Loe raamatut: «Космический град»
Одиннадцатилетняя Аня тяжело задышала, когда за окном учебного кабинета, вопреки прогнозу погоды, начало хмуриться. Она посещала школу реже, гораздо реже, чем ее одноклассники. Едва ли не половину учебного года она проводила дома с репетиторами. Всему виной звуки, которые никто, кроме нее самой, не слышал. И вот сейчас, когда голубое и безоблачное небо медленно облачалось в серую мантию, где-то в глубине сознания начиналось монотонное пищание.
Аня не могла похвастать хорошим вниманием на уроках, ровно, как и хорошей памятью. Она запросто могла забыть главных героев полюбившейся сказки или мультфильма так же, как забыла сколько разноцветных ярких шариков ждало ее в комнате в одиннадцатый день рождения, хоть и прошло всего-навсего четыре месяца. Один-единственный день, который она помнила хорошо, настолько хорошо, что могла чуть ли не мелких подробностях рассказать о нем, был день, когда она впервые услышала звуки. Ей было четыре года.
Стояла теплая, но дождливая осень. Каждый раз, когда шел дождь, Аня весело бегала по лужам в резиновых сапожках и маленьким зеленым зонтиком в руках. Иногда, когда порывы ветра были слишком сильными для четырехлетнего ребенка и ветер норовил вырвать зонтик, она крепко зажимала ручку зонтика двумя руками и немного подгибала ноги в коленях, словно старалась удержать зонт крепче, чтобы тот не улетел, или наоборот, готовилась оттолкнуться, чтобы взлететь и отправиться в путешествие под зонтом. Брызги луж от прыжков Ани взлетали выше головы, а детских смех звенел так, что было слышно соседям через дорогу. Она бегала вокруг дома, в саду между деревьями, везде, где были лужи. Даже самая маленькая лужица, не больше, чем миска с печеньем, привлекала ее внимание. Нужно было обязательно в нее прыгнуть, с разбегу, двумя ногами, чтобы всплеск был похож на брызги от первого спуска корабля на воду.
Полина с улыбкой часто поглядывала в окно, наблюдая за дочкой. В тот день Аня впервые увидела град, который сначала изредка, а потом все чаще и чаще, стучал по зонтику. Мелкие, с горошину, льдинки стучали об землю, подпрыгивали от удара и снова падали, некоторые попадали в лужи и очень быстро таяли, а некоторые оставались подолгу лежать на бетонной дорожке.
Девочка услышала громкий стук в окно и оглянулась: легкая улыбка мамы, которая что-то говорила, но через стекло ничего не было слышно, и махала рукой, требуя зайти в дом. Но девочке совсем не хотелось домой, ей было весело. Она, зажмурившись и улыбаясь, покачала головой, развернулась и побежала дальше. Небо все чаще рассекали извилистые линии молний и сверху все чаще доносились раскаты грома, словно тучи были небесными вагонами, которые громко ударялись друг о друга. Снова стук в окно, но на этот раз громче и настойчивее. По ту сторону стекла, где не было ни дождя, ни луж, мама грозила пальцем, улыбка исчезла, а хмурый взгляд говорил, что лучше зайти в дом. И сделать это стоило раньше, чем мама выйдет на улицу, не больно шлепнет по мягкому месту, а наказанием будет несколько дней без сказок перед сном. Родителей надо слушаться – подумала девочка и сникла, но послушно пошла домой. На ступеньке перед входной дверью лежало несколько льдинок, но одна отличалась от других. Она светилась оранжевым цветом, медленно затухала и так же медленно становилась ярче. Девочка подняла горошину-льдинку, чтобы разглядеть поближе диковину, но через секунду вскрикнула и бросила. Маленькую ладошку пекло, словно в руке побывал огонь. Она заплакала. На плач выбежала Полина с ошарашенным видом.
– Что случилось? – протараторила она.
– Горячо! – сквозь плач и крик произнесла Аня и раскрыла ладонь. На пальцах были красные пятна, а посередине маленькой ладошки крохотная ранка, словно ожог от спички.
– Вот что значит не слушаться с первого раза! – отчеканила Полина и взяла несколько градин в руку, чтобы приложить к ожогу.
– Нет, мама, оно снова обожжет меня!
– Это от града ранка? – с удивлением спросила Полина.
Девочка согласно кивнула. Мать отбросила град в сторону, взяла Аню за руку и завела домой.
– Что случилось, моя принцесса? – спросил отец.
– Говорит градом поранилась. – ответила Полина вместо Ани.
– Ну-ка дай посмотрю – прошептал Олег и протянул руку к дочери – не бойся, я только посмотрю и все. Помнишь, как было с маленькой занозой в пальчике? Я посмотрел и все прошло.
Девочка осторожно протянула отцу дрожащую руку. Олег внимательно посмотрел на ладонь Ани, на маленькую ранку из которой выступило несколько капель крови.
– Наверно осколок стекла валялся, она его схватила и порезалась. – задумчиво произнес Олег.
– Нет, пап, это был лед, который падал с неба.
– Малыш, градом сложно порезаться, я никогда о таком не слышал. Ты, наверное, подумала, что это льдинка, а это был маленький кусочек стекла.
– Лед светился. – пробубнила Аня.
Олег улыбнулся и прошептал:
– Град не светится, это был отблеск солнца на стекляшке. Сейчас обработаем, забинтуем и все пройдет.
К вечеру Ане о ее ранке напоминал только узкий бинтик и пластырь на ладони. Но в голове что-то гудело, словно кто-то поднес микрофон к динамику. Звук становился все громче и громче, заполняя все пространство, заглушая все вокруг. Постепенно звук перерастал в головную боль.
С тех пор, каждый раскат грома, каждая капля дождя, каждая крупица града вызывала у Ани нечто большее, чем просто дискомфорт. После того случая, во время громких раскатов она крепко прижимала большие пальцы рук к ушам, а остальными закрывала глаза и медленно раскачивалась, издавая звук, чем-то напоминающий мычание. Иногда гремело так сильно, что она ощущала вибрацию и дрожь стекол на окнах, тогда кончики ее пальцев начинали белеть. В такие моменты родители обычно были рядом, сидели по обе стороны от нее, обнимали, легонько гладили ее плечи и нашептывали успокаивающие слова, но она их не слышала и продолжала качаться, и мычать. Каждая туча в небе, каждая вспышка молнии вызывали страх у девочки, страх перед очередным приступом.
Время шло, а от страха не то, чтобы удалось избавиться, он даже не становился слабее, он будто рос вместе с девочкой, с каждым годом ее приступы становились настоящим испытанием. Мычание становилось громче, а кончики пальцев белее. Несмотря на разговоры с родителями, с детскими психологами и врачами ей не становилось легче. Ее страх не отступал и даже безоблачное небо иногда начинало казаться зловещим.
«Эта бездна пустоты – говорила она – прячет в себе все самое страшное».
Впереди еще два урока, а комок страха уже начал подниматься откуда-то из живота к горлу. Еще не страшно, но уже не спокойно, небо не черное, грома не слышно, но все идет именно к этому.
«Хоть бы прошло, хоть бы прошло» начало пульсировать в голове Ани. Она уже почти не слышала о чем говорит учитель и даже звонок с урока едва ли мог пробиться сквозь детскую настороженность. Ладошки вспотели и напрочь отказывались держать крепко ручку и записывать в тетради задания. Ее голубые глаза потихоньку наполнялись, пока еще не заметными одноклассникам, слезами. Ей вспомнился день, когда ее приступ страха проявился в классе. Тогда внезапно небо затянули тучи и пошел сильный дождь. Аня часто задышала, а через минуту, заткнув уши пальцами, замычала. Учитель замолчала от удивления и едва не выронила указку из рук. Одноклассники дружно засмеялись, глядя на девочку. Кто-то крикнул – больная! Кто-то сказал – странная. В класс, громко хлопнув дверью, зашла классная руководитель и увела Аню в учительскую, а через полчаса приехали испуганные родители и забрали ее домой. После этого посещения школы зависели от погоды.
