Loe raamatut: «Битва Света и Тьмы. Зов из Бездны»

Бессмертный странник-великан

В чащобе лет, где время – лишь туман,

И шёпот звёзд – забытый, древний сказ,

Живет бессмертный, странник-великан,

С печалью вечной в глубине глаз.

Он видел взлёт и гибель городов,

И как моря меняли свой покрой,

Он помнит имена забытых богов,

И слышит эхо битвы за собой.

В его душе – осколки прошлых дней,

Разбитых царств и преданной любви,

И каждый вздох, как стон ушедших теней,

Что в сердце вечном пристань обрели.

Он ищет то, что сам давно утратил,

Покой и сон, забвение и тишь,

Но рок бессмертья, словно вечный враг,

Ему шепчет: «Живи, и дальше зри».

И бродит он, сквозь сумрак и рассвет,

Сквозь бури чувств и ледяную тьму,

Бессмертный странник, вечный силуэт,

Забытый всеми, но живущий одному.

И лишь луна, свидетель вечных мук,

Ему кивает с высоты небес,

И шепчет тихо: «Ты – бессмертный звук,

В симфонии вселенной, без чудес».

***

Я посетил сегодня ад

Я посетил сегодня ад. Не в пламени и сере, –

Там тишина, как в старом склепе, где забыты все.

Не вопли мук, не скрежет зубов, не демонов парад, –

Лишь пустота, что душу гложет, и вечный зимний сад.

Там розы чёрные цветут, без запаха и слёз,

И воздух густ, как саван, из снов, что мир принёс.

Я видел тени прошлых дней, застывшие в тоске,

И слышал эхо тех речей, что шепчут в голове.

Не Люцифер там правит бал, не черти пляшут вкруг,

А лишь забвение, как шаль, окутывает вдруг.

И каждый шаг, как в бездну вниз, в холодный липкий мрак,

Где нет ни боли, ни каприз, лишь вечный, мёртвый знак.

Я вышел оттуда другим, с печатью на челе,

И понял, ад не там, где дым, а в собственной душе.

И чтобы в нем не увязнуть вновь, в пучине ледяной,

Я буду жить, любить, и вновь, бороться с тишиной.

***

Приснились Боги мне в ночи

Ночь сгустилась, как чернила, в тишине,

И сон пришёл, как гость незваный, странный.

В нём боги древние явились вдруг ко мне,

Из мифов, из легенд, из мглы туманной.

Один с глазами, полными огня,

Второй с улыбкой ледяной и строгой.

Они смотрели пристально на меня,

Как будто знали тайну, что глубоко.

Шептали что-то на забытом языке,

И эхо слов дрожало в подсознании.

В их голосах звучала боль и тоска,

И отголоски древнего страдания.

Я чувствовал их мощь, их вечный гнев,

И видел мир, каким он был когда-то.

Когда боги правили, не зная смен,

И смертным жизнь казалась им наградой.

Но сон растаял, словно утренний туман,

Оставив в сердце трепет и тревогу.

И я проснулся, словно от обмана,

С вопросом: что же значила дорога,

Которую во сне я проходил?

И что за тайну боги мне открыли?

И почему их взгляд меня пленил?

И почему они ко мне явились?

***

Свентовид

В Арконе белой, над балтийской бездной,

Где ветер шепчет древние слова,

Стоит кумир, четырехликий, звёздный,

Свентовид, хранитель забытья.

В руке одной – рог мёда золотого,

В другой – уздечка белого коня,

Он видит сразу прошлое и снова

Грядущее, что скрыто от меня.

Его глаза – как омуты глубоки,

В них плещется и ярость, и покой,

Он слышит стоны павших в битве рока,

И шёпот трав, рождённых под луной.

Когда жрецы, в трансе исступлённом,

Спрашивают волю бога в тишине,

Он отвечает голосом надломленным,

Предсказывая радость и войне.

И конь его, священный и могучий,

По полю ночью скачет в лунном свете,

И кто увидит этот образ жгучий,

Тот обретёт прозрение о смерти.

Но помни, путник, если ты дерзнёшь

В его владенья вторгнуться без зова,

То взор его, тебя испепелит, и уснёшь

Ты вечным сном у берега сурового.

Свентовид, властитель четырех сторон,

Хранитель тайн, что время не развеет,

Он ждёт, когда вновь зазвучит рога звон,

И древний мир воскреснет, как умеет.

***

Див: Песнь о Падении и Ярости

Из тени гор, где вечный мрак царит,

Восстал Див, исполинский, как гранит.

Глаза – два угля, в них пламя злобы тлеет,

И голос – гром, что землю колеблет.

Когда-то он был светом, чистым, ясным,

Служил Творцу, в небесах прекрасных.

Но гордость в сердце, словно змея, вползла,

И жажда власти душу обожгла.

Восстал Див против воли Вседержителя,

Собрал вокруг себя подобных мстителей.

И началась война, небесный шторм,

Где ангелы сражались с дивовским полком.

Но пал Див, низвергнут с высоты,

В пучину тьмы, где нет ни красоты,

Ни света, ни надежды, лишь тоска,

И вечная, неутолимая тоска.

Теперь он правит в царстве мрака и теней,

Питаясь страхом смертных сыновей.

Он шепчет во снах, плетёт коварный план,

Как отомстить за нанесенный урон.

Его дыхание – ледяной порыв,

Его касание – смертельный прилив.

Он ищет брешь в защите мира света,

Чтобы излить всю ярость своего гнева.

Но помни, смертный, даже в самой тьме,

Надежда тлеет, словно уголёк в золе.

И если дух твой чист, а сердце храбро,

Ты сможешь устоять пред яростью Дива.

Ведь даже падший ангел, в глубине,

Хранит осколок света, в тишине.

И может быть, когда-нибудь, вдали,

Див вспомнит, кем он был, до падения с земли.

***

Песнь о Ллао: Ткане Судеб

В безвременье, где звёзды лишь искры в глазах,

В тумане, что память вселенной хранит,

Восстал Ллао, Ткань Судеб, в вечных руках

Держащий нить жизни, что вечно звенит.

Не бог он, не демон, не смертный герой,

Он – сущность, что глубже, чем время само.

Он – шёпот вселенной, он – вечный покой,

И буря, что рвёт мирозданья дна.

Из хаоса древнего, из пустоты,

Он выткал узоры миров и времён.

В его полотне и мечты, и кресты,

И радость, и горе, и смерти закон.

Он видит рождение каждой звезды,

И падение каждой империи в прах.

Он знает все тайны, все чьи-то следы,

И помнит все вздохи, застывшие во снах.

Не молись ему, путник, не требуй даров,

Он глух к восхвалениям, к мольбам и к слезам.

Он просто плетёт, из обрывков миров,

Узор, что зовётся Судьбою, всем нам.

И если ты видишь, как нить оборвалась,

И тьма поглотила надежду и свет,

Знай, Ллао не дремлет, он просто устал,

И новую нить начинает плести в ответ.

Так слушай же, путник, мелодию нитей,

В ней шёпот Ллао, в ней дыхание звёзд.

И помни, что в ткани великих событий,

Ты, лишь узелок, но не меньше, чем мост.

***

Скелл: Песнь о Костяном Короле

Из пепла древних битв, из праха забытых богов,

Восстал Скелл, Король Костей, под сенью вечных льдов.

Не плотью он облачён, но костью, белой, как луна,

И в глазницах пустых горит холодная война.

Он был когда-то воином, чьё имя стёрто с плит,

Предательством сражённый, в забвенье позабыт.

Но жажда мести жгла, как уголь в мёртвой груди,

И тьма ответила на зов, явившись впереди.

Скелл, Король Костей, он правит царством теней,

Где души неприкаянные блуждают средь камней.

Его корона – череп, увенчанный льдом и тьмой,

А скипетр – кость дракона, что спит под мёрзлой землёй.

Он помнит вкус предательства, он помнит боль утрат,

И каждый вздох его – проклятье, каждый взгляд – возврат

К тому, что было отнято, к тому, что не вернуть,

И месть его, как ледник, способна мир свернуть.

Его армия – скелеты, восставшие из земли,

Они не знают жалости, они лишь смерть несли.

Их кости бряцают в такт с холодным ветром гор,

И каждый шаг их – эхо давно забытых ссор.

Но есть в Скелле и печаль, и тень былой любви,

Он помнит нежный взгляд, он помнит зов крови.

И иногда, в тиши ночной, когда луна бледна,

Он видит призрак той, что им была любима.

Но месть сильнее памяти, она его ведёт,

Сквозь тьму и лёд, сквозь боль, что никогда не пройдёт.

И Скелл, Король Костей, продолжит свой поход,

Пока не отомстит за всё, что было отнято.

***

Кумукуму: дух глубин бездонных

Ох, Кумукуму, дух глубин бездонных,

Чьё имя шепчет ветер над волной,

Ты, спящий в лоне вод, в пещерах тёмных,

Хранитель тайн, что скрыты под луной!

Твой лик из мрака соткан и тумана,

Глаза два уголька, что в бездне тлеют,

И чешуя, как звёздное сиянье,

На теле, что веками камни греет.

Ты древний страж, забытый богом старым,

Чья сила дремлет в каждом океане,

Ты эхо грома, в шторме ярым,

И шёпот тихий в утреннем тумане.

Когда моряк, отчаявшись, взывает,

И видит смерть в бушующей стихии,

Лишь Кумукуму, может, и спасает,

Иль в пучину уносит, как трофеи.