. Посидим, поболтаем, вспомним наше веселое детство.

– А ты где сейчас, доча?

– Да мы на катке на Красной площади. Может подойдешь, пока мы катаемся.

– Конечно подойду, – обрадовалась Женя. – Мне идти-то тут всего минут десять.

– Мам, мы с Дашкой сейчас в кассе стоим, пока ты подойдешь мы уже билеты купим, поэтому тебе придется нас подождать, пока мы накатаемся. Поэтому ты особо не торопись.

– Маш, а купите и мне входной билет. Я тоже хочу прокатиться.

– Мам, тебе? Да ты разве кататься умеешь?

– Конечно умею, – засмеялась Женя, правда лет сто не каталось, а тут вдруг почему-то захотелось.

– Ну хорошо, мы купим тебе билетик. Ну ты мать даешь.

Опустив телефон в сумочку, Женя заспешила на Красную площадь. Теперь она уже не смотрела по сторонам, а торопилась к своим дочерям, с которыми у нее в последнее время совсем не складывались отношения.

Когда Женя подошла к катку, Даши уже не было. Ее дожидались только Маша и Миша. Женя чмокнула обоих в холодные щеки, неожиданно вспомнив их мягкие детские щечки, которые она часто целовала после сна.

«Эх, как быстро летит время» – подумала она, беря свой билет из рук дочери.

– А где Дашка? – спросила она у Маши.

– Да она со своим парнем уже полетела в раздевалку, а мы тебя ждали.

– А у нее, что, есть парень? – удивилась Женя.

– Конечно, мам. Ей уже двадцать лет, – удивилась дочка.

– Да я не про это. Она же совсем недавно рассталась с Никитой и уже другого нашла? Разве так быстро можно?

– Мама, мы живем в век скоростей. Сейчас все меняется очень быстро. Пошли скорее, а то наше время катания уже началось.

Через пять минут Женя была на льду. Вокруг было столько народа, что женщина испугалась, что не сможет и шага ступить, чтобы ни на кого не наткнуться. Машка с мужем куда-то упорхнули, и Женя неуверенно покатила за общей толпой. Оказывается, она еще не забыла, как катаются на коньках и минут через пять уже катила вполне себе ничего. Через десять минут у нее так сильно устали икры ног, что она решила передохнуть.

«Да, подумала Женя, – с непривычки ноги совсем не слушаются».

Женщина облокотилась на бортик и огляделась. В это время на Спасской башне пробили куранты.

«Девятнадцать часов», – отметила Женя и посмотрела на стены Кремля. Красная площадь, даже со стороны катка выглядела основательно и эффектно. Было уже достаточно темно и освещение Храма Василия Блаженного очень красиво оттеняло его древние стены. Храм был похож на сказочный теремок из какой-нибудь Пушкинской сказки.

Именно в этот момент она ощутила себя маленькой песчинкой огромного мегаполиса. Вокруг сновали люди, играла музыка, светилась своими шарами главная Елка страны, а здесь на огромном катке стояла маленькая одинокая Женька и ощущала себя золушкой, попавшей на прекрасный, но чуждый для нее бал.

Женя вздохнула и отправилась дальше покорять ледовые просторы. Мимо нее на огромной скорости промчалась Машуня, и может быть скорость была и не такой большой, потому что Женя, не сильно торопилась, но ей показалось, что Маша промчала мимо нее очень быстро.

«Когда-то и я там могла», – подумала Женя, но теперь ее колени давали о себе знать и падать на них она совсем не хотела.

А потом она увидела раскрасневшуюся Дашку с каким-то патлатым охламоном с обесцвеченным клоком белых волос. Они были очень коротко пострижены и лишь челка оставалась достаточно длинной. Именно она ярко выделялась на темном фоне, белым мелированным пятном.

– Господи, подумала Женя, – одна розовая, другой белый. Куда катиться мир.

Время закончилось быстро и пора было выходить с катка. От катания у нее повысилось настроение, и женщина решила, что обязательно сюда вернется и может быть, если ей повезет, то не одна. Вдруг ей удастся уговорить Виталия погулять с ней по Москве.

К Жене подкатили ее взрослые дети со своими парнями.

– Мам, – скромно сказала взмыленная Дашка, – я в шоке. Я и не представляла, что такой мамонт как ты может кататься на коньках.

– Молчала бы, – огрызнулась Женя, а в глазах у нее плясали веселые огоньки. – Если бы ты дочка видела, что творила твоя мама в Абхазии.

– Ну и что ты могла там натворить? – спросила дочь, – каталась на катамаране?

– Нет, Даш, прыгала с тарзанки через горную реку.

– Ну прям с тарзанки? Так я тебе и поверила.

– А что же тебе мешает мне поверить?

– Как что? Ты никогда ничего не делаешь просто так. Зачем тебе тарзанка?

– Чтобы снова ощутить вкус жизни, доченька.

– Понятно. Я смотрю, что и на каток тебя потянуло не просто так. Береги свои колени, мамочка. А то рассыпишься и некому нам будет нотации читать.

– Какая же ты злая, Дашка, – вздохнула Женя, с грустью смотря на дочь, – а еще пару лет назад была совсем паинькой.

Они вышли с территории катка в морозную ночь.

– Ну, что дети, может в кафе, чаю попьем.

– Я не против сказала Даша, только давайте пойдем в Александровский сад, там кафешек больше и цена не ломовая.

К Даше подошел ее лохматый разноцветный парень и не стесняясь Жени по-свойски приобнял ее за плечи.

– Даш, может познакомишь меня со своим кавалером?

– Знакомься, это Архип. Архип, это моя мама Евгения Николаевна. Прошу любить, если получится и иногда жаловать.

– Какое у тебя необычное имя, Архип, – удивилась Женя, – ты от куда?

– Я с Украины, из Харькова.

– А что ты тут делаешь? Учишься?

– Нет, я здесь работаю. Жду, когда Ваша дочь закончит институт и увезу ее к себе в Украину.

– Кто же тебе ее отдаст, – разозлилась Женя. – Она еще слишком мала, чтобы «мотыляться» по чужим странам.

– Мам, я уже большая и сама решу, когда и с кем мне жить и где «мотыляться».

На Женю накатила злость, которая приходила всегда, когда она разговаривала с младшей дочерью, но вспомнив, что Маша ее пригласила для серьезной беседы сдержалась и, обняв Дашку, повела за старшей дочкой, которая вместе с Мишкой успела отойти от них на приличное расстояние.

– Мам, не нужно меня обнимать, я не одна, а с парнем. Имей к нему уважение.

Женя ее не отпускала. Архип плелся сзади, а Евгения злорадствовала.

– Доча, какой у тебя предыдущий парень хороший был, воспитанный, образованный, не чета этому.

– Ты про Никитоса что-ли?

– Ну да. Умненький, из интеллигентной семьи.

– Мам, ну так он был ботаном.

– Каким ботаном? Он же в Бауманке учился, в техническом вузе, а не на биологии.

– Ой, мама, какая же ты древняя. Ботан, значит сильно заумный. Ты, что хотела бы, чтобы я всю жизнь за ним носки стирала и сопли подтирала, а он бы сидел в своей науке и про меня вспоминал, когда ему есть захочется.

– А что в этом плохого?

– Нет мама, это приблизительно как у вас с папой. Он в своем бизнесе, а ты… ты с тоски бесишься и нас достаешь. Мне такого счастья не нужно.

Женька удивилась, что дочь так точно подметила их с Виталием отношения и вздохнув продолжала.

– Дочь, но ты хоть веди себя прилично с мальчиками, особенно с этим иноверцем. Ну обнималась с ним я вижу ты не в первый раз, но хоть не целуйся, ладно?

Даша неожиданно остановилась посреди дороги и с удивлением посмотрела на мать.

– В смысле, не целоваться?

– В прямом. Современная девушка должна быть неприступной.

Даша посмотрела внимательно на мать и, неожиданно для Жени, начала хохотать. От смеявшись, она украдкой посмотрела на идущего сзади Архипа и сказала:

– Ладно, уговорила. До свадьбы целоваться не буду, только обниматься.

Жене сразу стало легче. Не часто младшая дочь так быстро с ней соглашается. Она поняла, что нашла с дочерью нужный тон для разговора.

– Архип! – крикнула она, повернувшись к парню, – иди к нам! Что ты там сзади плетешься?

И отпустив дочь от себя, побежала догонять свою Машку.

В кафе было шумно, но один столик пустовал. Они уселись все впятером на мягкие кресла и заказали еду. Дети, все как один, захотели пирожное и эклеры. Женя порадовалась за них и отметила про себя, что ни один ни заказал спиртного. Она этого не любила.

Оглядев собравшихся, Женя сообщила, что оплатит этот десерт сама.

– Да не нужно, мам, мы сами, – возмутилась Маша.

– Маш, дай хоть что-то сделать для своих высоко возрастных детей, – обрубила ее отказ Женя.

Когда они допивали вкусный обжигающий чай, женщина не выдержала и задала Маше интересующий ее вопрос:

– Маш, ты что-то хотела мне сказать?

– Если честно, мы с Мишкой просто хотели с тобой увидеться. Соскучились.

У Жени на глаза навернулись слезы, но она, отвернувшись к окну, пытаясь их скрыть.

– Посмотрите, дети, как же красива наша Москва, – сказала она, разряжая обстановку, – Архип, а как тебе наша столица?

– Город, как город, – спокойно ответил парень.

– Нет, наша Москва красавица, – продолжила нажимать Женя, – ее очень раздражал этот парень, посмевший заявить, что заберет ее маленькую дочурку в свою непонятную ей, страну.

– Мам, не начинай, – заканючила Даша, и утонув в обнимавших ее больших ручищах, всем видом показывала матери, что не даст его в обиду.

Женя хмыкнула и расслабилась. Маша сочувственно наблюдала за препирательством младшей сестренки и матери.

– Мам, но у нас есть еще одно, очень важное для тебя предложение, из-за которого мы тебя, собственно, и позвали.

– Ну говори, – поторопила дочку мать.

– Ты же знаешь, что мы хотели начать свой бизнес и начали. Через неделю мы открываем свой собственный квест. Я знаю, как ты относишься к тому, чем мы заняты, поэтому нам очень важно, чтобы именно ты вместе со своими подругами, нашими любимыми тетками пришла на открытие и оценила то, что у нас получилось, а потом рассказала бы нам о своих ощущениях.

– Маш, ну зачем нам этот квест? Ну что это за игра такая?

– Вот придешь, мамочка, и все узнаешь.

– Да не хочу я, – сопротивлялась Женя.

– Надо, мама, – с обидой проговорила Маша.

Женя снова попыталась отговориться, представляя, что будет как дурочка играть в какие-то детские забавы, но в разговор вмешалась Даша.

– Мам, ты же только час назад говорила какая ты крутая и как тебе хочется, чтобы вновь почувствовать вкус жизни. Разве нет?

– Но причем здесь это, – вспылила Женя.

– А притом, что то, что создала Машка с Мишкой как-раз и дарит людям настроение и возвращает вкус к жизни. Поэтому маман, у тебя нет выбора. Вы, все должны прийти.

У Жени не нашлось слов, чтобы отказаться, иона согласилась.

Через пятнадцать минут, когда сладости были съедены, а чай выпит, Женя встала из-за стола, чтобы расплатиться.

– Все, дети, вы со мной, или еще посидите?

– Мы посидим, – ответила Маша.

– Ну, как хотите. Даша, ты сегодня в квартире останешься или домой поедешь?

– Мам, не волнуйся, я сегодня у Маши переночую.

Женя недовольно дернула плечами и посмотрела на старшую дочь. Та выглядела довольно удивленной.

– Маш, я прошу тебя не сильно баловать Дашу. У меня такое впечатление, что она постоянно ночует у тебя. Это, что еще за дела?

Маша помолчала немного и пообещала матери не оставлять сестру слишком часто.

Как только Женя вышла из теплого помещения, старшая сестра в ярости накинулась на младшую:

– Это, что еще за ночевки у Маши, систер? Ты хоть бы меня предупреждала, что остаешься ночевать в моей квартире. А то ты родакам говоришь, что у меня, а я не в курсе, где и с кем ночует моя младшенькая сестренка.

– Ну почему? Разве не ясно с кем, – засмеялась Даша и прижалась посильнее к Архипу.

– Да как ты не поймешь, что все твои уловки до поры. Вот представь если бы мама или отец захотели бы что-то у тебя узнать, а ты офлайн. Они звонят мне и просят, чтобы ты подошла, а я вообще не в курсе, что ты у меня ночуешь. И что тогда?

Даша улыбнулась и ответила сестре, что учтет ее пожелания на будущее.

– Девочки, девочки, не нужно ссориться, – сказал Архип, – десерт закончился, давайте пить спиртное. Кто, что хочет, я закажу.

– Мне, как всегда «Махито», – ответила смеющаяся Даша, – а то после маминого эклера мне нужно срочно что-нибудь принять.

– А мне пиво, – повернувшись к мужу сказала Маша.

Мужчины отправились к барной стойке, а сестры продолжили разговор.