Maht 31 lehekülg
1891 aasta
Река играет
Raamatust
«Проснувшись, я долго не мог сообразить, где я.
Надо мной расстилалось голубое небо, по которому тихо плыло и таяло сверкающее облако. Закинув несколько голову, я мог видеть в вышине темную деревянную церковку, наивно глядевшую на меня из-за зеленых деревьев, с высокой кручи. Вправо, в нескольких саженях от меня, стоял какой-то незнакомый шалаш, влево – серый неуклюжий столб с широкою дощатою крышей, с кружкой и с доской, на которой было написано…»
Žanrid ja sildid
Удивительный автор Владимир Галактионович Короленко. В его рассказах всегда есть что-то неуловимое, светлое, от чего появляется какое-то совершенно особое настроение. И "Слепой музыкант" не исключение.
Когда-то давно эта история поразила меня. Наверное прошло лет пятнадцать, но остались очень четкие воспоминания о том, что была когда-то книга, благодаря которой я как-то совершенно особым образом воспринимала чужую жизнь, окружающие звуки. Потом были "Слепые" Метерлинка и снова появилось желание после того гнетущего, безнадежного мира окунуться в "светлый" темный мир, как бы странно это не звучало.
Это мир слепого с рождения мальчика. С его болью и остротой восприятия враждебного мира. Любое расширение зоны комфорта - это драма, нервное потрясение. Но удивление и счастье от этих открытий перевешивает ужас. А рядом всегда любящая мать и дядя. Два человека, всю свою жизнь посвятившие этому ребенку. Сталкиваясь, две эти противоположности - боец, стремящийся закалить и расширить горизонты, и мама, оберегающая своего малыша, создают для него мир, в котором он может быть счастлив. Все эти мелкие удачи - хорошая семья, маленькая подруга, первый музыкант, встретившийся на его пути формируют характер Петра. А ещё это делает музыка. Тихо, незаметно, малорусскими напевами она вошла в жизнь мальчика и изменила её. То, как он чувствует, слышит, практически видит музыку - невероятно. Сцены с игрой на дудке, описание цветов, эмоции от звуков - настоящая музыка для читателя.
Это замечательная книга. И я точно знаю, что обязательно вернусь к ней спустя какое-то время.
Прекрасная, трогательная, душевная книга, мне очень понравилась. Какое чудесное описание природы, характеров героев! Мне очень понравилась. Рекомендую.
Я с удивлением посмотрел на Тюлина, и в моем уме блеснула внезапная и неожиданная догадка: физиономия Тюлина припухла, а под глазом стоял фонарь, очевидно, новейшего происхождения.
- Тюлин, голубчик!
- Ну, что?
- Отчего у тебя синяк?
- Синяк… Да отчего ему быть, синяку?
- Да ведь тебя, Тюлин, должно быть, били.
- Кто меня бил?
- Артельщики.
Тюлин задумчиво посмотрел мне прямо в глаза и сказал:
- Разве-либо от этого… Да, слышь, и били-то не очень шибко.
Пауза, взгляд на меня, и во взгляде мелькающая догадка:
- Разве-либо не Парфен ли это меня саданул?
- Пожалуй, что и Парфен, - опять помогаю я медленному процессу нового приближения к истине.
- Беспременно Парфен. Такой, скажу тебе, вредный мужичишко – завсегда норовит как бы нибудь человека испортить…
- Отчего бы такое голову ломит? – обращается он опять ко мне тоном самого трогательного доверия.
Угадать причину не трудно: от бедняги Тюлина водкой несет, точно из полуштофа, и даже до меня, на расстоянии двух сажен, то и дело доносятся острые струйки перегару, смешиваясь с запахом реки и береговой зелени.
- Кабы выпил я, - говорит Тюлин в раздумье, - а то не пил.
Голова его опускается еще ниже.
- Давно не пью я… Положим, вчера выпил…
И опять Тюлин погружается в глубокое раздумье.
- Кабы много… Положим, довольно я выпил вчера… Так ведь сегодня не пил!
- Так это у тебя, видно, с похмелья, - пробую я вывести его на настоящую дорогу.
Тюлин смотрит на меня долго, серьезно и чрезвычайно вдумчиво. Догадка, очевидно, показалась ему не лишенною основания.
- Разве-либо от этого. Нонче немного же выпил я.
Народ в Соловьихе живет предприимчивый и гордый; в окрестностях соловьихинцы слывут «воришканами».
Arvustused, 2 arvustust2