Loe raamatut: «Злоба»

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Страха не было, боли тоже.

Была только злоба.

Он понимал, что уходят последние секунды Его жизни.

Нож в шее буквально пригвоздил Его к земле.

Кровь, стекающая струйками по дрожащей сухой коже за ухом, казалось, кипела.

Глаза открылись сами собой, медленно-медленно.

Перед не погасшими еще зрачками высоченным толстым бревном качалась сочная зеленая травинка.

По ней деловито ползла вверх божья коровка.

Обнаружив эту маленькую жизнь, Его затухающее сознание встрепенулось.

Правая рука, перебитая в локте автоматной пулей, дернулась к этой букашке и… осталась на месте.

Божья коровка, ничего не подозревая, продолжала топтаться по травинке, бестолково перебирая лапками.

Это ничтожное существо было совсем рядом.

Если Он соберется с силами и дунет посильнее, эту тварь, пожалуй, снесет с травинки.

Он осторожно вобрал в себя воздух.

И очень сильно – так Ему показалось – дунул.

Ему вообразилось, что воздух вихрем вырвался из легких, обволок божью коровку и, оборвав ей крылья и лапки, зашвырнул маленький трупик в грязную дождевую лужу.

Когда к Нему осторожно подошли люди, Его уже остекленевшие глаза с безумным торжеством смотрели в ту точку на стебельке, где, как и минуту назад, деловито перебирая лапками, ползала вверх-вниз красная букашка с черными пятнышками на крохотных крылышках.

Рот Его был судорожно распахнут, словно он все еще выдувал из себя трупный дух, уничтожающий все живое.

Распухший бордовый язык вывалился набок, и по нему из Его нутра медленно стекало на землю густое, неряшливое кровавое месиво.

Это был Его последний выдох.

Наконец люди в сапогах осторожно окружили Его.

Потом кто-то слегка пнул тело.

Потом пнули сильнее.

Убедившись, наконец, что Он мертв, все оставили Его и ушли.

Ушли к тем, кого Он расстрелял несколькими часами раньше.

Их осторожно подбирали в разных местах и бережно укладывали рядком на траву в тени высокого забора.

Их было пятеро.

Было – и не стало.

Он давно знал, что все Его презирают.

Сокурсники в военном училище в глаза смеялись над Ним.

Смеялись над связью с женщиной старше Его на двенадцать с лишним лет.