Служили два товарища

Глава третья

Утром, едва Валерий и Виктор появились на работе, они сразу же взялись за своего пленника. Ночь, проведенная в камере, подействовала не слишком благотворно на него, весь он был какой-то помятый и понурый. И глаза были совсем другие; если вчера он пытался хохориться, даже иногда кидать на оперативников наглые взгляды, то сейчас от этой бравады не осталось и следа. Он смотрел на них не то с ожиданием, не то с какой-то, наверное, не до конца понятной даже ему надеждой.

– Ну как провели ночь? – спросил Валерий не без некоторого сочувствия к узнику.

– Какая к черту ночь, – вдруг огрызнулся Волков, – засунули меня с каким-то ворьем. Того и гляди обчистят все карманы.

– А сам-то ты кто? – резко вмешался в разговор Новиков. До этого момента он сидел за столом и довольно безучастно смотрел перед собой. Он явно не выспался, это было заметно по его красным глазам и плохо выбритым щекам. Воспользовавшись знаменитым дедуктивным методом, Некрасов пришел к выводу, что его друг поздно лег спать и у него даже не хватило времени, дабы привести себя в порядок. Но Валерий решил, что отныне он не будет задавать ему никаких вопросов, раз он сам не желает ничего говорить.

Парень зыркнул на него глазами, но промолчал.

– Расскажите о себе? Чем занимаетесь?

– Учусь.

– Где?

– В юридическом, на третьем курсе.

Валерий от удивления даже присвистнул.

– Выходит мы коллеги, могли бы через пару лет здесь с тобой встретиться. Но не как с подследственным, а в несколько другом, более почетном качестве. А теперь знаешь, куда твой путь? Как же ты так глупо подзалетел. А еще юрист?

Волков угрюмо молчал.

– Слушай, – вдруг взорвался Виктор, – мы тут в молчанку играть не любим, я тебя об этом уже предупреждал. Выкладывай все. Давно ты в банде Брюнета? Как с ним познакомился? На скольких девках вместе с ним лежал? На какие дела вы вместе ходили? Говори!

Валерий подумал, что, пожалуй, с этим парнем говорить надо по другому, на более привычном ему языке, но замечаний Виктору в присутствии постороннего делать не стал.

– Это первое мое дело, поверьте, – вдруг едва не заплакал Волков. – За мной больше ничего нет. Я правду говорю.

– Не волнуйся, это мы проверим. Если хочешь получить снисхождение, говори все, что знаешь. Но предупреждаю: если мы потом поймем, что ты нам соврал или что-то утаил, тебе будет только хуже. Как давно ты знаешь Брюнета?

– Два месяца. То есть нет, мы с ним вместе учились в институте, два года, пока его не отчислили.

– То есть он тоже едва не стал юристом.

– В общем, да.

– За что же его отчислили?

– Подозревали нескольких парней, что они продают наркоту. Точных доказательств не было, поэтому его лишь отчислили, не стали заводить дело. И целый год мы с ним после этого не виделись. Я даже ничего о нем не слышал.

– Как же вы повстречались?

– Случайно, на улице. Он пригласил меня в кафе, выпить. Ну там все и произошло.

– Что произошло? Говори подробно, все как было. Что ты все время выдаешь по частям. Не роман же пишешь.

– Да, да, я все расскажу, – поспешно согласился Волков. – Во-первых, он был на машине. Одет франтом. И денег куча. Я сам видел. Когда мы сели в кафе, он сказал, чтобы я заказал все, что хочу. А расплачиваться будет он.

– Ты спросил, откель у него такие доходы?

– Ну конечно, это был чуть ли первый вопрос, что я ему задал.

– И какой был его чуть ли не первый ответ?

– А он ничего не ответил, вернее вместо ответа спросил: хочу ли я так жить?

– И ты разумеется ответил, что даже очень хочешь.

– А что тут такого! – вдруг как-то встрепенулся Волков. – На эту говенную стипендию можно что ли прожить. Ходишь полуголодный и только и думаешь, где разжиться лишним рублем. А тут еще из общежития обещают выгнать за неуплату. А это не общежитие, а почти как у вас – камера предварительного заключения. Только решеток нет и в сортир без охраны ходишь.

– Ладно, твои проблемы нам понятны. Дальше как разговор развивался? – спросил Валерий.

– Ну он стал говорить, что денег можно раздобыть сколько хочешь, если есть в голове извилины. Он сказал, что ему нужны смелые и толковые ребята, которые презирают это паршивое общество слабаков, трусов и идиотов и которые не действуют никакие запреты. А он помнит меня, я как раз вроде бы такой. В общем мы с ним проговорили о таких вещах, наверное, целый час, а то и больше. Он мне много всякого порассказал про красивую жизнь, про то, как ее получить. Брюнет заказал полный стол еды и выпивки, так что время прошло быстро. Но ничего конкретного он мне тогда не предложил.

– Но разве ты не догадался, чем он промышляет?

– Мысли, конечно, были, но когда твой бывший сокурсник достает пачку денег, которую тебе не заработать и за год, сами понимаете, что начинаешь думать о разном.

– Это мы даже очень хорошо понимаем, – проговорил Виктор. – Так когда вы встретились снова?

– Через неделю.

– Что было во время этой встречи? Как мы поняли, ты пришел на нее уже с определенным решением.

Волков бросил на допрашивающих быстрый взгляд.

– Когда я вспоминал первую нашу встречу и толстую пачку денег в его руке… В общем мысли сами крутились в одном направлении. Он меня пригласил в кафе, только в другое. Он был более откровенным. Сказал, что сколотил группу из бравых ребят, которым все ни по чем и которые не знают, что такое денежные проблемы. Когда же я сказал, что можно угодить и за решетку, то он рассмеялся. И сказал: кто не рискует, тот не пьет шампанского. А шампанское – его любимый напиток, и он пьет его каждый день. Вообще, он очень любит повторять это выражение.

– Что было дальше?

– Он стал рассказывать, что готовит одно дело и что оно абсолютно верное. Добыча будет большая. И что он придумал, как попасть в дом. Только не надо торопиться, нужно выбрать подходящий момент. Это его принцип, это не я, это он так сказал. В общем мы тогда сговорились. Он предупредил, что когда я ему понадоблюсь, то найдет меня. А пока я могу повеселиться всласть. И дал мне денег. Сказал: потом вычтет из общей доли.

– Много дал денег? – поинтересовался Виктор.

– Стипендию за год. Он специально отсчитал эту сумму. Продолжать?

– Продолжай, – кивнул головой Валерий.

– Он позвонил примерно через неделю и сказал, что пора готовиться. Я плюнул на занятия в институте, и мы начали заниматься операцией.

– Сколько человек в его банде?

– Я знаю двоих, но есть еще. Только он их не показывает. Он постоянно конспирируется, больше месяца не живет в одной квартире, все время ищет другие про запас, чтобы в случае чего сразу в них переехать. Он мне не раз говорил, что если действовать с умом, то никогда не попадешься; попадаются дилетанты, а он считает себя высоким профессионалом.

– Расскажите о тех двоих, – попросил Виктор.

– Оба уголовника со стажем, в зоне мотали срок. Фамилии я их не знаю, одного зовут Глебом, по кличке «Ястреб», другого Жорой. Где они живут, понятие не имею, об этом они ничего не говорили. Брюнет такие разговоры запрещает, он считает, что каждый должен знать о других как можно меньше. А Брюнету они подчиняются беспрекословно. Я сам наблюдал. Впрочем, других он не терпит, был у нас еще один, так он начал возражать ему. Больше я его не видел.

– Как его звали и что же с ним произошло?

– Звали его Беспалый, так как у него половины мизинца нет. А что с ним случилось, понятие не имею, Брюнет на такие вопросы не отвечает.

– А как ты полагаешь, легко ли ему убить человека? – вдруг спросил Валерий.

– Легко или не легко – кто его разберет, но, мне кажется, убить может. Он мне как-то сказал, что человеческая жизнь не стоит в этом мире абсолютно ничего. Вернее она стоит столько, сколько ты сможешь за нее взять.

– Значит, где он находится, ты про то не ведаешь? – подвел итог допроса Виктор.

Волков, подтверждая, кивнул головой.

– Что же ты тогда знаешь? Вспоминай о нем все, что можешь. Должна быть какая-нибудь зацепка. От этого многое будет зависеть в твоей судьбе. Ты понимаешь, что я имею в виду.

– Чего тут не понять. Но я в самом деле ничего не знаю. В ту квартиру он нас привез только в ночь перед операцией. И то лишь потому, что после нее сразу же собирался слинять на другую хату.

– Но вы же о чем-то разговаривали.

– Сначала об операции – Брюнет каждого по несколько раз проинструктировал – потом в карты резались, телек смотрели. Затем он нас заставил, словно детей, рано лечь. Ну а утром было не до разговоров.

– Ладно, операцию ты потом подробно, во всех деталях опишешь, – сказал Виктор, который явно перехватывал инициативу введению допроса.

– А теперь напряги свои немногочисленные извилины, попробуй что-нибудь вспомнить. Не может быть, чтобы за столько времени он тебе ничего не сказал то, за что можно зацепиться. Он же любит бахвалиться.

– Любит, да только осторожность у него на первом месте. Вы его не знаете.

– Просвети, что он за личность.

– Он – игрок. Я сперва думал, что самое главное для него деньги. А потом увидел, что есть вещи поважней. Для него самое важное – сыграть партию и чтобы обязательно выиграть. Без этого ему все не в кайф. Он всегда хочет быть всех умней, всех ловчей, всех богаче. Потому и деньгами любит хвалиться. Он очень осторожный, но ему нравится опасность.

– А ты неплохо разобрался в Брюнете, – заметил Валерий.

– Что ж, я совсем дурак.

– А умный что ли раз вляпался в такую историю, – резко произнес Новиков. – А теперь давай вспоминай, что-нибудь он да должен был сказать.

– Вспомнил! – как-то радостно воскликнул Волков. – Только не знаю поможет ли это вам. Однажды он проговорился про свою девушку. Он сказал, что такой шикарной телки у него никогда еще не было, что она снимается в модных журналах мод. Зовут ее Вероника.

– И это все, что ты можешь сказать об этой замечательной особе? – разочарованно спросил Валерий.

– Все. Он тогда вылизал один целую бутыль шампанского – вот и стал чуть откровенней, чем обычно. А так клещами из него лишнего слова не вытащишь. Вы его еще не знаете. – В голосе Волкова невольно прозвучало восхищение.

Допрос продолжался еще полчаса, но ничего интересного подследственный больше не сообщил. Теперь Волков был готов рассказать все, что знал, так как был явно напуган перспективой оказаться в зоне. Шансов же избежать ее у него было мало. Об этом в конце разговора они откровенно сообщили ему. Кажется, только теперь Волков начинал по-настоящему понимать, в какую историю умудрился вляпаться.

Подследственного увели, Виктор и Валерий остались в кабинете, чтобы подвести итоги. Они же были весьма неутешительными, после допроса Волкова оперативники были все также далеки от Брюнета, как и до него.

– Что ты скажешь? – спросил Валерий.

– Скажу, что дело наше хреново, – ответил Виктор. – Ничего не остается, как собирать дальше о нем сведения. По крайней мере мы знаем, где он учился. Там есть личное дело, должны быть какие-то адреса. Надо ехать туда.

Валерий кивнул головой, он был доволен тем обстоятельством, что их мысли двигаются в одном направлении. Что касается всех других вопросов, то тут они с некоторых пор идут не столь синхронно. Впрочем, когда-то это должно было произойти.

Глава четвертая

Институт их встретил еще не забытым ароматом ничем не сравнимой студенческой жизнью. Они посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись.

Их принял проректор по учебной работе, средних лет мужчина. На дверях его кабинета висела табличка: «Беляшин Юрий Павлович».

Оказалось, что он хорошо помнит Брюнета, общался с ним много раз. И тот факт, что им заинтересовался уголовный розыск, его не слишком удивил. Правда оперативники не стали его посвящать, кем ныне стал бывший студент этого почтенного учебного заведения, хотя глаза Беляшина так и искрились от желания узнать, что же произошло.

– Что я могу вам сказать. Я имел с ним несколько довольно продолжительных бесед, так как на него жаловались преподаватели. Некоторые из них даже боялись идти на лекции и семинары, когда там находился Полукеев. Он всех третировал, задавал провокационные вопросы, хамил. В общем вел себя вызывающе, все время старался любыми способами привлечь к себе внимание. У него было гипертрафированно развитое собственное «я». Я пытался его увещевать, но вскоре понял, что это бесполезное занятие. Из разговоров с ним я вынес убеждение, что он невероятно высокого мнения о своей персоне и очень низкого – о всех остальных. Все мы для него что-то вроде червяков, он один человек. Хотя, следует признать – и об этом говорили мне многие преподаватели – он действительно способный, про таких говорят: все схватывает на лету. Из него мог бы получиться хороший специалист, если бы в нем не превалировали бы другие его наклонности.

– А за что его исключили из института, что там за история с наркотиками?

– Но его из института не исключили, хотя история была; выяснилось, что несколько студентов пробовали наркотики. В их продаже подозревали несколько человек, в том числе и Полукеева. Довольно долго разбирались, но доказать ничего не удалось. Никто его не выдал. Он же просто перестал посещать институт, не стал сдавать сессию. Тем самым автоматически был отчислен. Вот собственно и все.

Личное дело Полукеева тоже не принесло много информации. Но на анкете, заполненной его рукой, была фотография. Правда старая, как минимум, трех-четырех-летней давности и не очень четкая. Зато был указан адрес, где он проживал. Само собой разумеется, что шансов обнаружить его там не было никаких. И все же посетить родной дом Брюнета было просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы поставить галочку в их расследовании.

Родители Брюнета жили в небольшом поселке, в часе езды на электричке, на которой им пришлось добираться до родных мест Полукеева, так как с транспортом в отделе была напряженка. Их взорам предстало унылое селение, где асфальт был проложен только по главной улицы, которая вела к трехэтажному административному зданию. На всей остальной территории после недавно прошедшего дождя царила непролазная топь. Но жители, привыкшие к таким условиям, почти не обращали на нее внимание и смело окунали ноги в черную жижу. Все дома были исключительно типовыми, в три и пять этажней, по их виду можно было сделать вывод, что с момента появления на свет этих убогих строений ни у кого даже не возникала мысль, что их надо периодически если не ремонтировать, то хотя бы красить.

Друзья почувствовали, как густое облако унылости накрыло их с ног до головы.

– Не хотел бы я жить тут, – проговорил Виктор, тщетно пытаясь найти сухой пятачок, куда можно было бы поставить ногу в чисто начищенном башмаке. – Понятно почему у него возникло желание выбраться из этих благословенных мест любой ценой.

– Но это же был не единственный путь, не обязательно становиться домушником, – возразил Валерий.

– Кому какой путь ближе, тот по такому и топает. Если бы он родился в Москве, в самом престижном районе, я так думаю, он бы все равно стал вором и бандитом. Ты же слушал проректора, такова природа этого человека, у него слишком сильны преступные наклонности. И все же то, что я не родился в этом поселке, это подарок судьбы, – радостно усмехнулся Виктор, так как все же отыскал среди луж кем-то проложенную относительно твердую и сухую тропочку.

Родители Полукеева жили в трехэтажном строении, где было разбито кажется все, что только можно было разбить. Но дома их не оказалось. В соседней квартире, куда они сунулись за информацией, пожилая женщина им сообщила, что они на работе, на керамическом комбинате. Это было единственное предприятие в поселке, на котором трудилось почти все его взрослое население. До их прихода, по словам соседки, оставалось два часа.

Возвращаться в Москву было глупо, поэтому единственное разумное решение – дождаться родителей Полукеева. Соседка к себе их не пригласила, наоборот, она весьма подозрительно и даже с опасением смотрела на двух здоровых, явно не здешних парней. И потому сразу же захлопнула перед их носами дверь. Было слышно, как проворачиваются с громким металлическим скрежетом в ней замки. Такое поведение женщины их не слишком удивило, об этом поселке им было кое-что известно, он славился своей напряженной криминальной обстановкой. И особенно высоким уровнем молодежной преступностью.

Они решили, дабы скоротать время, где-нибудь перекусить. На весь поселок было одно кафе. Спросив дорогу, туда они и направились.

Это была самая настоящая клоака, место сбора местных алкоголиков и местной шпаны. Это Новиков и Некрасов поняли очень быстро, ознакомившись с окружающим их контигентом. Они заказали по двойной порции пельменей и по кружке пива. К их удивлению, пельмени оказались вполне съедобными, а пиво не очень разбавленным.

И все же самым примечательным оказались не кулинарные изыски этого кафе. Через минут десять они вдруг обнаружили, что их персоны удостаиваются повышенным вниманием со стороны находящейся здесь публики. Валерий внезапно ощутил какой-то холодок в спине, он повернулся и встретился с пристальным взглядом сидящего за соседним столиком парня. Впрочем, тот и не скрывал, что наблюдает за ними.

– Кажется, нами интересуются, – тихо проговорил Валерий.

– Это я уже заметил. Зря мы пошли сюда. Иногда полезней поголодать. Об этом существует большая литература.

– Теперь уже поздно ее читать, лучше всего делать вид, что ничего не замечаем и есть пельмени.

– Согласен. Тем более я еще не наелся. В таком случае выпьем за успех нашего безнадежного дела, – поднял кружку Виктор.

Это был их любимый со студенческих времен тост и не поддержать его Валерий просто не мог.

Пора было возвращаться к дому Полукеевых. Они шли по улице и видели, как за ними тянулся хвост из местной шпаны. В том, что это была публика подобного сорта, они не сомневались, ибо за последнее время нагляделись на нее вдоволь и могли определять ее даже на солидном расстояние или в полном темноте. Причем, если когда они вышли из кафе, за ними следовало человека три, то когда они подошли к нужному им подъезду, их почетный экскорт утроился.

Валерий и Виктор поднялись на второй этаж и постучались, так как звонка они не обнаружили. Им открыли практически сразу из чего они сделали вывод, что их здесь ждали.

Родители Полукеева выглядели столь испуганными, что даже не стали спрашивать о том, кто они такие, просто провели их в квартиру. Они явно знали, о чем пойдет речь.

Квартира была маленькая и бедная, это бросалось в глаза сразу, вся находящиеся тут мебель, по-видимому, появилась тут во времена молодости этих людей и с тех пор не менялась.

– Мы из уголовного розыска и хотели бы поговорить о вашем сыне, – Давайте знакомиться, меня зовут Виктор Новиков, это мой коллега – Валерий Некрасов.

Запомнить имена родителей Полукеева оказалось несложно: Семен Иванович и Мария Ивановна. Это были типично рабочие люди с натруженными за многие годы руками и грубыми лицами. Хотя оперативники видели их сына буквально считанные секунды, у них сложилось мнение, что он ничем их не напоминал. У Валерия даже появилось сомнение, а в ту ли семью они попали, может быть, тут какое-то недоразумение?

– Вам известно, где сейчас ваш сын? – спросил Виктор, решивший от имени их двоих вести допрос.

– Нет, мы давно его не видели, – поспешно произнесла Мария Ивановна, а ее муж, подтверждая слова супруги, активно закивал головой.

– Давно, это сколько: час, два часа, неделю, месяц?

– Гораздо больше, уж поди полгода будет, – ответила мать Полукеева. – Как уехал в последний раз, так больше о нем ничего не слыхивали.

– И никаких весточек он не присылал.

– Нет. Когда уходил, сказал, чтобы его мы скоро не ждали. Да и как с нами связаться, телефона тут во всей округе ни у кого нет.

– Ну а письма, телеграммы? Они сюда доставляются?

На лицах родителей Полукеева практически одновременно появились схожие выражения.

– Вы не знаете его, он не станет писать, – впервые подал голос отец, и теперь его жена кивнула головой.

– И что вы ничего не знаете о нем: где он, чем занимается?

– Нет, не знаем, – едва ли не дуэтом произнесли родители Полукеева и неприязненно посмотрели на допрашивающих.

– А если с ним что-нибудь случилось, если его на белом свете уже нет?

Мария Ивановна в миг стала белой, как молоко.

– Типун вам на язык, – только и смогла она выговаривать в ответ на это кощунственное предположение.

– С ним все в порядке, – хмуро проговорил Полукеев- старший. – Мы бы знали. Люди добрые непременно нам сказали бы.

– У него есть в квартире своя комната? – спросил Валерий.

– Да, – отозвалась даже с обидой Мария Ивановна, – как же без нее, он же у нас один. Вернее был его старший братик, да почти младенцем бог душу его к себе забрал.

– Можем пройти в комнату?

Женщина пожала плечами, что можно было истолковать так: что бы я не сказала, вы все равно посмотрите. Она встала и провела оперативников в комнату сына.

Комната, вернее комнатка, была очень маленькая, метров девять. Из мебели: аккуратно застеленная кровать, шкаф и этажерка с книгами. Они-то больше всего и заинтересовали Валерия.

Подборка оказалась довольно любопытной, почти вся этажерка была уставлена криминальным чтивом: детективами, боевиками, книгами про мафию, про восточные единоборства. На отдельной полке выстроилась шеренга учебников по юриспруденции. Над кроватью висел большой фотопортрет хозяина комнаты: красивое лицо, с насмешливым, даже скорее наглым взглядом.

Они вернулись в большую комнату.

– Значит, вам неизвестно, где находится ваш сын, чем он промышляет? – хмуро произнес Виктор. Он явно испытывал раздражение, так как все это путешествие оказывалось абсолютно бесплодным.

– Нет, – в один голос произнесли родители.

– Тогда мы можем вам кое-что рассказать интересное. Например, про его нынешнюю профессию, в определенной среде она носит название «домушник», то бишь квартирный вор. На его счету несколько ограблений квартир.

По лицам родителей было заметно, что для них это отнюдь не новость. Хотя они попытались разыграть изумление, но было видно, что притворяться, лицедействовать они за жизнь так и не научились, это занятие дается им с большим трудом. Хотя ради любимого сына пойдешь и не на такие жертвы.

Виктор внезапно встал, подошел к окну, затем вернулся назад.

– Скажите, там на противоположной стороне не дружки ли вашего сына собрались?

– Какие могут быть тут у него друзья, все они давно поразъехались, а новых нет, так как он сюда не кажет, – сказал Семен Иванович и вдруг как-то необычно посмотрел на своих непрошенных гостей. – Ехали бы вы отсюда поскорей, пока не стемнело, у нас тут не любят чужих.

Эти слова прозвучали весьма неожиданно, а потому особенно серьезно. В том, что это было предупреждение и одновременно угроза, ни Виктор, ни Валерий не сомневались.

Виктор решил не остаться в долгу и тоже пошел в наступление.

– Вам известно, что за сокрытие информации о вашем сыне, у вас могут возникнуть большие неприятности с законом. Против него возбуждено уголовное дело, а это вещь серьезная. Для вашей же пользы я бы вам не советовал ничего скрывать. И уверяю, ему это не поможет.

– Да мы ничего и не скрываем, – прежним испуганным тоном ответила Мария Ивановна.

– Как вы думаете, почему он пошел на такое? – спросил Валерий.

– А мы не верим, – вдруг громко произнес отец Брюнета. – Он не мог так поступить.

– Доказательства его виновности не вызывают сомнений, – ответил Виктор. – Более того, он сам не только не скрывает, чем занимается, а этим гордится. Полезней будет для него и для вас сказать нам правду. Лучше остановить его в начале, только это может его спасти.

– Что вы хотите от нас, мы целый день работаем на комбинате и ничего не знаем об Анатолии, – почти простонала Мария Ивановна. – Оставьте нас в покое. – На ее глазах показались слезы.

Вести дальнейший разговор было бессмысленно, то ли родители Полукеева в самом деле ничего не ведали о сыне, то ли не желали ничего говорить. Жаль только потерянного времени, поездка оказалась безрезультатной.

– Боюсь, эта наша встреча окажется не последней, – произнес Виктор, – Если вам что-то известно и вы не захотели сказать, то, не исключено, что вы однажды об этом пожалеете. А сейчас принесете свой семейный альбом, нам нужна хорошая фотография вашего сына.

Отобрав фотографии, они вышли из квартиры, спустились по лестнице и оказались на улице. На противоположной стороне выстроились в цепочку человек семь разного возраста. В этой подозрительной кампании были совсем юные подростки по лет пятнадцать, но были и взрослые мужчины. И все они, не таясь, наблюдали на ними.

– Иди за мной след в след, – тихо проговорил Виктор. – Идем так, как будто все нормально.

Они шли по одной стороне, параллельным курсом двигалась местная рать.

Валерий на всякий случай подобрал оказавшуюся под ногами увесистую деревянную палку. Они были вооружены пистолетами, но инструкция предписывала использовать табельное оружие можно было только в крайнем случае. Пока же он не наступил. И они очень надеялись, что не наступит.

До железнодорожной станции идти было минут двадцать пять. Она находилась на отшибе, по сути дела поселок расположился от нее в метрах пятисот.

Они вышли за пределы поселка, больше домов впереди не было. Расстояние между ними и местными ребятами стремительно сокращалось; те уже не скрывали своих агрессивных намерений.

Виктор и Валерий остановились и встали спиной к спине. Валерий, готовясь к предстоящему бою, взял палу по удобней для себя. Он сам себе напоминал первобытного человека со своим примитивным оружием, который приготовился сражаться не на жизнь, а на смерть с людьми из другого племени. Оказывается, как мало изменилось в мире с тех далеких времен.

Из толпы выдвинулся ее предводитель, крепкий и уже не очень молодой детина.

– Вы куда-то торопитесь, ребята? – спросил он. – Случайно не заблудились. Так могем проводить, завсегда помощь незнакомым людям готовы оказать.

– Сами дойдем, – отозвался Виктор. – Ребята не связывайтесь с нами, вам же хуже будет, – предупредил он.

– Точно легавые, – довольно констатировал предводитель. – А у нас кое-кто сомневался. Думали приличные люди. Ребята, я ж вам говорил, а вы не верили.

Из толпы послышались притворные возгласы раскаяния.

Между тем кольцо окружения сжималось, расстояние между оперативниками и местными уже не превышало десяти метров. В любую минуты можно было ждать нападения. И оно незамедлило произойти. Причем, вся эта кампания действовала явно не спонтанно, ею кто-то руководил. Скорей тот, кто разговаривал с оперативниками.

Внезапно Валерий увидел, как прямо на него летит какой-то юнец, максимум лет шестнадцати. Его телосложение соответствовало его возрасту: невысокий и довольно хлипкий. Ударом палки Некрасов сбил его с ног и даже успел обернуться: посмотреть, что творится у него за спиной. Там же творилось следующее: Виктор прямым хуком в скулу повалил одного нападавшего и принялся за другого. Но дальше смотреть, как развиваются события на втором фронте, времени не было, так как перед ним вырос противник более серьезный – рослый и сильный парень. Валерий взмахнул своей дубинкой, метя ему в голову, но тот увернулся и ударил его по руке. Палка упала на землю, но поднять ее Некрасов не успел, так как нападавший бросился на него, пытаясь сбить с ног. Валерий поймал его на бедро и отшвырнул приемом в сторону. Но в этот миг получил сильный удар по лицу. Его атаковали сразу двое, причем, явно входящие в гвардию этого отряда; оба высоких и крепких ребят. Валерий стал бить на отмашь не только кулаком, но и ногой, понимая, что долго он против таких серьезных противников не продержится. Одному из них он попал в пах, тот громко застонал, зато другой – больно ударил ему в шею.

Ситуация становилось критической, еще немного и они окажутся поверженными. Валерий слышал, как матерится рядом Виктор, отбиваясь от наседавших противников. Единственный способ выбраться из этой передряги – пока не поздно достать пистолеты.

Валерий что есть силы оттолкнул от себя одного из парней и извлек из кобуры пистолет. Но в этот самый момент он увидел, как к полю боя стремительно приближаются «Жигули». Машина остановилась в нескольких метрах и из нее выскочили трое. У всех у них в руках тоже были пистолеты.

Было уже довольно темно, но Валерий сумел разглядеть, что один из прибывших – Брюнет. Он стоял чуть позади всех, но его пистолет был нацелен прямо в грудь Некрасова.

– Не стреляйте! – крикнул он. – Тогда мы тоже не будем стрелять.

Все замерли. Валерий приблизился к Виктору, который тоже уже успел достать пистолет.

– У них четыре ствола, – процедил сквозь зубы Виктор.

Валерий кивнул головой; перевес явно был не на их стороне.

– Давайте лучше поговорим, – снова крикнул Брюнет, по-прежнему находясь на некотором отдалении. – Гарантирую безопасность.

– Ты должен сдаться, – тоже криком ответил Виктор.

– Попробуй, арестуй, – громко засмеялся Брюнет. – Тут вам не Москва, тут свои законы.

Это была правда, хотя до столицы был всего час езды, но они уже поняли: законы жизни тут несколько иные и скорей всего определяют их отнюдь не местные официальные власти.

– Ладно, – сказал Виктор, – давай поговорим. Только без пистолетов. Где будем говорить?

Некрасов испуганно посмотрел на друга; то, что он сейчас делал, было самым настоящим служебным преступлением.

– Почему бы нам не поговорить в машине. Только не делайте резких движений. У нас тут этого не любят. Вы поняли?

– Можешь не сомневаться, Брюнет, – отозвался Виктор. – Прячьте пушки.

– Сначала вы.

– Ну уж дудки. Давай одновременно.

Все понимали; наступил самый критический момент, каждая сторона очень сильно рисковала. Некрасов слышал, как его сердце бьется, словно барабан.

– Прячь пистолет, – вдруг раздался у его уха шепот Виктора. – Он не будет стрелять, он в самом деле хочет поговорить.

Некрасов хотел возразить, что в этом отнюдь нельзя быть уверенным, но времени на разговоры не было. Будь что будет, решил он, и сунул пистолет обратно в кобуру, за пиджак. К его огромному облегчению все повторили его жест. Теперь можно было начать и беседу.

Вся местная братия расступилась, открывая им проход к машине. Они прошли мимо строя людей, с которыми только что дрались, и были встречены насмешливой улыбкой Брюнета.

– Добро пожаловать, – распахнул он перед ними дверцу. – Чувствуйте себя, как дома.

Они сели на заднее сиденье, Брюнет занял место впереди их. Он с нескрываемым интересом рассматривал оперативников.

– Между прочим, я вас давно ждал. Не знал, кто приедет, но был уверен, что обязательно к моим старичкам пожалуют в гости. Видите, встречу вам приготовил. Не правда ли, она удалась. Признайтесь, что вы ничего подобного не ожидали. – Брюнет, довольный собой, рассмеялся. – А знаете, почему все так произошло? Потому что я в этом поселке хозяин. Здесь каждый рад мне услужить.