Loe raamatut: «Генералиссимус»

©Карпов В.В., наследники, 2013

©ООО «Издательство «Вече», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

От автора

К работе над этой книгой я приступил после долгих размышлений и сомнений. Грандиозны события и дела, которые вершил Сталин. Очень он сложен, противоречив и многогранен как личность.

Поэтому прежде всего предлагаю читателям обратить внимание на две особенности. Первая: несколько десятилетий при жизни Сталина многое гипертрофировалось в сторону преувеличения, приукрашивания его заслуг. Вторая: после смерти Сталина началось и продолжается по сей день «развенчание» и «ниспровержение» его как исторической личности, всего, что связано с ним, путем перекрашивания в один черный цвет, подачи в негативном виде.

Где же правда?

Придется разгребать горы противоположных по оценкам книг, исследований, статей, большей частью необъективных, несправедливых.

В одних Сталин – великий вождь, отец народов, мудрый государственный деятель, в других – кровожадный злодей, преступник с параноидальной психикой.

Первое, что хочется сказать об этих «жизнеописаниях»: все, кто восхвалял или очернял Сталина, делали это, движимые своими идеологическими партийными позициями или групповыми убеждениями. Кое-кто просто зарабатывал деньги на «горячей теме» – мог подавать в любом ракурсе, лишь бы платили. Вчера они писали диссертации о «преимуществах развитого социализма», а сегодня взахлеб расхваливают прелести «свободного предпринимательства». В свое время указания вождя были для них основополагающими во всем и навсегда, а теперь они утверждают, что у него не было никакой теории и философии, а практика сводилась только к репрессиям.

Надо, надо в этом разобраться.

Не берусь анализировать, оценивать и описывать всю жизнь и деятельность Иосифа Виссарионовича Сталина, попытаюсь осветить его политическую и военную деятельность.

Работая над книгой «Полководец», и особенно над трилогией о маршале Жукове, я был как бы на подступах к книге о Сталине. Во всех стратегических вопросах, касающихся хода войны, принятия решений на проведение крупнейших операций – всюду роль Сталина как Верховного Главнокомандующего была первостепенной. Правильны или ошибочны были его решения – другой вопрос, но то, что его мнение и приказы являлись определяющими, – это однозначно.

Я включил в это издание некоторые главы из моего трехтомника о маршале Жукове, касающиеся действий противника, в большинстве случаев оставил это все неизменным, добавить пришлось только реакцию Сталина, по сути дела, на то же поведение противника. Я не счел необходимым радикально перерабатывать эти главы.

В ходе работы над теми книгами накапливались материалы и размышления о военной деятельности Сталина. Кроме того, в личных беседах со многими видными военачальниками и в сотнях писем читателей мне постоянно советовали подумать и взяться за создание книги о Сталине. Многие считали, что я подготовлен к ней своей предыдущей работой, военным образованием и осведомленностью в делах архивных. Придавало мне силы не только то, что я владел необходимым материалом, но и то, что имел опыт работы в Генеральном штабе с 1947 года по день смерти Сталина в 1953 году.

С ним я лично не встречался, но видел и слышал его много раз. Мне знакома обстановка, атмосфера деятельности Генерального штаба при непосредственном руководстве Сталина. И вообще, первая половина моей жизни прошла в те годы, когда все вершил «великий вождь и учитель».

Некоторые читатели могут заподозрить меня в необъективности. Для тех, кто этой подробности из моей жизни не знает, сообщаю: в 1941 году я, курсант-выпускник Ташкентского военного училища, был арестован и осужден Военным трибуналом Среднеазиатского военного округа за якобы антисоветскую агитацию и пропаганду (статья 58–10 УК СССР).

Главный вопрос, который мне задал следователь, был:

– Кто вам давал задания компрометировать вождя народов Иосифа Виссарионовича Сталина?

Проявилась моя «преступность» в том, что я сказал:

– Ленина забывают, все Сталин да Сталин, а он не был вторым после Ленина в революции и в годы гражданской войны.

Следователь утверждал:

– Такими разговорами в военной среде ты порождал сомнения, подрывал авторитет вождя народов.

В довоенные годы это был страшный криминал. Многих за подобные разговорчики расстреляли. Мне повезло, «смилостивился» трибунал, оставил в живых.

Потом были Тавдинлаг, лесоповал, далекий Север, где я едва не погиб. Затем (в октябре 1942 года) – штрафная рота, после моих писем Калинину с просьбой отправить на фронт. В штрафной, как известно, надо было искупить свою вину кровью. Я уцелел в нескольких рукопашных схватках, когда от «шурочки» (так называли штрафные роты) оставалось несколько человек. Последовало такое вот решение Военного совета Калининского фронта:

«…За проявленное красноармейцем Карповым Владимиром Васильевичем отличие в боях с немецкими захватчиками судимость по приговору Военного трибунала Среднеазиатского военного округа… с него снята… 20. 02. 1943 г.»

В общем, есть у меня все основания обижаться на Иосифа Виссарионовича. И тем не менее…

Мои предыдущие книги были честными и правдивыми, не изменяю себе и в этом повествовании – о Генералиссимусе. Не ставлю перед собой цели оправдывать или осуждать Сталина. Я намерен, как всегда, изложить все объективно.

Несколько слов о стиле и конструкции этой книги.

Все изложенное строго документально. Может быть, кому-то покажется, что документов и цитат многовато, но я исходил из того, что сами-то читатели не могут познакомиться с многими первоисточниками, которые существуют, но, как говорится, простому смертному недоступны. Что касается моих бесед с людьми, окружавшими Сталина (друзья и враги), то эти, в том числе магнитофонные, записи поистине уникальны, потому что собеседники мои оставили наш бренный мир.

Заранее соглашаюсь со всеми возможными замечаниями по части множества цитат и заимствований из различных публикаций и поясняю: я хотел написать более полную книгу о Сталине, поэтому и включил широко известные старшему поколению, но неизвестные новому эпизоды из его жизни и деятельности.

В чем заключается особенность этого жанра? Я не претендую на эпическое полотно: эта книга не роман и не повесть. Она представляет собой мозаику, собранную из найденных мною и другими авторами, известными и малоизвестными, деяний Сталина. Главная забота моя – создание как можно более полной картины жизни нашего именитого соотечественника.

Многие участники войны, зная, что я пишу книгу о Генералиссимусе, прислали пожелания, советы, эпизоды из жизни Сталина. Все это я с благодарностью использую.

Мозаика, как и другие жанры, имеет право на существование. В этом отношении опорой для меня служит мнение Белинского: «Кажется, что бы делать искусству (в смысле художества) там, где писатель связан источниками, фактами и должен только о том стараться, чтобы воспроизвести эти факты как можно вернее? Но в том-то и дело, что верное воспроизведение фактов невозможно при помощи одной эрудиции, а нужна еще и фантазия. Исторические факты, содержащиеся в источниках, не более как камни и кирпичи: только художник может воздвигнуть из этого материала изящное здание».

Я, современник Сталина, пережил те же исторические события, поэтому имею все основания на то, чтобы высказывать свои суждения по поводу поступков и событий, которые совершали их участники. Я веду прямой разговор с читателями потому, что это мой стиль. В таком сложном сооружении, каким является мозаика с огромным количеством документов, фактов, действующих лиц и их поступков на протяжении почти ста лет, я считаю, должен быть поясняющий «поводырь» – собеседник.

Порой подробно излагаются поиски документа, рассказ очевидца, подступы к событию или даются мои комментарии – это необходимая атмосфера мозаики, она как воздух объединяет все в единое целое и не оставляет неясностей, недоговоренности, разночтений.

Пять лет я работал над этой рукописью, можно, да и нужно бы, еще потрудиться, подшлифовать язык, кое-что сократить, кое-что добавить. Но… Я решаюсь на эту публикацию по совету и добрым отзывам друзей, которые прочитали рукопись. Уходят из жизни боевые друзья и писатели, младше меня по возрасту. А у меня за плечами восемьдесят очень трудных лет. Может и меня подстеречь печальная неожиданность. А книгу эту – самую значительную в моем творчестве – очень хочется (не скрываю этого) подержать в руках, полистать в тиши кабинета, еще раз пройти вместе с читателями по грозным, трудным и радостным годам XX века, в котором жил и работал не только Сталин, но и мы, старшее поколение. Это и наша жизнь.

И последнее.

На фронте мы ходили в атаки и рукопашные. В кровавые схватки нас поднимали навстречу пулям и возможной смерти не только призывы: «За Родину! За Сталина!» Каждого из нас поднимало извечное русское «Надо!»

Вот и я мысленно сказал себе это емкое слово «Надо!», приступая к работе над «Генералиссимусом» с полным пониманием сложности, тяжести и ответственности, которые я взваливаю на свои плечи, не только перед читателями, но и перед историей.

Революционеры

Ни о классах, ни о партиях нельзя судить только по тому, что они сами о себе говорят, по тем лозунгам, которые они в данный момент выдвигают…

…В конечном итоге все противоречия сходились в борьбе за власть.

Л. Троцкий

Борьба между троцкистами и Советским правительством не борьба за власть, а борьба двух программ, из которых первая программа соответствует интересам революции и поддерживается народом, а вторая противоречит интересам революции и отвергается народом.

И. Сталин

Начало биографии. (Факты без комментариев)

Никто не родится на свет ни злодеем, ни праведником. Мне кажется, будет верным, если мы начнем наше знакомство со Сталиным с этой объективной исходной позиции.

Начать придется издалека, без такого «предполья» нельзя понять, как формировались личность и способности будущего Генералиссимуса.

Иосиф Джугашвили родился 21 декабря 1879 года в небольшом городке Гори Тбилисской губернии в семье сапожника Виссариона Ивановича и Екатерины Георгиевны Джугашвили. Крещен в православной церкви. В 1888 году его отдали в Горийское духовное училище, после окончания которого в 1894 году он поступил в Тифлисскую духовную семинарию, причем как отличник был принят «на казенный счет». Готовился стать священником, но знакомство с модной тогда революционной литературой увлекло Иосифа, и он стал посещать марксистские кружки. А вскоре проявил себя таким их активистом, что 27 мая 1899 года (на пятом году учебы) его исключают из духовной семинарии.

После этого устроился на работу в Тифлисскую физическую обсерваторию – вычислителем-наблюдателем – и с той поры повел жизнь революционера-профессионала. Он был смелый, с горячим кавказским характером. Книжной революции ему было мало – участвовал в экспроприациях. Здесь, наверное, впервые и проявились его лучшие бойцовские качества.

Но «боевая деятельность» была недолгой – понял: надо просвещать, поднимать трудящихся на борьбу за лучшее будущее.

5 апреля 1902 года последовал первый арест и заключение в Батумскую тюрьму за революционные выступления среди рабочих и статьи в нелегальной газете «Брдзола». Осенью 1903-го он был сослан на три года в Восточную Сибирь, в село Новая Уда Иркутской губернии. Здесь получил первое письмо от Ленина. 5 января 1904 года бежал из ссылки и вернулся на Кавказ, где организовал широкое издание нелегальных прокламаций, газет, брошюр, книг, в которых выступил как единомышленник Ленина в борьбе с меньшевиками.

В декабре 1905 года Сталин – делегат от кавказских большевиков на Всероссийской конференции большевиков в Тамерсфорсе (Финляндия). Здесь он впервые лично познакомился с Лениным. В апреле 1906 года участвует в работе IV съезда РСДРП в Стокгольме. На V Лондонском съезде Сталин активный участник борьбы и победы Ленина над меньшевиками.

И вновь Кавказ. Об этом периоде Сталин вспоминал: «Три года революционной работы среди рабочих нефтяной промышленности закалили меня как практического борца и одного из практических местных руководителей…

Там, в Баку, я получил, таким образом, второе свое боевое революционное крещение».

25 марта 1908 года – второй арест. Восемь месяцев в тюрьме. Ссылка в Вологодскую губернию. Но 24 июня 1909 года Сталин совершает побег и возвращается в Баку.

23 марта 1910 года – опять арест, полгода в тюрьме и ссылка в Сольвычегодск. 6 сентября 1911 года Сталин нелегально уезжает в Петербург. Но уже 22 сентября он водворен на место ссылки.

По поручению Ленина в Вологду приехал Серго Орджоникидзе и сообщил Сталину о заочном избрании его членом ЦК партии на Пражской конференции.

В феврале 1912 года Сталин совершает очередной побег.

5 мая 1912 года, согласно указаниям Ленина, выходит первый номер газеты «Правда» – его готовил в России со своими товарищами Сталин.

22 апреля 1912 года Сталина арестовали и сослали на три года в Нарымский край. Но уже 1 сентября того же года – новый побег!

В петербургском подполье Сталин продолжает руководить изданием «Правды», ведет подготовку к избирательной кампании в IV Государственную думу, пишет «Наказ петербургских рабочих своему рабочему депутату», который Ленин высоко оценил и рекомендовал газете: «Непременно поместите этот наказ на видном месте крупным шрифтом». Выборы увенчались победой – кандидаты от рабочих были избраны в Думу.

Ленин одобряет работу Сталина в переписке с ним. В ноябре и декабре 1912 года Сталин выезжал к Ленину в Краков на совещание ЦК.

За границей Сталин написал работу «Марксизм и национальный вопрос». Ленин сообщал Горькому: «У нас один чудесный грузин засел и пишет для «Просвещения» большую статью, собрав все авторские и прочие материалы…»

23 февраля 1913 года Сталина арестовали в Петербурге. На этот раз, учитывая его побеги, сослали в далекий Туруханский край, к самому Полярному кругу, в селение Курейка, где Сталин и пробыл до Февральской революции 1917 года.

12 марта 1917 года он уже в Петербурге. Здесь его кооптировали в состав русского Бюро ЦК РСДРП и в редакцию «Правды».

2 апреля 1917 года Ленин пересек границу Финляндии, на первой же станции Белоостров его встречали Сталин, Каменев, Коллонтай, Раскольников.

4 апреля Ленин в Таврическом дворце изложил свои исторические апрельские тезисы – программу немедленных действий. Сталин был рядом.

24 апреля 1917 года на VII Всероссийской партийной конференции Сталина избирают членом ЦК, в который входили: Ленин, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Ногин, Смигла, Федоров.

4 июля, после расстрела по приказу Керенского мирной демонстрации, партия ушла в подполье, организация безопасности Ленина была возложена на Сталина.

Сталин постоянно встречается с Лениным в Разливе, готовит VI съезд партии, на котором в отсутствие Ленина делает основной доклад о политическом положении и курсе на вооруженное восстание.

25 октября это вооруженное восстание происходит, и Ленин провозглашает лозунг: «Вся власть Советам! Долой временное правительство!»

Октябрьская революция свершилась: 26-го вечером на II Всероссийском съезде Советов создано первое Советское правительство во главе с Лениным. Сталина назначают народным комиссаром по делам национальностей.

В эти дни многим коммунистам пришлось стать военными. Тут и для Сталина открылись самые широкие возможности.

На совещании ЦК еще 16 октября по предложению Ленина создается «Военно-революционный центр» из пяти членов, в который входили Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Бубнов и Сталин.

Вообще, было два руководящих центра: «Военно-революционный комитет» в Петербурге и «Военно-революционный центр» всероссийского масштаба.

Всероссийским восстанием руководил Ленин, а в Петербурге – Троцкий, председатель Петроградского совета.

В первом издании сочинений Ленина сказано: «После того, как Петербургский совет перешел в руки большевиков, был избран его председателем Троцкий, в качестве которого организовал и руководил восстанием 25 октября».

Сталин после революции, в юбилейной статье 1918 года говорил о Троцком: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета товарища Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом товарищу Троцкому. Товарищи Антонов и Подвойский были главными помощниками товарища Троцкого».

Таким образом, в двух крупнейших событиях начала XX века – Первой мировой войне и Октябрьской революции – Джугашвили-Сталин прошел не на уровне второго лица, как это утверждают его услужливые биографы, а как член руководящей команды большевиков-революционеров.

Он был в числе близких к Ленину единомышленников – член ЦК, член «Военно-революционного центра», но роль его в этот период, как видим, была еще скромной. Пока на Сталина лишь падал отблеск «костра», разжигаемого Лениным.

Такова правда о начале биографии Иосифа Джугашвили. Я не пытаюсь ни унизить, ни возвысить его, привожу только факты – ни больше ни меньше.

Гражданская война. Бои за Царицын

Где и как развивались военные способности Сталина, когда и как он накапливал боевой опыт?

Первое событие стратегического масштаба, в котором Сталин не только принимал участие, но и сыграл руководящую роль, произошло в 1918 году под Царицыном. Причем начиналось его участие в том большом сражении не в положении военачальника, а всего лишь продовольственным комиссаром.

Напомню, что, окруженный тогда со всех сторон фронтами, Петроград оказался отрезанным от губерний, которые снабжали столицу хлебом и другими продуктами. Голод начинал душить не только жителей огромного города, но и саму революцию. Надо было предпринимать срочные меры по налаживанию снабжения продовольствием. Одной из таких акций было решение ЦК направить Сталина продовольственным комиссаром в Царицын, через который можно было везти хлеб с Волги и Северного Кавказа в обход деникинской армии, занимавшей Украину и донские хлебородные просторы.

Понимая и подчеркивая значение этого мероприятия, председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин) подписал особый мандат:

«Член Совета Народных Комиссаров, народный комиссар Иосиф Виссарионович Сталин, назначается Советом Народных Комиссаров общим руководителем продовольственного дела на Юге России, облеченным чрезвычайными правами. Местные и областные совнаркомы, совдепы, ревкомы, штабы и начальники отрядов, железнодорожные организации и начальники станций, организации торгового флота, речного и морского, почтово-телеграфные и продовольственные организации и эмиссары обязываются исполнять распоряжение товарища Сталина».

Описывая дела исторических личностей, обычно опускают детали из их личной жизни. И напрасно: порой бытовые, чисто личные моменты оказывают определенное влияние на поведение исторических личностей и, следовательно, на ход событий.

Здесь, мне кажется, уместным будет рассказать о малоизвестном факте из жизни Иосифа Виссарионовича. Этот случай, несомненно, оказал определенное психологическое влияние на поведение Сталина в Царицыне. Дело в том, что Сталин, возвратясь из ссылки в 1917 году, поселился в семье старых своих знакомых Аллилуевых. Они один раз уже предоставляли приют Сталину – после побега из ссылки в 1915 году. После Февральской революции он опять жил у Аллилуевых как на конспиративной квартире, а потом, в горячке Октябрьской революции, так и оставался в этой семье – не до квартирных забот было в то время.

Но есть основание, и довольно убедительное, считать, что Джугашвили оставался у Аллилуевых не только из-за отсутствия своей собственной квартиры. Дело в том, что у Аллилуевых росла дочка Наденька, шел ей в ту пору семнадцатый год. Воспитываясь в семье революционера, она, чистая и пылкая натура, считала приходивших в дом отца товарищей по партии романтичными героями, они ей очень нравились, и она мечтала быть похожей на них. И вдруг в квартире поселяется один из таких легендарных героев. Он много раз бежал из ссылки и однажды уже скрывался в этой семье.

Она все это помнила, поэтому глядела на таинственного черноволосого Джугашвили восхищенными глазами, с гулко бьющимся сердцем.

Все это не мог не заметить 38-летний «дяденька-революционер». Дело зашло так далеко, что несмотря на разницу в возрасте и не считаясь с тем, как расценят все это товарищи по партии, Сталин увез с собой Надю в Царицын. Наверное, Сталину хотелось покрасоваться перед юной возлюбленной своей значительностью: он вез ее в персональном салон-вагоне и предвкушал, как Надя увидит его в больших делах, которые он едет вершить с мандатом самого Ленина.

Сталин прибыл в Царицын 6 июня 1918 года. Он остался жить в салон-вагоне, который охраняли приехавшие с ним питерские красногвардейцы. На правах чрезвычайного комиссара Сталин стал вызывать к себе для доклада не только руководителей местных партийных и советских органов власти, но и военных. Последние, не понимая поначалу, какое к ним имеет отношение штатский продовольственный комиссар, не очень-то ему подчинялись и продолжали заниматься своими делами.

Командующий Северо-Кавказским округом, бывший генерал-лейтенант царской армии Снесарев умело руководил действиями подчиненных ему войск и создал надежную оборону Царицына. Андрей Евгеньевич был опытный генерал-фронтовик, окончил до войны Академию Генерального штаба. По своим прогрессивным убеждениям, которые сложились, наверное, в годы, когда он был студентом Московского университета, Снесарев решил послужить революции и добровольно пришел в Красную Армию. Он был очень нужен и полезен революции. Ленин высоко ценил таких людей, он рекомендовал на всех фронтах использовать знающих свое дело бывших офицеров-военспецов», а для того чтобы предотвратить возможную измену некоторых из них, назначать к военспецам комиссаров.

У Сталина отношение к бывшим офицерам было однозначно подозрительное. Он считал их заговорщиками. И в этом отношении расходился с мнением Ленина по вопросу использования военных специалистов. Встретив прохладное отношение военных в Царицыне, Сталин дал телеграмму в ЦК Ленину, требуя себе полномочий на вмешательство и в дела военные, потому что обнаружил здесь большие беспорядки.

Центральный Комитет сначала не дал Сталину таких полномочий, посчитав, что он должен заниматься главным делом, ради которого направлен, – продовольствием.

Сталин успел отправить несколько эшелонов с хлебом в голодающий Петербург, чем оказал большую услугу революции.

Но в конце июля противник перешел в наступление. Генерал Краснов намеревался силами белоказачьей армии овладеть Царицыном и соединиться с восставшим чехословацким корпусом, уральскими и оренбургскими белоказаками. Объединение сил контрреволюции отрезало бы северную часть России от южной, откуда поступало продовольствие в Петроград и Москву. Потеря Царицына была бы труднопоправимой катастрофой.

Отрезав Царицын от северного Кавказа, белые лишили Сталина возможности выполнить его основную задачу, ради которой он был сюда направлен, то есть мобилизовать продовольственные ресурсы и направить их в Москву и Петроград. Хлеб остался на юге, а изолированный от него Царицын своего хлеба не имел. Сталин прилагает все силы, чтобы выполнить поручение ЦК и Ленина:

«Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь скоро восстановим. Можете быть уверены, что не пощадим никого – ни себя, ни других, а хлеб все же дадим. Если бы наши военные «специалисты» (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана; и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им…

Что касается истеричных, будьте уверены, у нас рука не дрогнет, с врагами будем действовать по-вражески».

11 июля 1918 года Сталин телеграфирует Ленину:

«Дело осложняется тем, что штаб Северокавказского округа оказался совершенно неприспособленным к условиям борьбы с контрреволюцией. Дело не только в том, что наши «специалисты» психологически неспособны к решительной войне с контрреволюцией, но также в том, что они как «штабные» работники, умеющие лишь «чертить чертежи» и давать планы переформировки, абсолютно равнодушны к оперативным действиям… и вообще чувствуют себя как посторонние люди, гости. Военкомы не смогли восполнить пробел…

Смотреть на это равнодушно считаю себя не вправе. Я буду исправлять эти и многие другие недочеты на местах, я принимаю ряд мер и буду принимать вплоть до смещения губящих дело чинов и командиров, несмотря на формальные затруднения, которые при необходимости буду ломать. При этом понятно, что беру на себя всю ответственность перед всеми высшими учреждениями».

Снабжение центра страны хлебом было прервано. Ленин передал Сталину: «…о продовольствии должен сказать, что сегодня вовсе не выдают ни в Питере, ни в Москве. Положение совсем плохое. Сообщите, можете ли принять экстренные меры, ибо кроме как от Вас добыть неоткуда…»

Сталин ответил, что «до восстановления пути доставка хлеба немыслима… в ближайшие дни не удастся помочь хлебом. Дней через десять надеемся восстановить линию…» Но шли не дни, а месяцы, и положение все ухудшалось.

Обстановка была крайне напряженной не только на фронте, но и в тылу: в Петрограде произошло восстание эсеров, покушение на Ленина. В Царицыне скопилось очень много враждебных новой власти элементов: эсеры, террористы, анархисты, монархисты, бывшие офицеры. Существовало организованное контрреволюционное подполье.

Мне кажется, роль Сталина в борьбе с внутренней контрреволюцией более наглядно будет представлена в устах участника событий тех дней, бывшего начальника оперативного отдела армии полковника Носовича, который перебежал к белым и 3 февраля 1919 года опубликовал в белогвардейском журнале «Донская волна» следующее:

«Главное значение Сталина было снабжение продовольствием северных губерний, и для выполнения этой задачи он обладал неограниченными полномочиями…

Линия Грязи – Царицын оказалась окончательно перерезанной. На севере осталась лишь одна возможность получать припасы и поддерживать связь: это – Волга. На юге, после занятия «добровольцами» Тихорецкой, положение стало тоже весьма шатким. А для Сталина, черпающего свои (хлебные) запасы исключительно из Ставропольской губернии, такое положение граничило с безуспешным окончанием его миссии на юге. Не в правилах, очевидно, такого человека, как Сталин, отступать от раз начатого им дела. Надо отдать справедливость ему, что его энергии может позавидовать любой из старых администраторов, а способности применяться к делу и обстоятельствам следовало бы поучиться многим.

Постепенно, по мере того, как он оставался без дела, вернее, попутно с уменьшением его прямой задачи, Сталин начал входить во все отделы управления городом, а, главным образом, в широкие задачи обороны Царицына в частности и всего Кавказского фронта вообще.

К этому времени в Царицыне атмосфера сгустилась. Царицынская чрезвычайка работала полным темпом. Не проходило дня без того, чтобы в самых, казалось, надежных местах не открывались различные заговоры. Все тюрьмы города переполнились…

Борьба на фронте достигла крайнего напряжения…

Главным двигателем и главным вершителем всего с 20 июля оказался Сталин. Простой переговор по прямому проводу с центром о неудобстве и несоответствии для дела настоящего устройства управления краем привел к тому, что Москва отдала приказ, которым Сталин ставился во главе всего военного и гражданского управления…»

Носович признает дальше: репрессии имели основание. Вот что он пишет о контрреволюционных организациях Царицына:

«К этому времени и местная контрреволюционная организация, стоящая на платформе Учредительного собрания, значительно окрепла и, получив из Москвы деньги, готовилась к активному выступлению для помощи донским казакам в деле освобождения Царицына.

К большому сожалению, прибывший из Москвы глава этой организации инженер Алексеев и его два сына были мало знакомы с настоящей обстановкой, и из-за неправильно составленного плана, основанного на привлечении в ряды активно выступающих сербского батальона, состоявшего при чрезвычайке, организация оказалась раскрытой…

Резолюция Сталина была короткая: «расстрелять». Инженер Алексеев, его два сына, а вместе с ними и значительное количество офицеров, которые частью состояли в организации, а частью по подозрению в соучастии в ней, были схвачены чрезвычайкой и немедленно без всякого суда расстреляны».

Об очищении от белогвардейцев Носович пишет:

«Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим телеграммам из центра. Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначащую надпись на телеграмме: «Не принимать во внимание!»

Так эту телеграмму и не приняли во внимание, а все артиллерийское и часть штабного управления продолжает сидеть на барже в Царицыне».

Сталин же телеграфировал в Москву:

«…Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей, свергать всех командиров и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит».

Под «отсутствием бумажки» Сталин имел в виду то, что Троцкий как председатель Реввоенсовета республики не дал Сталину полномочий вмешиваться в дела военного командования.

И действительно, его «не остановило» отсутствие «законных» полномочий, по приказу Сталина был арестован Снесарев и почти все бывшие офицеры из штаба. Несколько сот арестованных офицеров были водворены на баржу и содержались там под охраной.

О судьбе этих офицеров, а точнее, о применении Сталиным таких крутых мер в Москву писалось не раз: с баржи было выведено и расстреляно несколько групп офицеров, и вообще эту баржу намеревались затопить. В Царицын была даже направлена специальная комиссия во главе с А. И. Окуловым для расследования этого факта.

Комиссия разобралась с обвинением арестованных, большинство из них были освобождены, в том числе и генерал Снесарев. Чтобы развести Снесарева со Сталиным, генерала назначили командующим Западным фронтом.