Loe raamatut: «Устроители Туркестана. Туркестанские генерал-губернаторы», lehekülg 7

Глава тринадцатая

1 марта 1881 года император Александр II по своему обыкновению возвращался с развода войск в Михайловском манеже. Навестив по дороге свою двоюродную сестру, великую княгиню Екатерину Михайловну, он, продолжая путь, выехал на набережную Екатерининского канала. Здесь царскую карету поджидали двое членов террористической организации «Народная Воля» Игнатий Гриневицкий и Николай Рысаков. Едва кортеж императора поравнялся с Рысаковым, как тот бросил под колёса завёрнутую в платок бомбу. Однако карета была бронированной, и государь не пострадал. Самого террориста отбросило взрывной волной, и он тотчас был схвачен охраной. Рядом, истекая кровью, бился в агонии случайно проходивший мимо мальчик. Кучер пытался увезти Александра II с места покушения, но император, дав приказ остановиться, пошатываясь вышел из кареты. Полицмейстер стал уговаривать его как можно скорее возвращаться во дворец, но государь захотел подойти к умирающему.

В это время второй террорист, Игнатий Гриневицкий, подойдя совсем близко бросил бомбу под ноги царю. Раздался взрыв. «Среди снега, мусора и крови виднелись остатки изорванной одежды, эполет, сабель и кровавые куски мяса», – записал позже народоволец Морозов. Через несколько часов Александр II скончался. Вот что записал в этот день в свой дневник военный министр Д. А. Милютин: «Беру перо под тяжёлым впечатлением постигшего Россию сегодня утром великого несчастья – страшной, мученической кончины нашего царя – освободителя. Картина, которую представлял кабинет императора Александра II в последние минуты его жизни, оставит навсегда потрясающее воспоминание. Я был в числе свидетелей агонии его: он лежал с раздробленными ногами на походной кровати в бессознательном состоянии, окружённый врачами и многочисленным семейством. Он едва дышал. […] Несмотря на все усилия продлить его жизнь, дыхание совсем прекратилось в 3ч. 35 мин.».

Российские газеты 2 марта 1881 года вышли под одинаковыми заголовками.

Известие о гибели императора, доставленное в Ташкент телеграфом, расстроило Кауфмана до такой степени, что 26 марта 1881 года у него случился апоплексический удар (инсульт). Для Константина Петровича Александр II был не просто императором и Верховным главнокомандующим, а ещё и другом, которого он искренно любил и глубоко уважал. Всегда, во всех своих начинаниях по устройству вверенного ему края Кауфман неизменно получал поддержку своего царственного друга.

Пролежав парализованным и онемевшим почти целый год, первый генерал-губернатор Туркестанского края тихо скончался весной 1882 года.

Так окончился земной путь Константина Петровича фон Кауфмана. Многое из задуманного им не было доведено до конца. Железные дороги, связывающие Среднюю Азию и Россию, о которых он мечтал, были построены уже после его смерти. Грандиозный проект по орошению Голодной степи, не был закончен, хотя работы были начаты ещё при Кауфмане: восстановлен арык общей длиной 20 км от старого Мирза-Рабата вдоль караванной дороги идущей от Джизака на Чиназ, отрыты и восстановлены колодцы. Начались изыскательские работы и было поручено отделу земельных улучшений составить проект для орошения больших площадей с расчетом оживления пустыни и её заселения. Константин Петрович не закончил этот грандиозный труд, работу продолжил его боевой товарищ по Хивинскому походу Великий Князь Николай Константинович.

Многого не успел Константин Петрович, но и того, что сделано им в Туркестанском крае с лихвой хватило бы не на одну жизнь.

Согласно его желанию, Кауфман был похоронен в центральном сквере Ташкента. Через семь лет прах покойного был перенесён в собор, строительство которого было начато ещё при жизни первого туркестанского генерал-губернатора.

Старинная открытка «Могила К. П. фон Кауфмана в Сквере»

В книге И. Добросмыслова «Ташкент в прошлом и настоящем» читаем: «Первая могила К.П. фон – Кауфмана была между четырех крестообразно расположенных карагачей (вязов) и кустов роз и жасмина. В 1889 году по окончании постройки военного собора, 4 мая останки Константина Петровича были торжественно перенесены в собор, а на месте временной могилы предложено было поставить ему памятник в виде его бюста, но это предложение не приведено в исполнение. […] В правом приделе южной стены находится могила первого Туркестанского Генерал-губернатора генерал-адъютанта Константина Петровича фон Кауфмана 1- го. Над могилой устроена железная решётка, внутри которой две мраморных плиты: одна на могиле с надписью рельефными буквами – «Константин Петрович фон-Кауфман, родился 19-го февраля 1818 г., скончался 3-го мая 1882 г. Мир праху твоему, славный деятель»; другая на стене с надписью – «Генерал-адъютант, инженер-генерал Константин Петрович фон-Кауфман 1-й, кавалер Св. Георгия 2 ст., Св. Владимира 1-й ст., Св. Александра Невского, Белого Орла, Св. Анны 1-й ст., Св. Станислава 1-й ст. и друг. Российских и иностранных орденов; первый Туркестанский генерал-губернатор и Командующий войсками Туркестанского военного округа 1867—1882; покоритель Самарканда 1868 г., Хивинского ханства 1873 г. и Кокандского ханства 1875 г. Устроитель Туркестанского края».

Храм простоял до 30-х годов прошлого века. По решению советских властей он был взорван. Осуществилось ли при этом перезахоронение останков неизвестно. Скорей всего нет. На месте собора был установлен памятник Ленину, который простоял до 1992 года, когда был демонтирован.

Во времена Советского Союза имя Константина Петровича фон Кауфмана либо замалчивалось, либо преподносилось в отрицательном аспекте, как колонизатора и проводника губительной, для народов Средней Азии, царской политики. Единственное исключение – трилогия Анны Алматинской «Гнёт», где о Константине Петровиче говорится довольно взвешенно. Впрочем, именно из-за этого книгу долго не выпускали. Она была издана спустя 25 лет после написания, когда атмосфера в СССР несколько потеплела.

Во времена независимости Узбекистана, в соответствии с новой исторической парадигмой, имя Кауфмана упоминалось исключительно с эпитетами «колонизатор», «завоеватель», «угнетатель» и тому подобное. Правда, в середине нулевых, неожиданно, одному из новых отелей было дано имя «Кауфман», с соответственным внутренним интерьером конца XIX века. Но продержалось название недолго, видимо информация дошла до властей предержащих и некоторое время отель простоял безымянный. Ныне он нейтрально называется «Retro Palace Hotel».

Отель “ Кауфман», ноябрь 2009 г. Фото Т. Санаевой

Ныне же, в год 200-летия со дня рождения первого туркестанского генерал-губернатора, можно и должно рассказать о его заслугах в деле обустройства нашего края. Отдать должное этому выдающемуся государственному деятелю, военачальнику, дипломату, учёному.

В заключение хочу привести одно из моих любимых стихотворений Николая Гумилёва, «Туркестанские генералы», написанное более 100 лет назад. Неизменно при его прочтении передо мной встаёт образ Устроителя Туркестана и Первого гражданина Ташкента – Константина Петровича фон Кауфмана.

Под смутный говор, стройный гам,

Сквозь мерное сверканье балов,

Так странно видеть по стенам

Высоких старых генералов.

Приветный голос, ясный взгляд,

Бровей, седеющих изгибы

Нам ничего не говорят

О том, о чем сказать могли бы.

И кажется, что в вихре дней,

Среди сановников и денди,

Они забыли о своей

Благоухающей легенде.

Они забыли дни тоски,

Ночные возгласы: «к оружью»,

Унылые солончаки

И поступь мерную верблюжью;

Поля неведомой земли,

И гибель роты несчастливой,

И Уч-Кудук, и Киндерли,

И русский флаг над белой Хивой.

Забыли? – Нет! Ведь каждый час

Каким-то случаем прилежным

Туманит блеск спокойных глаз,

Напоминает им о прежнем.

«Что с вами?» – «Так, нога болит».

«Подагра?» – «Нет, сквозная рана». —

И сразу сердце защемит

Тоска по солнцу Туркестана.

И мне сказали, что никто

Из этих старых ветеранов,

Средь копий Греза и Ватто,

Средь мягких кресел и диванов,

Не скроет ветхую кровать,

Ему служившую в походах,

Чтоб вечно сердце волновать

Воспоминаньем о невзгодах.

Источники, использованные при написании очерка:

– Покоритель и устроитель Туркестанского края, генерал-адъютант К. П. Фон-Кауфман I-й.

(Материалы для биографического очерка).

– Корсаков А. С. Воспоминания о Карсе. Русский вестник, №8. 1861

– Скальковский К. Е. Наши государственные и общественные деятели. Типография Суворина.

СПб, 1890 г.

– Воспоминания генерал-лейтенанта Колокольцова 1887 года. (О Константине Петровиче

Кауфмане). М. 1887

– «Обращение К. П. фон-Кауфмана к ташкентским сартам». Журнал «Сын Отечества», №80,

1868 г.

– ” Русский Туркестан». Сборник, изданный по поводу Политехнической выставки. Вып.

третий под редакцией В. Н. Троцкого. Спб., 1872.

– Лыко М. Очерк военных действий 1868 года в Зарявшанской долине // Военный сборник.

1871. Т. 79. №5.

– Маев Н. От Ташкента до Катта-Кургана // Русский вестник. 1870. Т. 86. №3.

– Абаза К. Завоевание Туркестана: Рассказы из военной истории, очерки природы, быта и

нравов туземцев в общедоступном изложении. СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1902.

– Рассказы очевидцев о завоевании русскими Самарканда и о семидневном сидении //

Исторический вестник. №9, 1904

– Евг. Марков. Россия в Средней Азии. Очерки путешествия по Закавказью, Туркмении,

Бухаре, Самаркандской, Ташкентской и Ферганской областям, Каспийскому морю и Волге. В 2 тт. Том 1, СПб, 1901

– Иванов Д. Л. Из воспоминаний туркестанца. Исторический вестник, No 6. 1896

– Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Зеравшанские горные экспедиции

– Воспоминания В. А. Полторацкого // Исторический вестник, №2. 1895

– Кадников В. С. Из истории Кульджинского вопроса // Исторический вестник. №6, 1911

– Моисеев В. А. К истории занятия Кульджинского края русскими и вопрос о его возвращении

Китаю в 1870—1871 гг. Алтайский Государственный университет. Сб. статей

– Терентьев М. А. История завоевания Средней Азии, Т.2, СПб, 1906

– Джаншиев Г. Граф Д. А. Милютин. // Эпоха великих реформ. СПб., 1907

– М. Лыко. Очерк военных действий 1868 года в Зарявшанской долине. Военный сборник

№№5—8, 1871

– А. И. Макшеев, Исторический обзор Туркестана и наступательного движения в него русских.

С-Петербург Военная типография 1890г.

– Лобысевич Ф. И. Описание Хивинского похода 1873 года. СПб, 1898г.

– Мак-Гахан Я. А. Военные действия на Оксусе и падение Хивы. – М.:, 1875

– А. Семёнов. Покоритель и устроитель Туркестанского края, генерал-адъютант К. П. Фон-

Кауфман I-й. Кауфманский сборник. М. 1910

– Басханов М. К. Русские военные востоковеды до 1917 года: биобиблиографический словарь

М.: «Восточная литература» РАН, 2005

– Куропаткин А. Н. Кашгария. СПб. 1879.

– Военные действия против коканцев в 1875—1876 гг. СПб. 1876

– Абдылдабек К. История Шабдана. Лит. Кыргызстан. – 1993. – №1—2.

– Ювачев И. П. Курбан-Джан-Датха, кара-киргизская царица Алая. Исторический вестник. – №

12, 1907

– Е. Толбухов. Скобелев в Туркестане (1869—1877) // Исторический вестник. №12, 1916

– Яворский И. Л. Русская миссия в Кабуле в 1878—79 году. Русский вестник, №9. 1881

– 5. Гродеков Н. И. Через Афганистан. Путевые заметки. СПб., 1880.

– 6. Большая игра» в Центральной Азии: «Индийский поход» русской армии: сборник архивных

документов / Рос. акад. наук, Ин-т востоковедения РАН, М.: Новый хронограф, 2014

– Л. Н. Соболев. Англо-афганская распря (очерк войны 1879—1880 гг.). С. Пб. 1882г.

– Халфин Н. А. Победные трубы Майванда. Изд. «Наука», М. 1980г.

– Милютин Д. А. Дневники. 1878—1880. Т.3. Отдел рукописей Библиотеки им. Ленина, М. 1950

– Моисеев В. А. Россия и Китай в Центральной Азии. Барнаул, 2003

– Кадников В. С. Из истории Кульджинского вопроса // Исторический вестник. №6, 1911

– Пантусов Н. Н. Записка о переселении кульджинских оседлых мусульман в Семиреченскую

область//Отдел редких книг и рукописей Национальной библиотеки РК им. Аль Фараби.

– А. И. Добросмыслов. Ташкент в прошлом и настоящем. Ташкент – 1912

– «Покорение Голодной степи», изд. «Узбекистан», Ташкент, 1976 г.

Повесть вторая

ИВАНОВ

Туркестанский генерал-губернатор Н. А. Иванов. Фотопортрет

К. Шапиро. Журнал Нива, №8 1901 г.

«Человек самый замечательный после Кауфмана и сыгравший крупную роль в истории Туркестана» – так писал в своих воспоминаниях о Николае Александровиче Иванове правитель канцелярии туркестанского генерал-губернатора Георгий Павлович Фёдоров.

Фёдоров сам более сорока лет прослужил в Туркестанском крае, поэтому его оценка заслуживает полного доверия. Николай Александрович с ранних лет связал свою жизнь с Туркестаном. Участвовал во всех среднеазиатских походах Русской императорской армии, и на протяжении более 40 лет занимал различные военно-административные должности в крае.

Проследим жизненный путь этого незаурядного человека, выдающегося военного и государственного деятеля с самой распространённой русской фамилией – Иванов.

Глава первая

На свет наш герой появился 26 января 1842 года. в семье потомственных дворян Киевской губернии. Окончив Неплюевский кадетский корпус в Оренбурге, поступил в Михайловское артиллерийское училище – весьма престижное учебное заведение, расположенное на Нижегородской улице Санкт-Петербурга. Между прочим, начальником училища во время учёбы там Николая был генерал Крыжановский, с которым Иванов будет вместе участвовать в туркестанских походах. В 1863 году молодой юнкер становится офицером и, с погонами хорунжего на плечах, отправляется служить в конную артиллерию №19 Оренбургского казачьего войска.

В это время Российская империя готовилась к продвижению вглубь Центральной Азии, в связи с чем была образована Сырдарьинская линия, представляющая собой цепь укреплений и крепостей. Командующим линии состоял полковник Верёвкин, и молодой артиллерист назначается его помощником, и сразу же, с корабля на бал, вступает в боевые столкновения с кокандцами, государство которых располагалось в то время на обширной территории современных Узбекистана, Таджикистана, Киргизии, южного Казахстана и даже части Китая.

Весной 1864 года, Николай Иванов оказывается в отряде генерала Черняева, с которым ему предстояло проделать весь боевой путь, закончившийся взятием Ташкента.

А начался он со взятия крепости Аулие-Ата, после чего отряд Черняева, в котором находился и артиллерист Николай Иванов, подошел к Чимкенту. Здесь его встретило 25-тысячное кокандское войско. Отбив нападение русские войска, тем не менее, вынуждены были отступить. Впрочем, отошли и кокандцы. Вскоре к Черняеву подошла подмога – войска, к тому времени уже генерала, Верёвкина, проделавшие путь от Перовска (ныне Кызыл-Орда), и взявшие по дороге город Туркестан. Объединившись, два отряда под командованием Черняева направились к Чимкенту.

М. Г. Черняев. Фотография А. И. Деньера и Н. А. Верёвкин. Рисунок П. Ф. Борель.

Из журнала «Всемирная иллюстрация»

Комендант города мирно сдать город отказался и штурм оказался кровавым и жестоким. Но, как пишет Сярковский: «Черняев своим благородством, деятельностью и заботой о жителях способствовал забвению жестокостей штурма».

Окрылённый успехом, новоиспечённый генерал, с отрядом в 1550 человек, – среди которых находился и наш герой, – при 12 орудиях, двинулся к Ташкенту.

Ташкент был в то время, – впрочем, как и сейчас, – крупнейшим городом Центральной Азии. Здесь проживало около 100 000 человек. Окружённый крепостными стенами, весь в садах и виноградниках он славился своим богатством и процветанием жителей. До 1808 года Ташкент был независимым государством, но затем оказался под властью Коканда.

Издавна между Ташкентом и Россией существовали экономические связи. Богатые торговые семейства города были бы не прочь сменить кокандское правление, с его непомерными налогами и перейти под власть России.

В планы российского командования, однако, на этом этапе взятие Ташкента не входило. Однако, Черняев, руководствуясь девизом «победителей не судят», надеясь на свою военную фортуну и «пятую колонну» в городе, 1 октября подошёл к Ташкенту со стороны Юнусабада и стал лагерем в местности Ак-Курган. Гарнизон крепости, завидев против-ника, занял оборону, а в Коканд был отправлен гонец с сообщением о подходе русского отряда. Немедля, кокандский правитель Султан Сейид-Хан объявил священную войну, «газават», и приказал призвать к оружию всех мужчин от 7 до 70-летнего возраста. Тем временем между ташкентским гарнизоном и отрядом Черняева началась перестрелка. После артиллерийской подготовки две роты полковника Обуха бросились в атаку, но были встречены шквальным огнем защитников гарнизона. Штурм захлебнулся и Черняеву, огнём из всех 12 орудий, пришлось прикрыть отход штурмового отряда. При этом 18 человек погибло, 60 было ранено, двое офицеров смертельно – полковник Обух и подпоручик Рейхард.

После этой неудачи Черняев отступил к урочищу Минг-Урюк и разбил лагерь близ саларского моста на Куйлюкской дороге.

Вскоре стало известно, что к Ташкенту двигаются войска во главе с самим муллой Алимкулом, регентом при малолетнем хане Султан-Сейиде. Не подготовленному к зимней военной кампании отряду Черняеву пришлось вернуться в Чимкент.

Неудача первого похода на Ташкент произвела разное впечатление на жителей города. Если кокандская группировка восприняла неудачу Черняева с нескрываемой радостью, то многие другие восприняли её совершенно по-иному. По свидетельству современника тех событий, летописца Мухаммеда Салиха Кори Ташкенди, после отступления русского военного отряда, около 3000 ташкентцев бежали из города в занятые русскими города – Туркестан, Чимкент, Сайрам и Аулие-Ату.

Кто были эти люди? По свидетельству Мухаммед Салиха, это ташкентцы, «деды и потомки которых никогда не состояли и не состоят на государственной и султанской службе», «любящие имущество – зажиточные купцы, торговцы, лавочники», «люди базара», а также «множество и большинство потомственных ташкентцев, известных людей вилойята – таких, как Садык Магзум ибн Ишан Вали из Кукчи, Магзум Хаким ибн Мулла Атаулла из Шейхантаура и прочие».

25 ноября 1864 года к Ташкенту подошли кокандские войска, где их торжественно встретили городская знать и духовенство и через неделю в городе «услышали барабан, бьющий сбор на газават, – записал Мухаммед Салих. Однако, поход Алимкула к Чимкенту был неудачен. Наступили холода, выпал обильный снег, а поскольку кокандская армия была по преимуществу конной, то кормить лошадей стало нечем. Кроме того, в бою под Иканом, сотня казаков трое суток удерживала 5-тысячную армию Алимкула, и это, очевидно, также повлияло на решение возвратиться назад.

Алимкул прекрасно понимал, что Черняев не оставит попыток овладеть Ташкентом, тем не менее, отдав распоряжение об укреплении крепости, он вместе с войском возвращается в Коканд.

Всю зиму Черняев готовился к весеннему походу. Ему удалось вступить в переговоры с «прорусской партией» ташкентцев, во главе с одним из богатейших жителей города Мухаммедом Саат-баем, много лет торговавшим с Россией. В конце 1864 года из Ташкента в Чимкент бежал ещё один влиятельный ташкентец – видный сановник Абдуррахман-бек, управлявший восточной частью города. Он дал подробную информацию о городских укреплениях.

Третьей влиятельной силой в Ташкенте было мусульманское духовенство, которое стремилось передать Ташкент под власть Бухарского эмира, главе среднеазиатских мусульман. И эмир Бухары, воспользовавшись тем, что кокандский хан воюет с русскими, отправил войска в Ферганскую долину и Ташкент.

25 января 1865 года была создана Туркестанская область, под управлением военного губернатора с особыми полномочиями. Им назначается генерал-майор Черняев, а Николай Иванов становится исполняющим делами старшего адъютанта при военном губернаторе. Черняев сразу решил – никакой «границы» с Кокандом быть не может, потому что кокандцы всё равно будут постоянно её нарушать. Для Михаила Григорьевича всё было предельно ясно – на Ташкент. Однако Петербург не спешил дать разрешение на овладение самым крупным городом Центральной Азии.

В начале 1865 года в Петербург прибыл представитель 50-ти высокопоставленных ташкентских горожан Тюряхан Зейбухaнов. От их имени он обратился с просьбой о принятии города в состав России. Посланец заявил, что горожане устали от беспрерывных войн и непосильных налогов, и не желают находиться ни под властью Коканда, ни под властью Бухары.

В российском Министерстве иностранных дел выслушали это с пониманием и в инструкции от 23 февраля 1865 года были даны следующие указания: «Если бы жители Ташкента, тяготясь беспрерывными беспорядками, господствующими в Кокандском ханстве, вздумали отложиться, то необходимо содействовать этому тайными сношениями с влиятельными ташкентцами и, в случае действительного восстания, облегчить ему успех нанесением быстрого удара враждебному ему кокандскому владетелю. Само собой разумеется, что после подобного удара отряд должен возвратиться на линию, не вдаваясь в дальнейшее участие в этой междоусобной борьбе и не занимая Ташкента».

Князь Горчаков, тогдашний глава российского МИДа, не желая обострять отношения с Британией, был категорически против взятия Ташкента. Иначе думали в российском военном руководстве, мнение которого разделял и Александр II. В своих воспоминаниях военный министр Милютин пишет: «Требуя от местных начальников соблюдения по возможности даваемых им инструкций и указаний, я вместе с тем находил вредным лишать их вовсе собственной инициативы. Бывают случаи, когда начальник должен брать под свою ответственность предприятие, которое в заранее составленной программе не могло быть предусмотрено. Дело в том, конечно, чтобы подобные отступления от программы в частностях не противоречили общей цели и действительно оправдывались необходимостью»

Другими словами, с одной стороны Петербург давал Черняеву строгие инструкции – никакой самодеятельности, а с другой, дав особые полномочия военного губернатора Туркестанской области и командующего 15-тысячной армией, как бы намекал ему – можете действовать по обстоятельствам.

Из Ташкента тем временем поступали сведения, что Мулла Алимкул, вернувшийся в Ташкент готовился к отражению нападения. Кроме того, его шпионы выискивали людей, сочувствующих русским, которых затем казнили, а их дома разрушались. О том, что творилось тогда в Ташкенте, свидетельствует уже упоминаемый нами летописец Мухаммед Селих Кори Ташкенди. Вот, что пишет он о казни человека, заподозренного в «измене»: «Тотчас же связали Ниязу Алибию руки и ноги и расстреляли его из пушки так, что тело кусками упало на землю. Каждую часть тела убитого расстреливали с криками, что он опозорил всю Дешт-и-Кипчак, что он продался русским. Сыновья же Нияза Али-бия, все 11, стояли тут же, и они после этой казни сразу бежали к русским».

Тем временем наступил апрель и, как пишет Мухаммед Салих: «В месяц зульхиджа в 1281 г. х. генерал Ширинов (Черняев) со всем войском явился на городскую базарную площадь Чимкента и через джарчи (глашатая) заявил: «Все, кто имел торговые дела с этими солдатами, татарами, казахами, киргизами и прочими, пусть откликнутся и сейчас пусть сделают по сделкам окончательный расчет, а потом я отправлюсь походом против Ташкента», и как отметил Мухаммед Салих, – «в течение одного дня обе стороны закон-чили свои торговые расчеты друг с другом по справедливости».

Второй поход на Ташкент начался.