Loe raamatut: «Раздумья. Стихи и проза»

Редактор А. В. Симаков

© Владимир Симаков, 2018

ISBN 978-5-4490-1105-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С Т И Х И

Память

Что есть история? Где правда в ней? Где ложь?

Ответить на загадку эту сложно…

Во все века на правду точат нож,

И кривда истиной зовется непреложной.

Какие подвиги, искания и муки

Достались людям в оны времена?

Нет очевидцев. Летописи глухи.

На саркофагах сбиты имена.

Кто славы удостоился по праву,

И кто ее бессовестно украл?

Кто укреплял трудом своим державу,

А кто ее бездарно разорял?

Вопросов много. Всех не перечтешь…

Ответов мало, половина – ложных.

Что есть история? Где истина? Где ложь?

Ответить на вопрос сей невозможно.

*****

Как, взявшись за перо, избегнуть суесловья?…

Как, взявшись за перо, избегнуть суесловья?

Как правду донести до внуков и детей?

И веру – верою назвать, любовь – любовью

И заблуждением – надежды прошлых дней?

Как рассказать, что с нашею державой

Нам испытать и видеть привелось,

Чтоб слово наше истиной дышало,

Не толковалось каждым вкривь и вкось?

В стихах и прозе помнить бы о главном:

Не сеять в душах смуту и войну,

Чтоб ведали потомки православных

Цветущую и мирную страну…

*****

Городу

Рожденный в дни стремлений и свершений

Крещен в купели невской град Петров.

Он возведен трудами поколений,

Талантами великих мастеров.

Деянья их не смыть годам и водам,

И наша доля – Петербург хранить

Как символ единения народов

И как времен связующую нить.

Над ним не властны грозные стихии.

Он мужество явил планете всей!

Окном в Европу ставший для России,

Окном в Россию стал он для друзей.

Нева устремлена к морским просторам,

А город – в ожидаемую новь.

Ему благословеньем и опорой —

Народа-созидателя любовь.

*****

Вновь пришла зима в город снегопадом…

Вновь пришла зима в город снегопадом,

Зазвучал рояль где-то в доме рядом,

И вернулась память к горьким дням блокады

В город, что врагами не был побежден.

Но кругом рвались бомбы и снаряды,

Зал концертный стал для солдат палатой:

Пианист играл раненым анданте

И своей игрою заглушал их стон.

И внимал роялю город осажденный,

Изможденный голодом, но непокоренный.

Музыка плыла молитвой затаенной

Обо всех, кто голодом и в бою убит.

Но под эти звуки возникали тени,

Тех, кто отдавли городу свой гений,

И вселяли веру: «В новых поколеньях

Подвиг ленинградцев будет не забыт!»

*****

Говорим уже много лет…

Говорим уже много лет:

Мы – не дети войны, нет!

Порожденье войны – сиротство,

Инвалидность или уродство.

И блокадный голод, и горе,

И угасшая жизнь во взоре,

Города, обращенные в прах,

И в душе затаившийся страх.

У детей какие грехи?

Мы растем войне вопреки!

Дети – это звенящий смех,

Дети – это летящий бег,

Дети – это жизни цветы,

Продолжение дел и мечты!

В честь какой же нашей вины

Нас считают детьми войны?

*****

Граммы хлеба уже не делили…

Граммы хлеба уже не делили:

Слишком мал был дневной паёк…

Таковы блокадные были —

Смерть и голод пришли на порог.

Истощенные до предела

И продрогшие до костей,

Не имея ни сил, ни тела,

Непохожие на людей,

Как огарки свечей угасая,

Вы лишь веру в себе несли.

Этой верой себя спасая,

Город свой для мира спасли.

*****

Шекспир двадцатым веком превзойден…

Шекспир двадцатым веком превзойден

Количеством и жертв, и преступлений.

Но классик прав: прервется нить времен,

Когда исчезнет память поколений.

Цветы раз в год несем к могилам мы,

Где Родина окаменела в горе,

Где полегли безмолвные холмы,

Где даты возвращают нас в историю,

Где безымянным имя – миллион.

Отдавшим жизни на алтарь Победы…

Но нет могил и в памяти – имен,

Кто городом блокадным жил и ведал.

Вернуть бы площадям их имена,

Освободить из-под архивной пыли.

Любая городская сторона.

Их помнит… Как же люди позабыли?

…С забвением достойнейших имен

Удастся ль сохранить нам связь времен?

*****

Сколько лет мы строили новь…

Сколько лет мы строили новь,

Всей планете служа примером,

Но погрязли в трясине слов

И утратили цель и веру.

Я стою у груды камней,

Что фундаментом дому были:

Из него в одну из ночей,

Деда на расстрел уводили.

Очевидцев поздно кричать,

Нет ни стен, ни вдовьих стенаний.

Ну а камни привыкли молчать

И не любят воспоминаний.

Кто их любит? Кому нужна

Боль из века, что нами прожит,

Где огромнейшая страна

Шла к свободе по бездорожью?

Были взлеты, падения, стон,

Отдавались жизни и силы…

Мы зажгли жертвам вечный огонь…

Но огонь своих душ погасили.

*****

Солдата делает присяга…

Солдата делает присяга

В строю, у полкового стяга,

Защитником своей державы,

Ее спокойствия и славы.

Но карта Родины печальна,

Когда становится игральной,

Когда меняют гербы, флаги,

Слова заветные присяги,

Где дань междоусобной брани —

Солдат-изгой, солдат – изгнанник.

На поле боя не убитый,

Во власть пришедшими забытый,

Бесправный, он везде обуза —

У прибалтийцев, у французов,

Сам должен пред собой виниться,

Что оказался за границей,

Что мыкался в Архипелаге

За верность воинской присяге

И ожидал бесславной смерти,

Российский флаг держа в Бизерте…

Остался в прошлом век двадцатый,

Но и сейчас нужны солдаты,

И та же истина важна:

Солдату Родина нужна,

Где не меняют гербы, флаги.

Где все верны одной присяге,

Лишь раз произнесенной в жизни

На верность долгу и Отчизне.

*****

И вновь колеблются знамена…

И вновь колеблются знамена

Подобно вечному огню

Над сединою опаленной

Солдат, прошедших ту войну.

Забытые и награжденные,

Они уходят в тишине,

Добытой ими с миллионами,

Оставшихся на той войне.

Мы снова зажигаем свечи

И различаем сквозь года

В дыму освенцимские печи,

Разрушенные города,

Команды слышим инородные,

Разрывы падающих бомб,

Безмолвье города голодного

И безучастный метроном.

Дела тех лет хранят архивы,

Не сохранив душевных ран.

Спят безымянные могилы.

Густеет в памяти туман.

И только сполохи салютные

Напоминают раз в году

Победу нашу многотрудную

И всенародную беду.

Бессмертному полку

Они глядят пытливо с фотографий,

И нас не донимают укоризнами,

Не требуют ни слез, ни эпитафий,

Давно поправши смерть своими жизнями.

Ушедших безымянными в бессмертье,

Погибших и пропавших ищем мы,

И заполняем наше долголетье,

Годами, что у них похищены.

Мы помним и не предадим анналам,

Их, спасших от фашизма сущее…

И память пусть послужит пьедесталом

И славе прошлого, и подвигам грядущего…

*****

Дорожные стихи

Дорога – вот где вечное движение:

Кто обгоняет, кто навстречу мчит…

Велосипед – не «Лада», тем не менее

Он подо мной послушно колесит.

Я мог бы беззаботно сесть на поезд,

В купейный или общий взяв билет,

Но, по-солдатски флягу вдев на пояс,

Рюкзак набив, я взял велосипед.

Я мог бы на автобусе плыть в дали,

На остановках выбегать в буфет,

Соседей беспокоить: «Скоро Таллин?»

Но я… я предпочел велосипед.

Он не подвел, он выдержал дорогу,

Бесшумно и безропотно бежал…

Когда ж я отдыхал, его не трогал,

Металл звенел. Мне думалось – стонал.

*****

Над земными напастями, водами, пашнями…

Над земными напастями, водами, пашнями,

Осеняя собою восход и закат,

Словно слово к живущим из века вчерашнего

Белоснежные храмы над Русью парят.

Ни ветрам не качнуть, ни снегам не засыпать их,

Временам не разрушить – стоят на века!

И ни жалоб, ни стона из камня не выпытать.

Враг у древних один – человечья рука..

Стерлось в памяти суетной их назначение,

И лишенные веры – не радуют взор:

Под склады приспособлены их помещения,

И на месте ограды – убогий забор..

Разрушается то, что с любовью содеяно,

И без света тех храмов суровеет даль.

Так на поле, что добрым зерном не засеяно,

Прорастают привольно сорняк и печаль.

*****

У дороги, пропахшей бензином…

У дороги, пропахшей бензином,

Увядает букет жасминный…

Преднамеренно или оплошно

На обочину был он брошен?

Источая нежность и жалость,

Он глядит в небесную ясь.

Чья же встреча не состоялась?

Чья надежда оборвалась?

*****

Ропша

Сюда царь пришел, подписав отреченье —

Неординарный акт…

Третий век дворец в небрежении,

В запустении парк.

Здесь искал он отдохновений,

Радужных снов поутру,.

Другим предоставив славу свершений

И каждодневный труд.

Надо ль по этому поводу сетовать?

Что нам давняя смерть?

Мало высокое званье наследовать —

На высоту надо сметь..

Век этот делал Россию державою,

Требовал рук и творцов,

В память вошел он воинской славою,

Громадами новых дворцов.

Но разве тот, кто сошел на обочину,

К смерти приговорен?

И почему до сих пор опорочен он

Судом новейших времен?

Разве не требует уважения

Ушедший от власти и благ?

Третий век дворец в небрежении,

В запустении парк…

*****

К*** (Торжок, Прутень)

Она и не знала, когда его встретила,

Что эта минута ее обессмертила,

Что жизнь ее рядом с великой поставлена,

И будет в потомстве навечно прославлена

Не красотою, что в юности славилась,

Не царским вниманием, коим тщеславилась,

Не мемуарами, очень негромкими

И не талантливыми потомками…

Не долгою жизнью, а только мгновением,

Сведшим ее с современником Гением.

*****

После дуэли

Ей двадцать пять, и уж она – вдова.

И боль такая, что милей могила.

И на века – винящая молва,

Что лишь она поэта погубила.

А он одно желал и не таил,

К барьеру ставя ловеласа светского,

Чтоб о его мадонне – Натали —

Нигде не говорили слова дерзкого.

За что же будем мы ее винить?

И разве воля Пушкина не свята?

Поэт сказал, и нам не изменить:

«Мой ангел, ты ни в чем не виновата.»

*****

Тригорское

Он жизнь ей спас. Чем отплатить?

Какой ценою?

Она могла лишь тень дарить

Да сок весною,

И ожидать из года в год

С ним встречи,

Надеяться, что вновь придет

Он в летний вечер…

И будут барышни опять

В него влюбляться,

Ну а она – свое шептать

И любоваться.

Хотела очень, чтобы он

Жил рядом где-то —

Не дождалась: могильный сон

Объял поэта…

Наедине с самой собой

Страшней потеря.

Никто не мерил ее боль,

Слезам не верил.

И что березе чья-то смерть?

Какое дело?

Ей не дано, как нам, скорбеть.

Она сгорела.

*****

Константиново

Он все сказал. Добавить что ж?

Он понял жизнь и видел землю.

Прощался, гробовую дрожь

Как ласку новую приемля.

Но почему же в тридцать лет?

Ведь за спиною только юность!

И сам же нахожу ответ:

Болезненная бесприютность,

И всероссийская печаль,

И неустроенность земная…

Но впереди такая даль

И слава звонкая, шальная…

Ему бы петь! Ему бы жить!

И сам не верю в упрощенность:

Он весь – распахнутость души

И той души незащищенность…

Ни постареть, ни поседеть

Он не успел, уйдя так рано,

Оставив память в нас болеть

Незаживающею раной.

*****

Тарханы

Рядом с церковью, в усыпальнице,

На безмолвье поэт обречен.

Здесь нам есть о ком попечалиться,

Есть подумать о чем.

Здесь укором тучки небесные

Скорбь и слезы несут чередой,

О судьбе поэта известного

Говорит звезда со звездой…

Нам бы следовало прислушаться:

О России ведется речь,

Где не можем при всем могуществе

Мы таланты беречь.

*****

Появляется он как посланник небесный…

Появляется он как посланник небесный,

Согревая сердца и прельщая умы,

Наполняя эфир своим словом и песней,

И призывом набатным ко свету из тьмы.

Из юдоли земной он уходит до срока,

Равнодушье людей не сумев побороть:

Не внимают земляне поэтам-пророкам,

Даже если их словом глаголит господь.

Умирает поэт. Что осталось неспетым?

Что, увидевший мир, не успел он сказать?

Но из звездных глубин не получишь ответа —

Тонут в далях космических все голоса.

И причастные к смерти не ждут оправдания:

Осознанье вины замыкает уста…

Только строки поэта исповедальные

Приходящие в мир продолжают листать.

*****

Крым

Ах, дорога-дорога. Куда ты ведешь,

Обнимая вершины, в ущелья спускаясь,

Извиваясь, горбатясь, за склоны цепляясь

И бросая нас влево, и вправо, и в дрожь.

То в напряге мотор, то скрипят тормоза…

Сквозь шумы нахожу объясненье простое:

Хороши безопасность и прямизна,

Только дорого стоят. Очень дорого стоят.

*****

Я увидел его над горою…

Я увидел его над горою —

Старика с седой бородою,

И пошел, повинуясь взгляду,

Ожидая истин в награду,

Что мудрец собирал веками…

Но, приблизясь, увидел камни,

Что лежали на крае скалы,

Словно истины тяжелы.

*****

Тропа по самому хребту…

Тропа по самому хребту

Ведет все выше, все отвесней,

И омывают душу тут

Простор морской, простор небесный.

Встречай и солнце, и грозу —

На все здесь можно замахнуться!

А люди вроде бы внизу,

Но вот до них не дотянуться…

*****

Отбросив наряды, заботы и прочее…

Отбросив наряды, заботы и прочее

Девчонки-наяды, купаясь, хохочут.

Им ласково море о чем-то бормочет,

И солнце – в дозоре (девчонки хохочут)

Поселок курортный от радости блещет:

Ведь смех беззаботный так редок у женщин.

*****

Читала женщина стихи…

Читала женщина стихи

Над морем тихим, полусонным,

Под небом звездным и бездонным,

Для нас, безмолвных, приземленных

Читала женщина стихи.

Слова, как птиц в ночной полет,

Она, волнуясь, отпускала…

И море ей волноплескало,

И звезды слушали ее.

Своей любовью облекла

Чужие страсти и стремленья,

Как собственные откровенья

Нам в этот вечер отдала.

Но каждый прозвучавший стих

Внимавших чтению печалил:

Миры, что в небесах мерцали

И чьи-то души освещали,

Ей были ближе нас, земных

*****.

Утес

Его поманило море

Иль ветер далеких странствий —

И он шагнул с Карадага,

На плечи вскинув мешок.

Но оглянулся на горы,

Оставленные бесстрастно,

Не сделал второго шага

И двинуться дальше не смог.

Вернуться ли вновь в ущелья,

Где все знакомые камни?

Шагами ли море пенить,

Не ведая прежних уз?

Замер утес-отшельник

Меж далями и берегами:

Давят его сомненья

И несвершенностей груз…

*****

Клин

Я возвращаюсь заново

Памятью в парк Майданово:

Сосны – трубы органные —

Лишь исполнителя ждут.

В сонных прудах лесничества

Лебеди будто владычествуют,

Медленно, как приличествует,

Друг за другом плывут.

В этой глуши таинственной,

В этом углу хвойно-лиственном

Я открываю истину

(Прямых доказательств нет):

Здесь пришло озарение,

Здесь пришло вдохновение,

Произошло сотворение —

И родился балет.

А я, оказавшись в идиллии,

Тебя прозреваю с крыльями…

Кто ты? Одетта? Одилия

В моем зачарованном сне?

Воспоминанье колючее

Иву рисует плакучую…

Для встреч новых не было случая —

Греза осталась во мне.

*****

Норвегия

Тролльхаген переполнен тишиной,

Сияет небо, озеро зеркально,

И у скалы, где он нашел покой,

Мы замерли понуро и печально.

Луч солнца на скалу бросает блик,

Разглаживает скальные морщины

И, тень ветвей убрав, как паутину,

Являет перед нами имя «Григ».

И тут же изгоняется печаль

Набатом а-минорного аккорда —

Перед глазами возникает даль

С легендами бесчисленных фиордов,

С простором зеленеющих долин

И шумом водопадов быстротечных,

С загадками задумчивых вершин,

Звучащими в концертном зале «Вечность».

Сроднились звуки с синевой небес,

Отринув наше бренное, земное.

Безмолвие владычествует здесь,

И музыка плывет над тишиною.

*****

О любви

В другой найдя твои черты,

Я вздрогну, словно от ожога,

И непонятною тревогой

Из прошлого возникнешь ты.

Зачем расставшимся давно

Друг к другу снова возвращаться?

В тебе единственной ли счастье?

И если нет, то где оно?

Ах эти схожие черты,

Тревожащие память лица…

Как ненароком сжечь сады,

Где прошлое мое хранится?

*****

Не дождалась. Записки не оставила…

Не дождалась. Записки не оставила.

Исчезла вдруг, не плача, не грозя.

«Все к лучшему»,. – припоминаю правило.

«Все к лучшему», – сочувствуют друзья.

Все выпивают и уходят к женщинам.

Лишь одиночество расселось по углам.

И жизнь моя, как негатив засвеченный…

Все к худшему, коль женщина ушла.

*****

Уходит друг – к знакомому явлюсь…

Уходит друг – к знакомому явлюсь.

Бутылку взял – и ты везде желанен.

За разговором медленно упьюсь,

А утром – на работу… птицей ранней.

Любимая ушла – не пропаду.

Найду подругу, было бы желанье.

Любовь до гроба нынче не в ходу,

И времени в обрез – не до страданий.

И лишь тебе одной замены нет.

Перед тобой единственной – в поклоне.

Уедешь – звук уйдет, поблекнет свет,

Безлюдье в городе, и улицы в разломе.

*****

Кому-то я дарил сирень…

Кому-то я дарил сирень,

Кому-то – розы.

Когда же думать было лень,

Я нес мимозы.

Но у цветов немного сил,

И чахли грезы:

Я чью-то радость уносил,

Оставя слезы.

А та, что приходила в снах

Как наважденье,

Сама была уже весна,

Сама – цветенье.

Лесов осенних нагота,

Паденье листьев

Напоминают неспроста

Тьму низких истин.

И в сердце оседает грусть,

И годы тают…

Но я за жизнь еще держусь,

Ее встречая.

******

Спасибо, что пришел. Бери стакан…

Спасибо, что пришел. Бери стакан…

Без повода… Есть деньги, есть желанье.

Не так уж часты наши возлиянья,

Да и к тому ж давно я не был пьян,

И не намерен соблюдать я пост…

Вот разве что придумать надо тост.

Хотя ты прав: не надо громких слов…

В нас поселились мненья и сомненья.

И тосту подобает вдохновенье,

А эту радость дарит нам любовь.

Любовью в сорок можно насмешить…

Давай уж лучше так, без тостов пить.

Нет, не могу… я жду… не первый год…

Тебе я говорил о ней, конечно…

Да, молода, прекрасна и беспечна…

Не обещала… Если же зайдет?

Она мне трезвому пожизненно нужна!

…Опять бутылку выпили до дна?

*****

Любви единственный цветок…

Любви единственный цветок

Не увядает и не тонет —

Мой талисман в грязи дорог,

Моя звезда на небосклоне.

Прости, что я тебя люблю,

Хотя Луны я не достану,

Гор золотых не накоплю…

Но и любить не перестану.

*****

У памятника жене моряка

Волна, разбежавшись, разбилась о скалы.

К кому она мчалась? Кого здесь искала?

Кому и какую несла она весть?

Не ради ж того, чтоб рассыпаться здесь.

Ее удержать бы, ее расспросить бы,

Ни капли сквозь пальцы не упустить бы…

Но вот она к берегу мчится опять:

Ей хочется важное что-то сказать.

Устав от метаний и дальней дороги,

Застывшей скульптуре бросается в ноги:

Ее о прощении ли умоляет?

Ответа ли ждет или что сообщает?

О том, кто остался в пучине морской?

О том ли, кто выжил, спасенный волной

И ныне устроился как-то и где-то,

Довольствуясь жизнью в другом конце света?

Волна набегает, волна отступает,

В печали застывшая не отвечает.

Она слишком долго ждала и скорбела

И в ожидании окаменела,

И годы ушли, и надежды поблекли,

И очи, искавшие парус, ослепли,

Волна слишком поздно нашла этот берег.

Ей камни внимают и люди не верят.

*****

Перед экраном

Берег прикрыт тишиной,

Вечерние дали туманны,

Почти незаметен прибой,

Мы снова с тобой на экранах…

Не надо ни ехать, ни плыть,

Пересекать океаны:

Мы можем с тобой говорить,

Нас не закрывают туманы.

И мы говорим, говорим,

Как оба друг другу желанны…

Но клавиши легкий нажим —

И мы исчезаем с экранов.

И взглядом тебя не достать,

Рукою тебя не коснуться.

А звезды ночами не спят,

Чтоб в водах морских захлебнуться.

Волна бежит за волной,

Чтоб к берегу приласкаться,

Хотя бы единой слезой

На камне безмолвном остаться.

А где-то плывут корабли,

И где-то летят самолеты.

Чтоб люди обняться могли

И сверить часы и заботы

А что же у нас впереди?

И вправду ль друг другу нужны мы?

Мне сердце упрямо твердит,

Что наши слова легче дыма.

Наверное, я не права,

Меня одолели капризы.

Твои вспоминаю слова —

Но это не вызов, не виза.

Все чаще безмолвен экран,

Все менее переговоров…

Меж нами – воды океан,

Равнины, границы и горы.

У моря стою я одна.

Безлюдье на побережье.

Луна за туманом чуть брезжит.

Вздыхает о чем-то волна.

*****

Ты улыбнулась одному…

Ты улыбнулась одному —

Попала в многолюдство…

Не знаю, право, как кому,

Мне почему-то грустно.

В казарме нашей на стене

Измята и распята,

Ты улыбаешься и мне,

И всем другим солдатам.

Смеешься в нашу круговерть,

В бессмысленные речи,

Но взгляды и слова, как плеть,

Секут нагие плечи.

И каждый новый вгляд, как гвоздь,

Твое пронзает тело…

Прости, но у меня вопрос:

Того ли ты хотела?

Соединиться со стеной?

Держаться лентой липкой?

Или портрету все равно,

Кого одаривать улыбкой?

*****

А вы встречались с мадоннами?…

А вы встречались с мадоннами?

Глаза – озера бездонные?

Зрачками сияют иконными,

Страсти сулят бессонные.

В такие глаза влюбляются

Навечно, как в собственность,

Под взглядом их отрекаются

От связей служебных и родственных.

Возле них вдохновляются

Даже мужи инертные

Возле них зарождаются

Стихи и картины бессмертные.

А им бы не восхищение,

Не гимны, не преклонение…

Им бы – чуть-чуть стремления,

Им бы – чуть-чуть сомнения,

Где-то – истины спорные,

Где-то – годы заботные…

Иначе глубины озерные

Затянет ряска болотная.

*****

Художник не создал портрет твой…

Художник не создал портрет твой

И нам не пересказал,

Каким обжигающим светом

Пылают твои глаза

Увы, ты не фотогенична

И в жизни иная совсем,

И снимок твой самый приличный

Окажется хладен и нем.

И нет твоего изваянья…

Откуда возьмешь мастерство,

Чтоб было в скульптуре дыханье,

Паренье и озорство?

Ты в дочери не повторилась,

Отдав красоту ей и стать:

На свете нет генов и силы,

Чтоб тонкости все воссоздать.

Твоя красота совершенна,

Ее пребыванье мгновенно,

Как молния среди туч…

И я уловил ее луч.

*****