Мы чуть не опоздали. Провозились с одеванием дольше, чем рассчитывали: Анджи захотела подвести и без того яркие глаза черным, прихорашиваясь перед свиданием. Схватив сумку с конспектами и готовый заказ для Кайи, я выскочила вслед за соседкой из комнаты и понеслась на завтрак. Холодный резкий ветер с гор моментально сдул остатки сна и ударил меня ознобом. Это заставило ускориться, но все равно я порядком промерзла, пока бежала. Усевшись за стол рядом с Анджиной, с облегчением перевела дух: успеваем поесть. Теперь можно не торопиться и спокойно цеплять ложкой комковатую кашу из кимуры.

Разговоры о главном событии этого месяца – отборочном туре в Сарросе – продолжились. Все были оживлены и делились впечатлениями о вчерашнем заезде. Странно, но о бедном погибшем гонщике и его раненом товарище сегодня не вспоминали вообще, нахваливая победителей.

Похоже, не интересны соревнования здесь были только мне, да еще Анджине – она механически жевала невкусную кашу, витая в мыслях где-то очень далеко.

Первыми в расписании пятницы значились теория и практика зельеварения. Здесь меня поджидало нечто необычное. Едва я появилась в аудитории, ко мне подскочили сразу несколько однокурсниц. Я уже как-то свыклась с холодными взглядами и презрительными усмешками; милые улыбки и пожелания светлого дня стали новинкой.

Заводилой явилась Кайя, которой, конечно, не терпелось посмотреть, за что же она отдала целых пять золотых. Я не стала томить девушек: развернула свое творение и представила его на суд заказчицы и ее подруг. Восторженные охи и ахи меня даже не удивили. Сумочка действительно вышла очень красивой. Гораздо лучше, чем моя. Добротная ткань и яркие аппликации, ровные надежные швы – даже самым злым критикам не пришло бы в голову назвать это торбой или сумой. Настоящий модный дамский аксессуар. А вот то, что у меня моментально появилось еще несколько заказчиц, искренне порадовало. Я договорилась с ними на тех же условиях, что и с Кайей, хотя им придется ожидать своей очереди. Постараюсь шить в день по сумочке – деньги нужны срочно, мне необходим новый плащ, ведь холодает день ото дня.

Лейра декан, наверное, надышалась одним из своих зелий. Поверить не могу, что она удостоила мой реферат похвалы. По крайней мере, я сочла таковой ее фразу: «Адептка Дарн, я ожидала чего-то худшего». Она больше не придиралась, хоть и не изменила холодно-презрительной манере общения со студентами. Такая перемена одновременно и радовала, и настораживала. Очень хотелось узнать ее причину.

Следующий час, пока мои однокурсницы практиковались и варили декокт от прыщей, я провела в библиотеке, готовясь к лекции магистра Буру по магвзаимодействию веществ. Прошлась по следующим темам, ведь из-за болтовни с мальчишками вникнуть в то, что говорит зануда-ректор просто невозможно. А то, что нам с Яром и Лессом есть что обсудить, помимо скучных формул, очевидно.

На сей раз я пришла в аудиторию самой первой, опередив шустрых «строителей». Уселась в последнем ряду и, как раз, доставала конспект и стилос, когда в кабинет ввалилась толпа парней в мантиях с желтой оторочкой. Удивительно, но сегодня «строители» были не такими замороженными, как обычно. На меня они пялились, словно век адепток не видели.

– Смотри, Филло, твоя девушка уже здесь!

Далее последовали неуклюжие шуточки.

Вот уж чего от этих заучек не ожидала! Подошел Лессли. Он, как мог, шикал на внезапно расхулиганившихся приятелей, но это мало помогло. Лишь когда, ближе к звонку, подтянулись другие факультеты, «строители» обрели подобие своей обычной сушеной серьезности.

– Они считают меня твоей девушкой? – Я насмешливо улыбнулась приятелю, который все это время ерзал на сидении рядом со мной, то краснея, то бледнея.

– Извини. У нас был сегодня двухчасовой семинар у Аэлии Рикс. Едва мозги там не свихнули – вот ребята и расслабились чуток.

– То-то я смотрю, они какие-то возбужденные сегодня. Магистр Рикс действует бодряще на мужской пол, – заключила я, наблюдая, как к нам пробирается – другого слова не подберешь – Яр. Вот кому общение с Рикс сейчас бы не помешало! Оборотень выглядел встрепанным и сонным, словно только что проснулся. Да так все и было – это выяснилось, когда Яр миновал ловкую засаду, которую на него устроили мои товарки-зельеварщицы, и повалился на скамью рядом со мной.

Достав из подпространственного кармана бутылку – предположительно, воды – сделал несколько жадных глотков и только потом поприветствовал нас:

– Све… дня, – очевидно, это означало: «Светлого дня». После чего оборотень со стоном уронил голову на парту.

– Эк тебя, разобрало, – посочувствовал Лесс. – Ты только что из дома?

– Вероятно. Не помню… Голова трещит. Миа, звездочка моя… дай что-нибудь от головы.

– У меня нет ничего, – я смерила эту жертву алкоголя недобрым взглядом. – Могу дать по голове. Не поможет?

– Жестокая. Ты же зельевар… – он застонал, держась за виски.

Страдания Яра не остались незамеченными клубом его фанаток. Девушки перешептывались, не сводя глаз с представления на задней парте, забавно вытягивали шеи, чтобы лучше рассмотреть своего кумира и расслышать, что он говорит.

И вот случилось неизбежное: мягкие женские сердца переполнились сочувствием и желанием спасти бедолагу. К нам подскочила шустрая Кайя и поставила перед Яром крохотный пузырек из темного стекла:

– Лейр Тореддо, у вас голова болит, я слышала? Попробуйте мое средство, сама варила. У меня всегда с собой флакончик.

Яр с трудом сосредоточил взгляд на пузырьке, с сомнением покачал головой и неприязненно глянул на девушку:

– Извини, дорогая, не приучен брать конфетки у чужих.

Кайя залилась мучительным румянцем, хотела ответить, но смешалась, схватила флакон и убежала. Я раскрыла рот, чтобы возмутиться грубостью оборотня, но Лесс меня опередил.

– Думаешь, приворотное?

Яр слегка ожил и даже приоткрыл один покрасневший глаз. По контрасту зеленая радужка казалась изумрудной.

– Уверен. Мне только за вчерашний день эту дрянь два раза пытались всучить. Твоя, Миа, соседка варит, кстати. Зараза, как же голова трещит!

Я с усилием вернула отпавшую челюсть на место. Потрясающе – привороты, как и любовные проклятья, запрещены законом. Но наших девушек это явно не пугает, раз предлагают вот так при всех. И как это Яр сразу раскусил подвох? Вот тхарка – а я-то поверила!

В аудиторию вкатился низенький Буру. Началась лекция. Ректор доказывал что-то у доски, мы послушно за ним записывали. Яр мирно спал, уткнувшись лбом в сложенные на парте руки.

– Напишем сегодня эльфам? – наклонился ко мне Лесс.

Я охотно отложила стилос и достала из сумки маговизор. Скрывая артефакт связи под партой, нашла снимки, которые сделал вчера Яр. Хотела уже набрать название редакции и отправить, да вовремя вспомнила, что с моего маговизора подобное посылать нельзя: не стоит впутывать сюда «Корпорацию Тореддо», на которую зарегистрирован артефакт. Думаю, получив снимки, редактор первым делом проверит источник, и у отца Яра начнутся крупные неприятности. Да и Лесс ничем здесь помочь не мог, не хватало еще, чтобы сенсационные снимки привели к управляющему имением герцога Оленрадэ!

Я нерешительно растолкала сладко дремлющего оборотня. Тот недовольно засопел, но продрал глаза и, пусть не сразу, вник в суть проблемы. Буквально из воздуха извлек свой роскошный маговизор и, почти неуловимым движением пальцев пробежался по засветившимся кнопкам.

– Я слегка покопался в программе отправки, и теперь можно выбирать, будет адресат видеть, от кого вызов, или нет. – В пару касаний он набрал адрес редакции и отправил магснимки.

Настала очередь эльфов. Яр передал маговизор мне, и я быстро набросала текст открытого письма редактору еженедельника “Вести Золотого леса”, почти повторив статью в “Новости Ильса”. Упирала на колоссальный вред Матери-природе – единственному божеству, которое почитает эта раса. Это должно пронять их как следует. Прикрепила снимки. Яр все это отправил.

Теперь запасемся терпением и будем ждать, ждать, ждать. Эльфы – небыстрые ребята, у них свое понятие о времени. Надеюсь, к тому моменту, когда они соберутся помочь, от Ильса еще хоть что-то останется.

– Когда в город пойдем? – шепотом поинтересовалась я, переживая, что ребята могут улизнуть на поиск приключений без меня.

– Миа, а может, ты все-таки останешься? – Лесс заглянул мне в глаза со смесью тревоги и надежды. Какой он все-таки хороший, волнуется!

– Лесс, я не стану обузой, клянусь. А если ты о моей репутации беспокоишься…

– Да причем здесь это? Девчонки ведь много лет пропадают. А это значит – те, кто их похищает, действуют по налаженной схеме. И, боюсь, у нас все шансы вляпаться куда-нибудь по незнанию. Это может быть опасно для тебя, Миа.

– Струсил, что ли, Лесссссли? Тогда можешь с нами не ходить, – почти прошипел Яр. Головная боль не давала ему выражаться нормально.

– Чего это сразу – струсил? Ты, оборотень, просто не привык слушать голос разума. Может, потому что его у тебя нет. Несешься из передряги в передрягу, задрав хвост…

– Что ты там вякнул про мой хвосссст? – Яр даже забыл про похмелье и теперь яростно сверкал глазищами на Лесса. На нас стали оглядываться. Хорошо еще Буру увлеченно писал что-то на доске и не заметил перебранки на заднем ряду.

Я постаралась вклиниться между спорщиками и погасить их пыл:

– Ребята, о чем вы сейчас, вообще? Хотите выговор от ректора получить? Если помните, мне он совсем не нужен!

Если быть честной, мне разбирало любопытно насчет хвоста, но обострять ситуацию и злить оборотня я мудро не стала. Что-то не припомню, имеется ли у заров хвост вообще? Воображение живо нарисовало портрет Яра в его человеческой ипостаси с длинным пушистым хвостом, как у сауллы [1], и я с трудом сохранила серьезный вид. Интересно, какого цвета у него хвост? Белоснежный, как волосы? Светлые богини, я хочу это увидеть!

После лекции мы с Лессом отправились обедать. Яр провожал нас, и по дороге мы без помех обсудили детали предстоящей вылазки. Договорились, что встретимся в рощице возле стены ровно в шесть вечера. Ужин в столовой пропустим, лучше поедим в трактире. Старший брат Яра, Найрет, пойдет с нами – за четыре года учебы он завел кое-какие связи в Виале и будет нашим проводником в мир Бродячего стана.

______________________________

[1] Саулла – ценный промысловый зверь. Хищник среднего или крупного размера. Очень красивый пушистый мех, золотистого цвета. Длинный пушистый хвост. Обитает в степях и полупустынях и в горах.

***

В столовой мы с Лессом получили подносы с обычным для нашего университета меню и разошлись каждый на свою половину. Повара не баловали адептов разнообразием и чередовали похлебку из сахели и жиденький супчик с клецками из кимуры и крохотными кусочками мяса ханна. Сегодня нам подали второй вариант, только мяса мне вообще не досталось: в супе печально плавал противный кусок кожи, и я брезгливо отодвинула тарелку. На второе – обычное рагу из непонятных, разваренных в кашу, овощей. Ох, скорей бы вечер, надеюсь, в таверне нас немного подкормят. Я всего лишь неделю как из дома, а платье, скроенное по фигуре, сидит уже слишком свободно!

Сегодня мои приятельницы не на шутку расшумелись, обсуждая предстоящий заезд. Еще бы, ведь вечером в нем примут участие фавориты гонок – их любимые ди’Джиллиан и дей’Леонн. Даже я уже запомнила два этих имени, они же звучат отовсюду. О вчерашнем мрачном происшествии по-прежнему никто не вспоминал, говорили только о победителях. Как бы и мне заиметь такую расчудесную способность и забыть многое из прошлого, что до сих пор причиняет боль?

После лекции по травоведению, я переоделась в форму для физических упражнений и вместе с другими адептками честно пробежала два круга, а затем сидела в углу на скамейке, любуясь муками парней.

После этого, последнего на этой неделе, занятия я, спустившись на этаж ниже, сразу отправилась в оранжерею, на двухчасовую подработку. На этот раз мы вместе с наставницей Пирим собирали семена терлиции [1]. Низкие кустики в больших керамических горшках были установлены на нижней полке одного из стеллажей под неяркими магическими лампами с зеленовато-синим спектром света. Обнаружив среди розовых нежных листочков темно-красные коробочки с созревшими семенами, мы аккуратно срезали их, укладывая на просушку в специальный ящичек. Некоторые растения еще цвели, и их чудесный аромат смешивался с терпким запахом влажного грунта.

Несмотря на то, что коробочки с семенами нелегко было отыскать среди пушистых гибких веточек, работа казалась мне легкой и даже приятной. В обществе госпожи Пирим было комфортно; все-таки первое впечатление не обмануло – она удивительно милый человек. Наставница сидела на низенькой скамеечке напротив меня и ловко орудовала небольшими садовыми ножницами. Всегда разговорчивая и веселая, сегодня гномка все больше хмурилась и сжимала тонкие губы, отчего шрамы на ее румяном лице казались глубже и заметнее. Не хотелось показаться любопытной или навязчивой, но с языка все-таки сорвался вопрос о том, что ее тревожит.

– Верно, дитя. Тревожит, но – даст Шандор – напрасно. Сегодня все газеты, даже местная, трубят о тьме, которая захватывает Горный край. Беда будет.

Все газеты? А я почему не знаю? Яр был в городе и должен знать. А! Ему же было не до того…

– Подхватили историю, понаписали статей… – продолжала ворчать наставница.

– Но послушайте, моя госпожа, ведь это хорошо! Возможно, власти будут вынуждены принять меры. Земля, наконец, вздохнет свободно…

– Тебе интересно, откуда у меня эти безобразные шрамы, моя эльфиечка? – прервала мою патетику госпожа Пирим. – Не только на лице… Это следы от ножевых ран. Шестнадцать лет назад рудокопы и рабочие взбунтовались и начали охоту за теми, кто, по их мнению, был причастен к тому, что власти решили закрыть самые грязные предприятия. Они напали и сожгли оранжерею, в которой я тогда работала… – она помолчала, внимательно разглядывая изящную розоватую листву терлиции. – Пьяные от вина и пролитой крови, они резали и убивали всех, кто имел несчастье попасться им на глаза. В ту ночь в одном нашем городе погибло около двухсот человек, а общее количество жертв бунта 5082 года – больше двух тысяч. Власти вынуждены были отступиться и только после этого воцарился мир. И теперь кто-то снова мутит воду. И это обернется еще большей трагедией, потому что все это время гномы Алмазных гор тайно поставляли нашим оружие.

Я сидела ни жива ни мертва. Словно наяву видела толпы озлобленных людей с факелами, вооруженных дубинами и ножами. Как страшно! Мы так радовались, что удалось привлечь внимание к проблеме, но, оказывается, у любого явления есть две стороны…

Госпожа Пирим вдруг всплеснула руками:

– Детка, я напугала тебя? Что ты! Не бойся, милая, такого не повторится. Уверена, власти на этот раз не дадут недовольным баламутить людей. Мы в безопасности.

Она еще что-то говорила, но я почти не прислушивалась. Все думала о том, что же я наделала. Куда влезла, не подумав, ничего не разузнав…

‘Стесняюсь спросить, а если бы ты знала о бунте и всех его ужасах, ты бы не стала бороться со здешней напастью? Не написала бы эльфам?’ – Билли, как всегда, почувствовал мои эмоции.

«Не знаю, – честно ответила я. – То, что рассказала наставница, так страшно. Я не представляла… Могут пострадать невинные».

‘Когда эти и другие невинные Ильса будут гореть в пламени разъяренных драконов, ты ни о чем не пожалеешь? – это был вопрос, на который у меня не имелось рационального ответа. – Ах, ты надеешься, что, когда тьма дойдет до Иллирии, и они выжгут тут все, тебя уже не будет в живых?’

«Ну, вроде того. Я ведь не маг, мне слишком долгая жизнь не положена».

‘Так знай: если помрешь раньше – найму некроманта. Он тебя поднимет, и ты насладишься представлением, которое драконы дадут Ильсу и его народам. Это незабываемое зрелище, поверь».

Фу, какой вредина! Похоже, мне не удастся увильнуть от ответственности за кашу, которую я заварила.

_________________________

[1] Терлиция – низкий кустарник, произрастающий в степной полосе континента Духрейвен. Декоративное растение с мелкими розоватыми листьями и яркими цветами. Ценный ингредиент для зельеваров.

24. В Бродяжий стан

Я печально оглядела содержимое своей половины шкафа. На вешалке сиротливо болтался мой «замечательный» плащ. Ох, как же не хочется снова надевать его! Слишком свежо еще в памяти презрительное: «Бродяжка!» от старшекурсниц. Можно сто раз повторять: мне все равно, что думает кто-то неумный по поводу моей одежды, но ран, нанесенных самолюбию, это не излечит. Я вздохнула и накинула плащ прямо на спортивную форму. Серая, потертая по швам и подолу ткань неровными складками свисала до пола, скрывая фигуру. Косы убрала под одежду. Надеюсь, иллюзия у Яра качественная: не только черты лица изменит, но и прическу скроет. Недовольно хмурясь, осмотрела себя – волноваться не стоит, на такого задрипыша никто и не взглянет второй раз, даже иллюзия не нужна.

Зато выйдя из общежития, порадовалась, что разум все-таки возобладал над гордостью. Плащ хоть и был холодным, зато плотным и вполне защищал от пробирающего до костей ветра. Стараясь никому не попадаться на глаза, я помчалась на место встречи с ребятами.

Вбежала в рощицу и остановилась, пытаясь различить среди деревьев друзей. Никого не увидела и уже решила, что пришла первой, когда навстречу откуда-то вышел Яр, его черный плащ почти сливался с тенями, прячущимися под деревьями.

– Ты специально выбрала эти лохмотья? – оборотень смерил меня критическим взглядом и нахмурился.

– М…да, – я неопределенно мотнула головой. Говорить, что выбора у меня и не было, категорически не хотелось. И какое ему дело?

– Молодец, умно. Я тоже оделся неприметно, хотя Най говорит, что в Бродячем стане много оборотней, так что маскироваться бессмысленно, любой из них сразу учует альфу.

Я насмешливо улыбнулась: плащ великолепной эльфийской работы с крупным изумрудом в изысканной серебряной оправе – в качестве застежки, – неприметным никак не назовешь. С белыми как снег волосами, непокорными прядями, падающими на воротник, Яр казался, если не прекрасным принцем, то уж точно знатным вельможей. Ну а я по контрасту с ним – нищей побирушкой.

– Финно запаздывает: их задержали на практике. Представь, их действительно заставляют вручную класть кирпичи и носить цемент! Я слышал об этом и раньше, но думал, что это враки.

– Бедняги, – пробормотала я рассеянно, ведь размышляла совсем о другом. То, что Лесс задерживается, мне на руку: я хотела переговорить с Яром на деликатную тему. Правда, для этого требовалось вначале преодолеть собственное немаленькое смущение. Однако лучшей возможности все выяснить не представится, и я решилась: – Яр, я хотела спросить, что между тобой и магистром Рикс?

По нахальной морде оборотня расползлась торжествующая усмешка.

– Ревнуешь, детка? – и тут же – широкий шаг ко мне и оборотень навис надо мной. Я немедленно отпрыгнула назад.

‘Не дождешься, перевертыш!’ – тонкий возмущенный голосок заставил обоих скривиться.

– О, Светлая мать! Я и забыл о тебе, цветок!

‘Не ругайся, хвостатый, здесь благородные девы!‘

– Билли, не вмешивайся, пожалуйста! Яр, я серьезно. О вас уже ходят самые нелепые слухи. Пойми, я беспокоюсь о тебе, как о друге, а вовсе не ревную.

Альфа оборотней отвернулся, и мы медленным шагом направились к стене.

– Не думай об этом, малышка. У меня все под контролем. Рикс очень хочется получить заказ от нашей корпорации. Это престижно, а дамочка с серьезными амбициями. Я пообещал содействие, но с условием, что она и ее мамаша будут лояльны к моим друзьям. Так что, твоя тэ’Остэйн больше к тебе цепляться не станет.

Некоторое время я молчала, переваривая услышанное.

– О Яр, спасибо, конечно. А я-то гадала, что же случилось с нашей свирепой ведьмой!.. Но ты все-таки не должен был на это идти. Это ведь не все, что ей нужно, да?

Оборотень не ответил. Полагаю, намеренно. Вместо этого он обернулся к Лессли, который как раз нагнал нас: – Эй, ты что, ногами глину месил? – он кивнул на заляпанные уже подсохшей грязью сапоги парня.

– Извините, не успел переодеться после стройки, – Лесс попытался прикрыть обувь полами плаща, но махнул рукой, оценив бесполезность своих попыток. – Миа, я тебе шапку принес!

Я с удовольствием напялила на голову шапку, связанную из тонкой темно-серой шерсти. Спрятала выбившиеся пряди волос и требовательно взглянула на Яра: – А где обещанная иллюзия? Или я и так на мальчика похожа?

Лесс с сомнением хмыкнул. А Яр вытащил из кармана медальон с серым невзрачным камнем и надел его мне на шею, велев не убирать под плащ.

После чего оба парня отошли на шаг и критически оглядели меня.

– Сгодится, – был их вердикт.

– Я хочу это увидеть! – меня просто распирало от любопытства.

Яр медленно провел рукой передо мной, бормоча заклинание закрепления материи. От его ладони разлилось голубоватое свечение; оно все уплотнялось, росло, и через секунду в воздухе зависла узкая зеркальная плоскость со рваными краями. В ней отразился паренек лет тринадцати, смуглый, с большими удивленными карими глазами. Волосы были полностью скрыты под низко надвинутой шапкой. От обычной меня в подростке осталось только любопытство, написанное на острой некрасивой мордашке.

– Здорово! – протянула я восхищенно.

Парни облегченно выдохнули, видимо, подсознательно ждали совсем не такой реакции от девицы, привыкшей, что ее считают хорошенькой. Украдкой я осматривала себя: руки стали как будто больше, а кожа темнее. Отличный артефакт, достоверная иллюзия. Любопытно, изменилась ли моя фигура под плащом, но разглядывать себя там на ходу было неудобно. Мне ужасно понравился этот маскарадный костюм. Мелькнула мысль: если сбегу из университета в таком виде, герцогу не отыскать меня.

– Сколько продержится иллюзия? – озабоченно спросил Лесс.

Очень хороший вопрос – не хотелось бы, чтобы где-нибудь в трактире я внезапно обернулась девушкой.

– Заряд часов на пять-шесть.

– Отлично. На нашу вылазку точно хватит, нам ведь к отбою нужно успеть в общежитие.

– А зачем вам возвращаться так рано? – удивился Яр. – Можете переночевать у нас с братом. У нас найдутся спальни для гостей. А утром вернетесь, никто и не заметит, что вас не было.

– Нет, благодарю, – твердо отказалась я. Репутация хрупкая штука, с ней нужно обращаться бережно.

***

Как только мы подошли к стене, Яр ловко забрался наверх и, пригнувшись, протянул мне руку. Лесс намеревался поднять меня за талию, как и в прошлый раз, но зеленые всполохи кольцом окружили меня и резко оттолкнули его руки.

‘Побереги-ка лапки, мальчик!’ – пронзительно пропищал Билли.

– Да я же помочь хотел… – Лесс отступил от меня на приличное расстояние.

‘Не лезь, если не просят’, – прозвучал ворчливый ответ.

Со стороны улицы послышался шум. Яр обернулся и неразборчиво выругался, глядя куда-то вниз. Из-за стены взметнулся здоровенный зеленый побег, который на глазах превращался в толстую лиану. Мы с Лессом ахнули и невольно попятились, а больше ничего не успели, потому что монструозный отросток живо обвился вокруг меня, легко поднял высоко над землей и в какую-то секунду перенес через стену. Дух захватило от неожиданного полета! Аккуратно поставив меня на землю с внешней стороны, лиана спиралью обвилась вокруг, а после мгновенно исчезла, словно впиталась в одежду. Я стояла ни жива ни мертва, не в силах отдышаться.

– Ого! И что это было? – послышалось за спиной.

Я обернулась на чужой голос и увидела Найрета, донельзя изумленного моим неожиданным прилётом.

– Что это за магия, парень?

Яр и Лесс присоединились к нам, запросто спрыгнув с пятиметровой стены.

– Не узнал малышку Мию под иллюзией, Най? – насмешливо спросил альфа у брата. – Ты где в универе настолько мелкого пацана видел?

Глаза у старшенького Тореддо еще больше округлились. Он обошел меня кругом и восхищенно присвистнул.

– И все-таки, что это была за магия? Я просто прибалдел, когда этот стебель втянулся в тебя. Это не магия земли.

– Да мы сами немного офигели от такой скорости. Следует признать, это смотрелось эффектно. Если бы еще Миа не визжала, было бы вообще здорово.

– Я старалась потише!

– Боюсь, крошка, у тебя не получилось, – огорчил меня Найрет. – Надеюсь, никто не слышал. Отправляемся?

Мы, не особенно торопясь, прошли глухим и мрачным переулком в сторону противоположную от центра городка. Вскоре свернули на не менее скучную улицу с пропыленными одноэтажными коттеджами с чахлой растительностью в палисадниках. Прямо на дороге, в угольной пыли, возилась чумазая ребятня.

– Откуда такое название – Бродяжий стан? Что за бродяги там живут? – поинтересовался Лессли. Я навострила уши – любопытно ведь. Только мое предположение и вовсе фантастическое – будто само предместье бродит, постоянно меняет место.

Найрет охотно поделился знаниями:

– Один старик в трактире рассказывал, что полвека назад на склонах окрестных холмов находили золотые самородки. Стоило копнуть лопатой, и был шанс наткнуться на карман с золотой россыпью. Некоторые везунчики за раз поднимали золота тысяч на двадцать, но большинство, естественно, впустую бродило по горам. Вот и звали стан Бродяжим. Ну, золото скоро закончилось, зато неподалеку открыли месторождение магического железа, многие «бродяги» подались в рудокопы, а название осталось.

Углубляясь все дальше в лабиринт улиц, уводивших нас от университета, мы с любопытством осматривались по сторонам. Может, когда-то Бродяжий стан и был лишь жалким поселком старателей, но с тех пор утекло много воды – Виал разросся, и ныне так называют все северное предместье города, где располагаются склады и конторы добывающих компаний, и, конечно, жилые дома их работников.

– Ха, судя по всему, железо приносит им куда больше прибыли, чем когда-то бродяжничество за золотом, – Яр кивнул на дома из камня, закопченные и неопрятные с виду, но без сомнения, добротные.

Да, люди здесь отнюдь не бедствуют и содержат свои дома в порядке. Тем более бросалось в глаза убожество окружающей их растительности. Неужели жителям действительно настолько безразлично, что деревья возле их домов больны, а редкую траву покрывает серая пыль, которую не способен смыть даже ливень?

И я в очередной раз задалась вопросом: в чем причина такого равнодушия у местных к окружающему миру?

Постепенно сгущались сумерки, дома тонули во мраке. Фонари не разгоняли тьму, а, казалось, усиливали ее, бросая тревожные оранжевые блики на лица. На горизонте яркое зарево огней ярмарки освещало полнеба и служило нам ориентиром. Все чаще встречались прохожие, и, наконец, мы влились в поток горожан, стремящихся развлечься этим вечером.

Первое, что меня поразило, когда мы вышли на площадь, – иллюминация. Множество ярких разноцветных огней. Это было ошеломляюще красиво, завораживало, притягивало, создавало атмосферу праздника. Глаза невольно разгорались от пестроты красок, сердца зажигались весельем. Нарядные платья, расшитые плащи в одной толпе с грубыми робами рабочих.

Музыка, смех, зазывные крики торговцев сливались в праздничную феерию, и мне против воли безумно захотелось стать частью этого веселья. Я с любопытством разглядывала пёстрые шатры, установленные в центре площади, а рядом, на грубо сколоченном помосте, попеременно и вместе, выступали акробаты, актеры и танцовщики. Все это было так ново для меня, хотелось посмотреть представление, побродить от палатки к палатке, любуясь на все эти чудеса.

Мое восхищение ярмаркой, конечно, не укрылось от моих спутников. Им все это было далеко не в новинку: девушки не пользуются такой свободой, как парни, это несправедливо. Я так много потеряла!

– Впервые на ярмарке? – улыбнулся Яр.

– Мы еще успеем здесь все осмотреть, а сейчас – ужинать! – Найрет указал на одно из зданий, фасадом выходящее на площадь. Над невысоким каменным крыльцом был натянут тент для защиты от дождя, над ним желтыми магическими огнями светилось название – «Карман, полный золота». Я невольно усмехнулась: благодаря экскурсу в историю этого места, мы поняли, что имеется в виду.

Яр вдруг ухватил за шиворот какого-то оборванного мальчонку, который некоторое время крутился рядом с нами. Тот немедленно залился слезами, шмыгая носом и умоляя «доброго господина» отпустить его.

– Держите кошельки, ребята! Здесь полно воришек, – предупредил Яр, звонко щелкая бедолагу по лбу и отпуская его. Тот мигом скрылся в толпе.

Я украдкой проверила, на месте ли мои монетки, которые предусмотрительно засунула в кармашек, пришитой к лифу нижней сорочки.

***

Едва я вступила в зал с низким дощатым потолком и полом, посыпанным песком, не удержалась и зажала нос ладошкой. Кислый винный дух мешался с запахом немытых тел и дешевыми духами в невообразимую смесь.

Все столы были заняты, у стойки толпились какие-то рудокопы. Посетители таверны, в основном, простолюдины – грубые, неопрятные и громкоголосые. Мда, этот трактир явно не для сьерры. Шумно, много пьяных – пиво лилось рекой. Были и женщины: наверное, подавальщицы, одетые слишком… э, нет, скорее – слишком раздетые. Я залилась краской и, чтобы не смотреть на все это неприличие, опустила глаза к заплеванному полу.

Хотела бы я вообще зажмуриться, но спутники и так бросали на меня неуверенные обеспокоенные взгляды. Я не собиралась выглядеть слабым звеном и портить всем вечер. Мы пришли сюда (кто бы мог подумать, что подобные места существуют!), чтобы разузнать хоть что-то о пропавших девушках, а потому нужно вести себя незаметно и не выделяться. И не падать в обморок от запахов и свободных нравов, доказывая свою никчемность.

Но в глазах все больше темнело… Держаться, я сказала! Почувствовала, как слабеют ноги, и я медленно… Лесс подхватил меня под руку и решительно поволок куда-то…

Оказалось, к распахнутому настежь окну. Благословенная осенняя прохлада! Сделала несколько жадных вдохов и мне, кажется, полегчало.

– Извини, тут очень… душно, – пробормотала я, неуверенно оглядываясь назад. Никого из посетителей вроде бы не заинтересовало неожиданное недомогание какого-то мальчонки. И слава Шандору! Яр и Найрет у барной стойки о чем-то разговаривали с хозяином – здоровенным детиной в кожаном жилете. Тот вдруг взглянул в нашу сторону и зычным голосом проорал: – А ну-ка, Шонн, Кир, Гарет, освободите-ка столик у окна для сиятельных лейров! Живо!

Работяги за ближайшим к нам столом недовольно заворчали что-то про поганых богатеев, но шустро вымелись куда-то со своими кружками. Подавальщица с громадным декольте сноровисто протерла столешницу и лавки тряпкой сомнительного вида и поклонилась, когда Яр и Найрет уселись за стол. Мы с Лессом присоединились к ним, причем я устроилась как можно ближе к окну. Воздух – единственное, что меня сейчас интересовало, я очень сомневалась, что смогу проглотить хоть кусочек в этом заведении.