Loe raamatut: «Герой романа. Литературные эссе»

Font:

ISBN 978-5-0050-1680-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЕРОЙ РОМАНА

Эпиграф

Хочу заметить:
– В моем Романе нигде нет Кавычек, – но, так как это новое – и есть, собственно то, о чем здесь написано, что мир устроен именно, – без: – Кавычек, – то и устал их убирать после всем систем редактирования, – поэтому, пожалуйста,
– Делайте это сами – в уме.

АЛФАВИТ

РС – Алфавит Инакомыслия – Иван Толстой – Андрей Гаврилов – Передача про сына Сергея Есенина – Вольпина, который был известен, как правозащитник

Юлиан Панич читает текст Владимира Буковского, где говорится, что:

– Любое утверждение в реальном мире будет условным. – Но!

Это ошибка, ибо, любое утверждение в энтом мирище будет условно, но только при посылке, при условии, что и:

– Энтот недоделанный Хомо Сапиенс тоже величина только условная.

Это чисто пролетарская идеология – установка, что производимые ротом изрыгания звуков, а также пачкотня на глиняных табличках и на бересте – только условность камня, вообразившего себя человеком, защищающим свои права.

Слово ставится не только на последнее место, но и вообще объявляется только:

– Условностью мира, – где развлекается перед микроскопом на биологическом факультете правозащитный сапиенс, бросивший это дело, скорее всего, именно по этой причине:

– Оне там, в микроскопе ползают хоть бы хны, как будто на самом деле для них нет никаких условностей, а:

– Жить-то нам! – И свалил просвещать Англию, как будто ей здешнее место и так неизвестно:

– Как условность, которая может присниться только в страшном сне.

И можно только надеяться, что сон уже, наконец-то, безусловен, в отличии от реальности, как его пропедевтики.

На этой УСЛОВНОСТИ основано утверждение атеизма, что Правда именно по этой причине не может быть правдой, что любые противоречия, хоть в жизни, хоть в тексте – не являются поводом, чтобы убрать их, эти противоречия, с помощью Веры.

Несовершенство мира объявляется намного более высокой материей, чем наука – к сожалению, это последнее слово Наука, приходится зачеркнуть, как только:

– Условное, – ибо автоматически воспринимается Некоторыми, как только:

– Содержание, – и Форма, которой является Текст, вышибающий в башке хомо разум:

– Не существует. – Так как в Посылке – если кто не забыл стоит энтот самый Хаос – как непременное условие существования этого мира.

Поэтому логика и не основание гениальности Пушкина, а так только:

– Он чё-то такое знал, наверное.

Такой же пример ошибки в восприятии реальности, связанной с Текстом, предлагает нам князь В. Ф. Одоевский, который отвечал в письме Пушкину, который просил у него критики:

– Пугачев слишком скоро, после того, как о нем в первый раз говорится, нападает на крепость, увеличение слухов не довольно растянуто – читатель не имеет времени побояться за жителей Белогорской крепости, когда она уже взята.

Как-нибудь я еще раз прочитаю Капитанскую Дочку и найду точно этот текст, предупреждающий распространением слухов, но можно сразу сказать, что текст, который должен быть До:

– ВСЕГДА! – в любом художественном произведении классики лежит буквально – по тексту – и ПОСЛЕ.

По той простой причине, что время в художественном произведении движется реально, так же, как После Воскресения Иисуса Христа, являющегося одновременно и временем Самого Воскресения.

Просто так, на улице, невооруженным микроскопом биолога, или сверхмощным телескопом ТЕКСТА – нельзя увидеть, что будущее существует и в прошлом, а также и наоборот.

Не видно по одной простой, но довольно сложной причине:

– Человек не может видеть самого себя. – Точнее, может, но не просто так.

Пока Читатель не поймет, не почувствует, точнее, что он и есть Главный Герой Романа – не увидит, что Швабрин, например – второй пример князя Одоевского, что Пушкин не только слишком быстро взял Белогорскую крепость, но и слишком скоро перевел Швабрина из гвардии офицера в сообщники Пугачева – ибо переход этот зашифрован – зашифрован именно Реальностью.

Ибо информацию о Швабрине, что он давно знаком с Пугачевым, надо брать из биографии Гринева, познакомившегося с ним, с Пугачевым, еще в снежной степи, и так далее по приключениям именно Гринева.

А не только так думать, что Пушкин эту смесь бульдога с носорогом отверг еще в черновом варианте. Ибо этот черновой вариант и был Вальтер Скоттом напополам с Проспером Мериме.

Здесь мистификация реальная, мистификация Текстом, который не надо анализировать, чтобы почувствовать логичность переход Швабрина на сторону Пугачева, или закономерность взятия крепости – это происходит автоматически у читателя, увлеченного событиями романа.

Критики, хорошие критики, конечно, как Одоевский – и другие были, Катенин, например, обличавший Пушкина в отсутствии логики в некоторых местах Евгения Онегина, или не такой ветхозаветный Сергей Михайлович Бонди, подробно разобравший две фундаментальные ошибки Пушкина в Воображаемом Разговоре с Александром 1:

– Замечают противоречие. – но!

Но не находят объяснения противоречиям.

Точно также, как и Аникст в Двух Веронцах.

Не находят по той же причине, что Владимир Буковский:

– Микроскопы и телескопы – нам не указка.

Попросту говоря, отвергается известнейшее, кажется, уже давно, но до сих пор еще неочевидное для многих утверждение:

– Земля Вертится.

Что значит в литературе одну, но фундаментальную вещь:

– Автор Романа – может быть, и Героем этого Романа.

И уж тем более – значит – один герой Романа может находиться в роли другого, что великолепно рассказал Шекспир в своем раннем – считается – произведении:

– Два Веронца, – где докатился уже до того, что не только друг выходит на свидание вместо друга, но и Земля – тогда, оказывается, умеет играть:

– В роли воды! – Что и значит уже:

– По воде аки по суху, – тоже не вранье.

Как и было с Иисусом Христом, когда Он был там, где Его быть не могло, например:

– Когда Его искала после Воскресения Мария Магдалина, – Воскресший Иисус Христос оказался не там, где она думала, Он должен быть, а в противоположном направлении.

Или, когда Иисус то появлялся, то исчезал из вида Двоих на пути Еммаус.

Так и Текст Пушкина в Капитанской Дочке, предназначенный для Швабрина находится у Гринева. И переживанию о слишком быстром взятии крепости – тоже. Ибо:

– Крепостей в этом роман две, был еще и город, и штурм Оренбурга.

И никто при чтении не может отделить их друг от друга на сто процентов, как предполагается критиками – когда они разбирают роман.

Отрицается, как лирика – мистика существование Третьего:

– Посредника, – между автором и героем романа.

Посредник, о котором говорится в Моцарте и Сальери, что он:

– Черный, – следовательно, не столько страшный, сколько Невидимый!

Нет цвета, у кого? Его нет именно у Читателя, не хотят верить, что это именно он:

– Сам Третей сидит тут, – между Героями Романа.

Не видят очевидного, как Двое на Пути в Еммаус не видят Иисуса Христа.

– — – — – — – — – — – —

DRESS CODEX

Дресс Код

или

Во что оделись воскресшие святые

Здравствуйте, Сергей Иванович. Вы нашли уникальное противоречие. Спасибо, что прислали его мне. Это противоречие трудно заметить. С первого взгляда кажется, что Воскресение и Явление это одно событие. Но теперь ясно, что это ДВА события. И между ними что-то должно происходить. У Альфреда Хичкока в это время Секретный Агент рассказывает лифтеру о своих делах. Это нелепо, как заметила Камилла Палья и другие известные критики.

Не может Секретный Агент рассказывать о своих секретах первому встречному. Но они не поняли, что ситуация потому и нелепа, что она не из этого времени. Она не вписывается в сюжет, потому что она и не находится в сюжете. Это просто перекур, перерыв между съемками. Но и перекур это не пустота, это тоже жизнь! Потому пустота и снята Хичкоком. Также и здесь, как Вы правильно заметили, в пустоте, в гробу должна быть по логике, жизнь, должно что-то происходить.

– Где ты был?! – могли бы спросить Секретного Агента Хичкока те, кто был с ним в предыдущей сцене, если бы они потом что-то делали, а он, Секретный Агент, отсутствовал. Также и Иисус мог спросить святых, которые воскресли с последним Его вздохом:

– Где вы были три дня?

В Евангелии:

Время закона кончается.

– И вот, завеса в храме разодралась на-двое, сверху до низу; и земля потряслась; и камни разселись;

– И гробы отверзлись, и многия тела усопших святых воскресли,

– И, вышедши из гробов по воскресении Его, вошли во святой город и явились многим.

Первое, что можно сказать, воскресшие, но еще не вышедшие из гробов святые участвовали вместе с Иисусом и апостолами в штурме Демаркационной Стены. Они пробивали путь к Богу. Разрыв завесы в храме означает, что целое разделилось, а разъединенное стало одним. Применять здесь обратный ход времени, по-моему, не нужно. Это довольно туманное и сложное понятие, если брать этот обратный ход времени без конкретных примеров, без событий. Я говорю о движении событий в обратном направлении, когда они, эти события следуют в последовательности после Воскресения Иисуса Христа. Там события после Воскресения это рассказ о Воскресении. И одно Евангелие едва начавшись, начинает рассказывать о другом Евангелии. И так они все четыре зацеплены друг за друга.

И получается, неизвестно, где начало – где конец. События могут начаться с любого Евангелия. Тогда не надо спорить, какое

Евангелие было написано первым: от Матфея или от Марка. Марк может быть первым, а Матфей тогда последним. Они все замкнуты в круг. А если последнее оказывается первым, то можно считать, что и время тогда движется в обратном направлении. Но для меня важно не то, что время движется в обратном направлении, а то, что последовательность событий тогда становится логичной.

У Пушкина пять Повестей, а Евангелий четыре. Тем не менее, для того, чтобы из последовательности написания Повестей получить последовательность расположения Повестей в Книге, надо переставить Повести ПО КРЕСТУ! Именно Крест, то есть Четыре является законом симметрии, примененным здесь. Повести были крещены Пушкиным. В результате получилась новая последовательность, которую мы и видим в книге.

Число Пять, иди Пятиконечная Звезда, у Пушкина появляется потому, что крестится Человек! Он так устроен! Он Пятиконечен. Но внутри него Крест – Четыре Евангелия.

И этот Пятый Элемент невидимо существует в Четырех Евангелиях. И он решает предложенное противоречие. Как я уже говорил, с первого взгляда противоречие не замечается, Кажется, что два события происходят одно за другим. И это правильно, ибо то, что между ними было, находится в другом времени.

Как в Гробовщике Пушкина. Адриян Прохоров лег спать, проснулся и попросил чаю. Он готов спокойно пить чай только при условии, что ничего не было. Ничего не было между событиями вчерашнего вечера и сегодняшнего утра. Разрыв времени означает, что в гостях у вас были покойники! Вы хотите их увидеть? Ой ли?

Вот только что закончилось кино Тутси. Там на вопрос:

– Где ты был? – всегда будет один ответ:

– Переодевался.

Это значит, что святые, прежде чем явиться людям должны были прилично одеться. То есть, значит, они в это невидимое время занимались шопингом. Три дня?! Вроде многовато. Нет?

Пока у меня не получилось найти для этих трех дней событие, которое было бы записано в самих Евангелиях. Но думаю, здесь важней существующий между временами разрыв, который сразу не виден.

Тоже самое происходит во многих пьесах Шекспира. Там тоже может возникнуть вопрос, где был Граф перед встречей со своей Герцогиней. Вроде бы делать ему было совершенно нечего, как святым перед Явлением. Там ответ всегда один: Граф переодевался в Графа, ибо на самом-то деле он был лишь слугой. И свидания именно со слугой хочет Герцогиня, но встретиться с ним не может по сословным предрассудкам. Встретиться она с ним может только как с Графом.

Для этого нужно время. Сколько, например, времени понадобилось Владимиру, чтобы жениться на Марье Гавриловне? Сейчас посмотрю. Так, Метель. Ага. Нужно было победить в войне 1812 года. Святые возвращаются не на сцену, с которой они ушли на покой. Они возвращаются в другое время, в зрительный зал. И три дня мало. Говорят, самый близкий путь Туда занимает девять дней. И здесь надо говорить не о безделье в течении трех дней, а о том, почему святым понадобилось так мало времени, чтобы явиться по Воскресении Иисуса Христа.

Можно считать, что святые вышли навстречу Иисусу ЗАРАНЕЕ! Он только еще последний вздох испустил, а они уже воскресли и пошли Ему навстречу.

Не буду повторять здесь… Нет, лучше напишу так:

– Повторю здесь, что по Теории Относительности Эйнштейна, пока в одном времени пройдет одно событие – в другом пройдет два. И эти два будут, как одно.

Предположим, что Гамлет воскрес и вселился в Смоктуновского. Тогда Смоктуновскому и не надо ничего играть. Он имеет тело своё, а дух Гамлета. Так нам вроде и представляется, когда мы смотрим на сцену. Но по Библии дело-то обстоит как раз наоборот! Фантастика.

Воскресает не дух Гамлета, а его тело! Так и написано: «тела усопших святых воскресли.»

Получается, что перед нами не Смоктуновский в роли Гамлета, а Гамлет в роли Смоктуновского. Но этого не может быть! Ибо, куда тогда делось тело Смоктуновского?

Написано:

– Вошли во святой город и явились многим.

Прочитав, эти слова в Евангелии мы может представить себе, как это было. Святые разошлись по улицам и переулкам святого города, некоторые из них вышли прямо на центральную площадь. И многие тут узнали их. Узнавали на площадях, улицах и в переулках.

Думаю… Нет, даже без думаю, ибо рассматриваются не две разные ситуации, а Воскресение! Воскресение, то есть разделение и новое соединение.

Ведь явиться, просто явиться, это значит, действительно, выйти на площадь, к храму. И тогда все увидят человека, многие поймут, что это святой. То есть это значит, подняться на сцену. Про Иисуса во всех Евангелиях говорят людям:

– Не здесь ищете Его. Он Воскрес.

Не надо и святых воскресших искать на площадях, улицах и в переулках. Их можно увидеть только обернувшись. Как это сделала Мария Магдалина:

– Обратилась назад и увидела Иисуса стоящего;

Следовательно, одежда воскресшего святого состоит не из магазинного халата, и даже не из тела живого человека. Одежда – это дух живого человека. Хорошо!

Только не понятно: куда делось тело живого человека.

Явление, о котором говорится в Библии по Воскресении Иисуса Христа, это соединение живого и мертвого. Явиться значит встать не перед вами, а:

– Вами. – Сзади Вас. Обернись! Твоё ли это тело? Всё ли в нём так, как было раньше?

Один обернулся и увидел, что теперь всё не так:

– Отверзлись вещие зеницы, как у испуганной орлицы. Потом уши наполнил шум и звон.

И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней розы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.

Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас во мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.

Куда девается тело обычного человека? Где оно бродит без духа, как всадник без головы?

Будем искать.

В принципе, всё просто. Мы думаем, что соединяются духи. Наш и Иисуса Христа. Почему бы не соединиться телам? Мы думаем, что это невозможно. Но, пожалуйста, классический, мой любимый, всем известный пример:

– Когда б я был царь, то позвал бы Александра Пушкина и сказал ему: «Александр Сергеевич, вы прекрасно сочиняете стихи».

В ОДНОМ предложении ДВА я. Я – Царь и Я – Пушкин.

Еще один текст.

Речь идет о поэмах Оссиана, которые издал Макферсон. Настоящие они, или поддельные, новейшие произведения, словом, что их создал сам Макферсон.

Известный критик доктор Джонсон, человек отменно грубый, сильно напал на Макферсона и назвал его обманщиком и злоумышленным делателем подлогов. Закипела жаркая война на перьях. И вот образчик тогдашней полемики: ответ Д. Джонсона на письмо Макферсона, который гордо изъявлял свою досаду на обидное неверие английского критика.

Г. Джеймс Макферсон!

Я получил ваше глупое и бесстыдное письмо».

– Это первое предложение мог сказать как Джонсон, так и Макферсон. Каждый из них считает письмо своего противника глупым и бесстыдным.

Далее можно показать, что предложение начинает Джонсон, а продолжает его Макферсон. Можно также рассказать, как одним предложением не только Джонсон обвиняет Макферсона в подделке стихотворений, но Макферсон Джонсона. Вроде бы: а Джонсона-то в какой подделке можно обвинить?

Его можно обвинить в намеренном, ради рекламы, рассказе о том, что эти поэмы не настоящие, хотя он заведомо знал, что поэмы подлинные. В самом существовании этого Джонсона. Его могло и не быть, а был только Макферсон. Можно так же, исходя из одного предложения, решить, что выдуманы не только Джонсон, но и Макферсон. И более того, выдумано существование самих поэм. И придуманных, и подлинных.

Когда я в первый раз прочитал этот текст, то подумал, что всё так и есть, всё правда, как и написал это Пушкин. Существует только одно противоречие:

– Зачем?! – Ведь такого не бывает в жизни. Никто не пишет писем самому себе. Не бывает у одного письма двух авторов. Что это такое? И вот, оказывается, это – Воскресение.

Надо заметить, что предложение:

– Я получил ваше глупое и бесстыдное письмо, – идет после обращения: «Г. Джеймс Макферсон!» То есть не может следующее предложение говорить сам Макферсон, если к нему только что и обращаются. Обычно я просто считал, что читатель забывает то, что уже вышло, так сказать, из кадра. Перед ним только настоящее. Но, как я уже говорил, слова:

– Г. Джеймс Макферсон! – могут быть написаны и самим Макферсоном.

Значит, перед нами здесь такая же временная пауза, как и в тексте Евангелия от Матфея о воскресении святых. Пауза между Воскресением и Явлением.

Обычно считают, что СЛОВА это и есть дух. А то, что они написаны, не имеет значения, это просто недостаток нашего мира. Как бы артефакт. И это не просто так: мелочь. В этом суть атеизма!

Как обычно можно понять, что слова Пушкина:

– Когда б я был царь, то позвал бы Александра Пушкина и сказал ему: – означают существование двух духов в одном теле. По-другому считать ведь, было просто запрещено. Ибо запрещено было просто на просто заниматься формалистикой. То есть нельзя заниматься конструкцией предложения. Вроде бы фантастика! Почему бы это? А это значит, если заниматься конструкцией фразы, заниматься верой в бога!

Можно только удивляться, кто так точно был в этом уверен. Ведь действительно, анализ фразы Пушкина и Библии приводит к тому, что фраза, предложение, как и человек, имеет тело и дух. Ее можно разделить. Что и делает Пушкин, когда пишет:

– Когда б я был царь, то позвал бы Александра Пушкина. – Здесь два тела и один дух. Фраза по конструкции делится на две части. Конструкция, за которую сражались формалисты – это тело.

Следовательно, если бы воскрес Гамлет, то тело Смоктуновского состояло бы из ДВУХ тел. Половина Смоктуновского – половина была бы Гамлета, а дух один. Дух Смоктуновского.

Пушкин говорит в Пиковой Даме:

– Два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место.

Значит, ОДНО МЕСТО теперь находится в ДВУХ временах. Не зря же занавесь в храме разорвалась на двое сверху до низу при последнем вздохе Иисуса Христа. И две части одного тела теперь будут, как два целых. Поэтому и получается Воскресение. Как в первом и втором Евангелиях от Матфея и Марка:

Ангел около гроба и юноша в белом в гробу – это одно тело, две части которого имеют вид целого. И далее также. В Евангелии от Иоанна двое, ДУ и Петр бегут к гробу. Это и есть тело воскресшего святого и тело живого Петра, которые потом, при входе в гроб, объединяются. Тут можно думать, что не воскресшие святые выходят на площадь, а человек входит в гроб к воскресшему святому, чтобы тот явился ему.

И можно думать, как вы говорите, что время движется в обратную сторону. Не из гроба в мир, а из мира в гроб.

Все-таки воскресшие святые одеваются в ТЕЛА. Они меняют КОНСТРУКЦИЮ жизни. Пушкин в приведенной фразе одевается в царя, но дух остается Пушкина.

Значит, все-таки, что делали воскресшие святые до воскресения Иисуса Христа? До Явления? Ещё раз кратко можно сказать, что это описано в Евангелии от Иоанна, когда Петр и Другой Ученик бегут к гробу Иисуса Христа с разными скоростями из разных мест. Они бегут НАВСТРЕЧУ друг другу. И при входе ДУ в гроб вместе с Петром, ДУ, как написано, уверовал. Это и есть Явление.

Ведь представьте себе, святым надо шагнуть со сцены в зрительный зал, а это невозможно. Это разные времена. Значит, им надо, как минимум обежать кругом Землю, чтобы вернуться в эту ситуацию со стороны зрительного зала.

Это и есть Дресс Код Явления. А точнее:

– Dress Codex. – Как Макферсон, я мог бы сказать, что прочитал это в Древней Рукописи.

– — – — – — – — – —

P.S. Я тут не сказал, что происходит в Евангелии от Луки. Это и есть ситуация, которую описываете Вы. Начало новой жизни после Воскресения. Здесь уже вошел в Гроб тот, кому должен явиться воскресший святой. Есть такая картина «Перед Бурей.» Эта:

– Перед Явлением.

– — – — – — – — —