Глава 21
Цесарь и великий князь всея России.
Вязать! Топить!
Да здравствует Димитрий!
Да гибнет род Бориса Годунова!
А.С. Пушкин «Борис Годунов».
***
Царствование Федора Борисовича Годунова вошло в историю государства как самое короткое. Он занимал трон с апреля по июнь 1605 года. А ведь совсем не так мыслил его отец Борис Годунов. Даже малолетнему Федору по приказу Бориса оказывали царские почести – имя его ставили в грамотах рядом с царским, от его имени отправлялись послы и богатые дары за рубежи Московии. Когда Федору исполнилось девять, Борис велел изготовить для наследника малую государственную печать. Королева Елизавета Английская предлагала Федору руку своей родственницы. Хотя дело тогда разладилось, по причине смерти Елизаветы, но само предложение было большой честью.
И все же трон Федор Борисович удержать не смог. На его место поднялся самозванец, который отважился наречь себя именем Димитрия Ивановича.
Отчего так? Неужели давний грех Бориса, приговорившего малолетнего царевича Димитрия, тому виной? Да и только ли кровь сына Грозного была на руках Бориса? Ох, столь много её пролил великий боярин, а затем и царь Борис Федорович.
А мать царя Фёдора Годунова? Ведь была она дочерью самого Малюты Скуратова! А сколь крови на нём – одному богу известно. Это Малюта в 1569 году состряпал извет о том, что Новгород желает уйти под власть Сигизмунда-Августа Польского. И тот извет подал он Ивану Грозному, и был организован поход на «мятежников», во время которого погибли тысячи невиновных мужчин, женщин и детей. Обливали их зажигательной смесью и жгли, а затем ещё живых сбрасывали в Волхов. Топили в реке женщин, и к ним привязывали младенцев, а тех, кто всплывал, царские слуги на лодках топили баграми и рубили топорами. Священников новгородских били дубинами и потом такоже в реку сбросили. Около десяти тысяч тогда было убито. Не зря говорили на Руси «Не так страшен царь, как его Малюта».
Так грехи отцов и дедов пали на юного отрока и ничто не могло предотвратить божественного правосудия…
***
Новый царь Димитрий щедро одарил многих сторонников, опустошив казну московского государства.
Своему воеводе и будущему тестю Юрию Минишеку дал он 300 тысяч рублей золотом. Причем 100 тысяч Мнишек получил сразу. Они были ему нужны для уплаты срочных долгов. 50 тысяч золотом получил ротмистр Станислав Мнишек, как брат будущей царицы. Богатые подарки были отправлены в Самбор царской невесте панне Марине Мнишек.
Царь щедро оплатил услуги польских офицеров и солдат, которые участвовали в походе. Полковники польских хоругвей получили по 10 тысяч и по 5 тысяч ротмистры. Каждому жолнеру самозванец заплатил по 100 золотых за месяц службы, между тем как в Европе платили по 20.
Большие награды посыпались на членов боярской думы и дворян. В состав ближней думы самозванца вошли князь Мосальский, боярин Богдан Бельский, бояре Нагие – «дяди» нового царя, воевода и боярин Петр Басманов, князь Василий Сумбулов.
Он щедро раздавал милостыню в Москве. Он поил и кормил чернь. В те дни все прославляли имя нового царя и искренне желали ему долгого царствования.
Бочки с вином, царским именем, ставились на площадях, и каждый мог вкусить от щедрости «сына» Грозного царя.
Сам бывший беглый монах не мог поверить, что его признали царем многие влиятельные бояре и дьяки русского государства. Все напоминало сон или волшебную сказку. Получалось, что иногда даже самые безумные желания могут исполниться. Не зря было сказано в книге Экклезиаста: «…не проворные побеждают в беге, не храбрым достается победа, не мудрым – хлеб, и не у разумных богатство, и не искусным – благорасположение, но время и случай для всех их. Ибо человек не знает своего времени».
1
Москва.
Предложение пана Бучинского.
21 июня 1605 года.
Самозванец занял московский трон. Он стал править как царь и великий князь всея Руси Димитрий Иванович.
В день своей коронации он заявил своему верному секретарю и другу пану Велимиру Бучинскому:
– Отныне я царь и повелитель этой страны, пан Велимир. Но как удержать за собой царство? Вот есть главный вопрос.
– Это царство твое по праву рождения, государь.
– Мне добыли его полки, пан Велимир, а не право рождения. И есть лишь два способа удержать корону на моей голове.
– И что это за способы, государь?
– Один способ быть тираном, а второй – жаловать всех не жалея средств. И лучше жаловать, а не тиранствовать. И быть тебе награждённым, пан Бучинский. Отныне ты глава моей ближней канцелярии!
– Рад служить тебе, государь.
Бучинский поцеловал руку своего благодетеля.
– Как ты написал мое именование в составленном тобой документе, пан Велимир?
– Написал, государь.
– Прочти!
Бучинский охотно развернул грамоту и прочитал:
– Наияснейший, непобедимый самодержец и великий государь Димитрий Иванович, цесарь и великий князь всея России и всех иных государств и царств, московскому престолу послушных, государь и обладатель.
– Цесарь? – спросил самозванец. – Ты именуешь меня цесарем? Но это титул императора?
– Да это титул императора. Государь, ты сего титула достоин.
– Не рано ли?
– В самый раз, государь.
Самозванец остался доволен.
– Но есть еще одно, государь.
– Что такое, пан Бучинский?
– Государь не думает о женитьбе?
– Ты же знаешь, пан Велимир, что я имею обязательства перед панной Мнишек.
– Но сие неразумно, государь. Женитьба на панне Мнишек ничего не даст…
– Пан! – вскричал царь. – Что ты говоришь? Ты шляхтич!
– А ты государь великий. И тебе о государстве надобно печься. Панна Мнишек не лучшая партия.
– А кто тогда? – спросил Димитрий Иванович.
– А что государь думает о дочери Годунова?
– О Ксении? – искренне удивился Димитрий. – Она дочь Бориса!
– Но царь Борис был коронован как царь Всея Руси. И уже потому он не самозванец. Пусть узурпатор, но не самозванец. И дочь его – царевна! Брак с ней укрепит твой трон, государь.
– Я сын царя! Трон и так мой!
– Это так, государь. Но что плохого в браке с Ксенией? Она красива и примирит две партии!
– А что скажет Мнишек? Воевода будет в ярости!
– Какое тебе дело до ярости пана Юрия Мнишека, государь? И скажем мы ему сие не нынче, а потом.
– Я дал слово, пан Велимир!
– Ты давал слово будучи царевичем, но сейчас ты государь. А сие не одно и то же!
Димитрий задумался. В словах Бучинского был резон. И еще какой.
– Я бы хотел увидеть царевну! – сказал он.
Бучинский ухмыльнулся. Это было именно то, что нужно.
***
Царевна Ксения Борисовна была приведена в покои нового царя насильно. Её втолкнули в комнату и заперли двери. Она увидела самозванца, который сидел на стуле. Царь был в синем с серебром кафтане, накинутом на плечи.
На дочери Бориса Годунова было платье, в котором её захватили. Оно было уже солидно измято и запачкано. Но переодеться Ксении не давали. Всем её гардеробом завладели стрельцы и разграбили его до нитки.
Самозванец посмотрел на девушку и жестом приказал ей сесть на лавку, застеленную дорогим бухарским ковром малинового цвета. Ксения покорно исполнила приказ.
Она подумала, что страдает за грехи своего деда, царского подручного Григория Лукьяновича Скуратова по прозвищу Малюта. Много крови невинной пролил он в свое время. Её мать и брат мертвы, а она во власти самозваного царя.
Самозванец был поражен. Дочь Бориса была настоящей русской красавицей. Недаром говорили, что и мать её в молодости отличалась хорошей внешностью, хоть и была дочерью звероподобного Малюты.
– А ты и, правда, красавица, – сказал он. – Лакомый кусочек даже для государя.
Царевна молчала, потупив взор.
– Отчего ты не смотришь на меня, красавица?
– Не смею, – пролепетала она.
– Я не сделаю тебе зла. Хоть твой отец был моим злейшим врагом. Он приказал убить меня. И если бы не верные слуги, то я уже давно лежал бы в могиле.
– Что я могу сказать? – кротко спросила Ксения.
– Ты не смотришь на меня. Подними свои глаза.
Ксения исполнила приказ
– Словно озера. А мой секретарь пан Бучинский прав. Сто раз прав. Я оставлю тебя при себе, царевна.
– Не губи меня, государь.
Она рухнула на колени и стала молить его:
– Отпусти меня в монастырь.
– В монастырь? Это кощунство губить такую красоту в монастыре. Рано тебе замаливать грехи, царевна. Не успела нагрешить.
– Я стану молиться за батюшку с матушкой.
– Они сами перед Господом за свои грехи ответят. Батюшка твой сам царского места возжелал, и слово свое государю Ивану Васильевичу нарушил. А тебе иная судьба уготована.
– Что со мной будет?
Самозванец поднялся со своего места и подошел к Годуновой. Он поднял её с колен и снова усадил на лавку.
– Не стоит тебе, красавица на коленях стоять.
– Что будет со мной, государь?
– Я стану твоим защитником, Ксения.
– Отпусти меня, государь.
– Тебя никто не обидит.
– Моего брата и мою мать убили и я…
Самозванец перебил Ксению:
– Я не хотел того! Не отдавал приказа убивать! Все же они были семьей царя. Не поднял бы руки на них, но люди московские сильно ненавидели твою мать и брата. Сие воля божья. Смирись с тем.
– Но что государь намерен сделать со мной? – снова спросила Ксения.
– Я стану твоим защитником. И не только защитником.
– Что государь желает сказать?
– Не притворяйся дурочкой, Ксения. Я стану твоим. Ты сегодня ночью разделишь со мной ложе. Тебя подготовят к сему.
– Государь! – взмолилась она.
– Что такое? Я так тебе противен?
– Не то, государь! Но как можно вот так без венца?
– Венца? – вскричал царь. – Уж не в царицы ли ты метишь?
– Я хочу в монастырь, государь. Отпусти меня. Я приму постриг!
– Нет! – решительно отказал царевне самозванец. – Я беру тебя к себе, царевна. Запомни – теперь я царь. Я, Димитрий Иванович Московский! И мое слово закон! Я сын своего отца, которому верой и правдой служил твой дед Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский. И ты станешь служить мне, сыну Ивана Васильевича!
– Но что я могу дать тебе, государь? Ты волен подчинить мое тело. Но что есть тело без души?
– Ты ошибаешься, Ксения. Тело это уже много. А возможно, что и твоя душа станет моей.
– Никогда, государь.
– Там видно будет. А пока ступай!
Ксения поняла, что иного пути у неё нет. Разве руки на себя наложить…
***
Димитрий Иванович снова призвал Бучинского.
– Пан Велимир!
– Слушаю, государь.
– Я видел Ксению. И она мне понравилась.
– Я так и полагал, государь. Ксения Годунова – царский кусок.
– Но я пока не собираюсь жениться на ней, пан Велимир. Я только возьму её тело.
– Это не слишком умно, государь! – дерзко заявил Бучинский.
– Пан! – вскричал самозванец.
– Должен же быть хоть кто-то, кто станет говорить тебе правду! Что даст тебе брак с панной Мнишек? Она требует для себя царского приданного! Позволят ли русские отдать ей столько городов?
– Я не стану исполнять этого, пан Велимир. Но я должен на ней жениться.
– Панна Мнишек столь очаровала государя?
– Как тебе это объяснить, пан Велимир. Марина не так мила, как Ксения, но есть в ней властность и сила. В дочери Годунова их нет.
– А зачем тебе нужны властность и сила в царице? Они есть в тебе и этого достаточно.
– Пан Велимир, я признан царем, но не стоит забывать, что сие Московия! Чернь московская переменчива. Сегодня они славят меня. А что будет завтра? Мне нужна опора!
– И эту опору даст Ксения. Две партии примирятся.
– Не думаю, что за Ксенией стоит партия из бояр. Разве что Годуновы. Но что они сейчас значат? Ничего! И не сейчас обижать Юрия Мнишека. Стоит помнить, чем я ему обязан.
– Значит…
– Я не стану торопиться, пан Велимир. В этом деле не стоит спешить. Я только занял трон.
– Государь не торопится видеть панну Мнишек на Москве? Я все правильно понял?
Самозванец только усмехнулся в ответ…
2
Самбор. Замок Мнишеков.
Марина Мнишек.
Июль 1605 года.
Панна Марина сидела в резном кресле с родовыми гербами Мнишеков и читала послание от своего отца. Он сообщал дочери о том, как они взяли Москву и как царевич Димитрий Иванович стал царем.
Марина посмотрела на Марту и передала ей письмо.
– Прочти!
Марта читать не стала, а лишь спросила свою госпожу:
– Что здесь? Радость?
– Еще какая, Марта! Он в Москве! Его признали царем!
– Неужели свершилось?
– Марта! Я стану царицей! Отец пишет, что Димитрия приняли с небывалым воодушевлением все сословия на Москве.
– Я так рада за мою госпожу.
– Ты принесла листы и чернила, как я просила?
– Да моя госпожа. Лучшая бумага и лучшие чернила.
– Ты знаешь, что мы будем писать?
– Моя госпожа желает создать историю «чудесного спасения» принца Димитрия?
– Желаю. Пришло время для этого. Раньше я не могла знать, что будет, и займет ли он Москву. Но он на троне. И все должны верить в его царское рождение. Я хочу выйти замуж за истинного царя.
Марта положила перед Мариной листы. Та взялась за перо и стала писать свои собственные воспоминания.
«Царевич Димитрий был в большой опасности, ибо многие тогда желали его смерти. А он был весьма мал, чтобы постоять за себя. Но был при нем некий доктор, родом валах. И ему было поручено от царицы Марии сберечь сына от напасти.
Доктор нашел ребенка похожего на царевича Димитрия Ивановича. Он взял сего мальчика в покои и тот всегда был при Димитрии. Они даже спали в одной постели.
Когда дети засыпали, доктор брал истинного Димитрия и переносил в иной тайный покой, опасаясь убийц. И сие спасло царевича от убийц, которых подослал к нему Годунов.
Они вошли в спальный покой и нашли там мальчика, что спал на кровати царевича. Они подумали, что перед ними сын царя и убили его.
После этого по городу Угличу, где было совершено сие гнусное преступление, разнеслись слухи о смерти Димитрия Ивановича. Начался большой мятеж…»
Марина прочитала написанное Марте.
– Как хорошо написано, моя госпожа. Сие ты придумала сама?
– Не совсем. Часть той истории, что рассказал о себе Димитрий. А часть сочинила я сама. И сие должны прочитать многие магнаты в Речи Посполитой.
– Нужно ли, чтобы все верили, что он царь истинный? Какое дело моей панне до мнения шляхты в Польше и Литве?
– Приличия должны быть соблюдены, Марта.
– А когда моя панна поедет в Москву?
– Не сразу, Марта. Я не хочу рисковать. Пусть он утвердится в своей столице.
– Но твой отец пишет, что Москва его приняла восторженно, моя панна. Стоит ли тянуть?
– Торопиться не стоит точно, Марта. Я не желаю быть царицей на час. Я хочу получить все. Там еще ничего не утряслось. Мой отец пишет, что работы много. Но ему лично уже выданы 100 тысяч золотых из московской казны. Это для уплаты долгов.
– Хорошая весть, моя панна. Рафалович снова откроет нам кредит.
Марина Мнишек снова принялась за сочинение истории спасения своего будущего мужа…
***
Вошел слуга и доложил, что панну Мнишек просит принять некая знатная дама.
– Дама? – спросила Марина. – Я не жду никого.
– Pani nalega i mówi, że chce przekazać panne ważne wiadomości. (дама настаивает и говорит, что желает сообщить панне важные вести).
– Ale kim ona jest (Но кто она).
– Это она скажет милостивой панне лично! – сказал слуга. – Что прикажет моя панна?
– Приведи её сюда! – приказала Мнишек.
Слуга ушел. Марина посмотрела на Марту.
– Ты понимаешь, что происходит?
– Сия дама из Кракова! – сказала служанка.
– Почему из Кракова?
– Да потому что там узнали об успехах Димитрия. Все теперь станут искать дружбы моей панны. Ведь моя панна скоро станет царицей.
Марина приказала Марте удалиться.
Та ушла.
Слуги привели даму в черном, лицо который было скрыто вуалью.
– Кто есть панна? – сразу спросила Мнишек.
– Марта Валевская.
– Валевская? Я вас не знаю.
– Знаете, панна Мнишек. Просто вуаль скрывает мое лицо.
– Так снимите вуаль.
–Вам не доставит удовольствия то, что вы увидите. А я была здесь первой красавицей.
– Здесь?
– Именно здесь, в Самборском замке.
– Вы жили здесь? Но я никогда не слыхала о даме по имени Марта Валевская.
– Это потому, что ранее я носила иное имя. Меня звали Елена. И меня называли прекрасной.
– Елена? – удивилась Марина Мнишек. – Вы та самая… сестра… сестра нынешнего царя московского?
– Да. Я Елена Отрепьева. Но мне дали новое имя и деньги. И ныне я Марта Валевская. Новому царю Московии нет дела до старых родственников. Он окончательно стал Димитрием Ивановичем.
–Но вас не обидели?
– Все зависит от того, что называть обидой, милостивая панна.
– Вы получили шляхетское имя и средства.
– Это мне дали. Здесь я не могу пожаловаться.
– Что вам еще нужно? Вы можете найти себе знатного мужа и начать новую жизнь.
– Нет.
– Нет?
– Мне дали новое имя и средства. Но кое-что забрали.
– Яна Нильского! Я знаю о его смерти. Пан Ян умер как настоящий шляхтич. Это была смерть воина и рыцаря. О такой смерти могут мечтать многие.
– И его также забрали.
– Что значит также? Разве вас лишили еще чего-то?
– Да. Меня лишили того, что каждая женщина биться потерять.
Гостья одернула вуаль, и Марина увидела её лицо. Она вздрогнула и отскочила в сторону.
– Что это такое?
– У меня забрали мою красоту и молодость.
– Но кто так поступил с вами? Неужели Димитрий?
– Нет. Он лишь приказал убрать меня подалее, дабы не мешала его новой жизни. Но я хочу вас предупредить. Не становитесь его женой никогда!
– Что?
– Не становитесь царицей.
– Отказаться от трона в Москве? Я не так глупа! Я всегда знала, что стану царицей. И моя мечта почти осуществилась! Кто откажется добровольно от короны и власти?
–Я скажу тебе, Марина, что дело Димитрия – пропащее дело. Он занял трон, но ему не суждено долго на нем сидеть. И если ты станешь его женой, то разделишь его судьбу. Больше я ничего не скажу тебе. Прощай.
–Прощай, – прошептала в ответ Мнишек.
Дама снова одела вуаль, и покинула покои Марины.
Служанка Марта сразу вернулась. Она сгорала от любопытства.
– Кто она, моя панна?
– Она? Тень прошлого.
– Не поняла, моя панна.
– Она только тень прошлого. Она ушла, но я осталась. Ты ранее видела её.
– Видела?
– Это Елена.
– Елена? Какая Елена?
– Та, что жила в нашем замке. Та, что называлась прекрасной.
– Сестра его? И она сама явилась к вам, моя панна?
– Да.
– И что она хотела?
– Советовала мне не садиться на московский трон.
– Неужели вы поверите ей?
– Я стану царицей, Марта. Никто и ничто меня не остановит.
Мнишек окинула свою фигуру в зеркале и подумала, пойдет ли ей московское царское убранство…
***
Служанка Марины Мнишек вышла из покоев своей госпожи и пошла по пустому полутемному коридору. Она должна была принести панне немного анжуйского вина, которое привезли вчера от купца Рафаловича.
Она прошла коридор и спустилась по лестнице, что вела к нижним ярусам замка, где располагались винные погреба. Неожиданно прямо перед ней выросла фигура мужчины, который был закутан в черный плащ.
Марта вскрикнула от неожиданности.
– Пан испугал меня.
Незнакомец ничего не ответил.
– Я должна идти, пан. Дайте мне дорогу.
Но фигура не двинулась с места.
– Пану что-то нужно? – спросила Марта. – Пан желает …
Незнакомец поднял руку, на которой была перчатка. Марта замолчала.
Фигура обнажила голову. Широкополая шляпа с пером по европейской моде оказалась в его руке.
– Кто есть пан? Я вас знаю? Как страшно вы молчите.
Незнакомец сделал шаг в сторону, и свет факела упал на его лицо. Марта узнала шляхтича Яна Нильского!
– Пан Ян? Вы живы? Как хорошо! А моей госпоже сообщили, что вас больше нет. А вы живы. Но почему вы в черном?
Мужчина приложил палец к губам, требуя тишины. Затем надел шляпу и, развернувшись, пошёл в иную сторону. Он так ничего и не сказал.
Марта забыла о вине и бросилась к комнате своей госпожи…
***
– Моя панна! – закричала она, врываясь в комнату.
Марина копалась в шкатулке с драгоценностями, которые ей прислал жених.
– Что такое, Марта?
– Моя панна!
– Да что случилось? На тебе нет лица!
– Я видела там… внизу… там…
– Ничего не могу понять. Отдышись и скажи что случилось?
– Я пошла исполнить приказание моей панны. Хотела принести анжуйского вина.
– И где оно?
– Ах, моя панна. До вина ли теперь, когда такое!
Марина стала терять терпение.
–Что случилось, Марта?
–Я видела пана Нильского!
– Где?
– В замке.
– Но мне сообщили, что пан Ян Нильский погиб.
– Но я только что видела его в замке. Вот как вижу мою панну. Он снял шляпу, и я его узнала.
– И что он сказал?
– Ничего! – выпалила Марта.
– Ничего?
– Только приложил палец к шубам вот так! – Марта повторила жест.
– Странно. Он появился вместе с панной Еленой. Неужели они вместе? Нет. Не может быть. И ты сказала, что он снял шляпу?
– Да. Такую какие носят щеголи при дворе. И плащ на нем был иностранного покроя. Не такой как у наших шляхтичей.
– И с чего он нарядился в иноземное платье? – спросила Марина.
– Не знаю, моя панна.
– Марта!
– Да, моя госпожа.
– Найди его и приведи ко мне.
– Но…
– Я не привыкла повторять мои приказы! Или ты не желаешь сопровождать меня в Москву?
– Я все исполню, моя панна!
***
Но человека в черном Марта найти не смогла.
Слуги обыскали замок и его окрестности. Никто не видел его кроме самой Марты.
Марина Мнишек усмехнулась и спросила служанку:
– А тебе не могло сие показаться, Марта?
– Я видела его, моя панна!
– Но слуги твердят, что никакого дворянина в черном не было в замке!
– А если это была не человек?
– Не человек?
– Это мог быть призрак, моя панна.
Суеверный страх охватил Марину.
– Но зачем призраку появляться в замке? Его убили не здесь.
– Он мог прийти предупредить, моя панна.
– Тебя?
– Вас, моя панна.
– Он явился тебе, Марта. Если бы он пришел ко мне, тогда иное дело.
– Но моя панна здесь хозяйка, а не я. Призрак Нильского явился сразу вслед за панной Еленой. А сие плохой знак, моя панна.
– Но что в нем плохого? Подумай сама. Он ведь тебе ничего не сказал.
– И что с того? Он велел мне молчать. Приложил палец к губам.
– Молчать о чем?
– Этого я не знаю. Нам нужен совет колдуна.
Марина Мнишек с удивлением посмотрела на служанку.
– Ты про кого говоришь, Марта?
– Нам нужен колдун. Знаю в окрестностях одного мельника. Про него все говорят, что он колдун. И он сможет для нас вызвать дух шляхтича Нильского, и мы узнаем, что он хотел.
– Но призвать колдуна в замок опасно.
– А чего бояться моей панне?
– Как на это посмотрит капеллан замка?
– Он подчиняется панне Мнишек. Да и знаю я некие его грешки. Он будет молчать, моя панна.
– Но…
– Разве панна не желает все знать? Я не узнаю мою панну.
Марина согласилась. Ей и самой стало любопытно.
– Хорошо! Веди своего колдуна в замок…
***
Мельник Войцех и вправду слыл колдуном. Окрестные крестьяне говорили, что знается он с нечистой силой и собираются на его мельнице ведьмы для шабашей. Впрочем, сих ведьм никто не видел лично, и подтвердить того не мог.
Но лечил Войцех травами разными и предсказывал будущее. Однако за предсказаниями к нему ходили мало. Он всегда вещал плохое и потому люди не хотели знать его вариант будущего.
Панна Мнишек попросила колдуна сесть в кресло.
– Ты колдун? – сразу спросила она.
– Я знахарь, моя панна. Многих травами пользую.
– Но моя служанка сказала, что ты колдун.
– Меня так называют, моя панна. Но какой я колдун? Я не знаюсь с нечистым. Лечу травами и кореньями, а не заговорами и заклинаниями.
– Но мне не нужен знахарь! Мне нужен колдун. Я хочу знать будущее!
– Будущее?
– Да. Ты сможешь помочь? – спросила Мнишек.
– Я иногда могу видеть то, что произойдет с нами. Но смогу ли помочь в том панне? Того не знаю.
– А ты попробуй, пан колдун. Ты знаешь кто я?
– Кто в округе не знает панны Марины Мнишек?
– Тогда скажи, что меня ждет? Буду ли я счастлива в Московии?
– Этого сказать не могу. Что есть счастье для панны?
– Я стану царицей?
– Моя панна говорит не о том. Принесет ли ей счастье корона?
– Я хочу знать, стану ли я царицей?
– Я вижу панну на троне в роскошной мантии с короной на голове. Рядом с панной царь московский. И на его голове также вижу корону.
Марина вздохнула с облегчением.
– Это то, что я хотела знать.
– Но корона…
– Нет! Больше ничего не говори, колдун.
Она бросила ему кошель с золотом.
– Возьми! Там сто злотых. Это тебе за отличное предсказание.
– Но служанка моей панны говорила иное. Моя панна желает знать, отчего в замок явился призрак?
– Он явился не ко мне.
– Но он пришел в замок, моя панна. И я хочу предостеречь – призрак ничего хорошего не принес. Он предупредил панну.
– О чем? О том, что я стану царицей?
– Он не желает, чтобы панна становилась царицей.
– Я всегда знала, что ей стану. И никогда не откажусь от этой чести! Это моя судьба…
3
Москва. Кремль.
Июль 1605 года.
Димитрий Иванович сидел в своем кабинете и рассматривал новую саблю, которую подарили ему купцы суконной сотни. Клинок дамасской стали, отлично сбалансированный, с богато украшенной рукоятью.
Царь вогнал саблю в ножны и отложил в сторону. Затем хлопнул в ладоши.
– Эй, кто там!
Вошел слуга.
– Мне нужен шляхтич Демецкий!
– Пан Демецкий как раз в карауле, ваше величество.
– Сюда его!
– Да, ваше величество!
Слуга уже хотел уйти, но самозванец остановил его.
– Погоди! Ты поляк?
– Так, ваше величество. Войцех – слуга вашего величества.
– Ты давно при моей особе?
– Нет, ваше величество. Я прибыл в Московию недавно. Принят во дворец по рекомендации пана Мнишека, ваше величество.
Димитрий жестом отпустил слугу.
«Однако, пан Мнишек не оставляет вниманием мою особу. Но ничего, пока это можно терпеть».
Шляхтич Демецкий явился на зов государя.
Петр Демецкий был много награжден от имени нового царя. Он получил 3 тысячи золотых, дорогое оружие, ткани, пять отличных коней со сбруей. Был он назначен в охранную сотню, получил жилье на Москве и хорошие кормовые.
Ныне на шляхтиче дорогой синий кунтуш, препоясанный шитым золотом поясом. На его ногах желтые сапоги из тисненой кожи. На боку кривая сабля с самоцветами. Так Демецкий еще никогда не роскошествовал. Обычно после похода с запорожцами на татар он быстро проматывал награбленное добро в захудалой корчме, и через месяц снова оставался без гроша в заплатанном кожухе на голое тело, ибо рубаху он также пропивал или проигрывал в карты. Теперь же он стал служить при дворе, и это помогло ему немного остепениться.
Шляхтич при виде государя сдернул шапку с головы и низко поклонился.
– Пан Петр? Рад тебя видеть!
Демецкий еще раз поклонился.
– Для меня честь служить столь щедрому и великодушному государю.
– Ты, я вижу, оделся, как и подобает шляхтичу и приближенному государя. Это хорошо.
– Все твоей милостью, великий государь.
– У меня к тебе важное поручение, пан Петр. И ежели выполнишь, то получишь из моей казны 1000 золотых!
–Я слуга государя.
–И готов выполнить все? – спросил царь.
–Да, государь.
–Тогда слушай внимательно. Тебе следует отобрать полусотню верных казаков.
–Они есть в моем бывшем отряде, государь.
Димитрий протянул шляхтичу вышитый кошель. То принял с поклоном.
–Здесь двести монет серебром. Сие тебе и твоим людям на дорогу.
–Государь нас пошлет куда-то?
–В Чудов монастырь.
–В монастырь? – удивился Демецкий. – Но что мне делать в монастыре?
– Исполнить одно мое поручение.
– В монастыре? Может государю послать иного человека в монастырь? Я гожусь для дела в открытом поле, ваше величество.
– Это задание щекотливого свойства, пан Демецкий. Потому и посылаю тебя.
– Готов служить. Что я должен сделать?
– Там есть монахи Варлаам Яцкий, Мисаил Повадин, Стефан Костромский и некие иные, которые должны навеки умолкнуть. Не могу сказать, что они мои враги, но и доверять им полностью не могу. И мало ли как дело еще может повернуться? Еще начнут болтать. Ты понял меня, пан?
Демецкий все понял. Монахи Чудова монастыря, в котором жил чернецом Юрий Отрепьев, лично знали самозванца. Вот и желал новый царь от них избавиться.
– Я все понял, государь.
– Отлично, пан. Я люблю слуг, которые все понимают с полуслова.
– Когда я получу имена всех, кто должен умереть, государь? Ведь государь назвал не всех? Или умереть должны только трое?
– Завтра. Тебе все доставит мой секретарь пан Бучинский.
– Как прикажет ваше величество.
– Иди, пан Демецкий. Сегодня отдыхай. Но завтра ты и твои люди должны быть готовы.
– Всё исполню, ваше величество…
***
Димитрий Иванович после ухода Демецкого пожелал видеть боярина Богдана Бельского. Тот уже ждал в приемной царя.
– Прошу проходи и будь моим гостем, Богдан Яковлевич. Твои услуги забыты не будут. Тебе вернут все, что было отнято у тебя в правление Годунова. И я прибавлю тебе 50 тысяч золотых. Сверх того, что ты уже получил.
Бельский поцеловал руку царя.
– Богдан Яковлевич, мне помощь твоя надобна.
– Всё что прикажет государь.
– Скажи мне, Богдан Яковлевич, что ты думаешь о моей женитьбе на панне Мнишек?
– Сие воля твоя, государь.
– Но что ты думаешь?
– Панна Мнишек достойна занять трон и стать женой государя Московского.
Царь спросил более прямо:
– Но если я выберу иную жену?
– Все во власти царя, государь.
– Я бы хотел тебя спросить, что скажут, коли я выберу себе русскую жену?
– Многие только рады будут, государь. Но кого государь наметил?
– Ксению Годунову.
– Ксению? – удивился боярин. – Но…
Бельский замялся.
– Она царевна, – сказал самозванец. – Её отец был царем. И потому она царевна.
– Но она Годунова!
– Именно! Это примирит меня со многими моими противниками.
– Но ты сын Грозного царя и подобает ли тебе…
– Богдан Яковлевич! – строго прервал его самозванец. – Мы одни! Оглянись! Здесь более никого нет. Для чего сии слова? Или ты и вправду признал во мне убиенного Димитрия? Так я скажу тебе, что я не царевич. И ты знаешь сие! Для чего игра?
– Но пусть по крови, государь, ты не сын Грозного, но для всех твоих подданных – ты его сын!
– Именно потому я и спросил тебя насчет Ксении Годуновой.
– А что насчет Марины Мнишек? Государь, желает отказаться от этого союза?
– Пока нет. Я думаю. И прошу твоего совета.
– Годуновы ныне ненавидимы всеми, государь. И коли приблизишь ты девку годуновскую к себе, то надлежит тебе и родичей её бояр Годуновых простить. А они многих вотчин и дворцов лишились. И все сие в казну отобрано. И ты многие из них верным слугам подарил.
– И что с того? Я же не стану отбирать мои подарки? Я царь!
– Я не думаю, что Ксения Годунова хорошая партия для великого государя.
– Вот как? Хорошо. Я буду думать!
Бельский только пожал плечами. Твоя воля, ты царь, ты и думай…
***
Затем царь принял князя Сумбулова.
– Я решил, князь, вести тебя в состав моей личной Канцелярии, иначе говоря, сделать тебя моим ближним боярином.
Сумбулов пал на колени и благодарил царя.
Царь продолжил:
– Но потребую от тебя верности!
– Я верен тебе, великий государь.
– И предстоит тебе, князь, отправиться ко двору короля Сигизмунда Третьего. Надобно уладить дела наши с королем. И дела те касаемы до моих обещаний, что я дал королю перед началом похода.
– Государь не намерен их выполнять? – понял суть дела Сумбулов.