Loe raamatut: «Мэри»

Font:

Посвящается моей жене, которую эта книга довела до слез.

ISBN 978-5-0055-8234-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Ночной город из окна иллюминатора напоминал новогоднюю елку, что была увешана разноцветными гирляндами, которые светились оранжевым, голубым, зеленым и красным.

Мэри сжимала в руках стаканчик из «Старбакса» и допивала горячий кофе, сидя на пассажирском сидении папиного «Бичкрафта». За штурвалами, то и дело что-то весело обсуждая, сидели мама с папой, и плавно вели самолет сквозь зимнюю ночь.

Мэри называла его «Миньон»: самолет был маленький и желтого цвета, словно сделан специально для этих милых персонажей.

«Банана!», – по-злодейски кричала девочка, когда ей было пять лет, и под звонкий смех родителей смешно размахивала кулачками, подражая ее любимым героям из мультиков перед тем, как рывком запрыгнуть в салон самолета.

Год назад, когда Мэри исполнилось четырнадцать, папа подарил ей «Поларойд» в кожаном коричневом чехольчике (Мэри до сих пор помнит, как приятно пахла кожа чехла, когда впервые раскрыла его и достала новенький фотоаппарат). Но больше всего Мэри нравилась его стилизация под 80-е и возможность моментальных снимков. Первый кадр был сделан в день покупки на стоянке для самолетов, где стоял «Миньон». С тех пор с фотоаппаратом девочка не расставалась.

Два передних пассажирских места перед ней пустовали, а рядом, на соседнем кресле, в контейнере-переноске мирно спал Томик – ротвейлер, которого два года назад Мэри подарили бабушка с дедушкой. Тогда Томик был еще трехмесячным щенком.

– Будете брать его с собой на охоту, да дом будет сторожить, – приговаривала бабушка, но Мэри перестала слышать окружающий мир в тот момент, как только это милое чудо оказалось у нее на руках и принялось облизывать свою новую хозяйку.

– Мааама, – устало протянул Сергей – отец Мэри. – Ну, куда мы его?..

– А что я? – взмахнула руками бабушка, сделав удивленное лицо, словно ее обвиняли в краже рождественских сладостей. – Это все Санта. Просил передать внучке на Рождество. Или ты хочешь пойти против Санты? – она убрала руки в боки и нахмурила лоб. – Хочешь, чтобы я забрала у ребенка её подарок? – бабуля незаметно для Сергея подмигнула Мэри, от чего та сразу же заговорщицки улыбнулась.

Отец сел на колено перед дочкой и псом, который радостно вилял хвостиком, продолжая облизывать лицо Мэри.

– Ну что? – погладил он собаку за ухом и та тут же прыгнула к нему в руки. – Хороший из тебя охотник?

– И сторож! – воскликнула Мэри.

Малыш звонко залаял.

Отец, чуть прищурившись, улыбнулся, и эта улыбка стала для Мэри ярко-горящим зеленым светом – «Я сдаюсь».

Спустя месяц Сергей в очередной раз взял Мэри с собой на охоту на уток, прихватив с собой Томика.

– Томик, неси! – кричала Мэри после каждого удачного выстрела отца. Пес, радостно лая, несся и в кусты, и в воду за добычей, принося подбитую дичь к ногам Мэри. Первое время для отца это было неким невинным уколом ревности: «подбил-то дичь я», – но он с этим быстро справился.

Томик прошёл курс дрессировок у лучшего кинолога Альдорры – Дмитрия Ивановича – крепкого мужичка с длинными усищами, которые болтались среди густой бороды, напоминая Мэри щупальца Дейви Джонса. Но, не смотря на весь этот грозный вид и его вечно осуждающий взгляд из-под густых бровей, дядька он был хороший и с Томиком они быстро нашли общий язык.

Мэри просунула пальцы сквозь решетку в боксе, и Томик, тут же проснувшись, начал облизывать пальцы хозяйки.

– Хороший мальчик, – прошептала Мэри, отпивая из бумажного стаканчика, с улыбкой глядя на пса, который все никак не нарадовался ее пальчикам. От шершавого розового язычка ей стало щекотно. «Ну, прекрати!» – весело воскликнула она, вытирая мокрые пальцы о куртку. – «Всю обслюнявил. Бэ-э».

Но все это время на душе у девочки было как-то неспокойно. Казалось бы, от чего? Родители рядом, любимый пёс, бабушка с дедушкой уже заждались с охапкой подарков. Но какой-то комок надвигающегося страха всё больше разрастался внизу живота, готовый в любую секунду разорваться.

Полгода назад у бабушки обнаружили рак, и чувствовала она себя все хуже и хуже. Может быть, это обстоятельство и тревожило девочку.

Как она там?..

Мэри взглянула на своих родителей, которые управляли «Миньоном» (БАНАНА!), направляя желтого малыша из Альдорры, что на северо-западе России, в деревеньку Мятная роща, которая находилась в 985 километрах от родной Альдорры и в 75 километрах от ближайшего городка. Для дедушки с бабушкой это деревня была настоящим раем, сошедшим с рекламы шоколада «Милка»: людей немного, кругом горы да чистый воздух, есть свой огородик, несколько коров, свиней и куча кур с маленькими желтыми цыплятами, которые ассоциировались у Мэри, сами догадайтесь с кем.

Но главное – чистый воздух. Бабушке он был полезен, как уверяли родителей Мэри врачи после очередного обследования. На этом все советы закончились.

Все старики по-своему счастливы. Почему? Да потому что у них есть все, чего так не хватало в молодости. Помимо дома, где свободно дышится – ведь никто тебя никуда не торопит, скот (нужно ведь за кем-то ухаживать, друг друга-то уже обласкали), да дети, которыми ты гордишься и которые рады тебя навестить. А бабушка Тома и дедушка Володя знали это как никто другой. Если бы вы где-то случайно увидели Тому, то никогда бы не подумали, что этот светящийся улыбкой человек чем-то болен. Будь то хоть обыкновенная простуда. Все потому, что ее лечила дедушкина любовь, а не какой-то там «чистый воздух».

Любовь у них зародилось в далеком СССР, еще в институте. После защиты диплома отыграли свадьбу и жили душа в душу, понемногу откладывая деньги на светлое будущее.

Оно наступило спустя несколько лет, в одном из роддомов Альдорры, когда новорожденный Сережка орал во все горло на весь белый свет. В тот же день Володя, как и планировал, купил самолет, на который так долго копил и вручил ключи от желтого «Бичкрафта» своему сыну, когда Сергей успешно окончил Авиационный учебный центр, где и познакомился с будущей женой. Пройдя позже врачебно-летную комиссию он с лицензией частного пилота бороздил просторы.

Вскоре ту же лицензию получила и Виктория – жена Сергея. К сожалению, ее родители погибли, когда Вика была совсем маленькой, и Мэри не посчастливилось с ними познакомиться.

Так вот. О чем я.

Мэри обожала свою Семью – с большой буквы «С». Семья – это и есть главное воплощение любви и для маленькой Мэри это было важнее всего на свете.

И вот Сергей, Вика, Мэри и Томик мчали на «Миньоне» в Мятную Рощу, разрезая декабрьскую ночь крыльями самолета.

– Вот бабушка с дедушкой обрадуются, когда мы покажем им команды, которые ты успел выучить, – Мэри почесывала за ушком Томика, а тот наверно замурлыкал уже от счастья, если бы умел.

– Милая, ты что-то спросила? – крикнула мама, сдвинув наушник.

– Нет, мам! Я рассказываю Томику, как бабушка с дедушкой обрадуются нашему прилету!

– О да, – усмехнулся Сергей, который тоже сдвинул наушник и подслушивал разговор. – А еще бабушка обрадуется шубе, которую мы ей везем.

– Что? – переспросила Мэри. – Не слышу!

– Ничего, детка! – Он помахал ей рукой через плечо. – Говорю, что, конечно, бабушка обрадуется, когда мы прилетим!

Вика легонько толкнула его в плечо и улыбнулась, поправляя наушник.

– Прошу не отвлекать главного пилота, второй штурман!

– Ох, простите меня, здесь вы владыка неба, солнца и луны! – Виктория театрально закатила глаза и сложила руки у груди. – Веди же нас на своей птице сквозь звезды в лучший мир!

Сергей улыбнулся, но ничего ей не ответил. Иногда молчание говорит больше тысячи слов – главное уметь это услышать.

Ночь, как сказал папа, обещала быть спокойной и под ровный гул внутри самолета, Мэри начала проваливаться в сон.

Ей снилась школа. В свои пятнадцать лет она получила уже четыре золотые медали за участие в школьных олимпиадах и успела стать мастером спорта по спортивному ориентированию. За золотистые волосы, которые ей достались от мамы и голубые глаза (от папы), она считалась главной красавицей класса. Эрудированная, спортивная красотка, в которой учителя и одноклассники души не чаяли.

Ярко светило летнее солнце. На школьной площадке дети запускали воздушного змея. У Мэри был змей в виде папиного самолета, и он взлетел выше всех остальных, превращаясь в желтую точку на голубом небе. Дети вокруг кричали от восторга, хлопали Мэри по плечу, а директор школы так сильно вопил в микрофон, что его голос из динамиков слышал весь округ:

– Невероятный «Миньон» Марины Строгановой, на мой взгляд, дотянулся до Сатурна! Облетел вокруг него и поднимается все выше! Только гляньте на это! Гордость нашей школы! Давайте, все вместе: Мэри! Мэри! Мэри!

МЭРИ! МЭРИ! МЭРИ!

Тут воздушный змей надломился и медленно начал падать вниз, набирая скорость. У девочки перехватило дыхание.

Не может быть…

МЭРИ! МЭРИ! МЭРИ!

– Эй! Мой змей падает!

МЭРИ! МЭРИ! МЭРИ!

Первым, что она увидела, когда очнулась ото сна, это испуганный взгляд матери.

– Мэри!

Девочку буквально вдавило в кресло. Она не понимала, что происходит.

– Сереж, она проснулась! – Вика потрясла мужа за плечо.

– Дорогая, – Бросил отец через плечо, пытаясь сконцентрироваться на нервно-прыгающем в руках штурвале. Он говорил спокойно, но дрожь в его голосе и особенно дрожь штурвала не предвещала ничего хорошего.

Иногда молчание говорит больше тысячи слов – главное уметь это услышать.

– Дорогая, ты в порядке? Мы попали в небольшую зону турбулентности, постарайся дышать глубоко.

Мэри ничего не ответила, а медленно повернула голову в сторону иллюминатора, за которым бушевала темными тучами голодная иссиня-черная ночь, что беззвучно свистела и вопила в ушах девочки красным сигналом тревоги.

В небольшую?

Комок страха, что разрастался внутри живота, превратился в огромное чудовище, которое безжалостно вонзало свои острые когти под ребра.

ТА-ДААМ! ПРИСТЕГНИТЕ ВАШИ РЕМНИ, ШОУ НАЧИНАЕТСЯ!

– Мама, – Мэри вжалась мертвой хваткой в трясущееся сиденье, ощущая, как холодная и влажная змея, по имени «паника» окутывает ее с ног до головы и затягивается в узел на шее, перекрывая доступ к кислороду. – Мама! Мы падаем?

– Нет! Дыши, – твердо сказала мать.

Несколько минут назад, пока Мэри во сне запускала воздушного змея, погода снаружи резко ухудшилась, чего Сергей с Викой боялись больше всего.

– Может, выберем другой маршрут? – спросила Вика несколько дней назад, когда они подавали заявку с планом полета. – У меня дурное предчувствие. Лететь над тайгой? Погода последнее время очень капризная…

– И нам придется делать еще один крюк, накинув несколько километров? – Раздраженно ответил Сергей. Ему самому не нравилась эта идея, но матери становилось все хуже. Лететь нужно срочно. – Пролет напрямую невозможен, нас предупреждали. Мы и так крюка дадим. Топлива на такое расстояние не хватит, а дозаправиться будет негде. Мы все время летаем этим маршрутом в случае чего, дорогая, – он смягчил голос, понимая, что зря нагрубил ей.

– Я знаю, но… – Вика замешкалась. – Ладно, – она поцеловала мужа в щеку. – Я просто немного нервничаю.

– Все будет хорошо, – Он прижал ее к себе и их губы встретились. «Чмок!» – А нервничать не из-за чего. Долетим с ветерком.

Ветер готов был смять самолет, превратив его в CD-диск – так яростно «Миньон» мчался вниз, набирая скорость.

– Тяни! Тяни на себя!!! – кричал Сергей, пытаясь выровнять самолет. Вены на его руках вздулись от напряжения, становясь схожими с узорами молний, что пару раз хищно сверкнули за бортом.

– Я стараюсь!

Мэри, вцепившись одной рукой в ручку кресла, а другой – в контейнер со скулящим Томиком, с ужасом понимая, что они сейчас разобьются. Самолет дико трясло – именно так себя ощущают наездники на родео, пес скулил в своем боксе, который (слава богу!) был пристегнут ремнем к креслу, стаканчик из «Старбакса» вместе с остальными сумками и вещами метались по салону там-тарарам-тарарам-там, словно пытались найти выход из этого падающего и обреченного на гибель самолета.

– Тяни! Еще немного!

– Мама! Папа! – Мэри закрыла глаза и начала молиться про себя.

Господи, просто спаси нас! Спаси меня и папу, и маму, и Томика! Спаси нас! Я очень хочу к бабушке с дедушкой…

Ветер принялся неистово молотить по самолету со всех сторон, словно кто-то пытался найти слабое место и пробить дыру.

…я хочу их увидеть хотя бы еще один раз!

Появился стонущий гул, словно стая призраков залетели в самолет и выли, запугивая и издеваясь, предвкушая долгожданный пир. Чтобы не слышать весь этот кошмар, Мэри заткнула уши руками, но лишь на секунду – она поняла, что не сможет слышать скулящего Томика и знать, что он жив, и положила руки обратно.

Очередной мощный удар в бок самолета.

Вцепившись пальцами в сиденье, Мэри, прищурившись от страха, кинула взгляд в иллюминатор и в этот момент увидела картину, которую никогда не забудет: облака и тучи, которые чередовали друг друга с бешеной скоростью и разбавляли ночное небо, резко исчезли куда-то влево и вверх, а затем внизу показались макушки деревьев, которые стремительно приближались.

Дыхание остановилось. Глаза остекленели. Слух словно пропал. Пришло осознание. Осознание конца.

– Тяни! Еще! Почти-и-и…

«Миньон» издал протяжный пугающий скрежет, словно из последних сил пытался исправить ситуацию.

Но этого не хватило.

Самолет только начал выравниваться, и тут его хвост обо что-то ударился, послышался лязг, затем снова скрежет, но темнота все не наступала. Смерть будто игралась и дразнила.

Мэри осознала, что не дышит уже около минуты, а смотрит в одну точку в иллюминаторе, но не видит абсолютно ничего, и тут же втянула легкими воздух.

«Миньон» начал набирать высоту, но в салоне самолета появился какой-то посторонний, кричащий звук, которого раньше не было. Звук этот шел со стороны хвоста, за спиной Мэри.

– Милая? – крикнул отец дочери, не оборачиваясь, чтобы вновь не потеряться в пространстве. – Что там за шум?

Вика, не дожидаясь ответа дочери, еле дыша, медленно повернула голову назад, с застывшей глупой улыбкой на лице – на лице человека, который только что избежал неминуемой смерти. Но как только она поняла, что издавало тот кричащий звук, улыбка резко исчезла.

– Сереж… – прошептала она и начала все быстрее и быстрее теребить мужа за плечо. – Сереж!

– Мама, все в порядке? – Мэри непонимающе уставилась на застывшее в ужасе лицо матери. Такой испуганной она ее видела впервые.

Да что произошло-то?

Она боялась повернуться на звук. Боялась того, что она может там увидеть.

Вика смотрела куда-то за Мэри, а правая рука, которая не переставая теребила мужа за плечо, вдруг застыла. Сергей развернулся.

И тоже увидел это.

На долю секунды время для Мэри остановилось. Тишина заложила уши. Она все поняла. Поняла, что произойдет в следующий момент.

Набирающий высоту самолет, словно ящерица, сбросил свой металлический хвост.

Мэри беспомощно протянула к ним руку, после чего темнота высосала девочку из самолета, утягивая ее в бездну.

ГОЛОС ТАЙГИ

Не все, кто странствуют, сбились с пути.
Дж. Р. Толкин

Я умерла?

Вроде нет. Чувствую холодный ветер. Почему так сильно болит голова? Слышу что-то, похожее на… лай? Я сплю? Наверное, да.

В своей комнате?

Ну а где же еще?

Боюсь открыть глаза.

Я ошибаюсь. Я не дома.

Откуда такой холод? Папа забыл закрыть окно?

ТЫ НЕ ДОМА

Как же болит голова…

Телу что-то мешает двигаться. Запуталась в простынях, дуреха?

ТЫ НЕ ДОМА! ОТКРОЙ ГЛАЗА! ПОЗВОЛЬ НАМ НАСЛАДИТЬСЯ ЗРЕЛИЩЕМ!

Уговорили. Открываю. Первым, что я вижу, это небо из блестящих хрусталиков… снега и усыпанный звездами неосязаемый пол из темно-синего ковра. Где я? Что произошло?

Тяни! Тяни на себя!

Это не сон.

– Гав! Гав!

Это…

– ГАВ!

…Томик?

Папа… мама… кофе… «Миньон»… бабушка с дедушкой… шум… скрежет… самолет!

И вот тут ящик Пандоры раскрылся.

Погода резко ухудшилась, Сергей с Викой не справились с управлением и самолет начал терять высоту. Каким-то чудом им удалось его выровнять, и тот начал взлетать, но перед этим задел хвостом верхушку дерева (горы?). Удар был настолько мощный, что пробил в хвосте дыру, которая тут же начала зловеще свистеть, разрастаться, словно железное чудовище, с трудом раскрывающее стонущую пасть. Хвост не выдержал и оторвался, утягивая за собой все, что могло ухватить.

Теперь Мэри, которой чудом удалось выжить, пристегнутая к «креслу-спасителю», повисла вниз головой на дереве, в трех метрах от земли, потихоньку приходя в себя. Испуганный Томик, которого темнота так же проглотила и выплюнула в заснеженную тайгу, носился внизу, проваливаясь в сугробы и лаял, пытаясь разбудить свою хозяйку. Клетка-переноска, которую вырвало из-под ремня кресла, угодила прямиком в гущу деревьев, где, круша и ломая ветки, и стукаясь о стволы сосен, практически раскололась надвое, высвобождая запуганного, но невредимого пса. Приземлившись в сугроб, Томик тут же отряхнулся и принялся скакать взад-вперед, пытаясь учуять Мэри, которая висела в метрах сорока от падения ее питомца.

– Господи… да как же это… – голова Мэри раскалывалась, и все плыло перед глазами. Когда зрение наконец сфокусировалось на черной шерсти Томика, мир начал потихоньку обретать четкость, а разум ясность. Само кресло застряло между двух веток, словно перекладина, и девочка буквально висела на ремне безопасности, который сдавливал живот и грудь, затрудняя дыхание. Промерзшими руками она нащупала ремень и попыталась отстегнуть его, но крепление упорно сопротивлялось. Наконец, спустя дюжину попыток, механизм сдался, и девочка услышала щелчок, после которого крепкие объятия ослабли, отпуская пленницу в свободное падение. Мэри с криком упала плашмя на живот, и вата воздушного снега тут же ударила в лицо, делая еще холоднее. Какая-то часть снега забилась в рот, какая-то за шиворот, руки провалились под снег, и Мэри поняла, что опять не может дышать, не может выбраться. Руки и ноги словно сковало железными блоками, а легкие туго перетянули. Темнота и холод вновь окутали ее.

Захотелось кричать от надвигающейся паники, но Мэри знала, что как только она откроет рот, то впустит новую порцию снега. Паника словно сирена все громче и громче верещала у нее в мозгу, стуча по стенкам черепа, пытаясь вырваться, будто ребенок, провалившийся под лед. Может попытаться барахтаться руками? Не тут-то было – «железные блоки» осели накрепко.

Вот так? Я умру вот так?

Легкие вот-вот взорвутся.

Я не могу дышать!

Кто-то схватил её за правый рукав куртки и потащил на себя.

Грудь уже готова была взорваться, как вдруг чистый воздух ворвался в легкие, левая рука высвободилась из-под снега и освободила лицо от его налипших хлопьев. Глаза распахнулись и перед ними вновь заплясали в водовороте звезды и деревья. На Мэри накатил приступ кашля. Отплевавшись от снега, Мэри перевернулась на спину, жадно хватая ртом воздух. Чье-то горячее дыхание коснулось ее шеи, затем влажный язык лизнул щеку.

Черная мордочка Томика была вся в снегу, а язык устало свисал изо рта. Судя по довольной мордочке, его это приключение только забавляло.

Крутая игра! Ты так хорошо спряталась, но я тебя нашел!

Взгляд Мэри упал на тропинку из лап до того места, куда она свалилась – Томик рыл к ней дорогу, чтобы вытащить из сугроба.

– Это был ты… ты меня спас… – Мэри перевалилась на бок, схватила пса и прижала к себе. – Мой спаситель.

Томик радостно гавкнул и принялся прыгать по сугробам вокруг хозяйки. Мэри села и, дыша горячим дыханием на покрасневшие от холода ладони, посмотрела наверх. Кресло самолета по-прежнему висело на старом месте, скрипели и покачивались на ветру распущенные ремни, словно щупальца какого-то пришельца, что застрял на дереве. Девочка оглянулась. В свете луны над Мэри и Томиком словно угрюмые великаны из огромных покрывал-сугробов возвышались стройные хвойные деревья, чьи пушистые ветви, припорошенные снегом, будто плащи, раскрылись над зачарованной девочкой. Вдалеке, за лесом, виднелись макушки заснеженных гор. И больше ничего. Тайга.

– А где же мама? Где папа? – губы Мэри задрожали. Пришло осознание того, что они здесь абсолютно одни. – Томик! Ищи! – Размахивая руками во все стороны, пытаясь выбрать направление, Мэри плюхнулась в сугроб и застонала. Собака в ответ лишь повиляла хвостом – новая игра?

– И что это все значит…

И тут бедняга почувствовала как ей холодно. Поднявшись на ноги и похлопав замершими руками по куртке, девочка нащупала в них что-то мягкое. Достав спасительные варежки, она тут же надела их на оледеневшие руки и принялась тереть их друг о друга. Постепенно тепло возвращалось.

Немного отогревшись, Мэри начала судорожно хлопать по карманам куртки и штанов в поисках телефона, но тот либо потерялся во время падения, либо находился в рюкзаке, который теперь попробуй найди.

– Ну, нет… – замотав головой, пробормотала Мэри, оглядываясь вокруг. Ком страха разрастался где-то внизу живота. Кругом были лишь сплошные сугробы, да деревья, деревья, деревья. Одинокая сова издевательски хохотнула вдалеке. – Это все бред какой-то!

Куда нам идти?

Чувствуешь жажду приключений? Ты не боишься трудностей и хочешь проверить себя в диких условиях? Тогда тебе к нам!!!

«На грани возможностей» – это эксклюзивный проект от нашего туристического лагеря «Олимп», участие в котором могут принять мальчишки и девчонки от 12 до 18 лет. Специальная двухнедельная программа для тех, кто готов проверить себя в диких условиях, наедине с природой, имея в запасе минимум снаряжения и припасов под руководством наших опытных инструкторов!

После прохождения курса Беар Гриллс будет обращаться к вам за советами, а спартанцы тряслись бы от страха, узнав через что вам пришлось пройти!

Бросай свои игрушечные пистолеты и рогатки, а кукол оставь соседским девчонкам. Настоящая битва здесь! И победитель в ней – ты! Проект включает в себя 10 добровольцев на летний и зимний сезон.

Будь первым!

Будь королем «Олимпа»!

Слова объявления «Олимпа» Мэри знала наизусть. Она ездила в лагерь с 12 лет, как только он открылся, и до тех самых пор, пока Кэп не лишился своих рук.

Каждый год, зимой и летом, отец отправлял ее в лагерь на время школьных каникул, чтобы девочке было куда выплеснуть свою нескончаемую энергию. А ей в этом лагере безумно нравилось!

Играть в куколки и краситься с подружками маминой помадой? – я что сумасшедшая что ли?

Прыгать по гаражам с мальчишками и играть в «войнушку», а затем возвращаться с разбитыми коленками домой и захлебываться страницами о приключениях Тома Сойера? А если какой задира дернет за косичку, дать ему кулаком в нос! Да-а, я – сумасшедшая!

– Ты прекрасно знаешь, что отправляться со мной на охоту, а уж тем более в путешествия, могут только подготовленные бойцы.

– Да!

– А хлюпикам и всяким дилетантам не место со мной в одной лодке.

– За борт таких!

– Тогда бегом собирать рюкзак! А когда вернешься из лагеря, я проверю, чему вас там учат! – папа протянул ей ладонь, и Мэри с горящими глазами тут же хлопнула по ней.

«Хлоп!» – договор заключен! И следующие две недели Мэри с головой ныряла в животный мир, в компании девяти тогда еще незнакомых ребят и двух опытных инструкторов – Влада и Алины, самых веселых людей, которых Мэри встречала за всю свою жизнь. И плюс ко всему очень грамотных педагогов.

Отец Мэри сам был не из простых – писатель, путешественник, международный гуманитарный работник, а также, самое главное и ответственное, любящий муж и отец. Одно вытекало из другого. Он написал много успешных книг, а для их написания ему нужно было путешествовать, а путешествовал он по работе, и заключалась она в риске и помощи другим. Он отправлялся в разные страны и города, разрушенные стихийными бедствиями или войной. Помогал людям своими знаниями и опытом, делая этот мир чуточку добрее. А силы ему на это давали Мэри с мамой, даря свою любовь и поддержку.

Мэри он любил настолько, насколько только мог, поэтому делал для нее все и был самым настоящим Героем. Он даже везде носил с собой первый значок Мэри, который она подарила ему, вернувшись в первый год из лагеря. На позолоченной звезде в центре была выгравирована гора, с надписью «Олимп», а под горой, большими буквами «ЗА ДОБЛЕСТЬ И ОТВАГУ». Эту звезду Мэри получила за то, что при помощи Влада, который поднял ее высоко-высоко (так ей тогда казалось) и держал за трясущиеся от страха подмышки у кормушки для птиц, пока она поила водой раненого на одно крыло воробья, которого ребята позже выходили.

Теперь настоящий героизм должна показать Мэри, прежде всего для себя и Томика – напротив холодная и беспощадная тайга, которая голодна… и она ждет…

Тяжело в учении – легко в бою? Да ладно?

«Ты готова проверить себя в диких условиях, наедине с природой, имея в запасе минимум снаряжения и припасов? Тогда тебе к НАМ!»

Часы на левой руке показывали без пятнадцати девять. Сколько прошло с момента падения? Пятнадцать минут? Час?

Густое облачко пара беспрерывно выстреливало изо рта Мэри, словно из лопнувшего парового котла, пока та с трудом вышагивала метр за метром в неизвестном направлении, преодолевая нескончаемые сугробы. Томик с радостью выпрыгивал по сугробам рядом с хозяйкой, то и дело подхватывая мордой снег. Сама Мэри такой энтузиазм не разделяла – спустя пятнадцать минут ходьбы она поняла, что не протянет в таком темпе и часа. Без шапки волосы на голове затвердели от холода (то ли она слетела с головы во время падения, то ли Мэри её вовсе не надевала), ресницы слипались, а в теплые сапожки уже набилось порядочно снега, что может очень плохо сказаться в дальнейшем.

Самое главное – говорил инструктор Владислав, – всегда держать ноги в тепле! Не, в тепле надо оставаться всему телу, но ноги – САМОЕ важное! Иначе, ахахах, останутся от вас рожки, без ножек!

– Рожки без ножек, значит… – Мэри тяжело вздохнула и остановилась перевести дух. – Если я начну потеть, то вообще умру от переохлаждения.

Томик подскочил к хозяйке и принялся слизывать затвердевший снег с варежек – девочка часто падала, если одна нога вдруг проваливалась в более глубокий сугроб.

– Мне бы столько сил, сколько тебе, дружочек, – она потрепала пса за ухом и огляделась вокруг. – Надо собраться. Надо собраться и подумать…

Подумать только, как наша жизнь может воткнуть нам палки в колеса тогда когда ты совсем этого не ждешь!

Что, надоела стабильность и каждый день у тебя «день сурка»? Товарищи полицейские, подбросьте этому наглому юноше чего-нибудь запрещенного…

Ого, ты что-то больно крепко стоишь на ногах! Прибавь-ка звук в наушниках, а ты, грузовичок с дремлющим водителем, прибавь-ка газу…

Примерно так и перевернулся обычный день Мэри с ног на голову.

Томик разбудил ее звонким лаем – значит, пора гулять и вести пса на прогулку. Папа это делал вчера и то, это единичный случай. «Твоя собака – тебе с ней и гулять. Мы вроде бы договорились» – его любимая цитата, когда Мэри ленится выползать из кровати в семь утра, особенно когда у нее выходной.

Далее в комнату входит мама и гонит Мэри завтракать. Тут сопротивляться бесполезно, особенно когда до девочки с кухни долетает запах маминой яичницы, гренок и кофе. Откуда у этой женщины столько сил с утра – одному Богу известно.

Девочка выползает из теплой кровати и, зевая на ходу, лениво одевается, топает на первый этаж, чуть не слетев с лестницы из-за своего пса, который, придумав себе новую интересную игру, путается змейкой между ног.

– Том! – еле успев схватиться за перила, воскликнула Мэри. – А ну уйди!

Зато Мэри теперь окончательно проснулась.

Лениво работая зубной щеткой перед зеркалом в ванной, она сонливо поглядывала в окно, которое было покрыто морозным узором. Через него пробивался свет уличных фонарей, так как на улице было еще темно.

– Томик! – позвала Мэри пса, после того, как он опустошил миски с кормом и водой. – Гулять!

Радостный Томик только этого и ждал. Поскальзываясь на полу, он помчался к двери и нетерпеливо сел напротив Мэри, барабаня хвостом по ковру в прихожей, ожидая пока хозяйка пристегнет поводок к его ошейнику. Морозы ему были нипочем. «Гулять же!»

Натянув шапку до бровей и спрятав лицо поглубже в куртку, Мэри вышла за дверь вслед за псом. Их тут же окутал колючий мороз, а сумерки постепенно растворялись, медленно падая на землю вместе с хлопьями предрождественского снега.

Уф, зато еще чуть-чуть и я увижу бабушку с дедушкой! Как же я соскучилась по ним!

Краем глаза Мэри заметила движение через дорогу от своего дома, но даже не обернулась – это наверняка ее сумасшедшая соседка, что всегда радуется и машет Мэри руками на крыльце своего дома, когда видит ее.

А ведь они даже не знакомы.

Пока Томик сделал все свои дела и нагулялся, Мэри продрогла до костей.

– Ну, как погуляли? – бросил из зала отец. Он лежал в одних трусах в своем кресле и щелкал каналы по телевизору. В его голосе была слышна ухмылка – он-то прекрасно знал, что на улице холодрыга, тем более – утром.

– Отлично, – процедила сквозь зубы Мэри и пулей бросилась обратно в свою комнату, под одеяло и попыталась уснуть. Ведь совсем скоро они с семьей сядут в такси, что отвезет их до «Миньона», а еще несколько часов спустя, Мэри увидит дедушку с бабушкой. И подарки.

Мэри видела как повсюду, словно свечки на торте, торчали деревья, которые тянулись, как казалось до самого неба, украшенного россыпью мерцающих звезд. Огромные, мохнатые ели, кедры и пихты; где-то они сбивались в кучку, треща косматыми ветвями, а где-то росли по отдельности или образовывали хаотичную тропу. Комья снега, словно гигантские порции сливок, скрывали за собой большую часть их зелени, но хвойный запах, вперемешку со смолой, так и щекотал ноздри вкупе с колким морозом.

Все это время Мэри брела, словно заблудший призрак, абсолютно не понимая, что происходит и куда она идет, стуча зубами и дрожа, то ли борясь с морозом, то ли с подступающей истерикой. Только недавно она сидела в салоне самолета и пила теплый кофе, а сейчас она бредет посреди леса неизвестно куда. И где искать родителей? Что с ними?

Голова еще немного гудела, а сознание то прояснялось, то куда-то улетучивалось, и Мэри будто отключалась, пока нога не провалится, и девочка не рухнет в снег.

В какую сторону летел самолет?

Где он мог рухнуть?

Не паникуй. Чему тебя учили? «Олимпийцы» всегда все держат под контролем. Природе тебя ни за что не напугать! Мы ей еще покажем, кто тут дикий!

Но папа… мама…

Сперва Мэри нужно решить вопрос с головным убором, а именно – с его отсутствием, пока мозг в голове не превратился в замороженный студень. Итак, что у нас есть?