Loe raamatut: «Шидонай-Сирота. Часть 2. Вечный Фантом»

Глава 1

Планеты-бродяги умели восхищать. Космос – это мир гигантов, но даже гиганты зависят друг от друга. Они притягиваются, соединяются общей системой, одно тело неизбежно влияет на другое. Даже маленькая Луна определяет на Земле очень многое… Но так нужно, так чаще всего лучше и проще.

А бродяги сами по себе. Они не могут согреться в уютном свете родной звезды, им не упрощает жизнь верный спутник. Они летят сквозь бесконечные пространства с правом рассчитывать только на себя. Это дорога без цели – и всегда в один конец. Все, что находится на бродяге, удерживается силой ядра, вокруг которого была рождена планета. Но однажды сила ядра исчерпает себя, планета-сирота погибнет, это вопрос времени, однако такого времени, которое по меркам человека кажется вечностью.

Впрочем, убивает бродяг не только время. Они ведь тоже разные, и некоторые изначально слишком слабые. Они не защищены от всех опасностей космоса и могут быть уничтожены еще в пути. А могут оказаться там, где не следовало… Например, в войде.

Обо всем этом размышлял Матео, когда шла финальная подготовка «Данте-9». Он уже сделал все, что мог, теперь машину осматривал Кай – у парнишки подготовка механика была лучше. Ну а электрокинетик просто настраивался на то, что его ждет, и наблюдал за рокочущей планетой через иллюминатор.

Шидонай и правда оказался уникальным. Даже лучшие ученые не смогли определить его происхождение и суть, а Матео даже не пытался. Он просто видел, что энергии в этой планете еще на миллионы лет. Интересно, сколько она выдержит путешествие по войду? И есть ли вообще в пустоте понятие времени?

Хотя для их миссии это не так уж важно. Они находились у внешней границы войда, здесь компьютер не фиксировал никаких серьезных искажений. Пугала разве что непроницаемая тьма, раскинувшаяся впереди, но это человеческая реакция, а не знак объективной угрозы.

Матео сначала тоже поддался страху, глядя на такое чистое, абсолютное воплощение самой смерти. Но теперь это прошло. Нет, он не зарядился непробиваемым оптимизмом и верой в то, что все будет хорошо, раз уж они добрались так далеко. Он знал, что все они могут погибнуть, и что он – первый кандидат.

Однако эта мысль теперь воспринималась как объективное знание, не имеющее лично к нему никакого отношения. Он ведь изначально присоединился к этой миссии не для того, чтобы прославиться. Он готов был сделать все, что в его силах, и тут он оставался верен своему слову.

– Можно начинать! – объявил Кай. – Лучше это ведро даже я не сделаю.

Тем, кто оставался на «Северной короне», тоже предстояло стать не простыми наблюдателями. Шидонай, привыкший к одиночеству, оказался не самым радушным хозяином. Как только корабль пересечет горизонт событий, он окажется в хватке планеты, которая постарается притянуть его к себе, погрузить в вечные грозы, раздробить ветрами, полными острых камней, сжечь пламенем молний… Так что «Северной короне» предстояло перейти с автопилота, который наверняка с этим не справился бы, на ручное управление и держаться на тщательно просчитанном расстоянии.

Не слишком близко, чтобы Шидонай не сожрал ее. Но и не слишком далеко, чтобы не оборвались тросы, связывающие с ней капсулу.

Тросов было семь: три старых, изначально прикреплявшихся к «Данте», и четыре новых, которые Кай отыскал на складе «Северной короны». Для путешествия на какую-нибудь планету-океан этого было бы более чем достаточно даже без подстраховки телекинетика. Но создатели «Данте» вряд ли предполагали, что кто-то додумается исследовать на нем газовый гигант.

Внутри капсула оказалась не такой убогой, как ожидал Матео. Да, салон был крошечным, но это не значит, что три человека должны были провести путешествие тесно прижатыми друг к другу. Их личное пространство сводилось к креслам, но креслам вполне комфортным, со всей необходимой защитой – разумеется, по разработкам семидесятилетней давности. Если учитывать, что внутри будут находиться обладатели специальных способностей высшего порядка, этого должно быть достаточно.

Его спутники в этой самоубийственной вылазке тоже оставались спокойны. В случае Альды иного и ожидать не приходилось: Матео с самого начала понимал, чего она хочет и на что ради этого пойдет. Он бы сделал то же самое, если бы у него появился хотя бы один шанс вернуть Эстрид… Хотя какой смысл думать о невозможном?

Если что и удивляло, так это спокойная уверенность Стефана. Он не обязан был участвовать в этом, он мог бы отказаться. Легионеру полагалось подчиняться только тем приказам капитана, которые были связаны с его основным заданием: защитой команды. И Стефан Северин не производил впечатление человека, который рискнет жизнью ради идеи, особенно чужой.

Но когда возникла необходимость, он вошел в капсулу без сомнений и колебаний.

Никаких иллюминаторов внутри не было – и это вполне естественно для защитной капсулы такого уровня. Но не было и наблюдательных камер, как у современных «Стрел». При спуске им предстояло полагаться на сухой, прописанный текстом набор компьютерных данных, полученных через сканеры.

И все равно они увидят этот мир, каждый по-своему. Матео понятия не имел, на что способны в этом отношении его спутники, а он полагался на энергию.

Энергии у Шидоная хватало – и такой, какая встречалась на Земле, и свойственной только ему. Второе могло стать проблемой: как сражаться с тем, чего не понимаешь? Но Матео обладал сдвоенной способностью к контролю энергии и надеялся, что этого будет достаточно.

Никто не произносил напутственную речь и даже не желал им удачи. Капитан вообще не провожала их лично, она уже была в кабине пилотирования. За подготовкой наблюдали только Ателлиры и Делия. В какой-то момент Матео допустил, что телекинетик обратится к Альде – это же все-таки ее дочь! Однако Делия следила за происходящим с легким любопытством и словами материнской мудрости сыпать не спешила.

Ну а потом мир ограничился тесным салоном – и больше ничем. Матео сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, чтобы приспособиться к сухому горячему воздуху капсулы. Он ждал.

Момент, когда капсула покинула корабль, упустить было невозможно: «Данте» резко дернулась, когда разомкнулись страховочные крепления. Но потом движение снова стало плавным, почти не ощутимым внутри. Капсула летела через космос к планете, кабели работали как надо. Однако и обратный отсчет уже начался: Матео ощущал приближение могущественного источника энергии.

Место для спуска они выбрали не просто так. Никакая часть Шидоная не могла считаться мирной, не было здесь территории затишья. Зато были совсем уж грандиозные штормы, во многом как на Юпитере. Они пялились в космос круглыми глазами бурь, не утихавших тысячелетиями. Там капсула продержалась бы от силы минут пять, и то с подстраховкой.

Так что они предпочли сторону планеты, которую можно было назвать благоприятной – там собралось чуть меньше способов превратить человека в фарш. Насколько понял Матео, легионер мог чувствовать ту дрянь, которую они ищут, и он определил, что в этой части планеты она есть. Электрокинетик в такие вопросы не лез, за поиск и навигацию предстояло отвечать не ему, его задача – уберечь капсулу.

Именно ему пришлось действовать первым. Шидонай наконец принял их – верхним слоем, полным тяжелых, будто сплошной пеленой лежащих облаков. Казалось, что там ничего особо опасного не будет, что электрокинетику рано напрягаться. Однако Матео прекрасно помнил волны энергии, проходящие по планете. Это нечто как раз скользит по верхним слоям, и для крошечного кораблика, полагающегося на компьютерные технологии, оно может оказаться непередаваемо опасным.

Его догадки подтвердились, когда налетела первая волна. Она оказалась сильной, тряхнула капсулу – но не более. Матео сумел использовать ее же энергию, чтобы окружить «Данте» защитным полем. Он подозревал, что капсула теперь светится снаружи – как будто на ее поверхности полыхает ярко-зеленое пламя, особенно заметное среди рыжеватых туч. Однако проверить это все равно никто не мог.

Планета была огромной, значительно больше Земли, поэтому прохождение каждого слоя ее атмосферы отнимало долгие часы. Впрочем, Матео их почти не чувствовал. Он постоянно находился при деле, ему было не до наблюдения за временем. Глаза он уже не открывал, смотреть в салоне было не на что, а когда зрение стало бесполезным, разум мог сосредоточиться на энергии внешнего мира.

Они летели через облака и слои тумана, через абсолютную тьму туда, где хоть какой-то свет появлялся благодаря вспышкам молний. Эти молнии были опасными, куда могущественнее, чем на любой другой планете, Матео еще ни с чем подобным не сталкивался. К счастью, сама их природа не сильно отличалась от земной, электрокинетику не нужно было поглощать их или противостоять им напрямую, он просто управлял их направлением, и они щадили капсулу, порой даже защищали ее.

Наконец легионер объявил:

– Это здесь. Ниже не надо.

Они оказались на территории, которую Матео про себя называл «долиной ветров». Разумеется, никакой долины в привычном понимании тут не было – Шидонай в целом был лишен тверди. Однако ураганы бушевали с такой силой, что на этом слое разгоняли облака и летели вперед сквозь пустоту бешеной стаей. В себе они несли жидкость, нечто твердое, – Матео лишь ощущал это, проанализировать состав не мог, – и… жизнь. Жизнь электрокинетик как раз не чувствовал, но не сомневался, что она здесь. Порожденная непонятно чем, укутанная в грозы Шидоная, как случайный, нежданный и оттого особенно любимый ребенок.

Эту жизнь им предстояло поймать, и Матео надеялся, что все произойдет быстро. Молнии здесь били не так сильно, однако капсулу все равно было от чего защищать. Электрокинетик еще не чувствовал слабости, однако заметил то неприятное тепло, которое появлялось, когда прогревались кости…

Пока терпимо, скоро станет плохо. Матео не говорил об этом, потому что никого не хотел пугать, знал, что его спутники и так торопятся. Но сам он уже не мог уйти от неприятной правды: до момента, когда он сгорит изнутри, оставалось не так уж долго.

* * *

Аделина знала, что справится. Она ведь всегда справлялась – с тем, что многих легко сломало бы. Ей просто нужна была пауза, момент тишины, шанс обдумать все, что случилось. Ну а потом она снова начнет действовать и побеждать.

Получить эту паузу она могла лишь за пределами станции, здесь стало слишком опасно. Многие уже косились на нее с подозрением и недоумением. Она знала, что у ее нанимателей полно шпионов, которые сейчас способны сделать ее жизнь очень некомфортной. Так что для начала Аделине требовалось обеспечить собственную безопасность.

К счастью, она еще со студенческих лет привыкла готовиться ко всему. Она знала небольшую колонию, в которой сможет укрыться, у нее был собственный корабль для дальних перелетов. Дело оставалось за малым: вернуться в свои апартаменты, собрать самые необходимые вещи, основной багаж оставить, делая вид, что она улетает ненадолго и вот-вот вернется. Тогда ее, скорее всего, не станут преследовать сразу. А когда сообразят, что возвращаться она не собирается, что ей просто плевать на брошенные шмотки, будет уже поздно.

Это был отличный план, который мог сработать – но сорвался на первом этапе. Когда Аделина добралась до своей комнаты, ее там уже ожидали.

Валентин Вернон устроился за ее рабочим столом так свободно, будто апартаменты принадлежали ему. В кресле напротив с чашкой кофе сидела его секретарша. Когда Аделина вошла и замерла на пороге, пораженная, у этой стервы еще хватило наглости помахать ей рукой.

– Смотри, Вал, а вот и девочка! – объявила она.

Сбежать или нет? Сбежать хочется – отчаянно, до болезненного напряжения в мышцах. Но нельзя, по-прежнему нельзя. Вернон никак не мог оказаться тут, Аделина не сомневалась, что он еще в основном зале, к нему у многих наверняка возникли вопросы, он должен быть занят!

Однако он продемонстрировал ей, что способен на невозможное. Сбежать от него не получится, говорить они все равно будут, вопрос лишь в том, на каких условиях.

Поэтому Аделина заставила себя подавить страх, прикрыла дверь, вошла в комнату уверенно, как и полагалось хозяйке.

– Что вы здесь делаете? – холодно поинтересовалась она.

– Поблагодарить тебя пришел. Я бы собрал документы в любом случае, но ты упростила мне задачу.

Аделина уставилась на него в неверии. Понятно, что другом ей он никогда не был – даже наоборот. Но Вернон прежде не опускался до таких примитивных подстав! Своих врагов он предпочитал побеждать честно, не из уважения к ним, просто сложные игры доставляли ему удовольствие.

А с ней он решил поступить так… И шансы на успех у него были выше, чем хотелось бы. Аделина рассмотрела не все документы, которые он предоставил на собрании. Но те, что она видела, она могла бы получить. Она работала со всеми компаниями, которые он назвал. У нее был доступ к внутренним базам данных. Ей доверяли…

Но она этого не делала! Не из-за какой-то особой лояльности нанимателям, Аделина просто понимала, насколько это опасно, и не хотела подставляться. И вот Вернон ее переиграл…

– Такими методами вы теперь действуете? – криво усмехнулась она. – Хотите обставить все так, чтобы мои клиенты лишились моей помощи таким образом?

– Обставить? – удивленно переспросил Вернон. Его удивление казалось искренним, но на самом деле было очередной издевкой. – Ах да, совсем забыл!

Он щелкнул пальцами – в этом не было никакой необходимости, просто таким, как он, нравилось работать на публику. Прозвучал быстрый звонкий щелчок – и Аделина вспомнила. Всё и сразу.

Вот она пробирается в центральный офис «Феникс Арт» и копирует документы с грифом «Секретно». Вот устанавливает камеру в кабинете главы корпорации «Аско». Вот выспрашивает, где будут проходить переговоры по Итойе. Ее собеседник хмурится: не слишком ли ей опасно знать такое? Она лишь смеется в ответ: ситуация под контролем, как всегда!

Ну а вот она идет к Вернону и рассказывает ему обо всем этом. Потом забывает – снова и снова, чтобы верить в свою невиновность.

– Это ложь! – крикнула Аделина, прижимая руки к вискам так, будто это могло защитить ее от телепатического воздействия. – Это придуманные воспоминания, я не собираюсь в них верить!

Вернон не ответил ей. Он повернулся к своей секретарше и тяжело вздохнул:

– Похоже, мы опять это делаем.

– Да, милый. Мы опять это делаем.

Именно секретарша щелкнула несколько раз по личному компьютеру, запуская видеофайл на демонстрационном экране, подвешенном на стене.

На этом видео Аделина увидела… себя. Но другую себя, намного моложе, такую, какой она была вскоре после выпуска из академии. Совсем юную, уже наглую, добившуюся первых успехов. А еще – шокированную, заплаканную, трясущуюся в истерике. Она, уже не пытаясь стереть слезы, смотрела прямо в объектив и говорила быстро, отчаянно:

– Не позволяй ему изменить себя! Ты должна бороться, ты справишься! Помни, кто ты такая. Ты не делаешь ставку на внешность и побеждаешь за счет ума. Ты ненавидишь красный цвет и высокие каблуки. У тебя рыжие от природы волосы и ты очень гордишься этим. Ты не любишь вино, ты отдыхаешь в горах… Это же ты, так всегда было!

Мир качнулся, закружился, и Аделина вдруг обнаружила, что стоит на коленях на полу, потому что ноги уже не держат. То, что говорила девушка на видео, было правдой – и одновременно не было. Аделина знала, что она не врет, а еще – что ее слова противоречат той жизни, которую Аделина вела последние десять лет.

– Не забывай себя! – взмолилась девушка на видео, а потом ролик резко оборвался.

На несколько секунд в комнате стало тихо. Аделина всегда терпеть не могла такую глухую тишину, при которой удары сердца кажутся особенно громкими.

Вернон не спешил, он давал ей паузу, чтобы полностью осознать услышанное. Лишь потом он заговорил – без показной симпатии, но и без жестокости.

– Пока ты приходишь в себя, я расскажу тебе короткую историю. Про очень талантливую девочку с немалыми амбициями. Она успешно окончила академию, прошла стажировку в одной крупной корпорации, сразу получила работу в другой. И все у этой девочки было хорошо, кроме одного: она выбрала себе очень нелепую мечту. Она хотела, цитирую: «Поиметь телепата номер 1». Только наивная маленькая девочка не знала, что телепат номер 1 мониторит упоминание себя в чужих мыслях. Не во всех, разумеется, но, если человек достаточно важен, чтобы оказаться в окружении этого телепата, телепат его заметит.

Сердце, и без того колотившееся испуганным зверьком, еще больше ускорилось, и стало трудно дышать. Аделине хотелось верить, что это воздействие Вернона или его секретарши, но обмануть саму себя не получалось.

Так она реагировала на правду, которую и сама знала с самого начала, но вынуждена была забыть.

– Однажды телепат номер 1 заметил и амбициозную девочку, – продолжил Вернон. – Она к тому моменту сама обзавелась кое-какими телепатическими способностями и решила, что это ее защитит. Поначалу старый телепат подумывал убить ее. Однако одна добрая фея убедила его, что наказывать тупого ребенка, не сделавшего ничего плохого, только за то, что он тупой, неправильно и непедагогично. Тогда телепат просто вправил девочке мозги.

– Ты изменил всю мою личность… – пораженно прошептала Аделина.

– Не всю, не перевирай. И впредь обращайся ко мне на «вы», мы не друзья, мы – начальник и подчиненная.

– Я не ваша подчиненная!

– Давно уже моя, – усмехнулся Вернон. – Я не менял твою личность полностью, просто подкорректировал ее так, чтобы твоя карьера пошла в гору быстрее.

– И чтобы ты начала делать то, что раньше ненавидела, – доверительно сообщила секретарша. – Потому что он довольно мстительный и плохо воспринимает желание его убить.

– Это к делу не относится! – отмахнулся Вернон. – Так вот, к нашей сказке. Добрый и справедливый телепат позволил девочке записать прощальное видео самой себе, чтобы однажды она смогла усвоить урок. Ну а потом она начала отрабатывать право на жизнь, добывая для телепата очень ценные сведения.

Так не могло быть. Просто не могло и все. Она защищена, у нее есть телепатия, она настроилась только на оборону… Разве все это не имеет значения?

Как оказалось, нет. До Аделины только теперь дошло, как нелепо она выглядела, когда наслаждалась каждой новой победой над Верноном. Поимела телепата номер 1, конечно… Кто кого? И только ли телепатически? Она понятия не имела, какую часть своей жизни забыла, и это было страшно.

– Я этого не прощу, – сквозь сжатые зубы процедила Аделина. – Никогда не прощу! Вы об этом еще пожалеете!

– С чего бы? – удивился Вернон. – Забудешь, простишь, сменишь растянутые колготки на новые, чтобы не позориться, подправишь макияж и пойдешь снова с улыбкой обслуживать своих клиентов. Мне особенно интересно, как они будут реагировать на то, что случилось сегодня.

– Вы можете заставить меня сделать такое прямо сейчас… Но это не будет длиться вечно! Теперь, когда я увидела эту запись, она в моем подсознании, как и наш разговор! Я телепат, я вспомню то, что здесь случилось!

Вернон не выдержал, расхохотался, не собираясь ничего пояснять. Уже от этого чувство беды, давно поселившееся в душе Аделины, лишь усилилось.

Его секретарша оказалась добрее, она бросила на Аделину по-настоящему сочувствующий взгляд:

– Милая… Как думаешь, который раз за прошедшие годы ты смотришь это видео?

Аделине казалось, что она умирает. Ее тело было в порядке, и в этот момент Вернон даже не лез в ее разум, она чувствовала. Но все, во что она верила, оказалось ложью. Все, чем она гордилась, использовали против нее. Что вообще настоящее? Сколько она была игрушкой в чужих руках – и сколько еще будет?

Мир на секунду стал мутным, а потом с глаз скользнули первые слезы. Аделина не плакала уже много лет…

– Тоже неверно, – встрял Вернон. – Рыдаешь ты регулярно.

– Зачем вы это делаете? – прошептала она. – Зачем мучаете меня?

– Мучаем? – переспросил телепат. – Никакой благодарности! Тебе шанс дают каждый раз, но ты его упускаешь.

– Разве это шанс? Вы манипулируете мной!

– В основном стираю твою память, решения ты по большей части принимаешь сама. И среди этих решений неизменно всплывает мечта о том, чтобы меня – ну, ты в курсе. Я могу стереть мысли об этом из твоей башки. Но зачем мне выполнять работу за тебя? Я показываю тебе это видео, надеясь, что ты сама сможешь глобально измениться и перестанешь наконец мечтать о победе надо мной. Однако ты неисправима, тебе почему-то кажется, что доминировать надо мной – смысл твоей жизни. Как я должен на это реагировать? Умиляться и радоваться, что так востребован? В наказание ты работаешь на меня и снова получаешь возможность завести мечту поприятней.

– Но это же замкнутый круг! – не выдержала Аделина. – Как я должна усвоить урок, который стирают из моей памяти?

– За счет взросления, например? Обстоятельства вокруг тебя меняются, мир меняется, и ты могла бы многим помочь, но ты вместо этого эротическими фантазиями в мой адрес страдаешь.

Аделина перевела беспомощный взгляд на секретаршу, надеясь хоть у нее найти поддержку. Но та лишь печально покачала головой:

– Девочка, не смотри на меня так. Сначала я тебя и правда жалела. Но, подумай… Ты требуешь прямого урока? Я пыталась его преподать. Совсем недавно я подходила к тебе и предупреждала, что твои действия могут убить тысячи человек. Убить. Тысячи. Человек. Каждое слово обдумай. Но ты без какого-либо воздействия со стороны предпочла это сделать, чтобы тебе премию выписали. Вот кто ты есть на самом деле, Аделина. И вот почему мне тебя не жаль.

Ей нечего было сказать. Кому-то другому она уже пообещала бы, что исправится, но врать могущественному телепату было бесполезно. Она ведь теперь мечтала не победить его, а убить, да и его секретаршу тоже. Она знала, что он никогда ее за это не простит. Поэтому Аделина просто тихо плакала, сжавшись на полу роскошных апартаментов.

Вернон, всего мгновение назад смотревший на нее с презрением, нацепил на лицо бодрую улыбку, поднялся с кресла и зачем-то хлопнул в ладоши.

– Ну, засиделись мы тут с этими сказками, а ведь время не ждет! Кое-кому пора возвращаться к работе.

* * *

Эстрид не сожалела о том, что с ней случилось. Во-первых, потому что считала сожаление напрасной тратой времени. Во-вторых, потому что именно такое стечение обстоятельств помогло ей понять, что для нее по-настоящему важно.

Когда она объясняла Римильде, как осталась в живых, хилеру, должно быть, показалось, что это было не так уж трудно. Но реальность сложилась куда печальней: никогда еще Эстрид не сталкивалась со смертью настолько неподготовленной. В тот день все произошло слишком быстро, Пятая слишком много сил потратила на борьбу с существом. Когда ее основное тело все-таки было уничтожено, новое оказалось едва пригодным для жизни.

При таких условиях главный риск – это не остановка жизненных функций как таковых, а потеря собственной личности. Чтобы полноценно перерождаться, Эстрид требовалось не только создавать тело, но и сохранять память о том, кто она такая.

На этот раз темнота подступала отовсюду, а память ускользала – стремительно, упрямо. Эстрид устала, ей было больно и страшно. Ей захотелось сдаться…

А она не могла. В безликом мире легионеров, просто выполняющих свою работу, у нее было нечто особенное, важное только для нее. Была эта непонятная связь с Матео, то радовавшая Эстрид, то тяготившая ее. И сейчас возможность вернуться в мир живых и снова почувствовать эту связь стала тем самым маяком, который вывел Эстрид из поглощавшей ее ночи.

Она не собиралась говорить об этом никому, даже Матео. Но сама-то она знала правду.

Эстрид была бы рада, если бы получилось подняться наверх как можно быстрее и забыть о произошедшем на «Демиурге» кошмаре. Увы, такого она позволить себе пока не могла. Она сразу поняла, что на Марсе по-прежнему творится непонятно что. Она должна была обезопасить мир, прежде чем возвращаться к тому, кто ей дорог.

Поэтому она давно уже воспринимала подземелье как угрозу и даже не удивилась, уловив в воздухе запах крови. Причем исходил он вовсе не оттуда, где остались убитые ею диверсанты.

– Ты почувствовала? – насторожилась Римильда. – Там, впереди, кого-то убили!

Эстрид была довольна тем, что ей досталась такая напарница. После того, как легионер погибла из-за предательства, к выбору союзников она планировала подходить очень внимательно. Но Римильда ее полностью устраивала – и силой, и быстрым восстановлением, и тем, что не слишком много болтала.

– Сколько смертей ты засекла? – уточнила Эстрид. – Мои способности не всегда такое улавливают.

– Шесть, и произошли они почти одновременно, поэтому их сложно было разделить. Ну почему в этой адской дыре вечно что-то идет не так?!

– При такой формулировке адская дыра просто оправдывает свое название.

Они не могли пройти мимо такой угрозы и направились вперед, хотя обе устали: им удалось нейтрализовать взрывные устройства, но это отняло слишком много сил и крови. В иных обстоятельствах это было бы для Эстрид мелочью, а теперь приходилось действовать осторожней.

Она уже чувствовала, что запах крови усиливается, жизни впереди нет. Можно было предположить, что кого-то убили машины или существо, но нет, кокон оставался неподвижным, а жизнь раньше была. Просто кто-то совершил убийство и ушел – именно так раньше делали Эстрид и Римильда. Неужели охоту на диверсантов объявил кто-то еще?

Однако, когда они добрались до места расправы, оказалось, что у неизвестного охотника другая цель. В тоннеле неподвижно лежали военные – они и правда были убиты одновременно, расстреляны термоснарядами с большого расстояния, потому и обошлось без звука.

– Думаешь, это самозванцы? – спросила Римильда, опустившись на колено возле ближайшего тела.

Эстрид осмотрела номера, нашитые на форму, изучила оружие, которого патрульные так и не успели коснуться.

– Не похоже. Скорее всего, официальная охрана.

– Ты хотя бы отдаленно понимаешь, что тут происходит?

Удивление Римильды было объяснимо. До этого момента диверсанты старались сохранить свое присутствие в тайне, они маскировали те участки кокона, где устанавливали сканеры или взрывчатку. Но уничтожение группы означало, что они планируют предпринять нечто серьезное в течение суток – примерно столько понадобится военным, чтобы найти трупы.

– Не похоже, что это было их планом с самого начала, – сказала Эстрид. – Модели поведения расходятся.

– Скорее, поведение просто меняется. Но почему?

– Я вижу две возможные причины: либо они заметили наше вмешательство и решили, что это военные их обнаружили, либо наверху поменялись обстоятельства и диверсантам дали новый приказ.

– Второе, – уверенно произнесла Римильда, поднимаясь на ноги и отряхивая от грязи брюки.

– Почему ты так считаешь?

– Если бы они обнаружили, что мы несколько проредили их ряды, они бы скорее затаились. Но они вырезали патрульную группу! Это уверенное нападение, им реально дали другой приказ. Интересно мне, какой…

– Скоро ты сможешь спросить у них сама.

Римильда окинула ее тяжелым взглядом:

– Мы ведь останемся здесь, пока не найдем их?

– Естественно. Наши способности хорошо для этого подходят, мы ближе всех, только мы знаем об угрозе. Так что выход на поверхность придется отложить.

* * *

Можно было устроить взрыв здесь и сейчас, просто покончить со всем – и это был соблазнительный вариант. Иарлайт устал, у него болело все, что может болеть, искалеченное тело едва двигалось. Да и мысль о собственной смерти давила на него: он мог отстраниться от страха, мог заставить себя сделать это, но как не сожалеть? А сожаление приносило с собой сомнения, и он боялся, что вообще ни с чем не справится.

И все же он сдержался, не дал себе эту сомнительную поблажку. Если сделать то, что проще, получится самоубийство ради самоубийства. Иарлайт уже видел, что пираты раздобыли где-то современную модель челнока… Хотя понятно, где, у хозяев своих! Если киборг устроит взрыв там, где находится, корабль пострадает, но даже не упадет.

Зато если добраться до пульта управления, все кончится иначе. Достаточно сильный взрыв способен зацепить двигатель, рядом летают другие пиратские челноки… Может, получится сбить и их? Ради такой цели стоило постараться!

Пираты редко имели дело с киборгами, особенно с искалеченными насколько сильно. Они использовали на Иарлайте стандартные наручники, решили, что он никуда не денется. Освободиться ему все равно было сложно, но с небольшой жертвой – вполне возможно. Он избавился от остатков ручных протезов… Это было не просто трудно и неприятно, он давно уже не чувствовал себя настолько уязвимым. Пожалуй, с тех пор, как лишился собственных рук! Но так нужно, да и терпеть осталось недолго.

Избавившись от наручников, он не стал выжидать, сразу сорвался с места, побежал вперед. У него только и было, что эффект неожиданности! Расстояние, отделявшее Иарлайта от пульта управления, было ничтожным, все должно было получиться…

Но почему-то не получилось. Легионеры, пусть и низшего порядка, двигались так быстро, что не уследить. Вот они стояли у пульта – а вот уже оказались рядом с киборгом. Ламбро сдержал его, а Жайла одним безжалостным ударом перебила и без того поврежденные ножные протезы, вынуждая его повалиться на металлический пол.

Он больше не был воином, способным драться с ними на равных. Он был телом, над котором они могли издеваться. Допускать такое Иарлайт не собирался, он избавился от последних сомнений, он готов был заплатить жизнью за избавление от позора, и…

У него ничего не вышло. Система самоуничтожения, которую он разработал лично, просто не реагировала на запрос центрального процессора.

– В чем дело? – с притворным сочувствием спросила Жайла. – Сложности с электроникой?

– Как? – только и смог произнести Иарлайт. Говорить сейчас не хотелось, голова кружилась, злость разливалась по венам бессильным пламенем. Он был солдатом всю жизнь, он справился с тем, что иным и в кошмарах не снится. А финал его пути будет таким?..

– Сразу было понятно, что от тебя можно ждать чего угодно, – снисходительно пояснил Ламбро. – Тот случай под водой, знаешь ли, запомнился. Поэтому мы просто поставили электронную блокировку на все твои сложные внутренние функции, не разбираясь, что ты там умеешь, а что – нет.

Если бы у него были руки, он бы сейчас инстинктивно потянулся к задней стороне шеи – там, вероятнее всего, и установили датчик, который Иарлайт даже не почувствовал. Но рук не было, да и прикосновение ничего бы не дало. Ему просто напомнили, что он не только нечто большее, чем человек, он еще и нечто меньшее. Машина, которую можно отключить.