Возьми меня в долг

Глава 1. Часть первая

– Виола, это катастрофа!

Я оборачиваюсь на оклик сестры.

– Меня уволят! Нет, убьют, – верещит, а я не понимаю, в чём дело. – Что я только наделала?

– Успокойся, Камилл, – встаю со стула, и иду к девушке, голос которой показался мне заплаканным. – Ты как всегда нагнетаешь.

Или нет?..

На её глазах наворачиваются слёзы. Лицо с каждой минутой все краснеет, а губы продолжают кровоточить от той силы, с которой старшая сестра прокусывает их.

И это не на шутку пугает меня. Она редко плачет, хоть и нежная. В исключительных случаях. В последний раз на похоронах матери, а что теперь?..

Но она не отвечает. Закрывает лицо ладонями и оседает на кожаный неудобный диван в ординаторской.

Меня не должно здесь быть, но мой рабочий день закончился, поэтому ничего плохого не произойдёт.

Сажусь рядом с ней, обвиваю за хрупкие и подрагивающие плечи.

– Я уверена, это мелкая проблемка.

– Мелкая?! – восклицает, убирая руки от своего лица. – Моя ученица вколола не тот препарат пациенту! Понимаешь? Не тот!

Я всегда думала, что сестра преувеличивает.

Но сейчас я понимаю… Нет. Это катастрофа.

Перепутать ампулы, миллиграммы – самое страшное, что может случиться в профессии врача. Как и поставить неправильный диагноз.

Из-за этого жизнь человека может внезапно прерваться. И это, безусловно, вина врача.

И хоть эту ошибку допустила подопечная Камиллы, вся ответственность всё равно ляжет на последнюю. Она не проконтролировала её.

И… Скорее всего, если пациент и выживет… Он имеет право подать заявление в суд. Лишить работы. Любимого дела. Ещё и придётся выплачивать за моральный ущерб. Деньги, которых нет.

Но, может, всё ещё не так плохо? И удастся договориться?

– Кому и что она вколола? В каком он сейчас состоянии?

Эти ходящие ходуном плечи и громкий всхлип обозначают одно – всё плохо.

– Кёлеру, – холодный пот прошибает всё тело. Волоски на руках встают дыбом, пульс учащается.

Это невозможно. Почему именно он?

– Препарат безобидный, но у Кёлера на него аллергия. Его сын меня убьёт и следом отправит за своим отцом, если он вдруг того…

– Почему она вообще была у него в палате? – восклицаю, резко вставая с дивана. Один вопрос – зачем?! – Как ты могла додуматься пустить практикантку в палату к такому влиятельному человеку?! Ты и меня к нему не подпускала!

Да, я только что окончила университет. Проработала в регистратуре около полугода, читала методички, хотела набраться опыта. Приехала к тёте в частную клинику в Германии, чтобы перестать записывать бабушек и дедушек на приём и искать медицинские карты по полкам! Хотела учиться.

Но ни сестра, ни тем более тётя не позволили мне взять ни единого пациента.

Я здесь полгода, а Лэнг… От силы пару месяцев!

Мне не то, что обидно, я в диком замешательстве!

– Не кричи! – я понимаю, что ей плохо и без меня, но не могу сдержать эмоции. Я из кожи вон лезла, чтобы заслужить их доверие! Но нет, я опять сижу на телефоне, иногда работаю «подай-принеси», но ни разу не сделала и банального укола. Хотя, чёрт!

Почему я сейчас думаю об этом, а не о том, что у нас в палате где-то умирает пациент из-за халатности врача?

– Так вышло! Поступил новый больной с ранением в ногу. У него была потеря крови! И пока я разбиралась с ним, поручила сделать Лэнг укол! Точно сказала, какой препарат колоть, но она…

Лоханулась.

– И что теперь?

Я пока отодвигаю свою обиду на задний план. Ладно, моё время ещё не пришло. У нас на кону жизнь влиятельного человека, из-за которого клинику могут закрыть.

В первую очередь пострадает материальная составляющая старшей Логиновой.

И, конечно, жизнь человека в опасности!

Как представлю, что из-за оплошности умрёт человек… Начинаю всех проклинать.

– Не зна-а-аю, – воет, и опять закрывает лицо руками. – Отключился двадцать минут назад. Откачать пытаются! Если не получится, Виол, я не знаю, что и делать…

Я не дослушиваю её истерику.

Встаю с дивана и вылетаю из ординаторской. Бегу по коридору в сторону палаты Кёлера. Вряд ли Камилла сейчас способна говорить. Лучше уж узнать всё самой.

Вся клиника стоит на ушах из-за этого инцидента.

Не успею добежать до нужной палаты, как слышу разъярённый голос какого-то мужчины. Впереди высматриваю молодого, что-то орущего человека и свою миниатюрную тётю, которая, сжавшись под криком, пытается ему ответить.

– Вы хоть понимаете, что наделали?! Мой отец умирает, а вы всего лишь приносите свои извинения?!

– Господин Кёлер, – Логинова не поднимает взгляда от пола, виновато опустив голову вниз. – Мы делаем всё возможное. Пожалуйста, наберитесь терпения. Медсестра, делавшая укол, обязательно будет наказана и с вашим отцом всё будет в порядке!

Я не рискую подходить в этот момент к тётушке. Её и так шатает из стороны в сторону. И хоть любопытство сжирает меня изнутри, остаюсь стоять чуть поодаль, прислушиваясь к их разговору.

– Я хочу увидеть эту безмозглую бабу и мерзавку, не умеющую поставить обычный укол!

Даже я сжимаюсь от этого крика. А я ведь стою неблизко.

– Х-хорошо, господин, если вы так желаете. Через полчаса, когда…

– Сейчас! – Логинова-старшая, как и я, чуть не подпрыгивает на месте от злых и яростных ноток. Тут же разворачивается, срывается с места и бежит в ординаторскую.

Я не думаю. Перехватываю её на полпути за руку. Заглядываю в глаза, полные отчаяния, когда она поднимает их на меня в испуге.

– Виол? Не до тебя! – отмахивается, и пытается бежать дальше. Не даю ей уйти. Вцепляюсь в рукав белоснежного халата.

– Тёть, что ты делаешь? – пытаюсь её остановить. Нельзя, чтобы Камилла шла к этому мужчине. Она у меня слабенькая, хрупкая. Особенно сейчас, когда гормоны берут верх. – Кама беременна. Ей стресс сейчас ни к чему. Ты ведь как врач всё это прекрасно знаешь!

Логинова резко останавливается, выдирает руку из моей цепкой хватки.

– И что ты мне прикажешь делать?! – я понимаю, что сейчас она на эмоциях, но я съёживаюсь. На меня давно никто не кричал.

– Я пойду, – выпаливаю, не раздумывая

Камилле нельзя. Она и так порой сидит на капельницах. Недавно развелась с мужем, и теперь будущая мать-одиночка. Стресс ей не нужен. У неё и так слабое здоровье.

Удивление и надежда мерцают в мокрых глазах. Сердце болит от этих слёз.

– Нет уж, сама пойдёт! – всё же решает и делает по-своему. – Какой бы я хорошей ни хотела быть тёткой, но, милая, это врачебная ошибка! Я должна это сделать, несмотря на то что она моя племянница! Тем более, Август знает Камиллу в лицо! Оставь!

И всё же она выдёргивает свой рукав.

Зло топаю ногой, раздражённо цыкаю и смотрю в хрупкую спину тёти, которая стремительно несётся по коридору.

Плохо дело…

Кама ранимая. Может и расплакаться, особенно сейчас, когда гормоны берут верх. И ничего не сможет ответить Кёлеру.

Чёрт, и он ведь знает, как она выглядит…

И от этого становится ещё страшнее. Тревожнее.

Опираюсь ладонями о стойку.

Выравниваю сбившееся от волнения дыхание. Минутная паника заставляет задохнуться. Сжать от бессилия ладони в кулаки. Впиться ногтями в кожу.

И только потом прийти в себя.

Когда теряю контроль, единственное, что помогает мне – хоть какая-то боль.

Взгляд неосознанно цепляется за еле видимые полосы на запястьях.

Вздыхаю, одёргиваю задравшийся рукав рубашки и поворачиваюсь в сторону, когда вижу провинившуюся Лэнг и сестру. Та смирилась со своим положением, и понимает, что всю ответственность придётся брать на себя.

Они проходят мимо меня, но я не отстаю. Следую за ними. Из-за суматохи в коридорах никто меня не замечает.

И когда они подходят к кабинету, где их ждёт Кёлер, дёргаю ученицу за руку, отстраняя от двери. Благо она заходит последняя, и я успею оттащить её в сторону и зайти в кабинет сама.

Затихаю. Но ненадолго.

Тётя решает проверить Лэнг и оборачивается. Глаза медленно выскакивают из орбит. Чувствую на себе всю её злость, но ничего не могу с собой поделать.

Мне тоже страшно. Так сильно, что коленки трясутся. Если бы накосячил другой врач, я бы её никого не защищала. Но здесь… Протеже сестры. Вся ответственность ляжет на неё.

Всё будет хорошо!

В следующие минуты мы уже стоим в просторной палате вшестером. Он уже и юристов с собой двух притащил.

Плохо дело.

– Кларисса, оставьте нас наедине. Я поговорю с ними лично.

Сглатываю, потому что смелой я являюсь до тех пор, пока Логинова не мажет по нам соболезнующим взглядом и не уходит из кабинета.

– Вы понимаете, что вы сделали, когда доверили этой криворукой иглу? – начинает, когда в кабинете мы остаёмся впятером. Кама не смотрит в мою сторону, пока этот человек брызжет слюной.

Проглатываю все обвинения молча.

Я понимаю его злость. Точно также у нас погиб отец. По вине врачей. И от этого ещё хуже и обиднее. Потому что мы все втроём испытываем те же самые чувства, что и сейчас сын потерпевшего.

– Д-да… – сестра не пытается ничего отрицать. На её месте я бы отреагировала точно так же. Мне самой не по себе от всей этой ситуации.

– Так, ладно, – запускает пятерню в волосы. – Я предлагаю вам ультиматум.

Что? То есть?

– Вы, как ответственная за это дело, выполните моё поручение. Оно будет не из простых. Возможно, аморальным. Но мне как раз нужна молодая женщина. Взамен я не буду подавать на вас в суд.

Она не успевает и спросить. Перебиваю её, как только слышу, что он задумал. Что-то плохое.

И понимаю, что лучше бы я стояла и молчала, но…

– Простите, – подаю голос. Отчего же он так дрожит?

Кама удивлённо переводит взгляд на меня. Не ожидает здесь увидеть, но я не сдаюсь.

– Это я перепутала препараты. Мне и отвечать за это дело…

Мужчина прищуривается. Окидывает меня изучающим взглядом.

Как будто мы два товара, и он выбирает, какой ему выгодней.

– Хм, решили взять всё же всю вину на себя? Похвально. Камилла, идите, мы поговорим с…

– Виолетта, – представляюсь. Хоть, скорее всего, это не нужно.

Кёлер усмехается.

Сестра хватает меня за руку, дёргает на себя. Наклоняется и злобно шепчет мне на ухо, чтобы услышала только я:

– Ты чего творишь?!

Я только толкаю её чуть в бедро. Говорю жестом уйти.

И она бы не ушла, если бы не этот уничтожающий взгляд мужчины впереди меня. Жуткий он. Улыбочка подозрительная. Страшная и коварная.

– Камилла, идите. Нам с вашей сестрой нужно поговорить.

Что?

Как он узнал?! Мы ведь даже непохожи! И я специально сняла бейджик с именем!

И пока я стою и не могу поверить в его слова…

Мужчина упивается моим удивлением. Кама колеблется и неуверенно выходит из кабинета, поглядывая на меня.

И когда дверь закрывается и мы остаёмся вчетвером… Начинаю бояться.

– Вы же сказали, что мы будет говорить один на один, – внезапно появившееся спокойствие в глазах мужчины не даёт мне расслабиться.

Он только что орал на нас, обвиняя почти в трупном состоянии его отца, а теперь… Ухмыляется.

Садится безмятежно в кресло и оттягивает удушающий галстук в сторону.

– Мои юристы – часть меня. Они промолчат, – это объяснение мне не по душе. Но не рыпаюсь. Я здесь не в том положении, чтобы сопротивляться.

Убираю за спину руки и сдавливаю ногтями один палец. Чтобы привести себя в чувства в случае чего.

– Начнём. Скажу честно. Пока мой отец лежит без сознания, уплывают сотни тысяч евро. Фактически сейчас вы пропускаете деньги как воду через растопыренные пальцы. Это, безусловно, неприятная ситуация. И меня волнуют сейчас только деньги.

Как? А здоровье отца?

– У меня их нет, – выпаливаю честно и отчаянно. Глаза лезут на лоб, потому что мужчина прямым текстом говорит дать ему на лапу. И я сделала бы это, но… Откуда у меня деньги? Только если у тёти занимать. Но не думаю, что их хватит.

– Я знаю, – отвечает самоуверенно, рассматривая свои ногти. – Поэтому… Предлагаю вам их отработать.

Губы размыкаются в немом вопросе. Аморальное поручение, да?

– Мы закроем глаза на этот пустяк…

Пустяк? У него отец умирает на койке! Да, по вине специалистов, но разве можно быть таким равнодушным?

– Не просто так, конечно, – эта фраза заставляет сглотнуть ком в горле. – Я не подам на вас в суд, а взамен… Вам всего лишь нужно будет отвлечь внимание одного мужчины.

Глава 2

– Что? – вырывается. – Отвлечь мужчину?

– Да, – подтверждает мои опасения. Как?… Как я буду отвлекать? – Около двух часов. Мне неважно как: разговорами, созданием проблем, или же сексом.

Сглатываю от последнего.

Если бы он предложил это моей беременной сестре… Это было бы ужасно. И хоть сейчас мне страшно из-за этого предложения, понимаю, что всё сделала правильно.

Но чёрт?…

Как теперь самой выпутаться из этого клубка неприятностей?

– Завтра. На место вас сопроводит мой человек, даст все остальные указания. Оденьтесь как-нибудь соблазнительно. Все мужчины падки на женскую красоту. У вас она… Имеется.

Я должна смущённо покраснеть, но не в этой ситуации.

– Что если… – губы пересыхают от волнения. Хочется пить, высушить бутылку с водой до дна. Ладони слегка подрагивают. – Что-то пойдёт не так? Или… У меня не получится?

– Нуу, – пожимает плечами. Отвечает непринуждённо. Легко. – Тогда буду вынужден взять плату с тебя. Придётся немного поработать. Долг всё капает. Не получится – встрянешь в ещё большие деньги. Но ты их быстро отработаешь…

Он жадно и медленно, испытывая мои нервы, осматривает с головы до пят. Останавливается на бёдрах и поднимается взглядом по талии к груди. Хочется прикрыться, замотаться в белых халат сильнее.

– На пару с сестрой, – ухмыляется.

Последняя фраза звучит как приговор. Отрезвляюще. Будто головой окунают в холодную воду.

– Но как же… – ком застревает в горле.

– Хочешь отказаться? – вздёргивает брови. – Тогда готовь бабки, милочка. Смерть моего отца многого стоит. Скажи спасибо, что я не так сильно горюю, если вдруг он умрёт. Но… Ты стоишь, а деньги капают. Поэтому, хочешь прикрыть задницу своей сестрёнки и той криворукой неумехи будь готова завтра в шесть.

Я всё равно не шевелюсь. Своими словами он буквально заставляет прирасти к полу. Откуда он вообще он знает об этом? Понял за пару минут. Даже то, что мы сёстры.

Мы не похожи. Да, есть что-то общее, но… Нас тяжело назвать сёстрами. У нас разные отцы.

– Х-хорошо, – голос надрывается. У меня выхода нет. – Где мне?..

– За тобой заедут. Не опаздывай.

Я не спрашиваю, куда заедут и откуда он знает мой адрес. Это бессмысленные вопросы, на которые он вряд ли ответит…

***

– Спину выпрями, не сутулься, – диктует мерзкий старик, лапая меня рукой за бедро. – Раз уж одеться нормально не смогла, возьмёшь хоть грацией, фигурой, и умом. Если они у тебя вообще есть.

– Перестаньте меня оскорблять, – не выдерживаю.

То и дело всю дорогу до бильярда, где мы сейчас находимся, я терпела нападки в свою сторону.

То сижу не так, то платье, которое я надела, слишком длинное. Мне что, надо было его обрезать, чтобы трусы были видны?

Серьги – дешёвая бижутерия, а макияж слишком скромный. Туфли недостаточно высоки, а волосы прикрывают длинную и тонкую шею.

– Нет, чтобы найти нормальную бабу, они…

Я почти его не слушаю. Оглядываюсь в испуге, не зная, куда деть свой взгляд.

Здесь мало людей, но что-то не даёт мне покоя. Буквально напрягает.

Я знаю, что бильярд более мужская игра, но… Почему здесь нет ни одной девушки? Я видела здесь только двух женщин пока шла, и то… Это был обычный персонал. Официантки, и совершенно не в этом зале.

И когда мы останавливаемся у следующей комнаты, нервно сминаю клатч в пальцах. Потому что совершенно не знаю, что меня ждёт за этой дверью.

– Пошли, – приказывает старик, толкает преграду внутрь и заводит меня в помещение.

На всякий случай, пока я ехала сюда, скинула адрес тёте, чтобы она знала, где искать мой хладный труп. Ощущение, что сегодня из этой бильярдной меня вынесут вперёд ногами.

Но я ошибаюсь, когда думаю, что это комната. Балкон. Мужик выводит меня именно на него, опирается на поручни и кивает вниз.

Подмечаю прямо недалеко от нас лесенку.

– Смотри сюда, – указывает вниз головой. – Справа у стены, видишь, мужик стоит? Тебе он нужен.

Я рассматриваю человека, из-за которого собственно и здесь.

Красивый. С тёмными короткими волосами, жёсткими чертами лица, рассмотреть которые не могу из-за темноты и танцующего разноцветного света. Слегка небритый, но эта щетина ему безумно идёт.

Он дико притягательный. В этой белой рубашке, узких брюках и тёмных ботинках. Рукава рубашки закатаны по локоть, позволяя рассмотреть витиеватые вены, которые видно даже в темноте. Запястья, одно из которых перетянуто часами. Загорелая кожа, в отличие от его друга, что стоит рядом. Пальцы украшены кольцом.

– Что? Слюни потекли? – эти мерзкие слова отвлекают от рассматривания моей цели. Может… Будет не так неприятно вести с ним контакт? – Это к лучшему. Сейчас спустишься вниз, навяжешься на игру. Охмуришь, уведёшь в любую другую комнату и заставишь его позабыть о реальности. Понятно объясняю? Два часа. Не даёшь ему ответить на звонок.

Я киваю, хоть и совершенно не хочу этого делать.

– Иди, и ничего не напутай. Я не смогу тебя проконтролировать, поэтому… Без ошибок, девчонка! Не дай ему понять, что ты там не просто так.

Мне становится страшнее ещё больше.

Два часа наедине с мужчиной.

Чем я могу его заинтересовать? Чтобы ещё и увести от других?

Лекциями и конспектами из медицинского?

Он уснёт, и я спокойно посижу рядом все два часа, умирая от скуки. Но чувствую… С таким подходом он прогонит меня сразу же, как только я открою рот.

Но мне нужно всё сделать так, чтобы дело не дошло до интима. И мне легче будет, если я его чем-нибудь ударю и оглушу. Поспит немного. Он, может, занятой, спит мало, а здесь я… Помогу ему.

И опять всё не то.

Старикашка сказал, чтобы он ничего не узнал.

Чёрт! А не мог сразу сказать? Я бы снотворное с собой взяла, или вроде того… В его же ведь интересах усыпить его!

Не время думать об этом, Виол.

У тебя сейчас проблема посерьёзнее.

Сыграть роковую женщину, что сведёт с ума любого мужчину.

Да только вот я… Не совсем подходящая кандидатура на эту роль.

Кама бы подошла побольше, но… Ей нельзя здесь находиться. По крайней мере, потому что здесь всё пропитано алкоголем и табаком.

Тут же задохнуться можно… Я уже это делаю.

Или это не из-за дыма?

А из-за того, что спускаюсь медленно по лестнице. Подмечаю свою цель, направляюсь к ней. Почти подхожу к намеченному мужчине.

Он уже успел отойти от стены и подойти к своему столу. Ладонями опереться о его край и начать наблюдать за игрой друзей. Ждать своей очереди на удар.

Незатейливо подхожу к ним, сама понимая, как выгляжу со стороны. Нелепо и глупо.

Но перспектива отрабатывать своим телом сотни тысяч евро, если не больше, меня не радует.

Поэтому страх и волнение засовываю глубоко и надолго. Поднимаю аккуратно руки и тянусь позади к молнии на платье, чуть опуская собачку вниз.

Не свожу взгляда с мужчины, который продолжает незаинтересованно, ради галочки, смотреть за игрой.

Пытаюсь не спалиться, пока все игроки спокойно наблюдают за ударами и шарами.

Опускаю руки, убеждаюсь, что меня никто не заметил и непринуждённо подхожу к их столу. Точно к цели.

– Извините, – отвлекаю его виноватым тоном.

Он не спешит. И это нервирует.

Но поворачивается, смотрит на меня своим ледяным взглядом.

Серые глаза, которые с трудом рассматриваю в темноте, будто светятся.

Морозная стужа летит в мою сторону и покрывает тело инеем.

Я уже начинаю сомневаться в своих действиях, но… Нет. Пути назад нет.

– Простите, что отвлекаю, – натягиваю скромную улыбку. Пока в голове закрадывается неудачная мысль. Он настолько равнодушно смотрит в мою сторону, что кажется, сканирует меня взглядом. Читает всё, что находится у меня сейчас в черепушке. И готов послать куда подальше. – Мне очень неловко.

Как хорошо, что хотя бы это чувство не приходится изображать!

Мне действительно неловко. Смущение бьёт ключом к щекам. Потому что помимо леденящего взгляда… Незнакомец красивый. Очень. Особенно вблизи, когда вижу его не сверху вниз и вдали.

– Не могли бы вы застегнуть мне молнию на платье? Расстегнулась, не могу дотянуться, – глупая идея, которая не сработает.

А что потом, Виол? Скажешь спасибо и уйдёшь?

Надеюсь, что что-нибудь придумаю.

– Поворачивайся.

От этого тона и голоса мурашки коликами бегут по спине. Вкрадчивый, хрипловатый и бесстрастный. Немного резковат, твёрд.

И мужчина явно намерен покончить со своей проблемой быстро.

Разворачиваюсь, как можно быстрее, а сама сгораю от стыда, когда показываю ему полуобнажённую спину.

Улавливаю тихие смешки, и даже его друзья кажется мой подкат слегка неудачным.

Закусываю губу, а сама соображаю, что делать дальше.

Но не могу и составить примерный диалог. Его пальцы уверенно смыкаются на месте, до куда расстегнула молнию.

Касаются замка, пройдясь по позвонку. И это одно, мимолётное касание вызывает волну тревоги во всём теле.

Секунда и всё прекращается. Всё это время не дышу, и даже не думаю о плане.

И когда горячие ладони пропадают с тела, не знаю, что и сказать. Поворачиваюсь обратно и опять съёживаюсь под этим холодным и диким взглядом.

– С-спасибо, – голос отчего-то дрожит. Он кивает, хватает кий, который отложил чтобы помочь мне и возвращается к игре.

И это всё?

То есть – конец?

У меня ничего не вышло?

Да, план недейственный… Но мог хотя бы задержаться на минуту?

– А присоединяйтесь к нам, – внезапно разносится с другой стороны стола. Перевожу всё внимание на мужчину и узнаю в говорившем человека, с которым моя цель вернулась к столу.

И знал бы он, как я ему сейчас благодарна!

Без него стояла и мялась бы как школьница у доски!

– Нам как раз не хватает женского внимания, – ухмылка озаряет его смуглое лицо.

– Я-я не уверена, – обхватываю себя руками, закрываясь. – Я плохо играю в бильярд.

И не умею врать. Я уверена, что мне нужно остаться здесь, но если быстро соглашусь… не подозрительно ли?

Господи, во что я только ввязалась? Но Кама точно не справилась бы. И пришлось бы тогда… Нет, нет. Этого не будет.

– Рихтер научит, – стреляет взглядом на мужчину, стоявшего рядом со мной.

Так значит, Рихтер… Фамилия ему подходит. Благородное. Он и движется также. Грациозно, с какой-то изюминкой. Сдержанный. Непоколебимый. Как и присуще всем судьям.*

Взгляд только пугающий. Обо всём говорящий. Первая его реакция на меня – раздражение. Отвлекла его от игры.

– Ты же не против, друг?

Последнее слово сказано с издёвкой. Но не обращаю на это внимания.

Замираю и прислушиваюсь. Музыка летит мимо ушей, как и бешено стучащее сердце. От его ответа сейчас станет известно… Окажемся ли мы с сестрой в безвыходной ситуации, или же выйдем сухими из воды.

И когда он кидает следующие волнующие меня слова – сердце останавливается. От его приговора. *Рихтер (обозначение) – судья.

Глава 3

– Пусть.

Одно слово. Пять букв. А сколько облегчения он приносит в мою душу.

Слегка расслабляюсь и натянуто улыбаюсь.

Полдела сделано, осталось не накосячить.

– Тогда… Я пока посмотрю, если вы не против, – пытаюсь, чтобы тон казался непринуждённым. Но на самом деле трясусь под этими взглядами.

Их шестеро. Зал небольшой, за другими столами ещё игроки. Но один из них уже засобирался на выход.

И меня пугает тот факт, что… Здесь одни мужчины. Захотят изнасиловать – утащат, и пикнуть не успею.

Где они… Шесть бугаев и я. А мне ведь нужен всего лишь один…

Тот, кто совершенно не обращает на меня внимания. Полностью поглощён игрой.

Меняет кий из вертикального положения на горизонтальный. Наклоняется. Смотрит на шар со своего угла обзора, и уверенно ударяет по белому мячу, который несётся от одного шара к другому. И те успешно попадают в лунки, через сложный путь.

– Я в тебе не сомневался, – усмехается его товарищ. – У вас будет хороший учитель… Как зовут прелестную леди?

Он вздёргивает вопросительно бровь.

И я тушуюсь. Сказать своё имя, или же…

– Жанна, – представляюсь русским именем. Нет смысла врать и претворяться немкой. Мой акцент меня выдаёт.

– Красивое имя, Жанна, – кажется, он ехидствует. Чёрт! Ну, почему он говорит со мной? Другой мне нужен! Поэтому нужно лезть из кожи вон, чтобы заставить этого красавчика обратить на себя всё внимание. – Может, попробуешь?

Он кивает на стол. И быстро с «вы» переходит на «ты».

Сглатываю и всё же отказываюсь.

– Я не…

– Играй, – этот голос такой же холодный, как и взгляд нового знакомого. Озноб проскальзывает по всему телу от одного только слова.

Лучше бы он молчал.

Воздух вокруг будто электризуется. А в комнате воцаряется удушающая атмосфера. Я боюсь сделать и шага.

Все утихают и ждут только моих действий. Каждый наблюдает за мной. И от этого напрягаюсь сильнее.

Рихтер поворачивает голову в мою сторону.

– Ты ведь сюда играть пришла.

Эта фраза сказана с каким-то подвохом.

Будто он видит меня насквозь.

Залезает в мысли, проходит по моим укромным уголкам, всем воображаемым полочкам и считывает всю информацию.

Словно знает, зачем я здесь.

– Да… – всё же выдыхаю и принимаю в руки кий, который всё это время протягивал мне мужчина. Поднимаю дрожащую ладонь и чуть не выхватываю палку из его рук.

Только бы дрожь пальцев не увидел. Меня опять начинает трясти.

На самом деле… На это задание я ещё больше хреновый вариант, чем сестра.

Меня часто накрывает. Я могу проколоться только из-за тремора и дрожащего голоса. Так ещё и момент такой… Волнующий.

Провалюсь… И мне и Каме будет плохо.

Беру неловко кий в руки и повторяю за всеми. Наклоняюсь, вытягиваю его. Хорошо, что белый шар лежит прямо передо мной. Удобно. Если сейчас ударю, может, хотя бы не опозорюсь. А если и да… Придётся глупо смеяться. А я не умею.

Внезапно чувствую рядом с собой что-то тёплое. Человек. Мужчина. Тот, что мне нужен.

Ладонь опускается на ягодицу, скользит на бедро.

– Расслабься, – звучит как указание.

Да попробуй здесь расслабится, когда тебя в такой ситуации лапают…

А ведь пока я тушевалась из бильярдного зала ушли почти все остальные. Эти шестеро… Остаются здесь одни. И я.

Нет, участвовать в оргии я не хочу. Но… Мне нужен этот человек, который сейчас без стеснения трогает меня. Ведёт ладонью выше на спину. Останавливается на середине и слегка надавливает.

– Выгнись.

И зачем всё это?

Не понимаю. Нужно было прочитать хотя бы как играть в бильярд. Но я не знала, куда еду.

– Так вид эротичней.

Меня напрягают такие пошлые слова в компании остальных. Кто-то хихикнул, а кто-то пустил едкую шутку про кий и шары.

И опять паника подступает к горлу. Жутко волнительно от того, что сейчас все взгляды направлены на меня.

А мужчина всё же заставляет меня прогнуться.

Чувствую его ногу своим бедром. Своей обнажённой кожей. Юбка слегка задирается, и я проклинаю это платье. А тот старик всё кричал, что оно длинное.

Посмотрела бы я на него сейчас… Попробовал бы сам.

Мужчина, которого назвали Рихтером наклоняется. Ощущаю его присутствие рядом. Тепло, исходящее от груди.

Он припечатывает меня своей мужской энергетикой к столу.

– Держи кий уверенней, – тихий и бархатистый, но твёрдый приказ.

Облизываю нервно губы и стараюсь не вскрикнуть. От испуга. Потому что этот человек не убирает свою ладонь. Наоборот. Присоединяет вторую. Только уже на руку. Ставит её в правильное положение: локоток чуть назад.

– Да тут становится жарко, – отзывается кто-то слева. Краснею от смущения, но…

Сама влезла во всё это. Мне нужно защитить беременную сестру от суда. Или от затеи Кёлера.

– Выбери траекторию. И бей, – Рихтер игнорирует глупую шутку, и я стараюсь сделать точно также. Бью по шару, лишь бы это быстрее закончилась.

Наблюдаю, как белый шар бьётся о красный и рикошетит обратно.

Пытаюсь подняться. Вырваться из давящей и невесомой хватки. Я до сих пор чувствую его руки на своём бедре. Успел соскользнуть ею со спины.

Поднимаюсь, неловко улыбаясь.

– Не забила.

Не знаю, что делать дальше.

Судорожно рассуждаю. Может, всё пройдёт дальше, как по маслу? Но мне нужно отвести его в комнату… А что потом? Не дать себя взять.

Внезапно у кого-то из шестерых звонит телефон. Как спасительный сигнал. Или же нет?… Мне же сказали отвлечь его! Не дать уйти, когда позвонят! А если он сейчас…

Сглатываю, когда незнакомый мужчина отвечает на звонок. Стойко выслушивает и кивает. Сбрасывает.

– Сейчас придём. Хенрик, пошли.

Они что, уходят? Нет-нет, нельзя!

– Мы скоро будем, – кидает в нашу сторону. Мне, или?…

Поворачиваю голову на Рихтера. Тот согласно кивает в ответ. Провожает взглядом двух ушедших, что выходят из зала, оставляя нас пятерых вместе.

Ненадолго. Мужчина, что стоит рядом кидает на них многозначительный взгляд. А мне это не нравится. Потому что те переговариваются меж собой и уходят следом, попрощавшись.

Мы остаёмся в зале одни. И с одной стороны это хорошо – меня уж точно не изнасилует шестеро парней. Но с другой… Сглатываю, когда возвращаю всё внимание на Рихтера.

А он смотрит на меня. Опять этими серыми глазами, которые покрывают меня коркой тончайшего льда.

– И так, кто ты и зачем пришла сюда, Жан-на?

Паника от этого вопроса опять тянется ко мне своими тонкими ручками.

Но становится чуть легче, когда он отворачивается и демонстрирует свою широкую спину, обтянутую белой рубашкой.

– Странный вопрос, – улыбаюсь, опираясь попой о бильярдный стол. Обхватываю его края ладошкой и наклоняю голову чуть набок. – Поиграть в бильярд…

Берёт наполовину полный стакан с алкоголем. На меня не смотрит, но это мне и на руку. Хоть и мне всё равно некомфортно.

Его движения… Как у хищника.

Медленные, выжидающие.

Будто он сейчас ударит.

Нападёт.

И тут он поворачивается. Слегка наклоняюсь, показывая ложбинку меж грудей.

Он слишком серьёзно настроен и задаёт странные вопросы.

– Ты не умеешь играть, – делает вывод.

Волнительно сглатываю, но не сдаюсь.

– Пришла научиться, – отвечаю, чуть заигрывая. Я не умею этого делать. Банально – не умею!

Он делает шаг вперёд. Взгляд опускается на его ноги. На тёмные ботинки. Дорогущие. Интересно, кто это?

Считаю каждый сантиметр, который мужчина преодолевает.

– К чему тогда платье расстёгивала?

Сердце на секунду останавливается. Перестаёт биться.

Глаза непроизвольно округляются от мимолётного шока. Выдаю себя с потрохами, но…

Как?

Пульс вмиг начинает биться чаще.

Он усмехается. Первое его изменение в лице за всё время. И лучше бы он был равнодушным. Прятался за каменной маской.

– Не понимаю о чём ты, – продолжаю играть дурочку. Я всё прекрасно помню. – Ты ошибся. Ведь когда я подходила к тебе ты на меня даже не смотрел. Откуда тебе знать?

Казалось, он довольно прикрывает глаза. Делает глоток темноватой янтарной жидкости и ставит стакан на подставку.

Приближается ко мне. Медленно. Опасно.

Опускает свои ладони мне на колени, из-за чего дыхание сбивается. Смотрит в глаза, не отрываясь.