Loe raamatut: «Бракованная Дочь Генерала»

Пролог

– Настя, пошли наверх, я тебе кое-что покажу, – заговорщицки прошептала мне Марго, моя лучшая подруга, хватая ладонь и утягивая с довольно скучного бала.

Моя тётушка Розалия обожала устраивать всякого рода праздники и приёмы. Её хлебом не корми, дай потанцевать, да перемыть косточки всему высшему свету. Вот и сегодня она устроила очередной скучнейший, на мой взгляд, вечер. Людей было немного, в основном все «свои», но меня всё равно раздражало это действо.

Радовало лишь присутствие подруги. Марго была настоящей красоткой, у неё были шикарные светлые волосы, пухлые губы, огромные голубые глаза. Ей было столько же лет, как и мне, 18, но выглядела она старше, это и логично, ведь я была демонесса, а мы внешне менялись медленнее. Подруга имела яркие формы, большую грудь, чем привлекала внимание мужчин. И ей это очень льстило, она любила флиртовать и стрелять глазками.

Я не считала себя первой красавицей, но тем не менее часто слышала комплименты в свой адрес и видела, как на меня смотрят представители мужского пола. Только во мне эти взгляды не вызывали никаких ответных чувств и желаний. А вот своей подругой я восхищалась и считала самой красивой девушкой в округе. Последнее время мы всё свободное время проводили вместе, а наши отношения приняли какую-то очень странную сторону. Она любила эксперименты и, кажется, решила провести на мне какие-то новые изощрённые опыты.

Я не стала сопротивляться, и мы вместе отправились в мою комнату, сбегая с вечеринки. Уселись на кровать и начали обсуждать сегодняшний вечер и последние новости.

– Ты же хотела мне что-то рассказать, – вспомнила я слова Марго, – давай говори. А то заинтриговала.

– А, да, точно! Я тут на одну очень интересную книгу наткнулась, – начала подруга, – «Искусство любви» называется. И там подробно описываются отношения между мужчиной и женщиной. В общем, всё всегда начинается с поцелуев. Оказывается, что целоваться – очень приятно, но и ещё уметь надо, в книге написано, что это не так-то просто.

– Фи, – сказала я, скривившись, – что приятного в том, чтобы обмениваться с кем-то слюнями.

– А давай попробуем, вот и проверим! – с энтузиазмом воскликнула подруга.

– В смысле проверим? Это же неприлично. Меня отец прибьёт, если узнает.

– А он не узнает! Мы ему не скажем.

– А вдруг скажет парень, с которым я буду целоваться? Да и вообще, мне не очень нравится идея целовать кого-то, с кем даже не помолвлена, – скептически протянула я. Меня пугала сама мысль о том, что придётся прикасаться к парню.

– Ой, ну опять ты начинаешь, вечно боишься всего на свете: что скажет папенька, что подумает общество. Какая разница, научись наконец-то получать удовольствие от жизни. Это ведь весело, – уговаривала подруга. Это она умела делать мастерски. Я даже начала перебирать в голове всех знакомых, с кем могла бы попробовать поцеловаться. Но становилось противно от таких мыслей. Никто не вызывал во мне интереса.

– Ну и с кем мне целоваться? Никто не подходит, мне никто не нравится, – разочарованно протянула я, – тем более ты сама сказала, что это так уж и просто, учиться надо.

– Придумала! – воодушевлённо выкрикнула Марго. – А давай учиться на друг друге, а когда будет хорошо получаться, то выберем себе парней, с кем этим заниматься.

– На друг друге? Целоваться с девушкой? Это как-то неправильно… – протянула я. Но если честно, эта мысль мне понравилась. Она вызывала какой-то трепет и будоражила кровь. Появилось чувство адреналина, захотелось нарушить правила.

– Ой, да плевать, правильно, неправильно. Главное, что весело. Давай начнём прямо сейчас, – сказала она и придвинулась ко мне ближе. Я ей несмело ответила. Было очень неловко и необычно. Я не могла понять чувства, что просыпались внутри. Но протеста это не вызывало.

В этот момент случилось непоправимое. Мой отец, который приехал в гости к тётушке на несколько дней, вошёл в комнату без стука. Он всегда так делал, не задумываясь о том, что я девушка, и я могла, например, переодеваться в тот момент. Услышав грохот хлопающей двери, я отпрянула от подруги и в ужасе уставилась на отца. В его глазах пылала злость, на лице ходили желваки, руки были сжаты в кулаки до побеления. Мой отец, как и я, был демоном, а наш внутренний зверь порой мог вырваться наружу от сильного потрясения. И вот сейчас был именно такой случай. Злой до безумия, он направился в нашу с Марго сторону. Я вскочила с кровати и начала нервно говорить:

– Папуля, успокойся, я всё объясню. Ничего страшного ведь не произошло!

– Ничего страшного? – процедил он низким голосом, похожим на рык демона, подходя ближе к Марго. Глаза моей подруги округлились от ужаса. Она совсем побледнела, её тело сотрясала мелкая дрожь.

Я не могла смотреть на эту картину спокойно, поэтому недолго думая, встала перед девушкой, закрывая её своим телом. Меня бы отец не тронул, так что я хоть и боялась его гнева, но не настолько, чтобы меня трясло. И это сработало. Отец не сразу, но взял себя в руки. Он немного успокоился, хотя глаза всё ещё метали молнии. Повисла пауза, и я решила, что мне дали шанс объясниться, чем я и воспользовалась:

– Мы же просто целовались. Ничего страшного не произошло. Не понимаю, в чём проблема, никто ведь ничего не видел… – начала было я, но мою невнятную быструю речь прервала острая боль. Отец дал мне пощёчину. Щека мгновенно начала гореть, из глаз потекли слёзы. Я подняла ошалевший взгляд на своего родителя, в шоке уставившись на него. Он никогда раньше не поднимал на меня руку, даже в детстве по попе не бил. А тут такое! Я наивно полагала, что он извинится, но всё пошло совсем не так:

– Ты меня разочаровала. Какой позор! Каким местом ты вообще думала? Если бы кто-то увидел, чем вы здесь занимаетесь, то на моё имя легло бы пятно. Общество такого не прощает, меня бы высмеяли.

Его слова причиняли боль больше, чем пощёчина. Я всю жизнь стремилась к тому, чтобы он мной гордился, и сейчас было ужасно стыдно и обидно. Я никогда его не подводила, но стоило один раз оступиться, и сразу такая бурная реакция. В моей душе поселились сомнения, я чувствовала себя разорванной на две половины. И от всего этого мой демон тоже начал просыпаться, я разозлилась на отца. Поэтому я сказала совсем не то, что имела в виду, просто решила его спровоцировать:

– Опозоришь меня – и откажусь, не сомневайся в этом. Я не для того столько лет рисковал жизнью и строил карьеру, чтобы какая-то молодая дурёха всё это разрушила по глупости. Лучше забудь, что было сегодня, и никогда больше не повторяй. Надеюсь, ты меня поняла, – сказал он и, развернувшись, вышел из комнаты, со злостью хлопнув дверью.– Вот значит как? Общество? Тебя больше интересует мнение общества, а не счастье дочери? – Помолчи, пока я не взял ремень! – отец опять начал беситься. – Ты хоть соображаешь, что говоришь?! – А что я говорю, папа?! Если у меня другое мнение, чем у других, то что теперь? Любить меня перестанешь, откажешься от меня?! – начала орать я. Ещё одна пощёчина обожгла мне щёку, слёзы полились рекой.

Я ведь совсем так не думала, просто хотела услышать от отца, что он будет любить меня всегда, даже если я сделаю что-то неправильно. Но узнала совсем другое, было очень неприятно осознавать, что мнение общества для него дороже меня. В тот момент мне показалось, что это худший день в моей жизни, что мой мир разбился вдребезги. Но оказалось, что это ещё начало, дальше всё становилось лишь сложнее.

Глава 1. Анастасия. Все начинается с детства

Мой отец был генералом Империи Элло. Он был родом из обычной семьи, среднего достатка. Не бедные, но и не элита общества. Его карьерный рост не был простым, скорее уж извилистым и долгим. Своё звание он заслужил потом и кровью, не раз доказывая, что достоин великой чести – носить погоны с одной большой звездой.

Он был очень гордый, смелый, величественный и волевой человек. Я всегда гордилась и искренне восхищалась своим отцом, мечтала быть таким, как он. И то, что я девушка, меня нисколько не смущало. Стать великим может каждый, кто этого достоин.

Я была поздним ребёнком, родилась тогда, когда он уже заслужил все свои почести и награды. Иногда мне было жаль, что я не видела весь тот путь, который он прошёл, чтобы занять своё место в высшем обществе. И хоть он и не был аристократом, но каждый в империи знал его имя, восхвалял великого генерала Павловски, отдавая честь совершённым им подвигам. Его боялись и уважали, хотела сказать – любили, но высшее общество не умеет любить. Там все слишком прогнившие, чтобы знать, что это слово означает. Хотя, конечно же, не все, но большинство уж точно.

А вот мой отец знал, что такое любовь. Но редко выставлял её напоказ. Ему не позволяло воспитание и характер. В том, что он любил нас с матерью, нет сомнений, но проявлял свои чувства немножко скомканно, скромно. Из-за этого я всегда стремилась к его похвале и одобрению. Мне хотелось больше эмоций, теплоты от самого важного мне человека. Поэтому я всегда следовала правилам и делала то, что велят.

Идеальный ребёнок идеальных родителей. Но в какой-то момент всё пошло не так. Я точно знаю, что отец гордился мной и всегда приводил в пример… до тех пор, пока не узнал, что я бракованная, неправильная, не такая, как все.

Но дочь – это не товар в продуктовой лавке, она обмену и возврату не подлежит. И как бы ему этого ни хотелось, но всё же пришлось смириться с тем, какая я есть. Мне было стыдно за то, что я его подвела, и безумно больно оттого, что он разочаровался во мне. Но разве возможно пересилить собственную природу? К сожалению, это не так-то просто. Но всё же, я старалась скрывать свои чувства, не показывать их никогда и никому. Сделать так, чтобы никто не узнал мой позорный секрет, чтобы моему отцу не пришлось краснеть из-за меня.

Но это было позже… А началось всё с детства. Ведь всё и всегда исходит оттуда… Если хотите найти истоки своих психологических травм и проблем, то начать искать их стоит именно там. И, возможно, если вы найдёте причину, то сможете что-то исправить, изменить. Но даже если это не так, то хотя бы станет легче от мысли, что вы ни в чём не виноваты. Так сложились обстоятельства.

После моего рождения отец оставил свои прямые обязанности главнокомандующего и решил заняться обучением и аттестацией молодого поколения – солдат, проходивших службу. Его часто переводили с одной военной части в другую, а мы с мамой всегда следовали за ним.

Поэтому с самого детства я очень много путешествовала, жила в военных лагерях. В таких условиях, в которых приличной девушке из знатной семьи не положено было бы находиться. Но меня это совершенно не смущало. Мне нравилась моя жизнь, приключения и новые люди, которых я встречала. Я была искренне счастлива в те годы, было весело, но самое главное – я была вместе с родителями, а что ещё нужно ребёнку.

Места жительства менялись, но кое-что оставалось одинаковым: я постоянно находилась среди огромного количества солдат, в основном взрослых мужчин. Женщин на службе практически не было. А дети так вообще были редкостью, лишь немногие офицеры жили вместе с семьёй. Большинство из них предпочитали оставлять жён и детей в городе и ездили к ним лишь в отпуск или на выходные. Но для моего отца разлука с любимыми была слишком тяжёлым испытанием, такой образ жизни ему не подходил.

Наверное, именно это и отразилось в моей голове и на моём восприятии мира. Я видела слишком много жёсткости и слишком мало реальных устоев. Поэтому определённые вещи воспринимались нормальными, даже если не должны были быть таковыми.

Я всегда стремилась быть такой же, как мужчины, которые меня окружали: боевой, смелой, решительной. Мне не хотелось отличаться от солдат и их детей, не хотелось, чтобы меня считали другой. Но я отличалась уже даже тем, что я родилась девочкой.

Военные лагеря – не место для девушек, так говорили мне все с самого детства, но я стремилась доказать, что они не правы. Не верила никому и всегда хотела стать мальчиком. Будучи ребёнком, я не понимала, в чём моё отличие, почему они считают меня слабее, почему они не берут меня играть с ними. Что не так, чем я отличаюсь от мальчишек? Чувствовала себя ущербной, не такой, неправильной. Но со временем мне удалось интегрироваться. Я коротко стригла волосы, носила мешковатую одежду, вела себя порой развязно и грубо, подражая мальчишкам.

И со временем во мне стало сложно узнать девочку. Мать лишь недовольно поджимала губы от такого поведения и образа, но отца всё устраивало. Он считал, что так даже лучше, потому что девчонкам тяжело выжить в обществе, где все должны быть сильными, где не прощали слабостей, где не было красивых платьев, не было балов, была лишь суровая реальность: война, боевые действия, армия. А я себя чувствовала частью этого мира, воспринимала себя такой же, как они. Такой же, хоть я и не была солдатом, а лишь ребёнком.

Мой отец гордился тем, какой сильной и стойкой я была. Наверное, он всегда хотел мальчика, но родилась я. Он никогда такого не говорил, но это чувствовалось в его воспитании и в том, как он со мной общался.

Наверное, именно моё детство и то, что я не чувствовала себя девочкой, стали причиной того, что мне не нравились мальчики в физическом плане. Я воспринимала их не более, чем друзьями. Наверное, я просто запуталась. А, возможно, причина была в другом и возникла уже немного позже.

Глава 2. Анастасия. Переломный момент

Переломным моментом в моей жизни стал тот период, когда умерла мама. Её смерть застала нас врасплох, была совсем неожиданной. Она заболела и зачахла буквально за месяц. Не помогли ни связи, ни деньги. Для нас с папой это стало ударом. Тогда отец мог бы отправить меня жить к тёте, но он не смог этого сделать, не готов был прощаться с единственным близким человеком. Поэтому я осталась жить с ним.

С тех пор я всегда находилась исключительно в мужском обществе. Военная часть, где мы жили в тот момент, была маленькой, и в ней не было места, чтобы построить отдельные казармы для девушек. Поэтому женщин туда не распределяли. Я не придавала этому значения, ибо привыкла к мужскому обществу. А моей лучшей подругой была моя мать, и этого хватало. Но когда мамы не стало, рядом не осталось женщины, готовой меня защитить от нападок мужского внимания и сказать, что прилично, а что нет. В тот момент я уже выглядела как девушка, хоть и сама не до конца осознавала это. У меня появилась грудь, формы округлились, лицо перестало быть детским, становясь всё более миловидным. После смерти матери я зачем-то отрастила волосы, наверное, это была дань уважения ей, ведь она всегда хотела видеть меня не пацанкой, а девушкой. Я менялась, и отношение окружающих ко мне тоже менялось. Но ни я сама, ни мой отец этих изменений как будто бы не замечали. И в конце концов это сыграло со мной очень злую шутку.

Я очень скучала по матери и часто плакала. Полгода ходила как в воду опущенная, настроения ни на что не было. Не заметить мою апатию мог бы только слепой. Солдаты, которые привыкли видеть меня всегда весёлой и улыбчивой, жалели и сочувствовали, утешали.

В один не самый прекрасный день все служащие из части отправились на учения. Меня, конечно же, с собой никто не взял. В казармах осталось лишь несколько дозорных. Сначала я наслаждалась тишиной и спокойствием. Но потом, гуляя по пустым помещениям, наткнулась на Ивана. Его оставили за главного. Раньше парень всегда был мил и обходителен со мной, поэтому, встретив его в одиноком коридоре, я улыбнулась и мило поздоровалась.

– Настёна, привет. Не убегай, я хотел поговорить, – ответил мне знакомый.

Я без капли страха подошла к нему.

– Как твои дела? Как ты держишься? Потерять мать – это так тяжело.

– Скучаю… очень… – грустно ответила я, на глаза начали наворачиваться слёзы, но я старалась их сдерживать, хотя одинокая слезинка всё же потекла по щеке.

Тем временем Иван сделал ещё несколько шагов в мою сторону, оказавшись совсем близко. Он протянул руку к моему лицу, нежно вытирая пальцем слезу. Это было странно. Я немного напряглась, но сделала вид, что всё в порядке. Но парень, почувствовав свободу, опустил свою руку на моё плечо, аккуратно его сжимая. На улице было лето, и на мне была надета лёгкая рубашка мужского кроя, расстёгнутая на несколько пуговиц сверху, обнажавшая шею и кусочек ключицы. Пока я обдумывала, как мне реагировать на неожиданные прикосновения, большой палец парня опустился под рубашку, поглаживая мою кожу.

– Что ты делаешь? – в шоке произнесла я и отпрянула от солдата. Но наткнулась спиной на стену. Отступать было некуда.

Иван сделал быстрый шаг в мою сторону. Я оказалась практически зажатой между ним и стеной, сразу почувствовав опасность.

– Я всего лишь хочу тебя утешить. Не бойся меня, – прошептал он мне в ухо.

Парень был так близко, что я чувствовала запах его дыхания, отчего я немного поёжилась.

– Отойди от меня, ты слишком близко. Это неприлично, я всё расскажу отцу, – попыталась вразумить его я, выставляя руки перед грудью.

– Не расскажешь. Я тебя знаю, ты никогда ему не жалуешься. И сейчас не станешь, – сказал молодой мужчина, хватая мои руки, разводя их в стороны и ещё больше прижимая меня к стене.

В его глазах плескалось безумие и страсть. И мне стало по-настоящему страшно. Я начала пытаться вырваться из захвата, но солдат был чуть ли не в два раза крупнее меня и гораздо сильнее. У меня не было шансов, даже при том, что отец обучал меня самообороне лично.

– Мы здесь заперты годами, в этих проклятых казармах. Я полгода не был в увольнении, а женщины у меня не было ещё дольше. Это невыносимо терпеть. А ты тут ходишь каждый день, виляя своим задом, такая красивая, хрупкая, нежная. Единственная девушка в округе. Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы возбудиться. Не сопротивляйся, малышка, тебе понравится.

Он прижался ещё сильнее, шепча всё это мне на ухо. Отчего я действительно почувствовала его возбуждение. Никогда раньше не думала о том, что у мужчин в штанах. Конечно, знала, что они отличаются от женщин, но мне почему-то не было интересно или любопытно убедиться в этом на практике.

– Отпусти меня, я не хочу… извращенец… – протянула я злобно и попыталась ударить его. Но парня это только лишь улыбнуло.

– А-я-я-й, кто-то пытается драться, люблю девушек с огоньком.

Сказав это, Иван положил одну руку мне на талию, вторую на попу и поцеловал. Глубоко, безумно. Я не стала отвечать на поцелуй. Мне было страшно и противно. Я пыталась вырваться, но мужчина держал меня крепко. Пыталась орать, но он зажимал мне рот губами. Он засунул свои руки мне под рубашку, поглаживая голое тело. Когда его лапы дотянулись до груди, я не выдержала такого унижения и укусила его за губу. Парень оторвался наконец от моего рта, а я начала орать, что есть сил. Хотя успела выкрикнуть лишь два слова, потому что солдат жёстко заткнул мне рот рукой.

– Дура! Здесь никого нет.

От этой фразы мне стало не по себе. Он ведь прав, практически все уехали на учения.

Но мне всё же повезло, буквально через минуту в казарму влетел лейтенант Смитов, молодой офицер, которого отец очень хвалил. Видимо, его тоже оставили в части, чтобы приглядывать за солдатами. Увидев открывшуюся картину, он сделал верные выводы и жёстким, командирским голосом сказал:

– Младший сержант Лысенко, отойдите от девушки сейчас же, иначе я отправлю вас под трибунал.

Иван мгновенно отскочил в сторону и с ужасом уставился на лейтенанта:

– Простите, сэр, – промямлил он.

Вот так быстро вся спесь с него слетела.

– Великий Демон простит, а я доложу генералу. Пусть он принимает решение о твоей дальнейшей судьбе. Настя, пойдём, я проведу тебя в комнату.

Иван побледнел и понуро смотрел нам вслед, но сделать ничего не решался.

Оставшись в покоях наедине сама с собой, я села на кровать и разрыдалась. Страх, отвращение, стыд выходили из меня, изливаясь слезами. Меня трясло в истерике. Больше я не чувствовала себя среди парней в безопасности. В тот момент я поняла, какая пропасть лежит между нами. И сколько бы я ни стремилась быть на них похожей, я всё равно буду всегда отличаться от мужчин, хотя бы уже тем, что у меня есть грудь и нет одного важного органа между ног. Вмиг мне стали противны все мужчины в мире, я их боялась и остерегалась, их прикосновения вызывали лишь отвращение, быть похожей на парня больше не хотелось.

Всю следующую неделю я просидела в комнате, стараясь не выходить лишний раз в казармы. Впускала только отца. Я думала, ему будет стыдно за меня, что он будет злиться. Но злился он лишь на себя и Ивана, которого отправили в дисбат.

Через две недели я переехала жить к тёте. И хоть мне было безумно скучно, но все же именно там я была в безопасности. А окружали меня лишь молодые девушки и взрослые дамы. Их натура была более хрупкая, нежная и воздушная, чем у мужчин. И мне это очень понравилось.

А я старалась лишний раз не вспоминать время, когда умерла мать. Воспоминания приносили лишь боль. Но Ивана я так и не смогла простить, он предал мое доверие и навсегда оставил шрам в душе.