Loe raamatut: «Я тебя не хотела…», lehekülg 5

Глава 10

Это только в сказках сразу любовь, подогнулись колени, задрожало сердце. В реальности совершенно ни так.

Как только сошедший с картинки идеальный герой любовных романов, каким-то образом ограничивает свободу или меняет твой привычный уклад жизни, особо не интересуясь твоим же мнением, ты вовсе не счастливо растекаешься лужицей у его ног. Крики: «О боже, какой он классный» заменяются на: «Твою мать, я в полной жопе».

Я его боялась до икоты, до этих розово-ванильных соплей с подогнувшимися коленями, до судорог. Прав был отец, женщины и мужчины относятся к сексу совершенно по-разному. Он для меня чужой человек и я испытываю отторжение. Когда он, напротив, смотрит на меня как на желанный кусочек. А ещё проблема в том, что это от него зависит, на какую поверхность я ступлю, выходя из ЕГО авто.

Мы ехали молча. Справедливее было бы сказать, что я молчала, а он, не стесняясь, разговаривал на непонятном мне языке с кем-то по громкой связи, периодически откровенно срываясь на традиционный русский мат. Отвернулась к окну смотря на безмятежно гуляющие парочки, любителей собак и их выгула и редких представителей глубоко бальзаковского возраста, рискнувшие в такую темень пройтись перед сном.

Невозможно адекватно переварить информацию, что он мне дал. Мозг отказывался верить, а я активно в этом ему помогала. Рабство давно отменили…

У меня ничего нет, чтобы я могла использовать. Паше я противопоставила Фархада, на этом всё… Может быть слёзы? Покатившись из глаз, они прервали его стремительное поднятие с кресла. Я знала, хотел подойти, наверное, решил воплотить это его: «себе», «моя». Но увидев слёзы перестал, молча опустился обратно.

А мне было так жаль себя, что стало плевать на окружающих. Не знаю каким чудом не разрыдалась в голос.

Стоит ли говорить, что съесть я ничего так и не смогла?

А теперь мы куда-то стремительно ехали. И что-то мне подсказывало, что выйду я уже на парковке подземного этажа, чтобы оказаться на простынях через пару минут. А может быть он решит сделать это раньше, как гулящую девку нагнёт в подворотне. Илии машине… Или ещё где-то. Какая разница, я в аду!

Не сопротивляюсь. Наверное, так работает принятие.

Никогда не думала, что, живя в нашем веке буду думать о несправедливости рабства. В моём случае самой примитивной формы – сексуального. Просто же хочет примитивно трахнуть. Чёртово похотливое животное.

И я бы дальше смотрела сквозь стекло, если бы не теплые пальцы на бедре, остановившие бег моей крови. Машина оглушающе тихо притормозила на светофоре.

Как в замедленной съёмке та самая рука поползла выше, к подолу юбки. Если есть парализующее оцепенение как диагноз, так вот, сейчас его можно было констатировать. Мягкое касание капрона, почти ласковое поглаживание.

Замерла.

Остановись… остановить… беззвучно умоляю.

Но вместо этого щелчок ремня безопасности, и он повернул меня за подбородок. Быстрый взгляд в глаза и на губы обрушился поцелуй. Сокрушающий, размазывающий и удушающий одновременно. Не знаю, чего он добивался. Хотел здесь и сейчас, а может быть наконец решил попробовать свою новую игрушку, а может быть просто надоело, что я сидящая тут для его утех, никак ещё не задействована.

Итог всё равно ясен. Он насиловал меня поцелуем, сминая до боли талию одной рукой и второй фиксируя шею для своего удобства. Выпивал воздух, сминал губы, буквально сжигал мою волю.

И не смотря на весь тот ураган, на теплоту его дыхания, на попытку в какой-то момент вынудить ему ответить и даже практически добившись этого, потому как не дышать я не могла, а откровенно распухшим носом это делать было крайне сложно, он остался недоволен. Раздражался. Усиливал напор.

Оторвался, пошло поглаживая нижнюю губу, посмотрел в глаза. Что он в них искал, вопрос, я просто смотрела, отрешённо и понимающе своё падение. А ведь я упала и продолжаю лететь вниз с катастрофической скоростью.

Что-то грубое сказал, может быть мат, я не разобрала. Целую секунду ничего не происходило, а дальше… Дальше я воочию ощутила, что такое нетерпеливое мужское желание. Он стал горячим, резким, грубым. Как оголилась грудь я поняла сразу, попыток к освобождению не предприняла никаких. Просто смотрела сквозь лобовое стекло на свет фонарей и проезжающие мимо машины сквозь марево слёз, пока он по-хозяйски оттягивал чашечку бюстгальтера и смазывал поцелуи на моей шее. Ключицу оголил. Горячее дыхание сменяют губы. Мне никак. Просто обжигает.

Нам сигналили.

Нас видели.

Но ему было плевать.

Он клеймил меня собой, каждый оголённый участок кожи, что я отдавала без боя, был уже его.

Кажется, у меня был шок. Иначе как оценить поведение? Просто застыла. Скажи мне об этом раньше, скажи мне об этом, когда Паша пытался сделать нечто подобное, может быть не так нагло, но всё же. Я была агрессивна, я себя защищала, а тут… Тут просто нет меня.

Всё закончилось так же стремительно, как и началось.

Это чуть позже я осознаю, что его прервал стук в окно, а вовсе не моё тихо и надломленное:

– Не надо, пожалуйста…

За секунду запахнул пальто и послал кого-то к чёрту, с силой повернул мой подбородок к тебе, чтобы видеть глаза.

– Не смог удержаться, – прозвучало с нотками извинения, но не искренне.

Ему не жаль.

Отодвинулась, вцепившись в ворот пальто, удерживая себя на грани сознания силой.

– Не надо…

Не добро прищурился.

– Что не надо?

Сглатываю вязкую слюну.

– Трогать.

Резко выпрямился. Желваки заиграли на ранее расслабленном лице, губы плотно сжались, а во взгляде как искры проскользнуло бешенство.

– Так противно? – зло и раздражённо кинул через плечо, трогаясь с места.

– Я…

– Что я?!

Вздрогнула и случилось то, что случалось ранее. Слова как-то сами потоком рванули наружу, пока машина набирала скорость и проскакивала красный.

– Я вас не знаю! И не готова вот так в машине!!! Тут люди ездят, я тут… и вы… мне стыдно, мне страшно и…

Закрыла лицо руками.

Господи… НЕНАВИЖУ,

Машина вильнула влево, но я даже не пошевелилась, продолжая держа глаза закрытыми. Мы остановились. Опять резко, рвано.

Он обнял, утыкая меня в свою грудь, неожиданно поцеловал в макушку как ребёнка, погладил по плечу. Рецепторы работали несмотря ни на что, я чувствовала приятный запах, биение сердца, шум проезжающих машин…

– Прости меня, моя девочка, я совсем забыл, что ты у меня ещё совсем девочка.

И меня прострелило. Он знает даже это…

Фархад

– История повторяется?

Проигнорировал вопрос, смотря сквозь затемнённое стекло на барную стойку, за которой сидит пока ещё одинокая женская фигура. Не долго… Она сама того не понимая притягивает к себе неприятности как магнит, как притянула и меня.

Не успеваю затормозить свою реакцию, когда какой-то хер нагло игнорируя присутствие с моей женщиной Шукрата подкатывает свои яйца. Тут каждая собака знает кто мы и каждый раз находится смертник, что прёт напролом. Брат сразу считывает меня как открытую книгу. От него не укрывается ничего, ни мой прищур, ни то, как сжались пальцы образуя кулак.

– Что ж, папочке это не понравится…

Смотрю на младшего в упор. Молчаливо призываю закрыться.

Из всех троих я получился самый спокойный и уравновешенный… Но сейчас, что-то до этого дня не веданное, поднимается в моём теле. Словно любые разговоры, касающиеся её, уже обливают грязью, какими бы они не были.

– Не злись Фархад, но Дава прав, ты знаешь почему.

Встретился с тяжёлым взглядом старшего брата.

Прав. С этим не поспоришь. Только всё это ничего не меняет. Она мне нужна, плевать как. Нужна и точка. Запах, мягкость кожи, моё дикое и необузданное желание сделать её своей во всех смыслах, затмевает любой здравый смысл. Я хотел её не только трахать, что-то чёрное поднималось внутри меня, что-то что готово вырваться наружу, если вовремя не накормить зверя. И я хочу утолить этот голод.

Это хуже одержимости, хуже страсти.

– Только в прошлый раз войну никто не приносил в дом.

Обвинение он выплёвывает, смотря прямо на меня, выказывая максимум недовольства.

– Это. Моё. Дело.

Я всё ещё хорошо помню, что произошло тогда. И не хочу это обсуждать, даже с родными по крови.

– Это уже дело семьи, брат! – жёстко рубит Арман.

– Со своими личными проблемами я разберусь сам, крыло старшего брата мне не нужно.

Вышел, не прощаясь и уже не видя, как Арман устало прикрывает глаза и откидывается на спинку кресла, а младший зло отхлёбывает из бокала.

Это моя женщина и мои проблемы! И я решу их так же быстро, как и ту, что образовалась на моих глазах. Тестостерон, зашкаливающий крови, рвётся на выход.

Глава 11

Оксана

Это начинается в самом детстве, когда они только начинают осознавать, что эта штука в штанах не только для того, чтобы ходить в туалет. Как-то утром, оп… а можно ещё и так. С этого момента начинается совсем другая система жизни. Он до самой старости будет в поиске плотского удовлетворения. Они так устроены, с этим ничего не сделаешь.

Вот именно тогда, любыми возможными способами начинается гонка за секс. Сначала это не материальные вещи, такие как харизма, внешность, доброта и прочее. Мальчик вырастает, понимает, что хочет не просто девочку, а самую лучшую девочку и тогда в бой идёт всё. Чаще деньги. Будем честными.

Всё так просто, что бы не происходило, всё сводится к эгоистичным желаниям мужика затащить тебя в кровать любыми «правдами».

К слову, в пяти столах от меня парень не сводит взгляда и нахально подмигивает, когда ловит мой взгляд. Противно. Но я уже не отвожу глаза. Смотрю прямо. Чего я жду? Провоцирую может быть?

Я уже ничего не жду! Что-то внутри кипит! Из-за дикой несправедливости, из-за собственного физического бессилия.

Так становятся мужененавистницами.

Да! Я была зла, унижена и растоптана, плюсом к этому находясь рядом с надзирателем, что приглядывал за мной. Это не могло не пугать.

Неужели он решил, что я побегу? Это было бы ещё смешнее.

А ещё я устала. Будучи интровертом, я быстро выматывалась от шумных вечеринок, людей и музыки. Хотя тот коктейль, что подсунул мне один из барменов был вкусным и алкоголь в нём я не почувствовала. Только по факту воздействия. Местами стало даже хорошо, чуть-чуть кружилась голова и она же становилась пустой… Интересное действие, ещё бы и мысли угоняло прочь, цены бы ему не было. А так, остаётся только терпеть.

Тем временем, парень встаёт со своего места и идёт ко мне чем, взывает напряг сидящего за моей спиной надзирателя. Не красавец, но холёный, молодой, но уже бескрайне наглый. Навешиваю ярлычков ему. Мне скучно.

– Чем тебя угостить? – интересуется сразу.

Надо же… пошёл самым простым путём. Сразу быка за рога. Прискорбно, за один день из перспективной студентки, я превратилась в тело, которое все хотят поиметь.

– Ничем.

Хмыкнул, садясь на высокий барный стул, не прекращая мне улыбаться. Я ему нравлюсь именно в том самом смысле. Этого он не скрывает.

– Эй, – широкая ладонь ложится на плечо неудавшегося угощателя, – иди дальше.

Теряю к этому интерес. Мне всё равно.

– А… я понял, сколько надо заплатить? – наконец весело говорит парень, смотря на приставленного ко мне мужика.

Затошнило. Как пошло.

Куда дальше? Это последняя станция? Меня приняли за проститутку. Мы пробили дно.

И я не расплачусь от обиды. О нет… Я закрываюсь, меланхолично прокатывая по краю полупустого бокала трубочкой.

– Конечно ты заплатишь, только не за это.

Оборачиваюсь ровно в тот момент, когда «покупателю» с хрустом ломают нос. Фархад делает один кроткий замах. Парень не успевает ничего понять. Кровь не просто полилась, она хлынула как прорвавшаяся дамба. Отскакиваю в сторону.

Фархад теряет интерес и разворачивается ко мне. Глаза огромные, адреналиновые, он словно хапнул чего-то сильного и его бомбит. Я не боюсь почему-то, но и не разбираю основную свою эмоцию. Просто смотрю на него, тоже считать пытаюсь.

Это ненормально, что он бьёт людей и ломает им кости, я понимаю это, но не скажу ни слова. Парень получил за оскорбление.

Ни говоря ни слова хватает за руку. Нет – нет – нет!!! Я не хочу! Я не хочу!!!

Стараясь притормозить, ухватилась двумя руками за широкое запястье и перекрикивая музыку кричу:

– Давай останемся, пожалуйста.

Останавливается, недоумённо смотрит на мои побелевшие пальцы, потом в глаза, хмурится. Я подступаю ближе и повторяю.

– Хочешь остаться? – переспрашивает

Не слышу, читаю по губам, но смотрю во все глаза. Мы остановились посреди танцпола занимая практически центр, но никто не смотрит, всем плевать. Ночь все пьяные.

Киваю и не оказываю сопротивления, когда он притягивает меня к себя вплотную, когда рука большая и горячая ложится на мою талию, а вторая зарывается в волосы, чтобы притянуть меня к себе, а потом вздрагиваю, когда он шепчет в ухо:

– Поцелуй меня, и мы останемся.

С отчаянием смотрела куда-то в районе натренированной груди, тихо радуясь, что он не видит моих глаз, что в такой позе я просто не могу себя выдать до основания.

Я бы так вечность простояла.

Внутри противный голос кричал: «Плевать, поцелуй его и всё закончится!», а второй: «Ну, давай, сделай, будь шлюхой, ты и так позволила вытереть об себя ноги».

Через силу подняла взгляд, смотрела долго, перекручивая нутро через мясорубку. Реальность отключается, погружая нас в вакуум. Щёлк и нет ничего. Перестала басить раскатами музыка, только гулкая тишина в ушах, не слепят софиты, взгляд помутнел и образ действительно привлекательного мужчины расплывается.

Я уже ненавижу слёзы!

Кто я в итоге? Игрушка? Он мешает меня с грязью одним только намёком на интимные вопросы. Меня воспитали в страхе и строгости перед сексом, перед наглыми мужчинами, что этого захотят от меня, мне всю жизнь говорили: УВАЖЕНИЕ! Уважай себя! Пресекай! Не позволяй таскать себя, как портовую девку по углам.

И вот он, напротив стоит и хмурится, злится, ломает меня и крошит, подминает и душит.

Тихо, одними губами я шепчу:

– Не заставляй меня, пожалуйста.

Не услышал голоса, но прочитал по губам. Взгляд леденеет. Замораживается.

Закрываю глаза руками, окончательно размазывая тушь, а потом чувствую, как он прижимает меня к себе. Такой большой и горячий, совершенно мне не знакомый и чужой мужчина. Он обдает меня теплом своего тела, запахом своего парфюма и вновь разрывает невидимый, но насколько лелеемый мною круг личного пространства, в которое я не впускала никого! А он просто взял и позволил себе.

– Так сильно тебе не нравлюсь?

Нравишься? Я уже не знаю… Пугаешь точно. Прикусываю губы, чтобы не сказать этого.

Он понимает без слов. Тянет за собой на выход, накидывает на печи верхнюю одежду и выводит. Уши мгновенно отпускает. Морщусь. Очень громко было, заложило всё.

Мы доходим до машины. Фархад облокачивается о капот, меня к себе притягивает, широко расставив ноги.

Покачнулась и ради удержания равновесия схватилась за плечи, но сразу после того, как поймала баланс, отдёрнула ладони. Что не осталось не замеченным. Фархад сузил глаза, которые в свете тусклого фонаря показались максимально тёмными, почти чёрными.

– Давай ещё раз.

Невольно поёжилась, обхватывая себя руками. Может быть хватит разговоров? Алкоголь меня слишком расслабляет. Я хочу спать и мне холодно.

Руки опустились на талию, обжигая касанием и теплом. Господи, да он просто горит весь. А может быть этот контраст чувствуется только на фоне моего состояния? Такой вариант тоже возможен. Жмусь к нему. Он тёплый, мне холодно. Я предсказуемо делаю выбор в пользу объятий.

– Нужно кое-что прояснить, – пальцы ласково заправляют прядь моих волос за ухо, – мне не нравится бесконечная скорбь в твоих глазах.

Надо же… Царь… Ему не нравится.

Это в мыслях, на деле я не изменилась даже в частоте дыхания.

– Я не насильник, у меня нет желания обижать тебя. Понимаешь меня?

Медленно и настороженно киваю, хотя ни на секунду не верю в его слова. Уже обидел, уже насилует меня, если не физически, что я тоже думаю скоро произойдёт, то морально однозначно.

– Я хочу тебя. Во всех смыслах этого выражения.

Предсказуемо. Можно было не надеяться на чудо. Плечи непроизвольно опустились ниже, и я отвернулась, утыкая взгляд в асфальт, покрывшийся красивой листвой, что нещадно раскидывал всё ещё лёгкий, но набирающий силу ветерок.

Фархаду не понравилось это. Кожей ощутила.

– Услышь меня, я не предлагаю тебе секс на пару ночей, я предлагаю тебе отношения. Где ты даешь мне возможность быть твоим любовником, я же со своей стороны обеспечиваю твою защиту, беру на себя обязательства по твоему содержанию, решению твоих проблем и как бонус дам тебе возможность строить карьеру, там, где ты захочешь и не стану препятствовать дальнейшему развитию тебя как профессионала, в случае прекращения наших отношений.

Пауза.

Он сказал: в случае. То есть… То есть вариант иной он не рассматривает? Я сейчас правильно поняла? Или наоборот? Я – пьяная… боже мой… Абзац.

Широкие ладони поглаживают талию. Это начинает убаюкивать. Нужно было что-то съесть, а не опрокидывать в пустой желудок коктейль. Глаза закрываются, я полностью облокачиваюсь на него, укладываю удобнее голову.

Объятия становятся крепче. Наверное, он думает, что это мой ответ, но на самом деле – нет.

А ведь он постарался. Сказал красиво. Отношения… Козлина он. Вот кто. Думает, что я не понимаю о чём речь? Пока ты меня зажигаешь… я весь твой, как только мне надоест и появится на горизонте лань с огромными и пугливыми глазами, я дам отступного в виде места работы или что он там ещё успел пообещать?

Пошлятина какая. Тошнит просто.

Купить решил. Наглый и оборзевший мажор.

Ладони зудят, как хочется выписать пощечину. За оскорбления, за наглость, за то, что в принципе посмел так мне сказать! Мы что все шлюхи для них? Своей бы так сказал?! Ядом обносит рот.

Жмурюсь с силой. А потом прикусываю губу от досады. Я не могу. Он прав. Я не могу. Мне нужна защита.

Это ужасно. Я ощущаю себе проституткой на паперти. Красивая и доступная только что встала из-под одного клиента, чтобы взять за руку другого. Почему-то себя такой вижу…. Красивой и падшей. Мурашки бегут.

Я деревенская девочка, у нас любой промах разносился на версту, у нас женщин с низкой социальной позицией считали просто за флирт с двумя парнями за неделю.

Меня так не воспитывали. Меня по-другому совсем…

Фархад вдыхает запах моих волос, совсем не представляя о чём я сейчас думаю. Он как будто бы даёт мне время осмыслить. Зарывается носом и вдыхает. Руки становятся откровенными, жмут ещё плотнее. Закрываю глаза, не хочу ничего видеть.

На что там надеются девочки читающие сказки? На то что встретят ЕГО, совсем случайно и на всю жизнь, одного. Смешно. Кажется героиням сказок никогда не встречался на пути вот такой как Фархад. Такой, который вместо брака и любви, предложит деньги, защиту и продвижение по карьерной лестнице в обмен на секс. С одной стороны, это честно. Вот так карты на стол. С другой сам факт… Меня коробит от одной мысли.

Паше я грубила. Последнее время явно. А с Фархадом опасаюсь. Очень сильно опасаюсь это делать.

Паша… твою мать. Кость в горле. Не вытащить, не проглотить.

Злюсь на него, ядом готова плеваться. Это из-за него я должна делать выбор из двух зол. Чёртовы мужики.

– Ещё, я предлагаю быть честными. Это поможет держать баланс. Согласна.

Отрываюсь от плеча, выпрямляюсь, в глаза смотрю.

Честными… Очень честно хочу послать его далеко и на долго. Но вместо этого киваю. Я иду на поводу, действую так же, как и тогда в машине, делаю вид, что он победил. Иначе, просто не знаю как надо…

Я же не до конца идиотка. Слабая женщина всегда будет слабой женщиной. У меня проблемы. Наташа права. Я думал, что это всё игры, что дурь это всё! А оказалось, он маньяк какой-то агрессивный. Фархад маньяком мне не кажется. Да, заступает за красные линии, но почему-то я воспринимаю его иначе. Он, то, второе из зол

– Прекрасно. Тогда начнём.

Поднимается, ловит за руку и в машину сажает. Не сопротивляюсь. Я приняла решение.

Глаза пробегают по салону. Красиво. Тут даже пахнет дорого, ни то, что на вид. На вид тачка-космос.

Я мечтала, что у меня будет классная машина, которую я однажды сама себе куплю. Сяду в её салон, нажму на кнопочку зажигания, и она отзовётся приятным урчанием двигателя. А вместо этого, оказываюсь содержанкой, которая смотрит как хозяин машины моей мечты обходит её и садится на водительское сидение.

Давящая тишина разрывает перепонки. Изредка на консоли вспыхивают сообщения я не читаю. Отворачиваюсь из вежливости, Фархад не тушуется, не прячется и не смахивает. Он читает их, совершенно не стесняясь того, что я могу в любую минуту взять и увидеть текст. Ведёт себя ни как типичный парень. Я сужу по рассказам Наташи, Фил ей доступ к своему телефону не даёт и всячески прячет его.

Или может быть он такой спокойный, потому что я что-то вроде игрушки? В нормальных отношениях он бы так делал? Думаю, что нет.

Мгновенно злюсь на сравнение самой себя с игрушкой. Собираю по крупицам смелось и говорю:

– Почему я? – Фархад кидает мимолётный взгляд, вынуждая сделать вопрос более развёрнутым.

– То есть, я имею в виду, что… – слова с трудом даются, я выдавливаю из себя. – Если тебе, – заикаюсь снова и злюсь, тут же ловя его усмешку. Дальше поддаваясь порыву, выпаливаю: – Если только любовница, то можно было выбрать девушку, которая восприняла бы твоё предложение с радостью.

Смеётся и головой качает.

– Ты топчешься по моему самолюбию весь вечер.

Умалчиваю очевидное, просто смотрю укоризненно. Господи, насколько же эгоист. Просто ужасно.

Фархад отрывает от вождения на пару секунд, когда мы притормаживаем на очередном светофоре. Я складываю руки под грудью, бровь приподнимаю, он снова сокрушённо головой качает словно издеваясь. А потом берёт и прошибает меня:

– Дорогая, – вкрадчиво, с хрипотцой произносит, – ты невнимательна. Я выложил все карты на стол. Помнишь?

– Нет, – упрямо заявляю.

Усмешка. Не злая, нет, скорее какая-то предвкушающая. Непроизвольно вжимаюсь в сидение сильнее.

– Я сказал: я тебя заметил.

Да, что-то подобное было сказано. Оказывается, он не просто красивую фразочку использовал, он смысл в это вложил? Серьёзно?!

– Дело во мне? – спокойно спрашиваю.

– Исключительно.

Хмурюсь. Быть чьим-то «исключением» принято романтизировать. Я столько раз слышала, что Соня мечтает быть чьей-то «исключительной девочкой», что набилась огромная мозоль на данную форму. Не воспринимаю этого. Потому что ненормально. Одержимостью какой-то веет от этого.

В голове не укладывается. Мы знаем друг друга совсем ничего. Он считает нормальным вывалить ТАКОЕ первой встречной?

Буду честной, я не планировала ничего такого, только потому то в моей голове, отношения должны развиваться вдумчиво и осознанно. Люди, прежде чем кидаться такими фразами, как минимум должны пообщаться нормально. А он нахрапом. Утром кофе предложил, вечером деньги и содержание.

Господи…

– Спасибо что помог, – говорю спокойно искренне веря, что смогла удержать эмоции за холодным тоном

Фархад не отвечает. Я и не жду. Веки наливаются свинцом и начинают смыкаться. Алкоголь всё-таки сделал своё чёрное дело. Засыпаю.