Loe raamatut: «Отдел № 13»

Действующие лица

Коряев, чёрт.

Стажёр.

Вера, официантка.

Надежда, буфетчица.

Михаил, военно-морской офицер.

Александр, друг Михаила.

Сыроедов, член общины «Оптимист».

Виталий Сергеевич, директор харчевни.

Попутчик.

Привокзальная харчевня, ночь. В тёмном зале раздаётся грохот, из дыма, наполненного красным свечением, появляются чёрт Коряев и его ученик с большим саквояжем в руках. На взгляд простого обывателя, по человеческим меркам Коряеву лет пятьдесят шесть, максимум шестьдесят, лысая голова с маленькими рожками, крестец переходит в хвост, телосложение худощавое. Чёрт подходит к столу, на котором лежит стопкой сложенная одежда. Стажёр ставит саквояж на стул у стола, помогает начальству одеться.

Коряев (обращается к стажёру). Я состою на службе в отделе распределения, в должности инспектора-проводника, сопровождаю закоренелых грешников в ад. Именно закоренелых. (Рассматривает одежду, разложенную на столе.) Я употребил это выражение не для большего эффекта, а чтобы быть точным в своих высказываниях. (Надевает брюки и кладёт свой хвост в карман.)

Стажёр (лениво). Я знаю.

       Коряев. Что ты знаешь? У тебя сегодня первый день практики! Ты слушай и не перебивай, я руководитель! Понимаешь, двоечник?

Стажёр. Понимаю.

Коряев. Слушай сюда. Есть не закоренелые грешники, это те, которые не до конца определились с тем, какой жизненный путь им выбрать. Они сомневающиеся, эдакие шатуны, болтаются по дорогам то грешников, то праведников. Что из них в итоге получится, никто не знает. Это понятно?

Стажёр кивает головой в ответ на слова Коряева.

Коряев. Шатуны – сырой материал, для нашей с тобой работы они непригодны.

Стажёр берёт со стола старый потёртый свитер, отряхивает его. От свитера идёт пыль. Надевает свитер на Коряева, закашливается от пыли.

 Коряев (тоже кашляет от пыли). Я работаю с серьёзными людьми, которые знают, что в этой жизни главное – хорошо устроиться, сытно и с комфортом, с полным удовлетворением амбиций и желательно за чужой счёт. Для них в достижении цели все средства хороши.

Стажёр берёт со стола старую куртку, одевает на Коряева.

Коряев. Весь арсенал пакостей, гадостей к их услугам, только пользуйся, проявляй свои таланты, не зарывай их в землю!

 Стажёр (берёт со стола рваный носок). О, носок, без пары, и тот рваный. К чему вам один носок? (Нюхает носок и кривится.) Нищетой пахнет.

 Коряев (нюхает носок, кривится). Запах у бедности гнилостный, на такой почве хорошо разлагаться!

Стажёр. Ага.

Коряев (засовывает носок в карман). Некоторые умники скажут тебе, что перегной хорош как удобрение для почвы… Относительно жизни человеческой это игра слов! Кто хочет быть перегноем?! Цветастые фразы, пустые, но впечатляют, особенно тех, кто мало думает. Для таких людей главное что? Эмоциональная окраска фразы, но не её содержание. На такие слова не ведись. Понятно?

Стажёр (подаёт Коряеву ботинки). Понятно, что тут непонятного?

Коряев (надевает потёртые ботинки со шнурками.) Есть эмоциональная окраска, дураки уже готовы фразу повторять, не задумываясь над тем, что за ней стоит.

Стажёр. А зачем задумываться, пусть лошадь думает, у неё голова большая! (Смеётся.)

Коряев. Не смешно! Цветастые фразочки хорошо использовать в лозунгах. Вот, к примеру, многие из лозунгов начинаются со слова «Мы», а потом следует разнообразие: мы построим, мы разрушим, мы достигнем, мы пойдём, мы сделаем… Кто это Мы? И кто в данном случае от нашего имени говорит во множественном числе, что мы намерены делать? Да у нас намерения у всех разные! Вначале кто-то говорит от нашего имени, а потом мы, послушав то, что он сказал, волей-неволей втягиваемся в намеченный им процесс. Становимся винтиками в его машине. Невозможно не втянуться! Процесс – это как стихия, торнадо, захватывает всё и всех на своём пути! Затянет машина, в себя несогласного и поломает его, сделает человеком со сложной судьбой, затем выплюнет на обочину и поедет на гусеничном ходу дальше, не оглядываясь назад, не подсчитывая искалеченных и убитых.

Стажёр (кивает головой). Понятно.

 Коряев. Ты спросишь, как я определяю, где мой клиент, а где не мой? Мои клиенты для меня, образно говоря, все на одно лицо. То есть у них может быть разный цвет глаз, волос, тембр голоса, разное поведение, стратегия и тактика, а страстишки схожие! Для тебя лицо – это внешность. Так ведь?

Стажёр. Ну.

Коряев. Для меня лицо – это сущность, я, как рентген, всё нутро вижу. Нутро у моего клиента серенькое, как пепелище, желания незамысловатые, аппетит непомерный. Правда, способы достижения изощрённые. (Улыбаясь, с восторгом.) Они такие ловкие и изобретательные ребята! (По-отцовски обнимает стажёра за плечи.) Никогда не задаются пустым, философским вопросом: «Как быть лучше?» Их интересуют вопросы жизненные, точнее, один жизненный вопрос: «Как жить лучше?» Понимаешь?

Стажёр. Меня тоже этот вопрос волнует.

Коряев. Вообще бренное тело должно задаваться вопросом о хлебе насущном, иначе физическая смерть, а если увлечься этим вопросом без меры, поставить его во главу угла, всей своей жизненной программы – смерть духовная.

Стажёр надевает на голову Коряева шапку-ушанку.

       Коряев (поправляет на своей голове шапку и обращается к стажёру). Что надо делать, когда видишь клиента?

Стажёр. Когда я вижу клиента, первым делом, следуя инструкции отдела распределения № 13, которому принадлежу, я тестирую предполагаемого грешника на предмет грехопадения. Удостоверившись, что он созрел для регистрации по новому месту жительства, я обязан его туда сопроводить.

Коряев. Правильно, молодец. Ты помнишь суть заповедей?

Стажёр. Помню.

 Коряев (смотрит на наручные часы.) До открытия харчевни время ещё есть. Давай быстренько перечисли заповеди.

Стажёр. Быстренько?

Коряев. Давай, не тяни. Время идёт. (Стучит по циферблату часов).

Стажёр. Если вкратце, своими словами, то они гласят:

1. Поклоняйся только своему Создателю.

2. Не делай для поклонения никаких статуй и картин.

3. Не используй имя Бога неподобающе.

4. Субботу посвящай Богу (не занимайся повседневной работой).

Коряев. С соблюдениями некоторых пунктов совсем сложно. Если у человека на работе шестидневка или скользящий график, в любом случае он будет работать в субботу. Конечно, можно каждую субботу ссылаться на плохое самочувствие и не ходить на работу, но здесь автоматически нарушается заповедь номер девять. Которая гласит?.. (Смотрит на стажёра в надежде, что тот ответит).

Стажёр. Не лги.

Коряев. Молодец, стажёр! Отлично, стажёр! Продолжай.

Стажёр. Следующий пункт – № 5 – уважай родителей.

Коряев. Родители – это люди, а люди бывают разные. Есть такие люди, что даже при большом желании уважать их не представляется возможным. (Задумчиво.) Вот в чём беда.

Стажёр протягивает Коряеву шарф.

Коряев (берёт шарф, смотрит на него). Всё в этом городе, как этот шарф, побито молью! (Наматывает шарф на шею.) Я отвлёкся. Давай шестой пункт.

Стажёр (на секунду задумывается, вспоминает, что в шестом пункте, продолжает).

6. Не убивай.

7. Не распутствуй.

8. Не воруй.

9. Не лги.

10. Не завидуй.

(Радостно.) Всё!

Коряев. Всё… (Философски замечает.) Всё просто для понимания, а для выполнения?.. Нет необходимых условий для чёткого выполнения предписания святого, соблазны подмывают! Но это лично моё мнение.

Стажёр (достаёт из саквояжа графинчик с водкой и две стопки, ставит перед собой на стол). Я не оправдываю грешников, но есть же смягчающие обстоятельства! Например: «Он не хотел, но так получилось…» – или: «Если бы он точно знал, что его за это ждёт, он бы поступил иначе…»

Коряев. Конечно, грехи простятся, если искренне раскаяться в них.

Стажёр. (Достаёт из саквояжа тарелку с солёными огурцами и бутербродами, ставит перед Коряевым.) Но что делать, если искренне не получается?! (Наливает водку в стопку себе и руководителю практики, выпивает и с хрустом откусывает огурец.)

Коряев (выпивает водку, занюхивает огурцом). Как говорится, закон есть закон. Если нарушил правила совместного проживания на земле, я должен, следуя инструкции, исполнить свой долг, сопроводить нарушителя куда следует. Главное, не ошибиться, для этого надо с подозреваемым завязать беседу, всё прощупать. (Смотрит на наручные часы.) О, пора работать!

Стажёр. Ага.

Коряев. Когда я начну работать, ты без моего сигнала не высовываешься. Понятно?

Стажёр. Да.

Коряев. Внимательно за всем следи, набирайся опыта. Понятно?

Стажёр. Понятно, шеф.

Коряев. Исчезни.

Стажёр уходит.

***

Восемь часов утра. В зал харчевни входит в пальто нараспашку и с дипломатом в руках директор харчевни, за ним быстрым шагом в верхней одежде следует официантка. Разговаривая между собой, они не замечают чёрта, для них он до поры до времени остаётся невидим.

Виталий Сергеевич (обращается к официантке). Я в отпуск на недельку смотаюсь. Если какой-нибудь форс-мажор, звоните моей маме на домашний телефон, она мне всё доложит.

Официантка. Хорошо. Виталий Сергеевич, выдайте нам, пожалуйста, зарплату. Мне жить уже не на что.

Виталий Сергеевич (положив официантке руку на плечо, говорит сочувственно). Вера, сейчас у меня свободных денег нет. Вернусь из отпуска, выплачу.

Официантка. Виталий Сергеевич, может, вы мне в долг дадите? Я еще одну неделю без денег прожить не смогу, умру с голоду.

Виталий Сергеевич. Вера, я ценю ваш юмор. (Смотрит на часы.) Опаздываю на поезд, всё, пока меня нет, держите связь с моей мамой. Вам всё понятно?

Вера (вздыхая). Понятно.

Виталий Сергеевич. Хорошо, что всё понятно. Вернусь через неделю.

Слышится объявление диспетчера.

Диспетчер. Поезд «Императорская Россия» Владивосток – Москва отправляется со второго пути через пятнадцать минут. Пассажиров просим занять свои места. Повторяю, поезд «Императорская Россия» Владивосток – Москва отправляется со второго пути через пятнадцать минут. Пассажиров просим занять свои места.

Виталий Сергеевич. Поезд отправляется через пятнадцать минут. Всё, пока! (Выбегает из харчевни.)

Официантка снимает пальто, скрывается за дверью комнаты для персонала, расположенной за буфетной стойкой. Возвращается без пальто, в туфлях на небольшом каблуке и в маленьком белом переднике. В харчевню входит высокий мужчина средних лет в форме офицера военно-морского флота России.

Михаил (обращается к официантке). Здравствуй, Вера!

Вера. Миша?! Миша, какими судьбами? (Обнимает, целует Михаила в щёку.)

Михаил. Проездом, в отпуск собрался. В Санкт-Петербурге пару дней задержусь, а дальше на юг, к солнышку.

Вера. Как я тебе завидую, в отпуск в Санкт-Петербург, а потом на юг! Я давно забыла, что такое отпуск. Буквально пять минут назад мой директор тоже отбыл в отпуск. Правда, я не спросила его, куда именно он поехал. (Смотрит на Михаила с улыбкой.) Выглядишь замечательно!

Михаил. Спасибо, ты тоже! Как поживаешь?

Вера. Как в нашей глуши можно поживать? Прозябаем потихоньку! Ты задержишься у нас?

Михаил. Нет, у меня поезд через пятнадцать минут. Вышел на перрон, вижу, харчевня ваша, дай, думаю, зайду.

Вера. А!.. Ну да, конечно, ты же проездом. Ты женат, дети есть? Расскажи о себе. Я тебя десять лет не видела.

Михаил (бравым голосом). Я в разводе. Детей, насколько я знаю, у меня нет. Чист как лист, свободен как ветер, открыт для новых знакомств! Может, на юге встречу свою судьбу? Отдых, неофициальная обстановка располагают к романтике!

Вера (протирает стойку буфета, настроение заметно упало). Насколько я знаю, дети у тебя есть. Один ребёнок, так это точно. Даже могу сказать, как его зовут. Сергей Михайлович, ему девять лет. Его мать – Надежда Васильевна. Она вынуждена сегодня на полчаса опоздать на работу, потому что Сергей Михайлович разбил в классе стекло и его мать вызвали к директору.

Михаил (растерянно). Вера, ты шутишь? (Смущённо улыбается.) Ну у тебя и юмор!

Вера. Мишенька, когда я шучу, я смеюсь. А сейчас мне грустно. Почему мне вдруг стало так грустно, Миша?

Слышно объявление диспетчера.

Диспетчер. Поезд Владивосток – Санкт-Петербург отбывает через пять минут с первой платформы. Повторяю, поезд Владивосток – Санкт-Петербург отбывает через пять минут с первой платформы. Пассажиров просим занять свои места.

Михаил. И почему тебе так грустно, Вера?

Вера. Твой поезд отходит через пять минут, ты можешь опоздать.

Михаил. Да, мне надо идти, я пойду…

Вера. Ты не обидишься, если я не передам от тебя Наде привет?