Loe raamatut: «(Не) чужие»

Глава 1

Ксения поправляет блузку. Лучшая вещь в ее гардеробе, который изрядно сократился после развода. Вертится перед зеркалом, но не смотрит на собственное лицо. Она ненавидит зеркала, но сейчас должна убедиться в том, что выглядит отлично. Хмурится, потому что понимает – никакая блузка или узкая черная юбка не сделают ее краше.

Она отходит от небольшого зеркала и хватает расческу. Нужно привести в порядок волосы. Волны кудрей падают на хрупкие тонкие плечи, обтянутые кремовым шелком. Женщина нещадно дерет спутавшиеся за пару часов колтуны, проклиная себя за то, что начала готовиться к собеседованию слишком рано. Вот и волосы успели запутаться, да и макияж, скорее всего, вновь придется поправлять. А она не хочет больше заглядывать в зеркало, чтобы не видеть свое лицо.

Шрам. Изорванная собакой щека не дает ей покоя двадцать лет. Безумие… Она давно должна была забыть тот несчастный случай, выбросить его из головы и продолжить жить дальше. Но не может. Не хочет… Теперь она до смерти боится собак и еще больше ее пугает мысль о месте, куда она идет на собеседование.

Клиника красоты. Место, где делают идеальные лица. Новые лица. И не только. А она со своим шрамом решила попытать там счастье? Это настоящее безумие! Она не расстроится, если ее не возьмут, несмотря на отличный опыт работы до недавнего времени и образование. Ксения – бухгалтер, с рекомендациями, с послужным списком. Она способна добиться даже большего, чем простой помощник; она и сама может стать главным бухгалтером. Все задатки есть, и не только. Однако ее лицо порой путает все планы.

Но она не собирается унывать, пока не получит отказ. Пока ее душу будет греть надежда. Да и черт бы с ним, со шрамом! Она же не в модели собирается выбиться, а просто хочет получить хорошую должность с высокой оплатой труда. И наконец-то съехать из этой вонючей дыры. Но выбора у нее нет. Полгода назад, когда она вместе с сумками оказалась на улице, а после получила бумаги на развод, не думала о том, что устроиться жить в новом городе будет так сложно. С деньгами было напряженно, очень напряженно. Все, что она раньше зарабатывала, уходило в семейный бюджет. Поэтому, оказавшись на улице, получив от бывшего мужа пинок под зад, она никак не думала, что придется сначала скитаться по знакомым, а потом и вовсе отправиться в другой город на поиски лучшей жизни.

Она оставила в прошлом хорошую работу, знакомых, родных. Здесь она была чужой и никому не нужной. И ей пришлось довольствоваться малым, перебиваясь в первый месяц подработками, а потом и вовсе согласившись на низкооплачиваемую работу на складе. Она формировала приходно-расходные документы, пахала по сменам, а после возвращалась в комнату, которую снимала у вполне безобидной бабушки с ее дочкой-инвалидом.

Подхватив сумку, она принюхалась к себе. В квартире был порядок, но ей казалось, что в воздухе витал аромат нечистого тела и испражнений. Дочка у бабки была немолодая и лежачая. Старушка ухаживала за ней как могла, но запах всё равно присутствовал в трехкомнатной квартире. И Ксения пообещала себе, что обязательно получит эту работу. Обязательно! Потому что ей нужно было двигаться дальше. Забыть прошлое, забыть мужа, которому она надоела, да которого и не любила никогда. Лишь привычка. И пусть он был единственным, кто не посмотрел на ее лицо, не ткнул в шрам и не поморщился при этом, она все же не могла забыть его последние слова.

Они устали друг от друга. Он – от ее холодности. Она – от его нелюбви. Чужие. Они всегда были чужими, но до поры вполне терпимыми друг к другу. И удобными. А теперь женщина спускалась по лестнице, стуча каблучками по ступенькам, и напряженной рукой поправляла прическу. Она очень надеялась, что локоны прикроют шрам на щеке. Что тот, кто будет проводить собеседование, хотя бы из тактичности не обратит внимания на изъян.

Но это клиника красоты. Место, где все должны быть безупречны. Потому что сотрудники там – лицо компании. Она отчаянно хотела стать частью этого коллектива, получать по её меркам огромную зарплату и съехать из душной чужой квартиры. Послать к чёрту склад и вечно хохочущих напарниц, пропитанные куревом каморки, скользкие взгляды грузчиков. Просто послать всё к чертовой матери и вернуться в привычный мир, в котором её умения ценили…

До клиники Ксения добирается на такси. Пришлось раскошелиться и потратиться, но она опасалась того, что испортит вид в общественном транспорте. На что не пойдёшь, чтобы получить желаемую работу. И она готова была платить, лишь бы добраться вовремя и сохранить с трудом отутюженную блузку в безупречном первоначальном виде. Расплатившись с таксистом, она выходит из салона. Поправляет задравшуюся слегка юбку, перекидывает на локте сумку и поднимает глаза, чтобы ещё раз рассмотреть место, в которое влюбилась с первого взгляда.

Про клинику она узнала не сразу. Возвращаясь после очередной смены, Ксения случайно завернула не на ту улицу, по которой порой блуждала, лишь бы погулять подольше и не смотреть на то, как бабка таскает тазик с водой и моет свою дочь. Она очутилась перед невысоким зданием и залюбовалась им. Зеркальные панели, широкая дорожка. Вокруг зелёные деревья и кустарники. Это место было таким чудесным и успокаивающим, что она хотела тут стоять и просто любоваться. Но потом на пороге появилась женщина, и ей пришлось резко развернуться и уйти, чтобы та не заметила её восхищенных глаз и искажённой глубоким шрамом щеки. Чуть позже, когда она уже специально прогуливалась мимо, узнала, что это было за место и чем тут занимались. Так со временем Ксения стала отслеживать жизнь компании, пока случайно не наткнулась на вакансию. Требовался помощник бухгалтера, да еще с такой зарплатой, от которой она готова была под дудочку начальства плясать, лишь бы только взяли.

Теперь же она неуверенно переступает порог, рассматривая здание изнутри. Тут всё было даже лучше, чем она могла предположить. Пахло свежестью. Никакого больничного запаха. Вокруг светло, кожаные бежевые диванчики. Плазменные телевизоры на стенах, на которых крутили ролики. Впереди широкая стойка. За ней – две молодые высокие женщины. И одна краше другой. Действительно, сотрудники – лицо компании. Ксения хмурится. По коже бежит холодок, когда те профессионально оценивают её лицо, заострив внимание на шраме.

– Добрый день, – говорит одна из сотрудниц. – Вы на приём?

– Добрый, – она старается улыбнуться, но губы все равно дрожат. – Я на собеседование.

Сотрудница быстро кивает, возвращаясь к компьютеру.

– Пожалуйста, назовите свое имя и должность, на которую претендуете.

– Ксения Назарова. Помощник главного бухгалтера, – она чеканит каждое слово, радуясь, что голос не задрожал. Все-таки смогла взять себя в руки.

– Да, вижу. Вас примут через пятнадцать минут. Руководство на совещании. Не могли бы вы пока заполнить анкету?

Ксения кивает. Конечно же, соглашается, заодно обдумает ответы для возможных вопросов. Она забирает пару листков, ручку и идет за ближайший столик, где садится на мягкий диванчик и аккуратным почерком выводит ответы. Ксения проговаривает вопросы, придумывает отличные варианты. Все получится. Обязательно получится!

Через десять минут анкета заполнена, ручка лежит рядом, а она ждет, когда позовут. Но время идет. Проходит пять минут, потом десять. И лишь через полчаса её вызывают. Сотрудница, которая с ней говорила, неловко улыбается, будто смущается за задержку, и проводит на второй этаж, в кабинет к начальству.

– Вы уж простите, – та женщина почти шепчет, – но совещание затянулось. Вас примет директор.

– Директор?

– Да, – она быстро кивает. – У нас многие проходят через собеседование с ним. Здесь строгий отбор.

Ксения хмурится. Кажется, план получить работу в этой компании летит к чёртовой матери со скоростью света.

Даже разрешение войти в кабинет к начальству ей приходится ждать под дверью. Ксения чувствует себя отвратительно. Из головы вылетают все мысли, правильные ответы. Она нервно сжимает в руках анкету и борется с желанием развернуться и уйти. К черту ее блузку, пусть помнется в автобусе!

Но вот она слышит приглушенный мужской голос и толкает дверь. Ей разрешили войти.

Ксения входит в кабинет и старается не смотреть на того, кто сидит за длинным светлым столом. Она делает несколько неуверенных шагов и задирает голову, чтобы все-таки ради приличия посмотреть на директора. Но даже слова приветствия, которые она должна была произнести еще несколько секунд назад, замирают на губах.

Расхаживая под дверью, Ксения была уверена, что директор – дядечка лет пятидесяти, а то и больше. И что он слегка полноват, и на голове, скорее всего, уже есть седина. Но она никак не ожидала, что увидит мужчину примерно ее возраста. Подтянутая фигура, широкие плечи. С густыми, темными, слегка вьющимися волосами, такой же черной аккуратной бородой. Она замирает посреди кабинета, забыв как дышать.

Он смотрит на нее. Глаза цвета ночи. Темные, почти черные. И как он смотрит! Не беглый взгляд, не тот, который она привыкла ловить на себе. Ее будто изучают. Каждую деталь. Внимательно, досконально. Казалось, он видит все. Даже то, что на ее шее две родинки. Или слегка асимметричные брови. Но дольше всего он смотрит на ее шрам. Будто профессионально изучает то, чем занимается его клиника.

– Добрый день, – он говорит первым, вынуждая Ксению отмереть и нервно поздороваться в ответ.

– Добрый день, – она удивляется тому, как хрипит ее голос. Ну вот, подумает, что помимо шрама, уродующего щеку, она еще говорить не умеет.

– Присаживайтесь, – мужчина указывает на свободный стул, до которого Ксения добирается с трудом. Коленки от волнения подкашиваются. А ещё беспокоит то, как он продолжает рассматривать её. Ищет изъяны. И их явно слишком много в ней. – Передайте вашу анкету.

Теперь мужчина смотрит на руки, в которых она нервно сжимает листы. Слегка помяла. Она хмурится, но протягивает анкету. Он же наклоняется немного вперед. После смотрит на ровные строчки, задумчиво читает. Достает из папки её резюме, перечитывает его. Всё это время Ксения молчит. Она боится заговорить без его разрешения. Да и не знает, что сказать. В голове пусто. Она просто хочет уйти.

– Так, Ксения Владимировна, – он поднимает глаза и вновь сверлит её тёмным взглядом, прожигающим, сканирующим. Ксения уверена, что он даже знает про то, что её бюстгальтер не того оттенка, который подошел бы к этой блузке. – Тридцать три. Высшее, курсы. У вас неплохой опыт, помимо последнего места.

Она слушает его низкий тембр голоса и чувствует, как он эхом вибрирует в её теле.

– Вы замужем? – Ксения резко поднимает глаза и встречается с его тёмными колодцами.

– Нет. Разведена, – она почти шепчет. Голос охрип.

– Ясно, – он кивает и возвращается к анкете. – Дети есть?

– Нет.

– Почему?

Его резкий вопрос выбивает почву. Ксения была готова к подобным вопросам, но не в начале собеседования. Обычно всех интересовал опыт работы и навыки, но никак не дети. Детей и личные вопросы оставляли напоследок.

– Так почему? – кажется, она молчит непозволительно долго.

– По личным причинам, – она не скажет ни за что на свете, что «личным причинам» уже десять лет. Чёртов поликистоз, гормональные сбои и прочие гадости, с которыми она борется и никак не может одержать победу.

Он хмурится. Ксения пытается припомнить его имя. Она же видела табличку на двери. Но перед глазами какая-то непроглядная пелена. Неужели слёзы?

Артур. Вроде так. Артур Каримович. Она готова зааплодировать себе за то, что смогла прогнать слёзы. И почти вспомнила. А вот директор продолжает оглашать вслух детали её резюме, но почему-то заостряет внимание на личных моментах.

– Вы прописаны в другом городе.

– Да, у родителей. Сюда переехала полгода назад.

– Снимаете жилье?

– Да, – ей не нравится то, как он внимательно смотрит. Не нравится, но она вынуждает себя скупо улыбнуться. Он работодатель. А эта клиника, возможно, станет ее новым местом работы. Но шансы так невелики, что Ксении хочется зарычать на себя за такую наивную обманчивость. Лучше бы она не отправляла резюме. Нервы были бы в порядке.

– Хорошо, – директор откладывает в сторону её резюме и анкету. Скрещивает перед собой руки в замок, вновь осматривает её и говорит уже тише. – Вы нам не подходите.

Весь мир замирает вокруг Ксении. Она готова была услышать отказ, но не так. Не таким голосом. Не таким образом. Лучше «мы вам перезвоним», чем этот… Этот сухой категоричный ответ.

– Вот, – тем временем мужчина наклоняется, расцепляет замок из пальцев и что-то достает из верхнего ящика стола.

Ксения почти не видит. Пелена вернулась. Но реагирует на его движение. Принимает что-то довольно тяжёлое и не сразу понимает – она смотрит на себя в отражении зеркала. Он дал ей зеркало! Она ненавидит зеркала.

– Вы не наше лицо. Посмотрите на себя, – он продолжает говорить также тихо, отчего волосы встают дыбом. – Это клиника пластической хирургии. Что скажут наши клиенты или меценаты, если увидят такого сотрудника?

Ксения продолжает смотреть на себя в зеркале. Она знает, что скажут. Или как посмотрят. Или ткнут пальцем. Прошло двадцать лет. Ничего не меняется. Совершенно ничего.

Она возвращает зеркало. К чёрту эту работу!

– Пожалуй, – теперь её голос не дрожит. Ксения берёт эмоции под контроль. Её облили дерьмом, но ей не привыкать. Жизнь заставила отрастить зубки и коготки. – Это самое отвратительное собеседование на моей памяти, – она кривит улыбку. – Прощайте, Артур Каримович.

Она больше не говорит. Откладывает зеркало как можно дальше от себя. Поднимается на ноги, вновь оправляет юбку, что не остаётся незамеченным для директора. Забирает стоящую рядом сумку и уходит. Она сказала всё, что думала. И не стала дожидаться от него извинений. Ничего. Только тишина шла следом за ней.

Что же, по крайней мере, она была практически готова к отказу.

Ксения спускается по лестнице вниз, слушает, как стучат её каблучки. Проходит мимо стойки приемной и почти не слышит, что ей говорят. Кажется, попрощались. Она толкает стеклянную дверь и наконец-то вдыхает воздух. Там, в кабинете, она забыла, как дышать полной грудью. Ноздри щекотал запах дорогого парфюма. А здесь, среди шума проезжающих мимо машин, она может наконец-то слышать мысли, которые ни черта не радуют. Нужно идти на остановку и ждать маршрутку.

Но она не успевает пройти и двадцати метров на ватных ногах, как рядом с ней останавливается огромная чёрная машина. Опускается стекло со стороны водителя. Ксения шарахается, не понимая, как она могла не услышать приближение такой махины.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на того, кто её напугал, и замирает на месте, ощущая, как ещё чуть-чуть и ноги совсем подогнутся. Он смотрит на нее в ответ. Артур, мать его, Каримович! Тот самый, который еще минут пять назад её унизил. А теперь магнитит чертовски опасными тёмными глазами. Бьёт по рецепторам парфюмом с древесными нотками. И молчит, как и она. Ксения забывает слова. Из головы напрочь вылетают ругательства, которыми она собиралась осыпать мужчину.

– В машину, – он почти рычит, нервно сжимая руль. – Немедленно, если все еще хочешь работать в моей клинике.

Глава 2

Ксения продолжает стоять на месте и непонимающе рассматривать его лицо. А вот мужчина еще больше злится.

– Оглохла? Садись, – и он кивает на свободное пассажирское место.

Женщина не понимает, как за короткий срок мужчина мог стать таким. Жестким, злым. Черты его сурового, но красивого лица исказились гневом. Неужели она виновата? Она встряхивает головой, чтобы отогнать непрошеные мысли прочь.

– Я не сяду, – Ксения вынуждает себя ответить. Она находит какие-то скрытые в теле запасы, и у нее получается говорить практически ровно. Дрожи нет. Нет обиды или страха. Есть лишь желание послать этого неотесанного болвана куда подальше. Как и его клинику.

– Я не спрашиваю, – он поворачивается к женщине и теперь смотрит в упор. Таким взглядом можно дыры в теле оставить. Но Ксения не прогибается. Хватит. Одной порции дерьма на сегодня достаточно. – Быстро села в машину.

Мужчина злится, хотя куда еще сильней. Она видит, как ходят желваки, как он плотно сжимает зубы. Нижняя губа нервно дергается.

– Нет, – Ксения надеется, что ее голос все так же тверд, как и минутой ранее.

– Сука, – рычит он и выскакивает из машины.

Женщина отступает назад. Теперь она напугана и не понимает, что он собирается делать. Неужели втолкнет ее в машину под протестующие крики на глазах у изумленной публики? Кажется, да. Мужчина хватает ее за локоть, морщится и тянет за собой. Они резво огибают машину, он открывает пассажирскую дверь и заталкивает Ксению в салон, подсадив под попу. Она изумленно охает и недовольно ворчит, когда ощущает, как долго задерживается его руки на ее ягодицах. Но не успевает огласить мысли вслух, встретившись мимолетно с темными глазами Артура Каримовича, а после и вовсе уткнувшись носом в закрытую дверь. Еще мгновение, и он уже сидит рядом, впиваясь крепкими пальцами в руль.

– Что вы себе позволяете? – она готова закричать, но встречает в ответ молчание.

Мужчина ловко срывает с места махину, жмет на газ, и они вливаются в поток машин. Теперь у Ксении нет шанса на побег.

– Ну же! – теперь она дышит рвано. Она напугана. Он ее практически похитил. Усадил в машину силой и везет в неизвестном направлении.

– Нужно поговорить, – голос мужчины звучит спокойней, но это спокойствие обманчиво. Ксения видит, как он чуть ли не вгрызается ногтями в обод руля. Как следит за дорогой, будто коршун.

– Я слушаю, – Ксения понимает, что спорить с ним бесполезно. Кажется, она его задела словами. Хотя говорил в основном он, и больше ее оскорблял.

– Тебе нужна работа? – Ксения почти задыхается от его фамильярности. Там, в кабинете, в клинике он вел себя почти профессионально, а сейчас превратился в мудака.

– Я бы не искала работу, если бы она мне была не нужна. Тем более не стала бы вас беспокоить со своим скудным резюме, – нет, ее резюме вполне приемлемо для такой работы, даже он отметил это. А Ксения говорит про свое лицо. Вот оно было скудным и неподходящим.

– Значит, нужна, – он усмехается. Поворачивает руль, и они встают в плотном потоке на проспекте.

– Куда мы едем?

– На Кирова, 28, корпус 1, – он цитирует строчку из ее анкеты с временным адресом. Ксения открывает удивленно рот и тут же смыкает губы. Спорить бесполезно. Но раз решил подвести, она не будет вырываться. Сэкономит на такси.

– Но все-таки, что вам нужно? Вы мне ясно дали понять то, что я вам не подхожу, – Ксения сжимает в руке сумочку. И как удалось ее не выронить, когда он тащил ее в машину?

– А ты глуповата, – он жестко улыбается, попутно проклиная маленький затор на повороте. – Сказал же – работу готов предоставить.

– В вашей клинике для меня нет места.

– Есть, – теперь мужчина рычит. – И я готов дать это место тебе, если перестанешь возмущаться и дослушаешь, – он косо посматривает на Ксению. Она отвечает тем же, но молчит. Пусть скажет, что думает, а потом, около дома, когда она выскочит из машины, то пошлет его со всеми заманчивыми предложениями куда подальше и забежит в подъезд. Благо, он закрывается на замок, так что догнать ее не сможет. Да и руки свои, ручищи, марать об нее не будет.

Артур дергает руль и выворачивает в другой ряд. Жмет по газам и преодолевает перекресток на мигающий желтый. Либо решает поехать по другому пути, либо Ксении пора бояться. Потому что, насколько она успела узнать город, то до ближайшего поворота в микрорайон, где расположен ее дом, нужно проехать километров десять по всему городу, петлять по дорогам и попасть еще в несколько пробок. А она сомневается, что он настолько глуп, чтобы поступать так опрометчиво.

Мужчина слишком долго молчит. А Ксения все больше начинает переживать. Они едут не к ней. Вот совсем не к ней.

– Я слушаю, – она нервно дергает сумочку. Как жаль, что в ней нет ничего, чем можно было бы защищаться от странного мужчины. А он огромен. Там, в кабинете за столом, он не казался таким большим. Но когда Артур выскочил из машины и вталкивал ее салон, то Ксения поняла, что совладать с ним не сможет. Даже просто скинуть руку со своей ноги, куда он ее только что положил.

Она удивленно ахает, рассматривая, как подол узкой юбки скользит вверх под его мощной рукой.

– Я могу предложить тебе работу, – Артур не смотрит на нее. Он продолжает уверенно вести автомобиль, даже слишком уверенно и резко. – Если ты согласишься трахаться со мной.

– Что?! – хриплый звук срывается с губ женщины. Она ослышалась?

– Черт, – он рыкает, впиваясь длинными аккуратными для мужчины пальцами в бедро, причиняя боль, – я тебя трахаю, ты на меня работаешь.

– Это безумие, – Ксения шепчет и кладет руку на его. Впивается в кисть пальцами, давит, пытается убрать, но все попытки безрезультатны. Он делает еще больней.

– Знаешь, это не обговаривается, – Артур хмыкает и отпускает руку.

Ксения рассматривает оставшийся на светлой коже след от его пальцев. Лишь бы не проступил синяк. Как же ей больно. Кожа красная и горячая.

– Я не согласна, – женщина готова выпрыгнуть из машины на ходу, лишь бы не оставаться рядом с верзилой. Он пугает ее до смерти. Особенно его сила.

– А я не спрашиваю, – тут же отвечает тот.

– Остановите машину! Не нужно меня подвозить! – она переходит на крик. – Я могу сама добраться.

– К черту, – он рыкает, возвращая руку к ней, но не для того, чтобы вновь вцепиться в бедро. Теперь он перехватывает занесенную ладошку, крепко сжимает запястье и тянет на себя.

Ксения дергается, но падает на него. Врезается лицом в широкое плечо, обтянутое светло-серой тканью пиджака. Дышит рвано, втягивая его запах. Он вновь бьет по рецепторам. Заставляет закрыть глаза на секунду, сморгнуть слезы, застилающие пеленой. Ей страшно. Вот теперь ей страшно по-настоящему. Они же в машине, на скорости почти 80 километров в час. А если что-то произойдет? Ксения пытается вернуться в кресло, чтобы пристегнуться и перестать спорить с ненормальным, но он не отпускает. Продолжает держать подле себя, а второй рукой ловко крутит руль и маневрирует в потоке машин. Безумец! Он безумец!

– Отпустите, пожалуйста, – шепчет Ксения, чувствуя, как тело вибрирует от страха. Пусть он успокоится, вернет руки на руль. Она помолчит.

– Не отпущу, – он ухмыляется.

– Мне не нужна работа, – Ксения почти шипит, ощущая, как мужчина сдавливает запястье. – Давайте же, опустите. Я не буду у вас работать. И простите за потраченное на меня время. И собеседование было не самым отвратительным, – кажется, она готова уже пресмыкаться перед ним, лишь бы он перестал держать. – Извините, я была слишком резкой. Я не думала.

На глазах наворачиваются слезы. Они уже застилают взор, и Ксения почти не видит дорогу. Даже его темных, как омут, глаз не видит, но она уверена в том, что он насмехается над ней. Кривит ухмылку, заворачивая ее запястье. Смеется над ее слабостью.

– А новое лицо хочешь?

Ксения перестает вырываться. Перестает причитать и просить отпустить. Она не верит своим ушам. Не верит тому, что он только что сказал…

Новое лицо.

Какое-то безумие творится в воспаленном мозгу. Во всем виноват адреналин. Она уверена, что ослышалась. Потому что никто и никогда ей не предлагал подобного. И уж точно не предложит тот, кто говорил с ней так жестоко. Кто тыкал в нее зеркалом и указывал на изъян. Кто поливал грязью лишь потому, что возомнила – она может работать в клинике красоты.

Ксения учащенно дышит. Его парфюм больше не режет нос. Он будто стал частью воздуха, который она жадно глотает.

– Так нужно? – кажется, он ослабляет захват.

Ксения дергается и почти скулит от боли, когда рука все также крепко сжимает запястье.

– Да, – она рычит.

Артур же резко тормозит. Ксения летит вперед по инерции. Но его рука удерживает на месте. Он продолжает прижимать ее к своему плечу. Но она не шевелится. Напугана до смерти.

– Я дам тебе новую работу. Но после того, как перекрою твое лицо.

Она не верит. Не верит, но и не может промолчать. Это ложь. Все ложь! Он играет ее чувствами. Обманывает! Вырывает с клочьями мяса ее эмоции… Ее слабость… Ее рваная рана на душе.

– Нет, не перекроите. Вам это делать незачем. А у меня нет денег на пластику… На ту, которая поможет скрыть это, – она смотрит на мужчину, и глаза жжет от слез.

Он не шутит. Она не верит обманчивому зрению. Он серьезен. Чертовски серьезен. И смотрит в упор.

– Есть зачем, – узкие губы, обрамленные густой черной бородой, изгибаются в хищной улыбке.

– Зачем?

– Я хочу тебя трахать, – усмехается. – Ну и поэкспериментировать с твоим лицом. Я хирург. Эта клиника не просто блажь. Это то, к чему я стремился. Так что я могу себе позволить создать новое лицо для своей, – он замолкает, а Ксения удивлённо меняется в лице. Для кого «своей»?

Но Артур молчит. Отпускает покрасневшее запястье. Долго рассматривает след на женской руке.

– Черт, нужен лед, – он выдыхает. – Пойдем.

Лишь сейчас Ксения может осмотреться. Ее больше не удерживают, и она осторожно крутит головой, стараясь не думать о последних словах мужчины. Они на парковке перед высоким зданием. Жилой дом. Дорогой дом. Она не узнает микрорайона, но догадывается, что они в элитном месте, иначе откуда здесь столько дорогих иномарок. Смущенно хлопает глазами, хватаясь за сумку, которая все-таки слетела с колен и плюхнулась в ноги. Поднимает сумку и смотрит, как Артур уже вышел из машины и ждет ее рядом. Ксения торопится. Вот она, свобода! Нужно выйти, притвориться, что идешь следом, а потом сбежать. Но его слова не дают покоя. Он обещал новое лицо.

Хирург. Мужчина сказал, что он хирург.

Она тихо ахает, но все же толкает дверь и не спеша выбирается из салона.

Алиев А.К. Она вспоминает сайт, вспоминает информацию. Тогда не придала значения, а теперь смотрит на Артура иначе. Он не просто директор фирмы, в которую она пришла устраиваться на работу. Он еще и известный пластический хирург. Молодой врач, тридцать четыре года. Знаменитый. В его клинику стоят в очереди богатые люди, артисты, жены бизнесменов. А она противится лишь потому, что его предложение оказалось вызывающим. Секс за новое лицо… Секс за новую работу.

– Ты идешь? – мужчина хмурит темные густые брови.

Ксения глотает вставший в горле ком. Почему она была такой невнимательной? Почему не узнала, кто он, до того, как грубить. Хотя бы из вежливости и воспитанности она могла промолчать. А теперь не способна ступить и шагу, пока Артур сам не подхватил ее под локоть и не повел за собой. Тащит, будто манекен. Ноги женщину не слушались.

Они входят в подъезд, поднимаются на лифте до предпоследнего этажа. Все это время Ксения не может спокойно дышать. Она крепко держит в руке сумку, а вторую почти не чувствует. Артур сжимает локоть с такой силой, что не грех и там появиться новому синяку. Они выходят из кабинки лифта, и женщина наконец-то может вдохнуть полной грудью. Артур почти отпускает ее, но она больше не верит обманчивой слабости его руки. Уже проверила и чуть не улетела в лобовое стекло. Возможно, от такого резкого торможения и не вылетела, но головой о приборную панель приложилась бы.

Артур открывает дверь и вталкивает Ксению первой. Сам заходит следом и сразу же закрывает, будто опасается, что она сбежит. Щелкает замок. Но Ксения не доверяет собственным ногам и сомневается в том, что сможет сбежать. Она наблюдает, как мужчина проходит мимо, не снимая ботинок. Он скрывается в ближайшей комнате, а она стоит посреди полуосвещенного коридора и вертит головой. Какое же тут все дорогое и по-мужски строгое. Кирпичные стены, темная плитка на полу. Чуть дальше паркет. Мебели минимум, а та, что есть – жесткая, темная, под стать своему хозяину.

– Чего застыла? – она сначала слышит его голос, а потом Артур появляется в дверях. – Иди сюда.

Ксения делает шаг, потом резко останавливается и скидывает туфли. Ее не учили ходить по дому в обуви. Она шаркает голыми пятками по полу и смотрит на то, как мужчина сжимает в руке пакет со льдом. А еще он смотрит на ее босые ноги и хмурится. Не нравится, но Ксении все равно. Она не сводит взгляда с его рук.

Потом поднимает свои и осматривает запястье. Он говорил про синяк. Наверное, говорил. Потому что она не может вспомнить вообще ничего из их последнего разговора в машине. В голове только одна мысль – новое лицо. Ее заветная мечта. Ее страх.

– Дай сюда, – он выхватывает слегка потрепанную жизнью сумку и небрежно отбрасывает на невысокий комод. Перехватывает женское запястье, прижимает лед и хмурится еще сильнее. Синяк уже проступил.

– Наверное, поздно, – Ксения тоже видит то, как потемнело пятно на тонкой светлой коже.

– Да, поздно, – он отвечает практически сразу, и женщина улавливает в его голосе иной оттенок.

Артур проводит пальцем по холодной коже. Обводит тонкое запястье, будто рисует только ему ведомый рисунок. Ксения не может перестать смотреть на его пальцы. Эти пальцы… Они могут сделать ей новое лицо. Убрать безумно-уродливый шрам. И тогда на нее перестанут так смотреть. Перестанут отводить жалостливо взгляд. А особо невоспитанные перестанут задавать вопросы. Она хочет стать обычной. Без своего изъяна. И она смотрит на его руки. Хирург. И он готов сделать ей новое лицо. А что взамен? Не деньги, лишь секс. Ей нужно отказаться? Ударить его по лицу, оставить на идеальной щеке, покрытой густой бородой, алый след пятерни? Закричать, обозвать его ненормальным? Топнуть босой ногой по прохладному полу? Ксения не знает, как ей поступить, чтобы не чувствовать себя такой неполноценной. Такой слабой, немощной. Она трясется от страха, когда отнимает руку. Артур удивлено смотрит на нее. Лед падает к их ногам.

– Я согласна, – она почти шипит, понимая, что поступает неправильно. Аморально. Продать тело за новое лицо. Даже не за работу. Без шрама на нее не будут смотреть косо. Ее возьмут работать в любое место. Потому что известный хирург Алиев Артур Каримович сделает ей идеальное лицо.

– Повтори, – кажется, он не расслышал. Или испытывает ее. Проверяет.

Ксения отступает назад. Поднимает глаза, впивается в него взглядом и резко отвечает. Теперь ее голос не дрожит.

– Я согласна. Я буду спать с вами. Трахаться. Заниматься сексом. Но в обмен на то, что вы обещали.