Maht 60 lehekülgi
История двух калош
Žanrid ja sildid
25 февраля 1839 года Белинский писал "какая прекрасная повесть " История двух калош" гр. Соллогуба. Чудо! Прелесть!"
Через два года Белинский отнёс "Историю двух калош" к "лучшим повестям, когда - либо написанные на русском языке". Вот такая вот рекомендация.
Я, конечно, не Белинский, но повесть мне тоже понравилась.
История талантливого музыканта, которому не везло с детства. Сначала у него отобрали наследство и он стал нищим, потом он потерял свою возлюбленную на несколько лет. А когда они вновь встретились, то девушка уже была замужем за нелюбимым.
Почему повесть именно так называется я кажется поняла. Именно в конечном счёте калоши его и подвели, да ещё темнота в сенях. Спойлерить не буду, но именно калоши поставили жирную точку.
Рекомендую к прочтению, когда не хочется загружать слишком мозг и когда хочется насладиться прекрасным русским языком.
Прочитано в рамках Игра в классики.
Начну с названия. Если буквально, то что может быть интересного в калошах? Ан нет. Интересно! Углубилась в историю вопроса. Советую и вам. Очень познавательно. Открыла книгу. «Посвящается М.Ф.Козловой». Прекрасно! Значит, для дам…Про страсти, про любовь. Далее «Предисловие» с эпиграфом из Гёте. Серьёзно. Но речь о калошах. А я уже «знаток», но о каучуковых много информации, а вот про кожаные… Первый раз слышу! Может, неспроста. Вещи-люди или человек-вещь… Подумалось про старушек. Такие две старые «калоши», вредные, сухие, сидят и судачат… Молодость вспоминают и ругают молодёжь… А тут первая глава" Приглашение на бал". Какие старушки!? Вперёд, Юность! И понеслось… Не оторваться!
Стиль отточенный. Слог выверенный. Эмоций испытала бурю (прямо как в юности). Отправила филолога в отпуск и просто наслаждалась! Запретила себе анализировать параллельно с чтением. Включила художника и музыканта. Кстати, оказалось не лишним. Очень музыкально во всех смыслах. Новелла восхитительна. Многопланова: и проста, и символична, и интертекстуальна, и философски наполненна. Интригующе до самого финала.
Под большим впечатлением от прочитанного. Послевкусие невыносимо больное в горле от актуальности и от проблем,которые до сих пор сопровождают гениев и талантливых людей.
Когда на вас слетает вдохновенье, не выражайте его словами: для живой мысли мало мертвого слова. Одна, быть может, музыка, как нечто среднее между душой и словом, между небом и землей, может выразить в слабом оттенке часть невыражаемого восторга, который хоть раз в жизни осеняет свыше каждого человека.
Постоянное горе, как беспрерывное счастье, приводит к равнодушию; отчаяние делается привычкой жизни и налагает какую-то страшную преждевременную смерть на душу.
Шульц отправился в Вену. Шум городской, быт столичный, все позолоченные погремушки имели мало для него прелести. Он везде спрашивал о Бетховене; но его и не знали, или знали только понаслышке, как человека, имеющего порядочный бас. 'Что ж это? - думал Шульц. - Где храмы, воздвигнутые гению? Где же скрывается сам гений?..'
Наконец, проходя однажды по узкому переулку, увидел он вдали старичка, писавшего что-то углем на стене.Кругом мальчики указывали на старика пальцем, дергали его за кафтан и хохотали между собою. Старичок не замечал ничего и продолжал писать. Наружность его была самая странная: седые волосы падали в беспорядке до плеч; кафтан коричневого цвета был изношен до невероятности; красный платок, обвитый около его шеи, придавал какой-то фантастический оттенок глубоким его морщинам и седым волосам. Дрожащей рукой набрасывал он знаки на ветхой стене и вдруг останавливался и наклонял ухо, как будто прислушивался к чему-то.Шульц принял его за сумасшедшего. ..- Кто этот старичок? - закричал он проходящему. - Музыкант Бетховен.
В жизни бывают бедствия двоякого рода: бедствия положительные и бедствия отрицательные. Первые доступны всем, понятны всякому: потеря имения, смерть ближнего, сердитая жена, мучительная болезнь. Но есть другие бедствия, бедствия, никем не видимые и непонятные, которые сжимают душу, которые уязвляют сердце, давят как камень и душат как домовой. Это бедствия отрицательные, в которых нельзя отдать отчета, которые скрываешь от всех. Мы стараемся и сами укрыться от них, как от хищного зверя; мы призываем в помощь все, что прежде нам ярко сияло, все, что мы горячо и свято любили; мы обращаемся ко всем верованиям нашей души, ко всем светлым нашим воспоминаниям…
Бедный мальчик был жертвою избытка сил своей души. Он подумал, что одной поэзии для жизни достаточно; он подавил ум чувством, существенность - воображением. Он ошибочно понял свое значение - и погубил себя в
будущем.
Ülevaated, 3 ülevaadet3