Loe raamatut: «Империя. Знамя над миром»
Посвящается моей семье.
Отдельное спасибо Виталию Сергееву.
Книги серии «МИР НОВОГО МИХАИЛА» следует читать в таком порядке:
1. «1917: Да здравствует Император!»
2. 1917: «Трон Империи».
3. «1917: Государь Революции».
4. «Император мира».
5. «1917: Вперед, Империя!»
6. «Император двух Империй».
7. «Император Единства».
8. «1917: Марш Империи».
9. «1918: Весна Империи».
10. «Империя. На последнем краю».
11. «Империя. Исправляя чистовик».
12. «Император из двух времен».
13. «Он почти изменил мiр (Acting president)» (авт. Виталий Сергеев).
14. «Империя. Лязг грядущего».
15. «Империя. Тихоокеанская война».
16. «Империя. Знамя над миром»
17. «Империя. Терра Единства».
Часть первая. 1933
Глава I. Новая земля
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВАЯ ЗЕМЛЯ. 1 июня 1933 года
– Ваше Всевеличие, начинаем обратный отсчёт.
Киваю.
– Принято.
Доклад барона Хлопина был больше для проформы, но даже когда звучит: «адмирал на мостике!», то это целое дело для подчиненных, а тут целый император. Да ещё и с императрицей вместе. Впрочем, их мандраж понять можно. Уверен, что присутствующие в бункере волнуются, что те гимназисты, собирающиеся на первое свидание с юной прелестной барышней. И личное присутствие государя «на мостике» отнюдь не добавляет им спокойствия. Мало ли что может пойти не так.
Конфуз выйдет.
Офигительный.
– Десять… девять…
Пикают заключённые в толстых свинцовых коробах приборы и прочее контрольное оборудование. Сомневаюсь, что они выдержат электромагнитный импульс, но для этого у нас есть дублирующие системы.
– Восемь… семь…
Стоявшая рядом Маша опустила черное забрало на тяжелом, обшитом свинцом шлеме, а персонал помог императрице поправить свинцовые наплечники. Детей мы больше не планировали заводить, но и наносить вред своему здоровью Августейшим Особам как-то противопоказано. Да и вообще, хочешь рассмешить Бога – поведай Ему о своих планах. Дети имеют свойство появляться, даже когда их вовсе не планируешь. Зачем мне лишние приключения? Тем более с радиацией? В общем, мы выглядели, как нечто среднее между средневековыми рыцарями и бравыми космодесантниками из фантастических фильмов моего 2015 года.
Да, сквозь стекло забрала императрица сейчас вряд ли что-то видит, но и сварщик надевает свою маску во время работы тоже не для того, чтобы видами любоваться. Впрочем, у нас тут сейчас что-то такое и будет.
Даст бог, мы тут тоже заварим дело не хуже того сварщика.
Придирчиво осматриваю тяжелый «бронежилет», одетый на жену. Вместо брони – свинцовые пластины, прикрывающие в том числе и горло, и другие важные места, включая пах. На мне такой же защитный «скафандр», как, впрочем, и на всех присутствующих. Мне тут разгильдяйства и бравурного шапкозакидательства не нужно. Не хватало моим ведущим спецам схватить дозу. Про нас с Машей и говорить нечего. Да и вообще.
Я хоть человек и военный, но о результатах и практических последствиях знал сугубо теоретически, да еще и хроники испытаний видел. И знал, что мощность взрыва и его последствия зависят от множества факторов – погоды, рельефа, силы и направления ветра, влажности, напряжения магнитного поля, а даже чуть ли не от фаз Луны и от нахождения ретроградного Меркурия в девятом доме.
Так что бережёного Бог бережёт.
Нет, на расстоянии в пятнадцать километров, по моим прикидкам, нам ничего особо не грозило в крепком противоатомном бункере, но кто знает местных кулибиных. Что-то не так ещё рассчитают, бабахнет не так, как запланировано, а я ведь их расчёты проверить никак не могу. Ибо я военный, а вовсе не физик-ядерщик. Пусть и с послезнанием. А толку от него в данной ситуации?
Но пока всё шло хорошо. Погода приличная, облачность не слишком большая, ветер юго-восточный, довольно плотный, а метеозонды на высоте в 12 километров показали скорость воздушного потока в целых 33 метра в секунду. Так что если ветер не изменится неожиданно для нас, то результаты нашего маленького шоу улетят куда-то в Северный Ледовитый океан в сторону Карского моря. Заряд не слишком уж большой, так что особых эксцессов от испытания я не ожидаю. Есть все предпосылки, что всё пройдёт штатно.
Идёт отсчет.
Разумеется, пятидесятиметровой испытательной башни инженера Шухова с такого расстояния видно не было, а любоваться на неё в оптику в данный момент категорически не рекомендовалось никому, так что присутствующие слепыми котятами любовались в никуда. Впрочем, я даже подумывал на всякий пожарный повелеть опустить дополнительные свинцовые щитки на смотровые щели, хотя, вероятно, это всё же как-то перебор. Чай, не мегатонный заряд подрываем, а впечатление будет совсем уж не то.
Что касается облачения, то в основном оно было предназначено для запугивания местных сорвиголов. Слишком много у меня героев-романтиков-учёных и героев-без-страха-и-упрёка-генералов, которые готовы решительно и яростно повторить глупости из будущего, всячески играясь с радиацией, в том числе и устраивая непосредственные замеры в эпицентре, а также гоняя солдат на штурм «условного противника» прямо на место ядерного подрыва. Так что обойдутся. Кто нарушит – сам пойдет в эпицентр. И мучительно подохнет там за три дня, ибо эвакуировать его оттуда никто не будет (шутка). Хотя даже ту же Марию Кюри я вроде отучил от безбашенных игр с радиацией и прочего научного героизма. Как, надеюсь, и всех остальных. Так что…
– Три… Два…
Со щелчком опускаю забрало своего шлема.
Из динамиков мощно звучал «Щелкунчик» Чайковского. Я не смог отказать себе в удовольствии, тем более, как я читал, что именно эта композиция звучала тогда, на полигоне Аламогордо, 16 июля 1945 года. Тем более что у императрицы сегодня день рождения. Ну, как я мог отказать жене в таком маленьком капризе? Всего-то посмотреть на первое в мире испытание Оружия Судного Дня. Ведь это так в духе моей огненной Маши.
Тем более что случись что со мной, именно она будет это страшное оружие применять, и должна сама понимать, с чем имеет дело. И не только в теории, но и на практике.
– Один… НОЛЬ.
Поехали, как сказал Гагарин.
За узкой смотровой щелью бункера сверкнуло новое солнце. Ни расстояние, ни насыщенный свинцом тёмный фильтр поверх смотрового бронестекла, ни наши щитки на шлемах не смогли полностью компенсировать силу вспышки далёкого рукотворного солнечного света, озарившего скудное лето Новой Земли.
Приборы, понятно, тут же сдулись и замолчали. Освещение погасло. Наступила ТИШИНА. И лишь ярчайший поток лился к нам через смотровые щели бункера.
ТИШИНА.
Пошло щёлканье дозиметров.
Пока всё по плану. Доза в пределах.
СВЕТ гаснет. Фаза световой вспышки прошла.
Секунд через десять поднялись штатные защитные экраны на смотровых щелях, а забрала шлемов все присутствующие сдвинули вверх. Настал черёд визуального контроля и оценки испытаний.
Загудели генераторы, включились попискивая приборы, бункер вновь ожил, перезапустившись. Вновь зазвучал Чайковский.
Па-де-де.
Маша заворожённо смотрела на поднимающейся к небу феерический атомный гриб. Вновь на её лице отразились восторги и переживания юной шестнадцатилетней принцессы Иоланды Савойской, которые вытеснили на время образ умудрённой годами и властной императрицы Единства Марии Викторовны. Она смотрела и как-то по-детски улыбалась, словно нашла под рождественской ёлкой подарок, о котором так долго мечтала.
Осуществилось. Конечно, я ей всё это тысячу раз рассказывал и сто раз рисовал, но разве может настоящий атомный взрыв не оставить впечатление в душе даже сто раз подготовленного в теории человека? Даже меня как-то слегка проняло, хотя я постарался вида не показывать. Но одно дело кино, а другое вот так вот…
Впрочем, я не испытал таких уж особых эмоций. Разве что чувство глубокого удовлетворения от того, что всё удалось, что всё было не зря. Никаких кровожадных фантазий у меня как-то пока не появилось. Не мечтал я пока сбросить «изделие» на Лондон, Берлин или тот же Вашингтон. Хотя бы потому, что я пока не знаю точно, кто станет нашим реальным противником в предстоящей войне. Расклад пока всё ещё не определён. Может, все сразу. А может, никто. Из них. Но я не верил в то, что мы отсидимся в стороне. Мы слишком уж стали бельмом на глазу. Да, мы пока не равны США и Германии, но уже спорим за третье место с Великобританией и почти уже обогнали её по экономическому потенциалу и развитию. А по целому ряду направлений развития мы даже ушли в отрыв, хотя и всячески шифруемся на этот счёт. Но и того, что видят иностранные разведки и фиксирует их научное сообщество, достаточно для нехороших (для нас) сомнений в столицах основных конкурентов.
Мы слишком рвались вперёд и очень боялись не успеть к моменту, когда все остальные бросятся на нас. Мы очень спешили, а потому привлекали к себе недоброе внимание «наших партнёров».
Так что…
Наконец до нас дошло серьезное содрогание земли, ветер, несущий всякий мусор, и донеслась весьма ослабленная ударная волна. Расстояние всё же было довольно большим, а заряд всё же довольно маленьким.
Конечно, у нас были и бункеры ближе к эпицентру, но никого из ведущих спецов я туда не допустил. Были у нас и некоторым образом автоматизированные пункты измерения, которые, переждав электромагнитный импульс, оживали по звонку механического «будильника», который приводил в действие механизмы мониторинга, включались генераторы, «оживала» радиостанция, «зажглись» экраны мониторов, дозиметры поднимались на поверхность в разных участках и на разном удалении от эпицентра, а в штаб начинала поступать телеметрия. В общем, особой необходимости гонять туда танки, даже обшитые свинцом, для осуществления замеров не было. Как, впрочем, и вертолёты. Во всяком случае, в первые дни ни то, ни другое там особо не требовалось. Единственным пролётом с зависанием была миссия по сбросу буя-дозиметра в эпицентр. Но и там днище вертолёта и сиденья пилотов были, по возможности, обшиты свинцом, экипаж был в наших фирменных «скафандрах», а кабина была надёжно герметично закрыта от радиоактивной пыли.
Нужно ли говорить, что сей вертолёт после посадки поступал в качестве объекта для опытов нашим спецам по дезактивации?
В общем, я сделал всё, чтобы научный зуд учёных сдержать и обезопасить. Не знаю, как у кого, а у нас каждый учёный-ядерщик, и даже каждый их помощник-ассистент, был на вес золота. Мне было проще взорвать ещё одну бомбу, чем лишиться кого-нибудь из них. Их и так мало, да и в мире не слишком-то много. Особенно после наших «мероприятий».
Пошли доклады. Облако поднялось на высоту в двенадцать километров и движется по ветру. Ветер юго-восточный. Уровень радиации в бункере в пределах нормы. Показатели со станций мониторинга. Доклады с более близких к эпицентру бункеров. Цифры, замеры, визуальные наблюдения и всё такое прочее. Вертолёт над эпицентром. Сброс. Пошла новая телеметрия. В целом из всего этого выходило, что кулибины не сильно и напортачили, по всем признакам предварительная мощность взрыва составила от 19 до 22 килотонн. Радиоактивные осадки и прочий «чёрный дождь» в районе нашего бункера нам не грозят, хотя радиационный фон местности вокруг нас ощутимо повышен и часа три-четыре с пешими прогулками придётся обождать. Впрочем, мы с Машей пешком ходить и не собирались. Не царское это дело, как говорится.
В целом атомное облако и поднятая взрывом пыль начали уходить от нас, шоу уже заканчивалось, смотреть особо было больше не на что, так что мы потихоньку и засобирались в обратный путь. Как говорится, пора и честь знать. Тут и без нас как-то разберутся.
Жму руки и благодарю за успех Хлопина, Ферми, Иоффе, Резерфорда, Курчатова, Капицу, Алиханова, Джелепова, Брукс, Кистяковского, Арцимовича, Ершову, Кудрявцеву, а также отдельно товарищей Ванникова и Берию.
– От лица всей нашей благословенной Империи я благодарю вас, дамы и господа. Вы сделали великое дело, и это не только огромный рывок в развитии науки, но и большой шаг в деле укрепления обороноспособности нашего Отечества.
Маша тоже пожала всем руки, сказав по паре благодарственных слов. Свинцовые вериги мы не снимали, хотя в них, понятно, было крайне тяжело и неудобно. Но кому сейчас легко? В бункере-то ладно, но мы-то уже уходим!
Простившись с гостеприимными хозяевами-учёными и прочим персоналом, мы с Машей, в сопровождении охраны и бессменного барона Елизарова, прошли на выход в шлюз. Одна дверь. Вторая. И вот в длинном гараже ждут нас четыре гусеничных вездехода всё с теми же свинцовыми пластинами на днище и на корпусе. Охрана распахнула бронедверь, и я галантно подал руку жене.
Императрица, не без моей помощи, вошла внутрь и заняла своё место. Да, высокая, пусть и стройная, женщина в массивной тяжёлой броне – это не самый миниатюрный вариант космодесантника. Что уж говорить про меня с моими 186 сантиметрами роста, да ещё и в этих вот доспехах. Но ничего, разместились. Многочисленные тренировки, набитые шишки и синяки не прошли даром. Но всё же надо будет конструкторам сего пепелаца указать на дверь. В смысле на её габариты. Есть космодесантники и помассивнее нас. Да ещё и с вооружением. Так что пусть конструкторы представят свои соображения.
Тронулись.
С Богом!
Сразу началась тряска. Проклятая подвеска Кристи, будь она неладна! Неужели нельзя было доставить сюда новую торсионную универсальную бронеплатформу в конце-то концов!
Ладно, это я бурчу и вредничаю, хотя та же Маша морщилась на каждой кочке. Оно и так удовольствие так себе, а уж в тяжеленном скафандре, так и подавно. Попа будет болеть, несмотря на мягкие сиденья. И не только попа.
Разговаривать смысла не было. В смысле нам с Машей. И ушей лишних хватало, да и шумно было очень. Я лишь прокричал ей:
– Ты как?
Вымученный кивок:
– Нормально!
Ну, девочка, ты сама этого захотела. Впрочем, ей, генерал-майору Императорских десантно-штурмовых сил, было не привыкать к «тяготам и лишениям воинской службы». Одних прыжков с парашютом у неё под полсотни уже накопилось, не говоря уж о всяких марш-бросках с полной выкладкой и о прочих полосах препятствий. Тут уж ничего не поделаешь – правила одни для всех. Раз в год все офицеры должны были сдавать полный квалификационный экзамен, включающий и физические нормативы. И без разницы – желторотый ли ты корнет или императрица.
Все сдавали. И я сдавал квалификацию. И все члены императорской фамилии сдавали. Вне зависимости от пола в пределах возраста действительного Служения. Без Служения нет дворянства.
Честь в Служении на благо Отчизны, не так ли?
Новые подпрыгивания в креслах. Хорошо хоть многоточечные ремни безопасности нас жестко фиксируют, а мехвод старается не слишком растрясти августейшую чету, но в любом случае десять километров такой «дороги» – это вам не фунт изюму скушать. Да, надо было вертолёты поближе перегнать, но поднимать радиоактивную пыль как-то не хотелось лишний раз. Ладно, дотерпим, чего уж там, чай не бояре какие.
Худо-бедно, но мы благополучно доехали. Показался аэродром и стоящие в ряд тяжелые вертолёты. Что ж, ИВВС Единства имело уже немало хороших машин разного назначения. СиВ-14 «Беркут» Конструкторского бюро Сикорского, Юр-5 «Кречет» КБ Юрьева, Че-3 «Орлан» КБ Черемухина, Бр-7 «Филин» КБ Братухина и Ка-2 «Сапсан» КБ Камова. Хорошие машины. Надёжные. Рабочие. У каждой конструкции были свои задачи, но летали они уже хорошо.
Вы сомневаетесь, что вертолётостроение у меня пошло лучше всего? Я неплохо, как и любой боевой офицер моего времени, знал устройство и ТТХ танков, орудий и самолётов, но, НО, разве мог я упустить развитие вертолётов, если сам много лет воевал на Ми-24, и, как мне казалось, знал каждую его деталь и каждый узел? Нет, не спорю, как оказалось, знал, а тем более помнил, я далеко не всё, ведь я не конструктор и даже не механик на аэродроме, но общее-то техническое представление я лучше всего имел именно о вертолётах. И главное. Самое-самое главное. Я знал, зачем они нужны и как их применять. Знал, какие характеристики у них должны быть, что называется, «на минималках». В общем, я знал точно, что именно я хочу получить и для чего.
Ударные вертолёты. Десантно-штурмовые. Транспортные. Морские. Медицинские. Гражданские разных видов и назначений. И под это всё у меня была создана и заточена целая инфраструктура, начиная от конструкторских бюро и подготовки пилотов с техниками, заканчивая индустрией создания двигателей, испытательных стендов, заводов и прочих производственных цепочек.
Пока же конкуренты наши тут отставали весьма серьезно даже в понимании значения этих аппаратов на поле боя. Ведь так было и в моей истории. В моей истории у тех же немцев понимание использования тех же танков, в качестве средства блицкрига, родилось, в общем-то, довольно случайно, и если бы не упорство и наглость Гудериана, показавшего на практике, как это работает, в немецких штабах никто бы ничего и не понял в этой схеме ещё не один год. Так что пока в Германии концепция танкового блицкрига это лишь несмелые разговоры «на штабной кухне».
Так и с вертолётами у меня сейчас. Эти машины в мире уже есть, но вот пока понимания там нет. В основном генштабы Держав воспринимали это воздушное средство если не как баловство, то точно как вспомогательное средство. У нас же философия и концепция научно-исследовательских и конструкторских работ была изначально другая, и конструкторы знали, чего конкретно хочет (И ТРЕБУЕТ) от них партия-правительство и лично царь-батюшка. Они и творили новые прорывные образцы под конкретные задачи. А учёные и конструкторы могут творить настоящие чудеса, если их грамотно направлять и дать им хорошее финансирование.
Конечно, применение нами вертолётов на фронте против Японии в Третьей Тихоокеанской войне не осталось не замеченным, но на той войне было всё довольно вяло, вертолёты чаще ломались и падали, чем летали, опыт был больше внешне негативным, машины были достаточно примитивными и неказистыми. Короче, сплошные проблемы. Но наши «партнёры» взяли с некоторых пор дурацкую привычку внимательно смотреть за нами, не отмахиваясь от причуд «глупых диких русских». Поэтому исследования в этом плане велись всеми ведущими державами. Хотя и довольно вяло. Всё больше в контексте наблюдения за полем боя и корректировки артиллерийского огня.
Ну, мы не возражали. Понятно, что в случае реальной войны они нас догонят года за три. Или два. Так что некоторая фора у нас имеется. Может, с год.
Если Бог даст. Не буду тут шапкозакидательством заниматься.
Там не дураки сидят, и работы над вертолётами идут. И, конечно, не только над ними. В воздухе вновь пахло большой войной, а промышленные возможности США и Германии пока значительно превосходят наши. Моё прогрессорство сократило наше отставание, но полтора десятка лет – это слишком маленький срок. Всего-то три пятилетки.
Да, мы были много развитее, могущественнее в научном, военном, промышленном и сельскохозяйственном отношении, чем был СССР в эти годы. Да, мы не были отброшены в развитии, Гражданской войны у нас не было, сотни тысяч специалистов не бежали за границу, а революция в Империи случилась только сверху, но ведь чудес не бывает. Мы пока что лишь третий-четвёртый номер в мире в части экономики и промышленности, хотя обладатель первого места в развитии науки и технологий пока неясен. В чём-то мы первые, в чём-то немцы, в других направлениях пальму первенства держат американцы. Даже британцы, итальянцы и японцы иногда удивляют. Только вот бедная Франция никак не может полностью восстановиться после революции, гражданской войны, и даже реставрация монархии пока не до конца преодолела кризис.
Так что вертолёты делали и на Западе, и даже в Японии.
Но они даже не представляют, сколько у нас вертолётов есть и будет к этому моменту. И они не знают, что такое аэроназемный блицкриг. «Теория глубокой операции» Триандафиллова-Свечина-Шапошникова-Василевского нашим Генеральным Штабом (и мной) была существенно доработана с учётом новых реалий и моих знаний, так что нам точно будет чем удивить «партнёров» вдруг что.
Доклад командира звена, и вот мы через четверть часа благополучно поднимаемся в воздух. Тут недалеко лететь. Чуть больше двухсот километров до другого аэродрома. Куда большего, чем этот.
Смотрю в иллюминатор на вертолёт, в котором летит Маша. Протокол безопасности, ничего тут не попишешь. Нельзя нам лететь в одном вертолёте. И в одном самолёте. Или дирижабле. Если случится катастрофа, то один из нас должен обязательно выжить. Наследнику всего пятнадцать…
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КАБИНЕТ ЦЕСАРЕВИЧА. 1 июня 1933 года
– О, наша французская королева пожаловала! Какими судьбами в наших краях, ваше императорское величество?! Тепло ли нынче в Орлеане?
Сестра привычно продолжила их обычную добродушную пикировку:
– Будешь умничать – я тебя укушу, вредина.
Она нагнулась и чмокнула Александра в щёку.
– Привет, братик.
– Привет, сестрёнка.
Вика плюхнулась в кресло у стола цесаревича и огляделась.
– А ты, бездельник, всё типа в делах?
Тот пожал плечами и с деланой нарочитой серьезностью ответствовал:
– Когда родители в отъезде, кто-то же должен быть старшим в лавке.
Едкая ухмылка в ответ:
– Ой-ой, старший нашелся. Ты меня старше всего-то на несколько минут, и если тебе завтра на голову свалится кирпич, то цесаревной и наследницей Престола Единства стану я.
Брат ответил той же монетой, но иронично-спокойно:
– А если потом кирпич свалится на голову тебе, то цесаревной станет Мася. За ней Лизка. За ней цесаревичем станет Вовка. У нас с тобой, к счастью, достаточно братьев и сестёр. Но ничего этого, даст Бог, не случится и кирпичи нам на голову падать не будут никогда. Так что великим Императором Единства и Пантократором Восточных Церквей стану я, а ты станешь императрицей какой-то там занюханной Франции.
Вика сморщила носик.
– Даже не напоминай. Фи.
– Что так? И как, кстати, дела с твоим французским ухажёром?
Виктория придирчиво и явно демонстративно изучала фрукты в вазе на столике.
– Можно подумать, что у бедной несчастной царевны кто-то спрашивает её мнение на сей счёт. Может, я и не хочу вовсе.
Заинтересованное:
– А ты не хочешь стать императрицей Франции?
Неопределённо:
– Хочу. Но… Я понимаю всяческую политическую и державную необходимость союза с Францией, да и сам Анри мне как-то вовсе не противен, он вполне себе импозантен и определённо умён, но ты лучше меня знаешь ситуацию в Европе и мире. Явно скоро большая война. И на чьей стороне будет Франция в этой войне – это очень большой вопрос. Что я буду делать, если французские элиты решат играть на стороне Германии и англосаксов?
Цесаревич начертал чёртика на правительственном докладе и ответно демонстративно зевнул. После чего ответил вполне серьезно:
– Ну, в том, на чьей стороне будет Франция в предстоящей свалке великодержавных собак, немало зависит и от тебя. Женщины на троне очень влиятельны, сама знаешь. И были всегда, и особенно стали в наши времена. Посмотри на нашу царственную мать или на тех же Мафальду, Ольг одну и вторую, Татьяну, Иванну, или на Натали, бывшую Оболенскую, ту же. Да и вообще… Но если что, мы тебя, конечно, эвакуируем оттуда. Так или иначе. Да и не посмеет никто тронуть дочь могущественного Императора Единства и Пантократора Восточных Церквей. Так что не переживай. Вся мощь нашей великой Империи за тобой.
Хмурый ответ:
– Знаю я вашу эвакуацию. Князь Слащёв и князь Емец меня героически спасут, спалив при этом Париж или Орлеан, и всю Францию заодно, а князь Суворин напишет потом целую эпическую историю на сей счёт. А если к тому времени я рожу наследника престола, то после нашей победы вы меня посадите регентшей Французской империи, как отец наш в своё время усадил на трон Великодакии Ольгу Николаевну, или и как наша с тобой мать фактически стала регентом Империи, когда отец был при смерти, а ты пускал слюнки в колыбели.
Брат ответил с явной подковыркой:
– И ты тоже рядом лежала и делала то же самое. Может, тебе фотки показать? И чем тебе не нравится становиться регентшей? Вся власть в твоих руках и всё такое прочее. Балы, ухажёры. Красота просто!
Ироничное:
– Угу. Мне проще тебя сейчас придушить диванной подушкой, чтобы ты не умничал много. И тогда я стану цесаревной безо всяких там Франций. Красота! И выберу мужа, какого захочу!
Александр сладко потянулся в кресле.
– Сестрёнка, тебе кто-нибудь говорил, что ты нудная? Тебе всего-то пятнадцать лет, а ворчишь, словно та старушка.
Вика парировала:
– Тебе тоже пятнадцать, и, напомню, ты меня старше всего-то на несколько минут. И если бы на выход у мамы я собралась первая, то ты бы тут не умничал сейчас, а сам бы думал над тем, кого поприличнее взять в жёны, чтобы хоть как-то устроиться в этой жизни. Первородство-то никто не отменял, а у нас мужчины и женщины наследуют сейчас трон на равных правах. В общем, я, пожалуй, тебя всё же задушу, если будешь умничать много. Или добавлю слабительного в чай. Чтобы у тебя было время на горшке подумать о своём поведении.
Ухмылка:
– Я тебя обязательно приглашу на чай. Будет замечательно, уверяю тебя. Но куда ты так торопишься с мыслями о замужестве?
Вика пожала плечами:
– Наша мама вышла замуж за нашего отца, когда ей только-только исполнилось шестнадцать. Переговоры между Россией и Италией об этом браке шли, когда ей было только пятнадцать. Пора и мне думать о будущем. В том числе и о замужестве.
Брат напомнил:
– Сейчас по закону раньше семнадцати нельзя выходить замуж даже царевнам.
Девушка отмахнулась.
– Ой, я тебя умоляю! Если будет на то державная необходимость, то найдутся и законы, и исключения к ним. Мама вышла замуж, потому что державам нужен был династический союз между Россией и Италией, тетя Мафи вышла замуж за царя Бориса Болгарского по причине того, что России и Италии было нужно крепче привязать Болгарию к Новоримскому Союзу, и в том же возрасте, кстати. Тетя Ива пять лет ждала шестнадцатилетия, чтобы выйти за нашего старшего брата Михаила и стать Великой Княгиней Сунгарийской, Светлейшей Княгиней Марфинской, а княжна Оболенская точно так же выскочила замуж за нашего брата Георгия, Великого Князя Тирусского, Светлейшего Князя Илионского. Мне уже пятнадцать с половиной лет. Ну, почти. Я вот действительно скоро буду «старушкой» на их фоне. Тебе-то хорошо рассуждать, мужчинам-то торопиться некуда. Тому же Анри Французскому уже двадцать четыре и в этом году исполнится двадцать пять. Мужчины могут себе позволить ждать. Наш с тобой отец старше мамы на целых двадцать два года и ничего. Насколько я могу судить, они вполне счастливы.
Брат пожал плечами.
– Возраст, говоришь? А вот можно подумать, что ты бы хотела выйти замуж за сопливого юнца.
Едкая ухмылка:
– Вроде тебя? Нет уж, уволь! Сопляки мне неинтересны!
Сашка скомкал какой-то документ и со смехом кинул бумажный шарик в остроязыкую сестрицу.
– Тогда я позабочусь о том, чтобы тебя выдали за древнего старика, который ещё помнит Бородинскую битву и лично был знаком с Наполеоном!
– Да хоть с Тамерланом, лишь бы не с сопляком, вроде тебя!
Царевна показала цесаревичу язык, и оба звонко рассмеялись.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МОСКВА. 1 июня 1933 года
Из динамиков вагона донёсся приятный женский голос:
– Станция «Площадь трёх вокзалов». Следующая станция: «Красные ворота». Осторожно, двери закрываются.
С шипением закрылись двери, и Степан лишь чертыхнулся сквозь зубы. Надо, надо было запросить служебный автомобиль! Знал же, что приедет в самый час пик! Вот и езжай теперь в битком набитом вагоне метро, где каждый третий прётся с чемоданом! Дурака ведь кусок! Привык на «Тесле» своей ездить и не подумал!
Впрочем, положа руку на сердце, не захотел он лишний раз рождать в институте разговоры о том, что вот, мол, Лицеист наш, цены себе не знает, а теперь ещё и служебное авто затребовал! Мог бы и на такси поехать! Чай, не бедный человек! Мог бы. Действительно, жалованье институтское позволяло многое. Но такси мало бы решило проблему. Тут хотя бы как-то едешь без пробок, а в такси наверняка бы стоял сейчас где-нибудь на Сретенке. Разве что в большем комфорте стоял, чем сейчас ехал.
Да, пробки и толкучка были пока нерешаемой проблемой, несмотря на все усилия московского градоначальства и имперского правительства. Особенно это касалось Старой Москвы. Три радиальные и одна кольцевая линии подземного метрополитена, которые дополнили электрички надземки и шесть эстакад аэропоездов не слишком-то спасли ситуацию. Толпы как были, так и остались. Даже полный запрет гужевого транспорта в Первопрестольной не решил проблему пробок – легковых автомобилей, мотоциклов и квадроциклов, велосипедов, автобусов, троллейбусов, трамваев, всяких фургонов и грузовиков стало на улицах города слишком много. Особенно это касалось Тверской, Арбата, Сретенки и всегда забитых машинами улиц Замоскворечья – Пятницкой, Большой Ордынки, Большой Якиманки, которые связывали Старую Москву с Новой.
В Новой, конечно, ситуация была куда лучше, ведь там широкие проспекты, дорожные развязки, эстакады и мосты и пробок не бывает вовсе, но на узких улицах Старой дела были пока довольно плохи. Ничего не попишешь – пять миллионов населения, и число это продолжает расти. Не так стремительно, как в семимиллионном Константинополе, но тоже весьма быстро. На этом фоне даже Санкт-Петербург выглядел пусть и величественным, но уже слегка провинциальным городом, а полумиллионная столица Единства Новый Царьград так и вовсе деревня деревней, несмотря на весь державный пафос дворцов и высоток.
В общем, московское градоначальство пока лишь бессильно разводило руками, обещая решить транспортную проблему в самом что ни на есть обозримом будущем, но больно ударивший Степана угол чьего-то чемодана подсказывал, что будущее это наступит не так скоро, как рассказывает в газетах генерал-губернатор Первопрестольной.
Потирая место неприятного удара, Силантьев лишь хмыкнул досадливо. Хорошо, что хотя бы большая часть из едущих в метро ещё не купили себе личные авто, а то бы Большая Москва встала бы полностью. Но то ли ещё будет, судя по снижающейся стоимости автомобилей в автосалонах «Форд», «Тесла», «Фиат», «Крайслер», «Руссо-Балт», АМО, «Рено», «Волжанин», «Автоцарьград», «Альфа Ромео», «Москвич», «Мерседес», «БМВ» или той же, пусть и элитной, «Изотта Фраскини», выпускающей ещё и бюджетные авто марки «Капрони». Впрочем, чему удивляться? Рынок в России и Ромее стремительно рос, автомобили и самолёты были на пике моды и популярности, а любой приличный человек даже в провинции избегал ездить в конных экипажах любой конструкции, дабы не прослыть унылым и смешным ретроградом, которого и в гости-то приглашать неприлично. Тем более вести какие-то коммерческие дела. Нет, технический прогресс давно стал в Империи символом новой жизни. И проще было ездить на велосипеде, чем на лошади.
