Loe raamatut: «Новеллы из курсантской жизни. Часть 1», lehekülg 5

Приблизительно через полчаса появился Быстрый. Оказалась, это он уже натаскал столько елок, бегая на лыжах, как заправский лесник. Поматерившись по поводу утраченного топора, он, успокоившись, после того, как Артур пообещал ему купить в Питере новый топор, сказал:

– Поехали, я отличную большую ель присмотрел. От дороги недалеко – тащить меньше.

Радостные курсанты быстро погрузились в машину. Проехали не так уж и далеко – километра полтора. Потом зашли в лес метров на тридцать. Елка действительно была очень даже хороша.

– Ну, давайте приступим, – начал было Васильевич, но осекся, увидев загадочные лица курсантов.

– Тут такое дело, товарищ прапорщик, – ответил за всех Сергей Балабанов, – Веревки и пила остались у той, у первой ели.

Последовала нецензурная лексика. Старшина расписал все достоинства собранной им команды, но, делать то нечего, взяв с собой Оганесяна, поехал за пилой.

Как долго их не было, ребята даже стали волноваться. Но вот машина подъехала. Старшина вылез чернее тучи. Оказывается, он сам не захотел тащить пилу с веревками, а послал Артура, вручив тому лыжи. Он-то не догадывался, что Огнетушитель, как чисто южный человек, ни разу не стоял на лыжах. Поэтому случилось то, что и должно было случиться – Артур вернулся через полчаса на одной лыжине, а другую с отломанным мыском, нес под мышкой.

Кое-как успокоившись, Васильевич начал руководить:

– Бестолочи! Слушайте внимательно. Главное, когда спилим елку не стоять прямо под ней, а то стволом задавит!

Стали пилить. Причем ребята так старались, что пила со свистом выскочила с другой стороны. Но, к всеобщему удивлению, ель, пропиленная насквозь, осталась спокойно стоять на своем месте. Может быть Васильевич и придумал бы что-нибудь своим опытным старшинским умом, но Артур, видимо решивший исправить все свои сегодняшние проколы, решил сделать все сам. Он вставил в распил топор и, пользуясь им как рычагом, захотел столкнуть дерево. Раздался треск, и уж е через секунду Артур вручал ошарашенному старшине обломанный обух от топора. При этом он состроил такую торжественную и одновременно грустную физиономию, что остальные курсанты буквально попадали со смеха.

Но Васильевич не успел даже рта открыть. Внезапно сильный порыв ветра смахнул ель с ее пня-постамента. Это было красивейшее мгновение. Ель буквально на мгновение зависла в воздухе, а затем стала заваливаться в совершенно другую сторону. То есть с ту сторону, какую не планировал Васильевич, поэтому Володя Николаев оказался как раз под падающим стволом. Все застыли буквально на мгновение, а затем бросились в рассыпную, но Володя не видел, что ель падает прямо на него, и бежал как раз по курсу ее падения. При этом умудрился споткнуться, но не упал, а перекувыркнулся в воздухе, как гимнаст, и побежал дальше. Все кончилось хорошо. Ель застряла в макушках других деревьев. При этом она так крепко уперлась в свой же пень, что сдвинуть ее было просто невозможно, да к тому же при падении верхушка ее изрядно обломилась.

Ткаченко принял решение спилить другую ель. На этот раз им повезло – неподалеку росла еще одна красивая елка. Ее свалили быстро и без проблем. Отрезали верхушку, связали ее веревками. После этого старшина повеселел – задание командования все-таки выполнили. По такому случаю под крики «Ура!» распили шампанское.

Решили покушать и возвращаться. Но сюрпризы, как оказалось, еще не закончились. В кабине ребята обнаружили довольную и умиротворенную собаку. Дези, явно устав сидеть в одиночестве, внимательно обследовала содержимое сумок с провизией и съела все, что смогла съесть. Осталась только водка и вареные яйца – десять штук. Вот тут уж Васильевич отвел душу, надавав Дези пинков.

Но ладно, зато долго не засиделись, а, решив есть прямо в пути, погрузили елку в кузов и тронулись в путь. Правда, старшина решил под конец этих приключений отомстить Оганесяну. Он посадил его с собой в кабину, зная, что остальные курсанты будут в кузове пить водку. Как Артурчик не пытался отмазаться, прапорщик остался непреклонен.

Закончилась эта история вполне благополучно. Доехали быстро и без приключений. Выгружали елки и устанавливали уже другие курсанты, а наши ребята сразу отправились в столовую, где их накормили вкусным ужином, а затем отдыхать. Артуру же пришлось покупать новый топор и топорище, да еще лыжину склеивать, но это все мелочи. Главное – неотвратимо приближался Новый Год!

Домо-о-о-ой!

Отпуск

Приближался очередной отпуск. Сессия была не слишком сложной, да и как обычно курсанты сдавали по принципу: «Наплевать на средний бал – лишь бы отпуск не пропал!». Все дело в том, что не прошедшего экзаменационные испытания задерживали в отпуске до того времени, пока он не сдаст все долги, а то и вовсе не отпускали домой – самое страшное для курсантов. Во время зимнего отпуска это называлось «ПЗО» (конец зимнему отпуску), а во время летнего просто – «Артек».

Но помимо двоечников была еще одна категория невыездных курсантов – «политзаключенные». Эту компанию составляли такие ребята, которые по причине плохой дисциплины задерживались в отпуске на определенное количество суток, пропорциональное своему нарушению воинской дисциплины. Но они в отличие от двоечников могли добиться амнистии. Для этого начальство нагружало их работой, по выполнении которой наказание снималось, и радостные курсанты отправлялись в долгожданный отпуск.

Наша дружная компания училась довольно неплохо, и трудностей с двойками не возникло, но у двоих случилась проблема с дисциплиной.

Первый – Артур Оганесян. У него постоянно случались конфликты с Ивунеевым, который стал уже подполковником и занимал должность заместителя начальника факультета по воспитательной работе. «Огнетушитель» старался как мог избегать «Воня», но их пути почему то всегда пересекались. Ивунеев ловил Артура с завидным постоянством – за курением в туалете, в самоволке в бане, в буфете во время занятий и много-много других раз. Оганесяна конечно сразу наказывали, и он почти не вылезал из нарядов, успевая при этом однако хорошо учиться. Но в итоге к отпуску у «Огнетушителя» было очень много записей в «Черной книжке», и начальник курса задержал его в отпуске на три дня. Довольно много, так как зимний отпуск был всего две недели, да к тому же это был первый отпуск.

Второй – Женя Барсуков умудрился залететь Тихорееву во время зарядки. Пока все добросовестно занимались спортом, он сел в проезжавший мимо троллейбус и отправился кататься по городу. Потом он пересел в другой троллейбус, чтобы вернуться обратно. Но на обратном пути к несчастью в тот же троллейбус зашел Тихореев и застукал там Барина, причем спящего – Женя до этого полночи чертил эпюр в ленинской комнате, и его сморило. Случилось вся история почти перед самым отпуском, поэтому Барин и загремел в черный список «невыездных». Наказали Женю двумя днями задержки.

Ребята простились с «героями» и отправились домой. Кроме «Робинзона». Оказалось, что добраться на Шикотан зимой практически невозможно – почти все две недели отпуска уйдут только на дорогу, да и денег нужно было много заплатить – билет до Сахалина и обратно, потом на пароходе до острова, а скидка была только 50%, короче сплошной гемморой. Поэтому он решил домой не ехать. Его все приглашали к себе в гости, но он поехал к Сереге Балаганову в Болшево – захотел посмотреть Москву.

Итак, все уехали. Всего на курсе осталось человек сорок, из них «политических» всего трое. Женя и Артур скучали в казарме, когда к ним подошел третий товарищ по несчастью Витя Костин из третьей группы, которого задержали на целых пять дней. Ему объявили за самоволку в ночное время трое суток ареста, но Витек садиться на губу не захотел, а стал косить по здоровью. Это он умел делать хорошо, и врачи не разрешили его сажать, а другое наказание уже нельзя было объявить – вот ему и отомстили. Так вот подходит Витя и говорит:

– Что, арестанты, скучаем? Дело есть. Домой хотите скорее поехать?

Такой вопрос сразу заинтересовал наших героев, и они активно вступили в беседу.

– Собаки не лают, конечно, хоть сейчас рванем! Наперебой чуть не закричали Женя с Артуром.

– Значит так, хлопцы, – продолжал Витек, – Я тут договорился с «папой» расстаться на время отпуска по-хорошему. Он дает нам какое-то офигенное задание. Мы его быстро делаем и свободны.

– Идет, но что делать-то нужно?

– Кто его знает, он еще думает, но я думаю, сделаем все и даже больше – домой хочется, аж сил нет, – Витек от волнения даже засопел, значит входил в раж, – Короче надо соглашаться, а то просидим здесь бестолку, ведь даже в город не отпускают.

– Добро, кабан, – поставил точку в этом вопросе «Огнетушитель», – получай задание!

Начальник курса еще раз подтвердил свою кличку «Чума». Он дал ребятам такое задание, какое, наверное, целая группа бы делала не один день. Радостно улыбаясь, он показывал курсантам фронт работ:

– Вот здесь все очистите с пятого этажа до самого низу, а потом весь мусор на улицу, а ступеньки вымыть. Сделаете и домой.

Нужно было очистить запасной выход, а это довольно широкая лестница в пять этажей, от всякого хлама. Чего там только не было. И строительный мусор, и старая потрепанная курсантская форма, и поломанная мебель и просто грязь. Да, работы тут навалом. Но ради убытия в отпуск, курсанты готовы на все.

– Беремся, товарищ майор! Сделаем все в лучшем виде, – сказал Витек, – готовьте отпускные листы.

Только Анчумов удалился, вступил Женя:

– Тебе, Витек, понятно здесь пять дней сидеть, а мне всего два. Да мы тут будем трое суток точно карячиться. Без сна и отдыха.

– Ладно тебе, «Барин», – успокоил его Витя, – выкрутимся!

– Это точно, – поддержал его Артур, – если Костин сказал, что придумает, как отмазаться, то значит сделает.

– Начали, работнички! Думать будем на месте, – позвал их за собой Витек.

Первое, что придумал Витек Костин, это то, что весь мусор нужно сбрасывать вниз, и только потом уже выносить его на свалку, а то иначе придется наматывать много кругов. Поэтому носилки пока отбросили в сторону и стали весело сбрасывать весь этот хлам. Да зрелище было просто великолепное. Особенно классно, когда с пятого этажа грохалась вниз какая-нибудь мебель – тумбочки и стеллажи. Причем многие из них были в довольно приличном состоянии, но приказ есть приказ, и в армии его нужно выполнять неукоснительно. Захочешь же проявить инициативу, то сам и будешь ее расхлебывать. Хорошо еще, что в здании в этот момент никого не было – все находились в учебном корпусе.

На сбрасывание мусора с лестницы ушло совсем не много времени – около трех часов. Но затем внизу открылась просто удручающая картина – завал доходил до середины первого этажа, и как его теперь разбирать было просто уму не постижимо.

– Ну что, Склифосовский? – обратился к Витьку, чесавшему в задумчивости затылок, «Барин», – Что дальше будем делать?

Надо заметить, что свалка находилась в метрах трехстах от выхода, что давало понять ребятам о предстоящей грандиозной работе.

– Ладно, пацаны, перекур, – выдавил из себя Витек, – пошли в буфет перекусим и там все спокойно решим.

– И то верно, – опять поддержал его Артур, – пойдем, Барин, хоть немного себя потешим.

Есть особо им не хотелось, поэтому слегка перекусив пряниками со сметанкой, троица вернулась к своим Агиевым конюшням, так ничего и придумав. И тут осенило Артура.

– А это что, вход в бомбоубежище? – радостно закричал он, указывая на дверь в закуточке под лестницей.

Да там располагался вход в бомбоубежище, которое располагалось подо всем зданием и на настоящий момент не использовалось. Лишь часть его использовалась в качестве подвала, где хранился всякий рабочий инвентарь и тому подобное. Да еще некоторые курсанты хранили там гражданскую одежду, которую периодически тайно одевали, что почувствовать себя более комфортно на прогулках в городе или на танцах.

– Отличная задумка, – закричал хмурый до этого Женя, – ломай быстрее дверь!

Быстро расправившись с замком, ребята затолкали весь хлам в бомбоубежище-подвал. Сначала хотели все так и оставить, но хитрый Витек заставил затолкать мусор еще дальше – за угол и там немного замаскировать. Он, зная характер Анчумова, оказался как всегда прав. Дверь потом закрыли гвоздем на какой-то бесхозный замок. Женя и Артур начали отмывать лестницу, а Витек поехал в кассы за билетами для всех троих. Успех был грандиозный!

Начальник вернулся в казарму около пяти вечера, приведя с собой толпу двоечников, из которых улыбалось от силы человек пять – они сдали свои долги и могли паковать чемоданы.

– Ну что, проклятые нарушители воинской дисциплины, – обратился «Чума» к нашей троице, смотревшей телевизор, – запыхались и отдыхаете? А может отказались от досрочного освобождения, а?

– Нет, товарищ майор, – ответил за всех Витек, – Готовы сдавать работу и получать отпускные листы.

Изумлению «папы» не было предела – лестница, еще вчера казавшаяся непроходимой баррикадой, блестела как у кота… Но, так как он все же приехал из войск, то, конечно, своим глазам не поверил и помчался вниз, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Там он осмотрелся и обнаружил дверь в бомбоубежище. Но, подергав замок, призадумался. Ребята загадочно улыбались. Но «Чума» был не прост. Покопавшись в своих вместительных карманах, он вытащил гвоздь и через мгновение открыл замок и распахнул дверь. «Копец» – пронеслось в голове у Жени Барсукова. «Пропал совсем отпуск» – подумал Артур Оганесян. Только Витя Костин выражал собой полное спокойствие.

– Черт, темно, а у моего фонарика батарейки сели, – произнес «Папа» и вывел наших героев из оцепенения – хоть это хорошо.

Но он не успокоился, достал из кармана спички и, зажигая их, смело шагнул вперед, по-прежнему не доверяя своим глазам, и тут же крепко выругался и выскочил обратно. Весь его ботинок и даже часть брючины были вымазаны в дерьме.

– Наверное, там живут просто огромные кошки, товарищ майор, – еле сдерживаясь от смеха, сказал Витек вслед убегающему наверх майору.

Как только он скрылся, ребята покатились со смеху.

– Откуда кошки-то взялись? – придя в себя, спросил Женя.

– Кошки – это я! – произнес Витек.

Курсанты снова взорвались взрывом хохота, а Артур с Женей поражались находчивостью Витька, который спас их от почти неминуемой расплаты и вызволил из плена.

Домо-о-о-о-ой!

Водка – враг, но курсант врагов не боится.

День рождения курсанта

Дни рождения у курсантов случаются очень часто и проходят очень бурно. Тут можно даже целый роман написать. Поэтому мы остановимся на одном из таких дней рождений. Оно с одной стороны очень примечательное, а с другой не особо-то и выделяется из других праздников.

Так вот, в апреле месяце, а точнее 26 числа, у Андрея Олегова случилось день рождения, да не простое, а юбилейное. Стукнуло ему не много не мало, а целых двадцать годков. Естественно такое грандиозное событие необходимо было отметить с размахом. Но, собравшись на общее собрание, компания приняла весьма необычное решение. Тон задал Костик:

– Ребята! Ну, сколько можно напиваться. Ведь потом даже вспомнить нечего. Да и проблемы сплошные. Давайте, спокойное мероприятие организуем.

– Точно, – поддержал его Шурик Нехорошев, – И девчонок сможем пригласить. Ведь тогда буянить никто не будет.

У Плохиша эта была вообще больная тема. Он слыл большим любителем женского пола, поэтому очень тяготился тем, что на мужские посиделки не приглашали девчонок.

Итак, было решено, что день рождения будет праздноваться, во-первых в цивильном кафе, во-вторых из спиртного будет покупаться только вино и в-третьих приглашаются дамы. В качестве кафе был выбран довольно приличный гриль-бар на Петроградской. Готовили там очень даже неплохо, а как раз накануне выплатили денежное довольствие, так что все были при деньжатах. Девушек решено было пригласить только своих, хорошо знакомых. Поэтому пригласили только двух: подружку Плохиша Марину и, можно сказать, невесту Робинзона Веру. Остальные ребята ввиду отсутствия на данный момент более-менее постоянных пассий от этого отказались. Кроме них и, естественно, самого именинника, были приглашены Женя-Барсук, Сергей-Шапито, Артур-Ибрагим, Костя-Киргиз и Вовка-Николка. Короче вся компания собиралась вместе.

Но, как говориться не все получается так, как планируется, а точнее «хотели как лучше, а получилось как всегда».

На счастье день рождение выпал на выходной, но чтобы совсем так все не было прекрасно, этот выходной был воскресеньем, а после него как известно наступал ненавистный понедельник. Но так как больших возлияний не планировалось, то на это не обратили особого внимания.