Loe raamatut: «Турецкий транзит»
Часть первая
Она думала, что ее зовут Полина
Её счастье длились всего одно мгновение. Она открыла глаза, увидела дневной свет, поняла, что жива, и осознание этого наполнило её душу восторгом, но в следующий миг из разлитого в пространстве яркого света вынырнуло чёрное страшное лицо и она закричала от ужаса, забилась. На неё навалились, крепко обхватив со всех сторон, не позволяя ей подняться, и даже дышать ей было тяжело, она визжала, как визжат обезумевшие от страха щенки. Она сражалась за жизнь, но силы были слишком неравные, и в конце концов она сдалась бы, наверное, но тут вдруг ей в лицо плеснули ледяной водой, и она от неожиданности стихла.
И услышала голос:
– Что с вами? Чего вы испугались?
Говорили по-русски, речь была правильная и даже без акцента, и это её удивило. Она открыла глаза. Перед ней был человек совсем не страшный, и лицо у него не чёрное.
– Что случилось? – спросил человек.
– Я не знаю, – несмело ответила она. – Мы где? В Москве?
Спросила с надеждой.
– Мы в Турции, – сказал человек.
Она едва сдержалась. Лицо скривилось. Казалось, что ещё мгновение – и она расплачется.
– А что – вас это удивляет? – не поверил ей собеседник. – Для вас это новость? То, что вы в Турции…
– Я хочу домой.
– А где ваш дом?
– Я живу в Москве.
– Гражданство у вас какое? Вы россиянка?
– Да.
– Как ваша фамилия?
– Звонарёва.
Она ответила с заминкой и от собеседника это не укрылось.
– Вам было трудно вспомнить свою фамилию? – осведомился он.
– У меня кружится голова.
– А имя ваше – как?
– Полина.
– Полина Звонарёва, – сказал собеседник. – Правильно?
– Да. А вы кто?
– Я – сотрудник российского консульства. Город Анталья.
– Значит, мы в Анталье?
– Нет, мы в Фетхие.
– Это не консульство? – Полина повела вокруг взглядом.
– Это больница.
Полина уже увидела интерьер больничной палаты, обступивших её кровать людей, и вдруг снова обнаружила это страшное чёрное лицо. Наверное, на её собственном лице сейчас проступило такое выражение ужаса, что консульский работник тотчас склонился над ней и спросил обеспокоенно:
– Что случилось?
– Он хотел меня убить!
– Кто? – изумился собеседник.
– Вот он! – почему-то шёпотом ответила Полина.
И не показала даже, а лишь обозначила направление взглядом. Сотрудник консульства обернулся, не обнаружил никого подозрительного, и сказал Полине:
– Вы что-то путаете. Это врач.
– Он хотел меня убить! – настаивала Полина.
– Здесь? В больнице? – уточнил собеседник.
И было заметно, что он ей совсем не верит.
– Нет. Не здесь.
– А где?
– В Кайе.
– Он не был в Кайе. Он врач. Он здесь работает. Вас привезли сюда без сознания. Вы не могли его видеть раньше.
– Я его видела.
– В Кайе? – спросил консульский работник.
И снова было видно, что не верит.
– Да! – твёрдо сказала Полина.
Её собеседник что-то сказал тому страшному человеку и тот ушёл.
– Куда он пошёл?! – запаниковала Полина.
– Я попросил его выйти из палаты, раз его присутствие так вас тревожит. Это действительно врач, вам не надо его бояться. Как вы оказались в Турции? Вы тут работаете? Или отдыхаете?
– Отдыхаю.
– Вы остановились в Фетхие? В каком отеле?
– Я не в Фетхие.
– А где? – заинтересовался собеседник.
Полина задумалась. Консульский работник смотрел на нее выжидательно.
– Вы не знаете, в какой город вы прибыли? – в конце концов, не выдержал он.
– Я приехала в Мармарис. Я не могу вспомнить название отеля.
– Но вы жили в Мармарисе?
– Там не жила.
Собеседник Полины приподнял бровь. Похоже, он действительно не верил тому, что говорит ему девушка.
– От Мармариса до Фетхие – почти двести километров, – сказал он. – А вас нашли даже не в Фетхие, а в Кайе. В таком месте… Ночью… Что вы там делали?
– Я приехала посмотреть…
– Ночью? – снова взметнулась бровь собеседника. – Что вы хотели там увидеть? Там даже днём бывает жутковато. А уж ночью… Или вы не по своей воле? Вас завезли туда насильно?
– Нет, я сама.
– Действительно – сами?
– Да, я точно помню, что сама захотела поехать туда.
Она отчётливо помнила, что в Кайю она захотела сама. А до Кайи был Йолюдениз. Ещё раньше был Фетхие. До Фетхие был Мармарис. А до Мармариса была Москва. В Москве было плохо. Нет, сначала в Москве было хорошо, потому что Полина нашла себе работу в туристическом агентстве, успела поработать там четыре месяца и трижды получить зарплату, а четвёртой зарплаты она не получила. Шеф сказал ей, что денег нет. Она подумала, что сегодня нет, завтра деньги будут, но завтра их снова не было и после завтра тоже. Лишь спустя неделю она поняла, что денег, возможно, не будет совсем. Ни в этом месяце, ни в следующем. И работы этой у неё не будет. Она тогда так расстроилась, что расплакалась прямо в офисе. Шеф дрогнул. Он все последние недели ходил мрачный и никого, казалось, вокруг не замечал, а тут вдруг обнаружил, что кроме него есть ещё кто-то, кому плохо. Намного хуже, может быть, чем ему самому.
– Не реви, – сказал он Полине. – Найдёшь себе другую работу.
Значит, её увольняли.
– Увольняем всех, – сказал шеф. – Почти.
Сам он, похоже, оставался.
– А моя зарплата? – сквозь непросохшие слезы спросила Полина.
– Заедешь как-нибудь, заберёшь. Я тебе позвоню.
Это означало, что про деньги Полина может забыть.
– Я хочу получить свои деньги! – заупрямилась Полина.
– Денег нет. Пока.
– Тогда я остаюсь.
– Будешь работать бесплатно? – ухмыльнулся шеф.
– Да!
Тут до шефа, наконец, дошло, и он стал серьёзным. Представил себе, наверное, как в офисе на телефоне будет сидеть обозлённая и фактически уже уволенная, а потому практически неуправляемая сотрудница, как она будет общаться с клиентами по телефону, и что из всего этого выйдет.
– Денег нет, – сказал шеф, будто извиняясь. – И неизвестно, когда будут. А может, ты в Турцию поедешь? У нас там горящие туры в Мармарис. Возьми себе один. На десять дней. Как раз твоя зарплата.
И Полина почти сразу согласилась. Потому что денег ей не выплатят, тут никаких сомнений. Горящий тур ей шеф отдаёт, потому что всё равно пропадёт эта Турция, не выручит он за эти туры ни копейки – так хоть Полину сплавит с глаз долой.
Через несколько дней Полина была в Турции. Она прилетела в аэропорт Даламан, где её никто не встретил, хотя трансфер был включен в турпакет. Всё ещё не подозревая о худшем, Полина решила, что произошла какая-то накладка, и стокилометровый отрезок пути до Мармариса она проехала на автобусе, купив билет. В Мармарисе взяла такси и поехала в отель, указанный в её ваучере, но там её отказались принять. Из всего, что Полине говорил менеджер отеля, ей удалось уяснить только, что кто-то в Москве не выполнил своих обязательств перед этим отелем. Полина подозревала, что речь шла о её шефе. А если так, то отелю этому в ближайшее время не перепадёт ни копейки, тут никаких сомнений. И рассчитывать теперь Полина могла только на себя. Она спросила у менеджера, может ли она заплатить за номер самостоятельно. Он ответил, что да. Она спросила, сколько стоит номер в этом отеле. Восемьдесят евро в сутки, ответил менеджер. Но можно сделать скидку и тогда будет уже не восемьдесят, а шестьдесят. За десять дней – шестьсот евро. Для неё это было слишком дорого. Полина приуныла. Заметив это, менеджер сказал ей, что можно присмотреть отель подешевле. Сейчас октябрь, сезон закончился, можно найти недорогой вариант. Или даже вовсе поселиться в пансионе. Пансион, сказал он – это тоже гостиница. Только маленькая, на пять-десять-пятнадцать номеров. Содержит её одна семья. Это как большой частный дом, где может остановиться турист. И там совсем недорого. Десять евро в сутки. Или десять долларов, если повезёт. А если уметь хорошо торговаться, то можно договориться на шесть-семь долларов. Потому что октябрь и туристов мало. Менеджер всё это говорил и с каждой его фразой оптимизма у Полины прибавлялось. Она уже поверила, что здесь не пропадёт. Она слушала менеджера, а сама смотрела на красивый плакат у него за спиной. На плакате была бухта. Поросшие лесом берега подковой охватывали гладь воды изумительного синего цвета, и в эту синеву врезался длинный язык песчаной косы. Полина показала на плакат и спросила, где это находится. Это Йолюдениз, сказал ей менеджер. Я знаю, что Йолюдениз, ответила Полина. Она видела эту фотографию много раз. Ещё там, в Москве. В туристических буклетах, посвящённых Турции. И ещё на плакатах. Очень красиво. И похоже на рай. В Москве этот рай представлялся недоступным. Но теперь она в Турции. И до рая, может быть, уже не так и далеко. Это возле города Фетхие, сказал ей менеджер. Километров двести от Мармариса. Рай был совсем близко. Туда ходят автобусы, подсказал менеджер. Ну вот, до рая можно доехать автобусом, купив билет. А билеты дорогие, спросила Полина. Долларов шесть или семь, ответил менеджер. А в Фетхие тоже есть пансионы, спросила Полина. Конечно, пожал плечами менеджер.
Когда Полина вышла из отеля, она уже была в прекрасном настроении. У неё был билет на обратную дорогу до Москвы (пускай даже вылет самолета через десять дней), были деньги, которых, судя по всему, ей должно было на эти десять дней хватить, а ещё она увидит рай. Купит билет на автобус и поедет взглянуть на рай одним глазком. Всё не так уж плохо, если разобраться.
Дорога от Мармариса до Фетхие заняла у неё четыре часа и в город она приехала вечером. Комната в пансионе неподалеку от автобусной станции обошлась ей в десять долларов. В эту цену входил завтрак. Хозяин пансиона сказал Полине, что до Йолюдениза из Фетхие ходит долмуш, микроавтобус, билет стоил доллар, и ехать до волшебной бухты минут двадцать или двадцать пять.
Наутро она отправилась в Йолюдениз. Приехала рано. Отдыхающих на песчаной косе было совсем немного. Полина выбрала лежак с зонтом на самом конце косы. Потом вошла в воду и поплыла. Вода была такой синей, какой её Полина прежде видела на плакате в кабинете менеджера в Мармарисе. Она думала – чудеса полиграфии. Оказалось – реальность. Ей здесь нравилось. Её тело ласкала вода. Солнце нежно целовало Полину в макушку. По синему небу плыли редкие белоснежные хлопья облаков, похожие на клочки ваты. Температура воды плюс двадцать пять, температура воздуха плюс двадцать пять! Прямо лето какое-то, не иначе. Про все неприятности последних дней, приключившиеся с Полиной в осенней дождливой Москве, она быстро забыла. Полина загорала, нежась на ласковом солнце, потом заходила в воду и плыла к скалистому островку, прикрывающему вход в голубую лагуну. Там она отдыхала и снова возвращалась на песчаную косу.
С каждым часом отдыхающих всё прибавлялось. В разноязыком гомоне Полина порой улавливала русскую речь – здесь были такие же счастливчики, как она, сумевшие продлить себе лето накануне долгой русской зимы. Один из соотечественников каким-то образом распознал в Полине русскую, спросил, как ей отдыхается. Отлично, искренне ответила Полина, здесь лучше, чем в Москве, здесь настоящий рай. А она из Москвы, спросил парень. Да, только вчера прилетела, ответила Полина. И как там, в Москве, спросил парень. Там дожди, ответила она. Вот так сама собой сложилась их беседа. Потом они вместе пообедали в прибрежном ресторанчике и после обеда тоже не расставались. Парень, в отличие от только что прибывшей в Турцию Полины, отдыхал здесь уже неделю и сыпал интересными подробностями местной жизни. Он путешествовал по побережью на взятой напрокат машине и смог увлечь Полину рассказами о том, что успел увидеть в Турции за эти дни. Он вызвался довезти Полину до Фетхие на своей машине. Она не отказалась. Всю недолгую дорогу до пансиона они проболтали, и эта поездка показалась Полине слишком быстротечной. Они приехали к пансиону, и им надо было расставаться. Хочешь, поедем по Турции вместе, сказал ей парень. Он озвучил то, чего сама Полина внутренне желала, но не осознавала. Он предлагал ей праздник, большую авантюру, о которой многие мечтают, но на которую не решаются. Она решилась. Она была взрослой. Она была самостоятельной. Она сама принимала решения. И ей не перед кем было отчитываться. Она спросила у парня, куда он собирается отправиться дальше. Это фактически означало её согласие. Мысленно она уже мчалась со своим нечаянным спутником в машине по Турции и ей было всё равно, что он ответит. То есть её "да" прозвучало бы, даже если бы он сказал, что едет до ближайшего супермаркета. Но он ответил ей, что перед ними – вся страна, и здесь, куда ни отправься – везде будет интересно. От открывающихся перед нею перспектив Полина испытала настоящий восторг.
Забрав из пансиона вещи Полины, путешественники заехали в какой-то ресторанчик, где поужинали и одновременно держали совет по поводу их дальнейшего маршрута. Спутник Полины предложил ей ехать в Кайю. Во-первых, это было совсем недалеко. Во-вторых, там жутко интересно. Оба довода представлялись Полине бесспорными и убедительными. По большому счету, ей было всё равно куда ехать. Восторг, поселившийся в душе Полины ещё утром на песчаной косе Йолюдениза, по-прежнему её не покидал, и она жила мыслями о непрекращающемся празднике. Сегодня этот праздник называется Йолюдениз, завтра он будет называться Кайя. Какая, в сущности, разница?
Они выехали из Фетхие вечером, когда уже стемнело. Ехали той же дорогой, по которой Полина утром направлялась к бухте Йолюдениз, но до бухты они не доехали, а свернули на развилке направо. Вдруг закончились дома, мелькнул за окном машины залитый огнями ресторан, и почти сразу начался лес. Ни единой постройки, ни огонька, и дорога становилась всё уже, и всё ближе подступал к дороге лес, деревья хищно тянули к Полине свои ветви-руки, свет фар отбрасывал причудливые пугающие тени, и вот теперь восторг в душе Полины растаял без следа. Стремительно растаял. Она встревожилась, но ей пока ещё неудобно было в этом признаться. Спустя какое-то время она решилась спросить, далеко ли им ехать. Нет, ответил ей спутник, и его голос Полине не понравился. Он как будто сам растревожился, этот парень. То ли и на него подействовал вид этой мрачной лесной дороги, то ли он не был уверен в том, что они едут правильно и не заблудились. А Кайя – это что, спросила Полина, чтобы только не молчать и чтобы парень этот не молчал тоже. Кайя – это город такой, отвечал он. А что в том городе, спрашивала Полина, там действительно интересно? Сейчас увидишь, там очень интересно, но я не скажу тебе, что там к чему, говорил парень, это такой тебе будет сюрприз. Полина уже не хотела никаких сюрпризов. Она ощущала себя ребёнком, ушедшим из дома без спроса и забравшимся так далеко, что вопрос – как вернуться домой. Это чувство было сродни запоздалому раскаянию. И вдруг они въехали на какую-то улицу. Только что был лес, а тут начались дома, и вид этих домов Полину испугал. Десятки, сотни домов теснились вдоль дороги, громоздились по склонам холма, но ни один из этих всё ещё крепких, хотя и ветшающих домов не был обитаем. Дома недружелюбно смотрели на Полину пустыми глазницами окон. Ни единого стекла, ни огонька, ни человека. Что это, в страхе спросила Полина. Это Кайя, сказал парень, мёртвый город. Почему он мёртвый, спросила Полина, где люди. Людей нет, ответил парень, уже лет сто. А куда они подевались, что случилось, спрашивала испуганным шёпотом Полина. Здесь жили греки, это был греческий город, ответил парень, потом сюда пришли турки. Турки убили греков, спросила Полина. Наверное, сказал парень, а может, они их просто выгнали.
Они ехали в машине по мёртвому городу и Полине казалось, что вот-вот из-за угла очередного дома кто-то выйдет и она до смерти испугается. Но никто из-за дома не выходил, и это тоже было очень страшно. Зачем мы сюда приехали, спросила Полина. Тебе разве не интересно, спросил ее спутник. Она хотела ответить ему, что ей страшно, как вдруг увидела прямо перед машиной на дороге людей. Это была турчанка в чёрных одеждах и двое детишек с ней – мальчик и девочка. Никакие это были не призраки, не воскресшие сто лет спустя греки, бывшие жители этого мёртвого города, а обыкновенные турки, Полина не усомнилась в этом с первого же мгновения, как только их увидела. Откуда они здесь взялись, спросила она у своего спутника, они здесь живут, что ли? Вряд ли, сказал он в ответ не очень уверенно. Полина открыла окно и спросила у женщины, в какой стороне есть пансион или отель. Она ни про что другое не могла спросить, потому что турчанка бы её не поняла. А отель – это всем понятно, отель должны знать. Не то чтобы Полина рассчитывала обнаружить в мёртвом городе отель, ей важно было просто заговорить с этой турчанкой и её детьми, чтобы окончательно погасить страх в своей душе, а где будет отель – не так уж и важно. Махнёт женщина рукой им за спины, давая понять, что все отели – в Фетхие, так и поедут они назад в Фетхие, поскорее прочь от этого страшного мёртвого города, но турчанка показала вперёд вдоль дороги, и получалось, что дальше надо ехать, углубляясь в безлюдную Кайю. Разве там есть пансион, не поверила Полина. Мотель, ответила ей женщина. Зачем нам мотель, занервничал спутник Полины. Наверное, ему тоже было неуютно в мёртвом годе. Но Полину ее страхи уже оставляли. Почему бы и нет, сказала она, поехали. И они поехали вперед.
Очень скоро они действительно увидели мотель. Несколько неярких фонарей освещали крохотный обитаемый пятачок в безлюдном городе. Так в пустыне взглядам путников открывается вожделенный оазис. Давай заночуем здесь, предложила воспрявшая духом Полина. Я не хочу, заупрямился её спутник. Но Полину уже охватила эйфория. Всё оказалось не так страшно, как ей представлялось совсем недавно, и лихим безрассудством она пыталась затоптать остатки былого страха. Здесь люди, сказала она, и никаких призраков нет. Ещё она сказала, что действительно получился сюрприз. Побыли здесь и хватит, сказал спутник, а если тебе так хочется, можем побродить по этим улицам для полноты ощущений. Я с удовольствием, с безрассудной смелостью отвечала Полина, вот только бросим в мотеле вещи. Дался тебе этот мотель, осерчал её спутник. Он не хотел здесь оставаться на ночь. Лучше пойдём побродим, уговаривал он Полину, а потом уже, если захочешь, останемся в этом мотеле. Но Полина всё-таки настояла на том, чтобы прежде они переговорили с хозяином мотеля. Так Полина набиралась храбрости – ей было важно знать, что тут мотель, тут люди, тут цивилизация, тут действительно останавливаются туристы, и это значит, что мёртвый город – не средоточие призраков, а всего лишь туристический объект, один из многих, хотя и очень необычный.
Они оставили машину у мотеля и отправились в мёртвый город. Поначалу Полина, оглядываясь, ещё видела огни мотеля, потом огней уже не было видно, а угадывался только их отсвет, а потом и этого не стало, и теперь Полина видела город только в призрачном свете луны. Это оказалось гораздо страшнее, чем ей прежде представлялось. Вдвоём они поднимались по узкой улице, больше похожей на тропу, которая взбиралась всё выше и выше по склону холма, дома теснились на этом склоне, и никак невозможно было набраться сил, чтобы решиться и заглянуть в черноту дверных проёмов любого из этих мёртвых домов. К Полине вернулось чувство, которое она испытала совсем недавно на лесной дороге по пути сюда. Слишком заигралась, в чём и раскаивается, и надо бы повернуть назад.
Но это ещё был не настоящий страх. По-настоящему она испугалась, когда прежде безлюдный и безмолвный город вдруг ожил. Его потревоженные внезапным вторжением непрошенных гостей обитатели-призраки пришли в движение. Полина догадалась об этом по звукам – разрозненным и не всегда отчётливым. Вот покатился камень по тропе, вот раздался неясный шорох, будто коснулся стены край чьих-то одежд, а за очередным поворотом Полине вдруг почудилось дыхание – неуловимое, как вздох. Полина отшатнулась. Её спутник спросил, что случилось. Ты разве не слышишь, спросила она. Нет, ответил он. Здесь кто-то есть, шептала Полина. Тут не может быть людей, тут мёртвый город, никто не живет, пытался успокоить парень Полину. Я знаю, тряслась она от страха, но это не люди, это призраки. Призраков не бывает, уговаривал он её. Наверное, он очень призраков этим рассердил. Они вдруг пришли в движение, Полина явственно услышала их шаги вокруг, где-то совсем близко, призраки приблизились, они брали безрассудных смельчаков в кольцо. Перепуганная насмерть Полина озиралась по сторонам, и вдруг она их увидела: какие-то тени проявились совсем близко. Полина закричала, бросилась вниз по тропе, но там тоже поджидала её призрачная тень, и у этой тени было страшное чёрное лицо. Полина метнулась меж домов, тратя последние силы на истошный крик, и вдруг сорвалась, полетела кубарем, сильный удар обо что-то твёрдое, и дальше уже – темнота и беспамятство.
Консульский работник теребил в руках блокнотик.
– Когда вас нашли, при вас не было документов. И вещёй никаких тоже не было, – он вопросительно посмотрел на девушку.
– Я не знаю, – сказала Полина. – Наверное, всё осталось в машине. А с Денисом что? – встрепенулась она.
– С каким Денисом?
– Мы с ним приехали в Кайю.
– Он исчез, – ответил консульский работник. – Это ваш друг?
– Мы познакомились с ним в тот день, когда приехали в Кайю.
– А раньше вы с ним не встречались?
– Нет.
– Вы уверены?
– А почему вы спрашиваете? – удивилась Полина.
– Нет, ничего особенного, просто спросил – и всё. И ещё мне скажите. Вы ведь в турфирме работали? Там, в Москве.
– Да.
– Как турфирма называлась?
– "Агентство всемирных путешествий".
– Телефон подскажете? Мы свяжемся с ними.
Полина продиктовала телефонный номер. Консульский работник аккуратно записал его в свой блокнотик. Потом спросил, есть ли ещё какие-либо телефоны в их офисе. Полина ответила, что есть ещё два телефона: номера те же, что и у первого, только последние цифры другие. Эти номера её собеседник тоже записал, после чего извлёк из кармана свой мобильник и принялся набирать номера телефонов "Агентства всемирных путешествий". Он названивал минут пять, но ни один из телефонов не ответил.
– Странно, – сказал он. – Рабочий день, а никто к телефонам не походит.
Он посмотрел на Полину так, как будто пытался уличить её в обмане. Полина не знала, что сказать на это.
– Давайте вашим родителям позвоним, – предложил консульский работник. – Или домой, или на работу.
– У меня нет родителей.
– Да? – неприятно удивился собеседник.
– Они умерли.
– Так бывает, – согласился консульский работник, и в его голосе сейчас не было сочувствия, а угадывался сарказм.
– Что вы хотите этим сказать? – обнаружила, наконец, Полина какую-то непонятную подоплеку в их разговоре.
Но вместо ответа консульский работник предложил ей:
– Давайте позвоним кому-либо из ваших родственников. Родственники у вас, надеюсь, есть?
Он задал свой вопрос почти с издёвкой.
– Нет, – прошептала Полина.
– Бедная девочка, – неискренне вздохнул собеседник. – Круглая, получается, сирота.
Да, это издёвка, конечно.
– Послушайте! – у Полины задрожали губы. – Вы не имеете права…
Но её собеседника было этим не пронять. Наверное, служба в консульстве и постоянные контакты с соотечественниками его закалили. У него уже был багаж из чужих увещёваний и угроз, из лести и хамства, из попыток подкупа и попыток решить все проблемы даром – всё это он уже прошёл, общаясь с соотечественниками-туристами, а также с челноками, бизнесменами средней руки и попавшими в беду "наташами", как привыкли называть в Турции всех прибывших из России на заработки девушек определённой профессии.
– Как давно вы находитесь в Турции?
– Я только что приехала, – ответила Полина. – Я только прилетела, на следующий день поехала в Кайю…
– Вы впервые в Турции?
– Да. То есть нет. Это отдыхаю я в первый раз. А ещё до этого была.
– По работе, – понимающе сказал консульский работник.
– Не по работе, – замялась Полина. – Я через Турцию уезжала домой. Несколько лет назад. Я была на Кипре. И там случились неприятности.
– У вас – неприятности?
– Да. В общем, за мной гнались.
– То есть? – не понял собеседник.
– Буквально. Была погоня. Я перешла границу.
– Какую границу?
– Кипр разделён надвое: на юге живут греки, на севере турки…
– Да, я в курсе.
– И я перешла эту границу и через Турцию вернулась в Россию.
– А эти люди, которые вас преследовали, они кто? Бандиты?
– Ну, в общем, можно так сказать.
Тут Полина подумала, что она, возможно, что-то не то говорит. Не надо было ей об этом.
– Вы можете назвать кого-нибудь, кто мог бы здесь, в Турции, подтвердить вашу личность? – спросил консульский работник.
– Нет, – ответила Полина.
– И в России тоже никто, – с неискренним участием произнёс собеседник. – Родителей у вас нет, и родственников нет, и на работе вашей никто не отзывается. И получаетесь вы у нас неустановленная личность. А без этого мы вам не сможем выправить документы.
– Какие документы?
– Бумаги на возвращение в Россию. Без этого – никак.
– Получается, что вы мне не верите?
– Если бы дело было только во мне, – отмахнулся консульский работник. – К вам ещё множество вопросов появится у местной полиции, я так думаю. Это по их просьбе я приехал. У вас в кармане, когда вас нашли, была бумажка с русским текстом: "Йолюдениз Фетхие".
– Да, это я в Мармарисе написала.
– Они и решили поэтому, что вы русская. А вопросы к вам будут потому, что машину, на которой вы приехали в Кайю, брал напрокат человек, которого разыскивает полиция.
– Дениса ищет полиция? – округлила глаза Полина.
– Да не Денис её брал в прокате, – сказал со вздохом собеседник. – Другой совсем человек. Предприниматель из Казани. Вы не в курсе, кстати?
– В курсе – чего?
– Куда этот житель Казани подевался.
– А он – подевался?
– Исчез, – сказал консульский работник и посмотрел печально на Полину. – Без следа. То есть не то чтобы совсем без следа. Так, несколько пятен крови. А человека нет. А потом вы в Кайе на его машине объявляетесь. Теперь понятен интерес полиции?
* * *
У Полины болела голова и ещё её подташнивало. Это были, по-видимому, последствия падения в ночной Кайе, и вызванная недомоганием беспомощность занимала мысли Полины гораздо сильнее, чем предстоящая встреча с полицией. Но очень скоро она снова увидела страшного человека с чёрным лицом, тот возник в дверном проёме распахнутой двери. Шёл по коридору беззвучным кошачьим шагом, вдруг остановился, повернул голову и смотрел на Полину, не мигая. Полина замерла и перестала дышать. Она испытывала страх, почти такой же сильный, как там, в Кайе. В конце концов, не выдержала и зажмурилась. А когда открыла глаза – никого не было в коридоре.
Ей надо как можно скорее уходить отсюда. Консульство в Анталье? Значит, надо ехать в Анталью, в консульство. Там свои, там не будет турок, и этот, с чёрным лицом, будет от неё далеко. Если у полиции будут к ней вопросы – она на них ответит. Там, в Анталье.
Выждав какое-то время, Полина встала с кровати и вышла из палаты. По коридору ходили люди. Никто из них не обращал внимания на Полину. Она вышла из больницы. Никто её не остановил. Уже на улице, вне территории больницы, она обнаружила, что привлекает внимание к себе. Дело в одежде – на ней была белая ночная рубашка, которую даже при сильно развитом воображении невозможно было принять за платье. Не зная, что ей делать с этим, она продолжала идти вперёд, и постепенно осознавала всю сложность своего положения. У неё не было одежды и у неё не было денег, а до Антальи далеко, и как она туда попадёт, она не представляла.
Из состояния оцепенения её вывели звуки русской речи. Туристы входили в стоявший на набережной автобус. Полина вошла вместе с ними.
– Девушка, вы наша? – без улыбки спросил у неё по-русски парень в наутюженной белой рубашке.
Полина поняла, что сейчас он выставит её из автобуса.
– Меня ограбили, – быстро сказала она.
– Вам надо в полицию, – ответил парень и указал Полине на дверь.
Он её точно выставит.
Полина метнула взглядом по лицам туристов. На неё смотрели с интересом, но без сострадания.
– Полиция вон там, за тем зданием, – сказал парень. – Это муниципалитет, за ним улица Ататюрка, а на той стороне улицы – полиция.
Он надвигался на Полину, буквально выдавливая девушку из автобуса.
– Вы хотите, чтобы я шла по улице в ночной рубашке? – нашлась Полина. – И чтобы турки на меня глазели?
– А давайте её довезём! – сказала одна из туристок, проявляя женскую солидарность.
– Можно ведь довезти, если недалеко, – поддержали её.
– Хорошо, – обречённо сказал парень.
Было заметно, что он не в восторге. Просто не хотел ссориться со своими подопечными.
– Мне не нужна полиция, – поспешно сказала Полина. – Мне нужно в Анталью.
– Мы туда не едем, – сообщил парень, на глазах мрачнея. – Мы довезём вас только до полиции.
Водитель автобуса, турок, до сих пор молча глазевший на Полину, вдруг достал из стопки старых газет одну, забарабанил пальцем по фотографии в той газете, что-то стал говорить по-турецки парню в белой рубашке. Полина с удивлением узнала на фотографии себя. Глаза у неё на снимке были закрыты, как будто она спала.
– Это вы? – растерянно спросил у неё парень. – Турок говорит: там написано, что вас нашли без сознания и что ваше имя неизвестно.
– Да, это я, – сказала Полина.
* * *
В представительстве российской туристической компании, куда автобус завёз Полину, присутствовали только три сотрудницы, и в женском коллективе Полина почувствовала себя своей. Её тут же переодели в нормальную одежду, напоили чаем с приторно-сладкой, истекающей мёдом пахлавой, поохали-посочувствовали, выслушав Полинин рассказ о её злоключениях, и поддержали Полину в её планах доехать до Антальи. Всё равно надо делать документы, сказали ей. Либо в консульстве в Анталье, либо в консульстве в Стамбуле, но туда ехать намного дальше. Есть ещё российское посольство в Анкаре, но это тоже далеко. Поэтому – Анталья.
От Фетхие до Антальи – триста километров. Семь часов на автобусе. Билет обойдётся долларов в десять-пятнадцать. Женщины сбросились по десятке. Получилось тридцать долларов. Полина приняла деньги, краснея от неловкости и обещая всё вернуть при первой же возможности.
Ещё она попросила разрешения позвонить в Москву. Раз за разом набирала номера телефонов "Агентства всемирных путешествий" – и никто не поднял трубку.
* * *
Автобус мчался по разогретому солнцем асфальту. Поросшие лесом горы то приближались вплотную к шоссе, то отдалялись к самому горизонту. Взгляд Полины фиксировал то, что было непривычно: стадо овец под присмотром малолетнего турчонка, женщины в чёрных одеждах на промелькнувшем мимо поле, изящные тонкие минареты. Утомлённая Полина время от времени безвольно закрывала глаза и тогда уже переставала понимать, где она и что с ней, и действительно ли события последних дней приключились именно с нею, а не с кем-либо другим.
