Дорога свечей

Глава 1

Кровь капала с неба.

Никогда не думал, что подобное возможно. Говорят, когда Бог кого-то проклинает, вместо воды льется кровь. Только вот то были слухи о божественном вмешательстве, а это… Это был чудовищный результат смертного ума.

Рядом кряхтела Рели. Вот кому уж точно было не по себе… Девушка, стоя на коленях, пыталась глотнуть воздуха. Ее обычная бледность не изменилась, глаза и нос, в отличие от меня, не кровоточили. И не скажешь, что минуту назад с ее рук сорвалось одно из самых жутких заклятий в мире. Я оставил ее отдыхать, так как знал, что с ней все будет хорошо. А вот со мной… Все было сложнее.

Я любовался этим ужасным зрелищем. Этот кровавый дождь расчерчивал воздух в паре шагов от меня, не задевая, но вот темные силуэты, спускавшиеся с гор таяли, испарялись, исчезали под каплями. Молчаливо, без криков, без пламени, без молитв. Кровь как будто смывала всю грязь, очищала мрачные, подернутые пеленой тумана склоны. Фигуры сначала медленно брели, потом падали на землю и обращались в прах, которому суждено лишь забыться между страниц чьих-то историй.

Мне это чертовски нравилось. Какая-то часть внутри меня ликовала и радовалась при виде жестокого акта уничтожения. Детская, наивная радость, с нотками непонимания. Чувства, незамутненные логикой.

Чувства, которые помимо трепета вызывали отвращение и страх.

– Жизнь священна, – напоминал я себе.

– Я возьму твою боль, – повторял я строки молитвенной песни.

– Но потребую с тебя цену еще большую…

И отпустило. Отхлынуло. Разум вернулся на место, смерть вновь казалось мерзкой и уродливой. Жизнь священна. Я помню.

Вытащив клинок из ножен, я встал. Стер с лица кровь. Пошатнулся, но все же устоял. Я сражаюсь за людей, не за богов. И в этой бесконечной битве так важно не забыть, кто ты такой…

Если ты, конечно, это знаешь.

Стук копыт. Шелест ветра. Тихий треск факела. И что-то ещё, что-то зловещее, едва заметное нарушало тишину, держало в напряжении ничего не понимающих людей. Ночь никогда не была временем человека.

Но вот я отличался спокойствием, с легкой, незлобной насмешкой наблюдая за встревоженными стражниками, которые все пытались опознать во мне то ли монстра, то ли неприятеля. Медленно слез с коня, осторожно достал с пояса грамоту и передал её главе дозора. Закрытый шлем с конским хвостом, необычный для этих мест чешуйчатый доспех, лёгкое копье в руках и хромота на левую ногу, – единственный стоящий боец среди вчерашних сыновей шахтёров и мелких торговцев.

– Приветствую, господин инквизитор, – начал он уверенно и точно, словно опытный глашатай. – Меня зовут Верд. Как добрались?

– Здравствуй. Дороги на редкость спокойны. А вот тут, похоже, схватки не редкость?

Даже у новобранцев снаряжение полное и качественное. А еще я уверен, что при любой угрозе они готовы достать лёгкие арбалеты и щиты. Однако свежие царапины, сколы и зазубрины явно рассказывали о сложных буднях городской стражи.

– Расскажу, отчего нет, – до странного безмятежно начал Верд. – Порядка в этих землях нет, прошлый правитель слёг с лихорадкой и умер, наместника задрали гарпии, пока он в шахты ехал. А Церковь… Простите, господин инквизитор, но тут на севере все честно, – серебро в рудниках закончилось, и до нас теперь никому дела нет. Сейчас на город претендуют два лорда – сын покойного и его более могущественный сосед.

– Спорные земли, значит? – спросил я. – Разве в таких случаях не присылают имперского поверенного?

Верд вздохнул и вернул мне грамоту. Кажется, что он сильно устал от происходящего и собственного бессилия, но за решеткой шлема я мало что мог увидеть. Общался он со мной без намека на страх в голосе, в отличие от своих подчиненных, которые были готовы нанизать меня на копья до сих пор.

– Императору тем более мы не сдались. Да и порядки здесь другие, люди сами выбирают достойного.

– Сами? И как же?

– Городской совет в ратуше собирают. Правда, на последнем голоса поровну разделились, и так уже второй раз.

Я задумчиво опустил голову и едва уловимо покрутил плечами. Обычно люди не спешили делиться со мной слухами, но вот Верд говорил много и по делу. Было это подозрительно или нет, сейчас даже не так важно.

– Спасибо, Верд. Мне пора. Нужно устроиться на ночлег.

Глава кивнул и пошире отворил маленький проход в воротах. Новобранцы, кажется, успокоились, беря пример со своего десятника, и с интересом разглядывать то моего коня, то мою стальную маску, не встревая в разговор.

– Удачи, господин инквизитор. Повернете от аптеки направо, и доберетесь до монастыря. Кажется, там вас ждут. И… Север уважает ваши шрамы и увечья, но больше всего ценит боевую сноровку и храбрость.

Я ухмыльнулся. Моя маска часто отпугивает собеседника, олицитворяя в его глазах болезни и смерть, но северяне, оказывается, относятся к этому иначе. Не знал.

На больших улицах ещё виднелись огни патрулей, а вот остальное погрузилось во мрак. Плохое место. Город как будто вымер, боялся сделать малейший вдох и привлечь чье-то нехорошее внимание. Я долго пытался найти аптекарскую лавку в темноте, кочуя от дома к дому и не решаясь зажечь факел.

Внезапно раздались крики. Это было в противоположной стороне от моей цели, но я, не думая, рванул поводья в сторону. Фриди подчинился легко и весенним ветром помчался по мрачным переулкам. Ловко перемахнув через невысокий заборчик в надежде срезать, я уткнулся в тупик. Пришлось разворачиваться, искать обход и терять драгоценное время. Снова оказавшись на дороге, Фриди опять начал разгоняться, а мое внимание привлекли силуэты в конце улицы, бегущие от чего-то. Вскоре я оказался у деревянного мостика через реку и, не обращая внимания на беженцев, попытался выцепить источник угрозы на другом берегу.

Перед корчмой лежал труп подавальщицы. Спина и бок носили отметины страшных когтей. Пятна крови вели от двери, и по ним, оставляя отпечатки лап, не спеша на задних лапах шёл оборотень. Белый, как луна, огромный молодой волк, стоя на задних лапах, подслеповато щурился и постоянно втягивал свежий воздух носом, словно все вокруг давило на него. Он сгибал и разгибал когтистые пальцы и тихо рычал, плотно сомкнув окровавленные клыки. Подоспевший патруль уже окружал волка, выставив в его сторону копья и натягивая тетиву арбалетов. Чудо, что растерянный монстр еще не сорвался.

Фриди рванул галопом вперёд. Я, тревожно наблюдая за тем, как напрягаются мышцы оборотня, как он опускается на четыре лапы, как готовится к прыжку, вытащил клинок. Вряд ли для стражников в новинку встречать чудовищ на улице города, но пусть уж лучше с этим разберется тот, кто к этому был готов.

Несущийся всадник привлёк внимание сбитого с толку волка. Тот резко дёрнул головой в мою сторону, среагировал на приближающейся силуэт, развернулся и прыгнул. Лапы целились в грудь, глотка – в горло. Красивый прыжок, молниеносный и наверняка смертельный для обычного человека… Но инквизиторы и паладины – не обычные люди. Фриди, тренировавшийся с самого рождения, даже не испугался, я уверенно согнул руку и направил меч вперед. Юный и яростный оборотень поцарапал наруч на левом предплечье и кольчугу на груди, бессильно клацнул зубами в воздухе и встретил лезвие своей шеей. Туша задела меня боком и чуть не выкинула из седла, но я удержался, немного проскакал вперёд и спрыгнул сам. Волк упал на землю и бился в агонии, разбрызгивая кровь и оставляя на земле засечки. Я, не обращая внимания на суетящихся солдат, подошел к уже телу бестии и одним ударом пронзил сердце.

Когда Дирто прибыл на площадь, тварь уже прикончили. И сделал это инквизитор, который прибыл в город совсем неожиданно. Капитан стражи, конечно, был рад, что проблема разрешилась быстро и без потерь, но гость доверия не внушал. Он был один, без напарника, не слишком высок и худощав в руках и ногах, его лицо скрывала маска, на груди блестел символ в виде золотой капли, голову покрывал капюшон, а под белой с позолоченной росписью мантией трудно угадать пол и возраст. Инквизитор сидел верхом на волке и чистил клинок какой-то тряпкой. Рядом стоял прекрасный конь белой масти, который совершенно не обращал внимания ни на оборотня, ни на кровь, ни на тела. Стражники уже выносили трупы и не трогали лишь тварь.

– Приятно видеть, что Орден не забывает про Дагарт, – напряженно начал Дирто, пытаясь скрыть страх и легкую брезгливость. – Благодарю вас за помощь, господин инквизитор.

– Меня зовут Каднер, инквизитор Священного Ордена, – ответил тот, доставая из-за пояса грамоту и протянув её капитану. – Меня послал магистр для борьбы с оборотнями, в ответ на просьбу наместника.

– Я Дирто, капитан стражи Дагарта, – он легко склонился вперёд, изо всех сил пытаясь скрыть за мнимым почтением недовольство. – Разрешите спросить, где же ваш компаньон? И почему на вас маска, словно на прокаженном?

Инквизитор долго не отвечал. Пока Дирто проверял бумагу, исподлобья бросая взгляды на гостя, тот убрал клинок, встал и прошелся среди трупов, медленно, размеренно заглядывая каждому в глаза.

– Сегодня не полнолуние, значит, первая охота. Совсем новичок, ведомый инстинктами и охотничьим азартом. Без присмотра, верно, сам не ожидал, что обернется. Один из посетителей просто пришёл выпить, скорее всего, приставал к подавальщице. Хозяин заступился, он же и умер первым, его тело отлетело к стене. Зверь проснулся и начал бушевать. Сначала ярость, потом голод, и снова ярость. Он начинал то пожирать убитых, то догонять беглецов, совсем утратив разум.

Инквизитор остановился прямо перед Дирто. Сквозь прорези угадывались глаза, но какого они были цвета? Капитан отдал грамоту обратно и с тревогой стал слушать дальше.

– Это значит, что в городе немало оборотней, целый клан. Не стали бы иначе они разгуливать по одному. Именно по этой причине… Я один.

Каднер отвернулся и внимательно вгляделся в павших.

– Что до маски… Это цена, которую я заплатил за будущее. Своё, чужое. Быть может, ваше. И… Где подавальщица?

Дирто с недоумением уставился на тела. От них шла незаметная красная дорожка. Одного трупа не хватало.

Есть давняя традиция – располагать кладбища и склепы рядом с храмами и монастырями. Усопшие однажды могут вернуться к бытию вновь – с помощью тёмного ритуала восстать устрашающими марионетками заклинателя. Поэтому магия Смерти считается самой страшной ветвью и запрещена Церковью. Люди верят, что слова любой из церковных песен отпугивают чудовищ, а святая земля мешает тёмному колдовству.

Так это или нет, я не знал. Некромантам, которых я встречал, мог помешать только кинжал в глотке. А вот трупоедов и падальщиков всегда немало. Однако сейчас на конце кровавой цепочки я определенно видел не бестию, а девушку, плачущую на чьей-то свежевскопанной могиле. Распущенные рыжие волосы покрылись пылью, лицо аристократически аккуратное, как будто выточенное великим мастером-кукольником, и настолько бледное, что еще немного, и можно назвать его болезненным, грустные ярко-зелёные глаза. Одежда покрылась грязью и кровью. Я долго смотрел, как она в одиночку копала яму для могилы.

– Слишком быстрые похороны для любого достойного человека, – вмешался я. – Впрочем для беглецов и это много.

Девушка испуганно обернулась и попятилась.

– Кто ты?! Инквизитор? Зачем ты здесь? – в страхе спрашивала она.

– Охочусь. На оборотней. Но не только, любой монстр – моя добыча.

Эти слова только подстегнули ужас в девушке. Она стала мотать головой, выставила руки вперёд, пытаясь отгородиться от меня. Я стоял близко, как можно ближе. Девушка начала паниковать. Рука потянулась к мечу и…

– Не сейчас, – ответил я. – Сегодня вы оплакиваете погибших.

Плакальщица осталась в недоумении и тревоге наблюдать за удаляющимся странным инквизитором. А я… Я не мог понять, почему не прикончил вампира.

Тяжелые дубовые врата отворились с гулким стуком, и слабый свет нескольких свечей и лампадок в просторном зале встретил меня как родного. Даже воздух тут был особый – прохладный, пробирающий, чистый. Старые церкви и монастыри, построенные еще до нашествия монстров, защищали обитателей с помощью крепких стен не хуже крепости. Время отразилось на камне древних прибежищ, но их надежность не подвергалась сомнению до сих пор.

Меня ждали. Настоятель стоял перед алтарем и пел одну из молитвенных песен. Светлая ряса с желтой и красной росписью и вышивкой колыхалась едва-едва, несмотря на мощный голос пожилого церковника. Я не мешал, прошел неслышно меж рядов скамей и сел рядом.

Строка за строкой, куплет за куплетом лилась песня. Когда я был всего лишь учеником, меня заставляли заучивать ее до охрипшего горла – это было первое физическое проявление нашей веры и нашего обучения.

Когда песня кончилась, настоятель закрыл алтарную книгу, потушил свечу и подошел ко мне.

– Здравствуй, брат инквизитор, – встретил меня старик. – Меня зовут Местир. Я получил письмо от Ордена заранее, мы подготовили келью для тебя.

– Благодарю, брат, я задержусь здесь надолго. Мое имя – Каднер. В округе немало тварей. Есть ли что-нибудь, что я должен знать сейчас?

– Монастырь надежен, доступа тварям сюда нет, переночевать можно спокойно. Но за пределами стен может быть весьма опасно – впрочем, не для вас. Оборотни в городе на каждом шагу. Гарпии нередко нападают на стены. Призрак засел в сгоревшей хижине.

– Призрак, – тихо прошептал я. – У каждого из них есть история. Верно, есть она и у местного мученика?

– Мученицы, – поправил Местир. – Девочка умерла страшной смертью. Отца повесили за браконьерство, мать пыталась заработать стиркой, но денег им не хватало. Говорят, один купец влюбился в неё и подарил кулон перед дальним путешествием. Ну, и обещал жениться на ней при возвращении, но так и не вернулся.

– Догадываюсь, что произошло. Воры или ростовщики?

– Не знаю. Но убили обоих, кулон украли, а дом подожгли. С тех пор призрак и появился.

Местир вздохнул и стал гасить, свечи, одну за другой. В его движениях читалась усталость и опустошенность.

– Понятно. – вздохнул я, – Грустная история. А что же случилось с этим местом?

– Из обитателей осталось всего трое. Многие монахи… Ушли. Церковь берёт здесь налог серебром, не товаром. Мы почти ничего не оставляли, отправляли все в столицу, и поддерживать хозяйство было нелегко. Сейчас уже совсем туго…

– Северяне себе на уме, верят в духов и предков, а не в Песнь. Кстати, знаешь что-то про капитана стражи?

– А, Дирто, да, – ответил настоятель, чуть задумавшись. – Неплохой человек, но попытки навести порядок не возымели успеха. Он приезжий с манерами дворянина и верой в честь и справедливость. Таких здесь не любят… Если ты не церковник, конечно.

Оставив единственную свечу на подставке, он повернулся ко мне. Я встал и подошёл к настоятелю. Тот лишь неопределённо пожал плечами и пригласил меня в боковую дверь.

– Спасибо, Местир. Сможешь позаботиться о коне? Мне нужно отдохнуть.

Глава 2

Утро началось для меня до рассвета. Я тщательно готовился, проверил кольчугу, ножны, подготовил зелья и святую воду. Фриди я оставил в монастыре, сам же отправился в замок.

Людей на улицах почти не было, а те, кто был, заметив меня, сразу прятались. Однако патруль стражи, остановившись около меня, не стройно, но уверенно прокричали: «Доброе утро, господин инквизитор!», и ударили кулаком в грудь. Люди обычно обращались к нам по-разному – некоторые благодарили и восхищались, некоторые боялись, а кто-то открыто ненавидел за вседозволенность и могущество… Но за нападение на инквизитора или паладина преступника могли казнить на месте, и с этим не мог поспорить даже король.

Не только люди здесь угрюмые – стальное небо, трава серо-зелёные, дома небольшие и невзрачные, но крепкие. Люди здесь жили обособленно, недолюбливали чужаков, но за своих стояли горой. Север такой – прямой и честный.

Замок лорда не сильно возвышался над городом, но обладал толстыми, как скала, стенами. Башенки и бойницы недобрыми проёмами взирали на гостей. У ворот стояли стражники, и по их лицам можно догадаться, что его видеть они не слишком рады.

– Стоять, кто идет? – с явным недовольством пробурчал дозорный с изрытым вытянутым лицом.

– Каднер, инквизитор Ордена. Вот грамота.

– Нет правителя в замке. Лучше б вы поворачивали, господин инквизитор. – ответил второй страж более спокойно, но не скрывая презрения во взгляде.

– Я не к нему. Говорят, на собрании голоса разделились поровну?

– Не лезь, чужак, – огрызнулся первый. – Это наши дела.

Я внимательно посмотрел на стражника. Он скрестил руки на груди и с яростью глядел на меня в ответ.

– Я иду внутрь. Ты не имеешь права меня останавливать.

Не оглядываясь, я пошел во внутренний двор. Грамоту я показал, остальное меня не касается. Кажется, за спиной раздался скрип зубов и тихий настойчивый шепот.

– Хей, господин инквизитор! Позвольте вас отвлечь.

Я обернулся. Позади меня стоял сухенький старичок в светло-коричневой мантии. Он опирался на простую выточенную трость, но шагал в моём направлении достаточно бодро.

На сморщенном маленьком лице сияла добродушная улыбка, что сильно выделялось среди мрачных стражников, незаметных слуг и молчаливых работников.

– Позвольте представиться, Дорокул, советник и поверенный маркиза Ортида, и обладающий правом говорить от его имени, – старик легко поклонился и завёл руку за спину. – Полагаю, что у нас с вами общая цель – навести порядок в городе.

– Каднер, ин…

– Позвольте, я прекрасно знаю о вас, – замахал рукой Дорокул. – О Зимнем лесе уже легенды ходят, а королевские егери до сих пор пытаются восстановить охотничьи угодья после пожара.

Советник говорил быстро, но чётко и ясно. Он соблюдал необходимый минимум приличий, но явно игнорировал этикет. Однако самое главное заключалось в том, что ему что-то от меня требовалось.

– Уверен, у вас есть немало вопросов о городе. Мы можем продолжить разговор в моих покоях, – указал Дорокул приглашающим жестом на внутренние ворота.

– Не имею возражений, – ответил я и зашёл внутрь.

Как оказалось, левое крыло замка заняли сторонники герцога, а правое – приверженцы маркиза. Сенешаль явно стремился свести конфликты к нулю, но я не был уверен, что у него вышло. Герцогские посланцы – гости города – явно чувствовали себя хозяевами, о чем постоянно напоминали всем остальным. А вот свита Дорокула вела себя скромнее, хоть и упорно защищали свои интересы. Об этом мне поведал сам советник, пока его шаги гулко отдавались в полупустой предвратной зале.

Высокие потолки и толстые каменные стены как будто рассказывали о мрачных гигантах-северянах, хозяевах древних крепостей, чьи подвалы полны несметных сокровищ. Тягучий холод, кусал за ноги, пробирался под мантию, залезал в прорези маски, и даже многочисленная орда очагов, лампадок, свеч и факелов не могли его отогнать. Грубый камень хранил его надёжнее, чем казначей – золото.

Не слишком просторный зал, куда привёл меня Дорокул, был увешена отрезами ткани, что выглядело немного странно. На некоторых виднелся герб одной знакомой марки или вовсе императорский. На массивном дубовом столе уже стояли блюда с сыром, мясом и овощами.

Я устроился в кресле напротив советника, но к еде не притронулся. Подозвав слугу и велев тому принести вина, он положил локти на стол и сцепил пальцы.

– Дагарт – вотчина маркиза, – неожиданно неторопливо начал Дорокул. – В библиотеке хранятся старые карты и грамоты о владении. К несчастью, нашего соперника это мало волнует.

– Я далек от политики. В этом плане я могу полагаться лишь на слова императора и букву закона.

Видимо, советник оценил мою осторожность в беседе. Лёгкая усмешка мелькнула всего на мгновение, затем Дорокул откинулся и широко развел руки в стороны.

– Вы достаточно умны и прозорливы, чтобы говорить подобное. В час, когда жизни обычных людей в опасности, появляются те, кто хочет преступить закон ради своей выгоды. Но в наших с вами силах всё изменить. И за ваши старания маркиз Ортис щедро вознаградит вас, не сомневайтесь.

Мой скептический взгляд нелегко уловить под маской, а голос я всегда очищал от лишних эмоций. Попытки использовать Орден в своих целях осуществлялись часто, но мы всегда были вне дворцовых интриг.

Конечно, я понимал, что хочет от меня советник. Дело в том, что боевое крыло инквизиторов или паладинов отчитывается только перед магистром или летописцами Ордена. Это прописано в Кодексе, но в последние несколько веков мои братья и сестры, чтобы успокоить простой народ и дворян, стали приносить трофеи и им. Так однажды императорский приём был сорван огромной головой Гидры, которую притащили прямо в середине праздника паладины.

О помощи в устранении проблемы оборотней в письме просил почивший наместник, а сейчас город принадлежит непонятно кому. Если бы я публично принёс голову вожака Дорокулу, как представителю власти в городе, голоса в Совете могли измениться. Правда, то же самое мог предложить и человек герцога, однако первым на меня вышел именно советник.

Неприметный слуга проскользнул в залу с бутылкой вина в руках. Ловко открыв её, он начал разливать напиток по чашам, но я рукой остановил его. Дорокул сделал пару глотков, не сводя с меня взгляда, словно ожидая чего-то.

– Я понимаю, что вы от меня ждёте. Туши тварей, вынесенные на всеобщее обозрение, а также ваше имя и имя маркиза на моих устах. Но вот вся ситуация мне всё ещё неизвестна. Не ответите ли вы на пару вопросов?

– Разумеется, господин инквизитор. Спрашивайте. – благосклонно ответил Дорокул.

– Кто заседает в Совете? Не весь же город собирается в замке?

– О, конечно нет. В Совет входят самые влиятельные жители города – глава города, Адар, аптекарь Кнуд, торговец Кассий, антиквар Мереон и ещё с десяток. Они как раз и решают судьбу города.

– А зачем маркизу вообще нужен Дагарт? Как я слышал, серебряные жилы истощились, и многие шахтёры остались без работы.

– Хм… Конечно, хотелось бы сохранить эти сведения в тайне… – Тут он мне заговорщически подмигнул. – Но раз мы с вами на одной стороне, проблем не возникнет. Шахтёры нашли новую жилу, с драгоценными камнями необычной чистоты. Об этом как-то пронюхал герцог Гораций Хорек и послал сира Эзрана забрать шахты себе, с помощью подкупа и шантажа.

Два враждующих лорда взялись за город, внезапно ставший богатым, в котором обосновался древний клан оборотней, сотни лет прятавшихся среди людей. Не секрет, что драгоценные и полудрагоценные камни привлекают не только магов, но и тварей. Может быть, призрак появился сам, но стаи гарпий явно штурмуют город не просто так.

А оборотни… Целому клану не так просто скрываться среди людей. Найти недавно прибывших странников, что любят побуянить на улицах, достаточно легко. Но вот что если волки живут в Дагарте давно, скрывая свою суть?

Выскользнув из цепких пальцев Дорокула, я пока не собирался покидать замок. Сир Эзран тоже мог стать интересным собеседником. Однако стража так не считала. В левое крыло я попасть так и не смог. Гвардейцы с приклеенной вежливой улыбкой и нотками отвращения во взгляде упорно твердили мне, что поверенному не здоровится, а когда на моих глазах слуги занесли внутрь бочонок медовухи, посоветовали нанести визит господину в другой раз. Решив не тревожить пьянство дворянина, я с удовольствием вышел на воздух.

– Приветствую, господин инквизитор. – послышался знакомый глухой голос позади.

Верд прислонился к стене и терпеливо ждал меня во всём боевом облачении. Привычный шлем с конским хвостом, даже слова почти те же. Казалось, что передо мной не человек, а оживший доспех.

– Здравствуй, десятник. Я тебе нужен?

– Да. Капитан Дирто приказал оказать вам любую посильную помощь.

Я задумчиво бросил взгляд на ворота, где несли дозор два недоброжелательных стражника. Без помощи можно было обойтись, но я мог решить все вопросы с местными одних махом… Или попытаться решить.

– Хорошие новости. Подготовьте своего коня. Нам нужно выехать за город.

– Тухлятина и гнилье? И всё в одной повозке?

Даже непроницаемый десятник казался ошарашенным. Наверняка, не так он представлял инквизиторскую охоту.

– И никаких патрулей рядом. Все стаи могут слететься в одно мгновение, – ответил я, передавая несколько монет Верду.

– Я… Хорошо, пусть так, я поговорю с тавернщиками и корчмарями. Но почему здесь?

А были мы на хорошей прогалине, достаточно близко к реке, чтобы не пропустить водопой тварей, и в это же время достаточно далеко, чтобы испортившаяся еда ненароком не попала в воду. Лес отступил далеко, и гарпии не появятся неожиданно. Отличное место для лука… Если бы тварей было бы несколько.

– Думаю, рядом гнездо. Птиц не слышно, животных нет. Как будто всех истребили.

– Охотники как раз эти места не любят. Говорят, мёртвая земля.

– Мёртвая земля – земля нежити. А эти хотя бы живые.

Верд внимательно оглядел местность, словно запоминая её. Его конь суетился, недовольно бил копытом о землю. Ему явно здесь не нравилось. А вот Фриди жевал вялую траву со спокойствием удава.

– Вы уверены в плане? Гарпии опасны и…

– Я инквизитор, Верд. Не тебе мне рассказывать о гарпиях. Если мы не ошиблись местом, к вечеру завтрашнего дня вы уже повезете туши в монастырь.

Десятник тяжело вздохнул. Я слышал в его голосе тревогу и обеспокоенность, что было весьма для него необычно.

– Да пребудет с вами Бог. Возвращаемся?

– Езжай. Я бы хотел осмотреться.

Когда Верд скрылся в тёмно-зеленых зарослях, я уже слез с коня и внимательно стал исследовать землю вокруг. Едва заметные, неуловимые, совсем свежие следы тянулись медленно, но уверенно. Меня учили двигаться и сражаться в лесу, когда мне не исполнилось и десяти, однако следопытом я бы себя не назвал, так как выслеживать тварь и выслеживать человека – слишком разные вещи.

Однако моей внимательности и скудных навыков хватило определить примерное направление. Взяв за поводья Фриди, я отправился вперед, стараясь не потеряться на чужой земле.

Очень быстро я очутился в лесу и потерялся окончательно. След исчез, и найти его снова не удавалось. Меня встречали редкие и тонкие деревья с удивительно разросшейся кроной. Пологий склон опускался к берегу небольшой речушки. Под тихий шелест листьев я опустился к воде и замер.

Одинокая цепочка следов меня сильно тревожила. Мне не нравилось, что за нападением может кто-то стоять. Но я никак не мог понять, как целому клану оборотней удавалось спокойно жить среди местных, почти не привлекая внимания. Понятно, что сейчас их кровь будоражит сила драгоценных камней, но в Дагарте они чувствуют себя.... Как дома.

Их заступником вполне мог быть наместник, но он погиб. Умер ли он случайно, или его устранили люди одной из сторон? А быть может, наоборот, узнал что-то, что лучше не знать? Действительно письмо в Орден было его?

Тихий шелест прерывал скрип деревьев. Странный скрип, неестественный, всё усиливающийся, в безветренную погоду. Я мгновенно подскочил к коню и стал копаться в седельных сумках. Скрип стал жутким скрежетом трущейся коры, и мне пришлось отпустить Фриди и рвануть навстречу внезапно объявившемуся дубовику.

Чтобы сразу остановиться.

Огромная масса развороченных, переплетённых стволов, корней и веток, отдалённо напоминающая дикое животное, с круглым ртом, усеянным щепками-зубами, злыми жёлтыми глазами, почти незаметными на рисунке трещин, и заметно выступающим хребтом. Было видно, что тварь болела, она в агонии бродила по лесу, снося деревья не своём пути. Его кора стала сухой и темной, казалось, ещё немного, и она начнёт отслаиваться. Громадные передние лапы-столбы передвигались как будто нехотя, а длинные, но тонкие задние волочились следом.

Но самое главное – человеческое тело, насаженное на обломанную ветку чуть дальше. Знакомая мне вампирша мёртвыми зелёными глазами уставилась вдаль. Походное платье было испачкано землёй и аккуратно прошито насквозь, будто гигантской иглой. Рядом валялась дорожная сумка.

Видимо, девушка спешно пыталась покинуть город, но наткнулась на священную рощу спящего дубовика, прикинувшегося холмом. Медленно гниющий монстр пришёл в бешенство и отшвырнул беглянку в сторону, даже не заметив. А та…

Стараясь не шуметь, что было не так сложно, осторожно прокрался до вампира. Обхватив тело руками, я снял девушку с импровизированного копья и посадил рядом. Сердце задето, кажется, ещё лёгкие… Рёбра точно сломаны, – удар даром не прошел. По сути, передо мной сидел труп.

Но вампиры – твари живучие. Нередко бывало, что после смертельного удара обычным оружием они снова вставали из могил. Поэтому их особенно любят сжигать на кострах.

Я достал кинжал и отодвинул рукав. Моя кровь потекла по руке, по лезвию, попала в приоткрытый рот. Я от этого не умру, а для неё это шанс выкарабкаться с того света.

Однако даже через пару минут чуда не произошло. Погибших не воскресить. Кинжал вернулся в ножны, а рану я обмотал тряпицей. Дубовик бесновался в стороне, и пока ко мне не лез. Зелья уже были на поясе, когда до моих ушей дошёл сдавленный хрип.

– Еще…

Глаза закрыты, грудь поднимается еле-еле, но часто. Тряпка полетела на землю, и я приподнял ей голову, позволил девушке инстинктивно впиться в кожу. Она жадно черпала из меня кровь, даже рука начинала неметь. Однако руку я опустил лишь тогда, когда беглянка чуть успокоилась. Хрипы не исчезли, но стали тише. Дыхание уровнялось. Даже начали дрожать ресницы. Я оставил её собираться с силами и отправился к монстру.

Дубовики тщательно охраняют свою территорию. Дубравы, лески, чащи, в которых породы самых разных деревьев приобретают особые свойства – хорошо обработанная древесина жжёт нежить не хуже святой воды. Рассердить их можно только огнём и топорами лесорубов. И в таких случаях дальние родственники энтов становятся страшным противником. Кожу-кору не берёт пламя и сталь, сильное и быстрое тело в мгновение ока сносит любой строй. Обычно уничтожить тварь отправляют два полных крыла подготовленных паладинов.

Но дубовик передо мной значительно ослабел и теперь хорошо горел. Если не подводить его к реке, можно расправиться с бестией издалека. Я встал прямо перед монстром и приготовился к бою.

Тварь заметила меня не сразу. Кажется, он пытался почесать свою огромную морду о ствол клёна, но тот моментально рухнул. Когда маленькие глазки уставились на меня, в его сторону уже летела хрупкая склянка с жидким огнём. Стекло разбилось о загривок, расплескав содержимое, которое тут же взвились яростным белым пламенем, а я побежал подальше от раненой вампирши. Но дубовик как будто не заметил огня и побежал напролом. Сначала медленно переставляя лапы, затем всё быстрее и быстрее, набирая разгон и заваливаясь в сторону при повороте. Расстояние стремительно сокращалось, и даже многочисленная армия древесных препятствий не могла задержать шустрое чудовище. В момент финального рывка я изо всех сил отпрыгнул в сторону, надеясь ускользнуть от пасти и лап монстра и удачно встретить землю… Но гигантские когти сначала пригвоздили меня, а затем не сумевший мгновенно остановиться дубовик разодрал левое плечо в клочья, не обращая внимания на рассыпашиеся звенья кольчуги. Тихо зашипев от боли, я встал и достал клинок, и через пару секунд в филигранном рывке разминулся с мордой монстра и под сильным углом вонзил меч ему в глаз. Лезвие вошло с неохотой, неглубоко, но причинило достаточно боли, чтобы тварь с противным скрипом попыталась отвести голову в сторону, лишь удобнее подставляя её. И я сделал широкий шаг и сильнее навалился на клинок, проталкивая его глубже. Однако сильный удар опрокинул меня и заставил приземлиться на больное плечо.