Loe raamatut: «Уход»

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

В истории русской литературы помимо пьянства, разврата и сумасшествия было еще одно замечательное явление.

Это Уход.

Уходили все: Добролюбов, Лермонтов, Пушкин, Чехов, Гоголь, Толстой, Горький, Маяковский, Булгаков…

Уходили от семьи, друзей, властей, из жизни. Иногда – из литературы. Вернее, от того каторжного труда, каковым он становился для пишущего человека, когда муза покидала его.

Уходили наши патриархи русской литературы в основном на Кавказ или на Дальний Восток. В худшем случае, в глушь, в деревню. В лучшем – в Париж, Венецию, на Капри.

Поэтому всякий мало-мальский пишущий человек должен хотя бы раз в своей жизни уйти в «Уход».

Как классики.

Без Ухода пишущий человек не классик. Без Ухода он всего лишь рядовой писатель. А это обидно. Пишешь, пишешь лет тридцать, а ты всего лишь обыкновенный писатель, каких тысячи. А хочется быть классиком, которых единицы.

Классик, он и есть классик. Его биографию изучают ученые литературоведы.

«А если нет Ухода, то что будут изучать ученые?», – подумал однажды один мой знакомый Писатель, вспомнив все им написанное и встав утром с постели, решил стать классиком.

А для этого, как он понял, надо всего-навсего совершить Уход.

За всю свою многолетнюю творческую жизнь он написал много, правда, всё об одном и том же, только в разных переплетах, чаще в мягких, чем в жестких. В основном «о нем, о ней, о смертях и путях». Видимо, поэтому его слабо признавали как толпы привередливых читателей, так и толпы слишком разборчивых коллег-писателей.

Понятно, что при такой литературной популярности надо было сделать то, что сразу бы вывело его, мало известного Писателя, в Писателя-классика.

И он сделал.

Он ушел в Уход.

Хотелось бы добавить, прежде чем описывать этот исторический Уход будущего, но теперь уже потенциального классика, что в своих поступках он отличался особой принципиальностью, как правило не свойственной русским писателям. И поэтому уйти он решил по настоящему.