Loe raamatut: «Араф», lehekülg 2
9
Уже через несколько часов Александр сидел в салоне самолета «Аэрбас А320», на соседнем кресле расположилась София.
При взлете, Александр закрыл глаза и крепко вцепился в подлокотники кресла, тем самым пытаясь, с помощью силы воли, контролировать свой страх.
После того, как летательный аппарат набрал высоту Александр успокоился.
– А почему Сергей Львович не полетел с нами? – обратился он к Софии.
– Он посчитал, что в России от него будет больше пользы, – усталым голосом ответила она, добавив – У него много контактов по всему миру, поэтому проще договариваться со всеми на месте, нежели быть в зоне недоступности.
– Вы знаете что это? – и Александр показал фото: татуировку на руке убийцы:
– Что-то на иврите, – рассматривая изображение, ответила девушка – Я не знаю, что означает рыба, но печать Соломона я узнаю всегда, выше ее четыре еврейские буквы – Jod, He, Vau, He. Они расставлены, совершенно необычно, располагаясь снизу кверху, в обратном порядке и образуя египетский тау5.
– Очень интересно, откуда такие познания иврита? – с заметным сарказмом спросил Александр.
– Не забывайте, я биолог, и слежу за тенденциями. Израиль впереди планеты всей, что касается медицины, – на полном серьезе ответила София – Я очень часто езжу на научные конференции в эту страну.
– Я погуглил этот символ – оказалось это кабалистический талисман, такие использовали члены иезуитского ордена.
– Иезуиты, звучит страшно, сразу же возникают ассоциации с жидо-масонским заговором.
– Я, кстати, погуглил кто такие иезуиты, – и Александр кратко рассказал историю иезуитов. Орден возник в 1540 году и создавался, как боевой отряд католической церкви. По началу Папа Римский поддерживал учреждение этого ордена, но уже через 15 лет его членов начали изгонять ото всюду. С начала их изгнали из Португалии и Нидерландов в 1578 году, из Франции в 1594 году, Венеции в 1606 году, Неаполя в 1622 году, из Петербурга в 1815 году, а изо всей России только в 1820 году. Этот орден имеет секретные знаки и пароли, соответствующие той степени, к которой его члены принадлежат, их очень трудно опознать, так как они могут казаться православными или католиками, демократами или коммунистами, неверующими или набожными, в зависимости от той миссии, какая на них возложена. Их шпионы повсюду, во всех слоях общества, и они могут казаться учеными и глупцами – как повелевают их инструкции.
– Да вы, похоже, поклонник теории заговора, – произнесла София, добавив – Не верю я во все это!
– Я тоже до сегодняшнего дня и знать не знал о каких-либо иезуитах, но я стал изучать дальше и оказалось этот символ, что вы видите на фото – печать Бога Живаго, или божий знак спасения, – продолжал Александр – В книге Иезикиля говорится о Божием знаке спасения. Есть мнение, что печать Бога – амулет, спасающий от смерти праведников в ссудный день. В этом же писании дается точная цифра спасенных – 144 000.
– Продолжайте.
– Я ко всем совпадениям отношусь скептически, такая уж у меня работа. Что если вирус похищен не случайно? Что если они хотят устроить ссудный день для человечества?
10
Александр задумчиво посмотрел в иллюминатор, под крылом самолета виднелись не большие воздушные облака на фоне голубого неба. Из головы не выходила гибель Арапа. «Жизнь и смерть. Что это?» – спрашивал он себя.
– О чем думаете? – вдруг спросила София.
– О смерти, – ответил он, и вкратце поведал о событиях этого дня и почему он здесь.
– Вы никогда не задавались таким вопросом: почему вселенная безгранична и постоянно растет? Почему человеку с рождения известно, что он смертен?
– Постоянно. Еще я задаюсь вопросом: за чем нам это знать?
– Как вы думаете есть ли жизнь после смерти? – не унимался он.
– О, это сложный вопрос, даже для биолога, – начала она – с точки зрения медицины – это прекращение жизнедеятельности организма: перестает циркулировать кровь, а вместе с этим кислород не поступает в клетки и организм перестает функционировать. Это если по-простому.
– Но это вы мне рассказали понятие смерти, но меня интересует, что происходит с живым существом после прекращения внешней физической активности, с точки зрения биологии? – допытывал ее Александр.
– Если более подробно, – продолжила она – выделяют две стадии смерти: клиническая смерть и биологическая. Клиническая диагностируется с момента остановки сердца, дыхания и функционирования центрально-нервной системы, после омертвления клеток коры головного мозга и мозжечка, а вместе с этим и потерей сознания, клиническая переходит в биологическую! – с учительской интонацией закончила София.
– Я правильно понимаю, что сознание после смерти теряется?
– Правильно.
– А как вы объясните такой факт? Под общим наркозом сознание тоже прекращается, но пациент, очень даже жив.
– Дело в том, что этот пациент не испытывает кислородного голодания, как при смерти! – с вызовом в голосе, ответила она.
– Да, но я про то что, отсутствие сознания не может быть градиентом смерти. Что касаемо кислорода, – продолжал Александр – Последние опыты на крысах показали, что мозг животных в момент смерти просто фонтанирует активностью. Когда сердце крысы останавливается и ее мозг переходит к лихорадочной активности на всех фронтах, которые относятся к сознанию.
– А как вы объясните такой феномен, что люди которые вернулись с того света, описывают огни, что были ярче, что они видели когда-либо при жизни? Тоннель ведущий к этому свету? И у всех одно видение на всех? – не унимался Александр.
– На самом деле, наука уже давно все объяснила, все то, что вы перечислили. В момент смерти, как я уже сказала, все процессы в организме останавливаются. Работа мозга тоже, и следовательно никакие видения и образы проецировать он не может. То, что воспоминания о смерти у всех похожи, это объясняется, тем, что все человеческие организмы функционируют по общим правилам и процесс умирания, в том числе, по одной схеме: после остановки сердца наступает гипоксия – кислородное голодание, из-за которой у умирающего могут начаться галлюцинации. Кроме того, наукой доказано, что в момент смерти, происходит резкий выброс серотонина, в три раза, отсюда чувство эйфории. Этим фактом объясняется успокоение умирающих перед наступлением смерти. Видение тоннеля, тоже объяснимо, – также по-учительски продолжала она – Зрение человека различает только цветовое пятно перед собой. Все что выходит за периферию зрения, глаз воспринимает нечетко и в черно-белых тонах, в условиях гипоксии, мозг частично утрачивает свои функции и вызывает эффект «тоннельного» зрения.
– Все это не так просто, – фыркнул он – Все религии мира, древние учения утверждают о существовании другой формы жизни после смерти. В древности люди считали, что в человеке три параллельных мира, отсюда, кстати, святая троица в христианстве: 1. Мир, физический, тело физическое, кстати, древние греки называли персоной, что в переводе обозначает «маска», чем, собственно, и объясняет ее суть, которой человек распоряжается на протяжении своей земной жизни. Второй мир – мир психический – астрал, или как это говорится у христиан – душа. Третий – мир духовный – дух у христиан. И если выделить главное, которое во всех религиях зашифровано по-разному, получается, что смерть – это «отдых души» после мучительной земной жизни, переполненной страданиями и испытаниями.
– Вас послушать, так можно подумать, что со смертью все только начинается?!
– Возможно, так и есть. Я говорю возможно, потому что я скептик, и не верю на 100 % ни во что!
11
В это знойное утро, было особенно жарко и душно, поскольку ночью прошел ливень. Геннадий Смагин лежал в одних трусах в своей постели и никуда не собирался. Он только что вернулся из душа и хотел проваляться целый день. В голове у него была только одна мысль «да когда же кончится эта жара». Уже две недели в городе стояла настоящая тропическая жара: плюс 35 днем и плюс 28 ночью. С комплекцией Геннадия тропический зной переносился особенно трудно. Несмотря на работающий кондиционер, его метровое пузо обливалось семью потами.
«Что ему еще от меня нужно? – увидев пропущенный звонок от абонента Барсук, подумал Геннадий, – Если сильно нужно перезвонит», – и принялся щелкать каналы по телевидению.
В свои сорок два Геннадий Смагин дослужился только до звания капитан полиции в то время, как многие его однокурсники по институту МВД уже были полковниками и руководителями отделов или заместителями. Лень мешала Геннадию двигаться по карьерной лестнице. Если можно было остаться дома – он оставался и валялся на диване. После окончания рабочего дня на службе старался не задерживаться. Кроме лени, он еще был трусоват: в перестрелки не лез, с питерским криминалом не конфликтовал. Но себя он чувствовал комфортно, были у него любимые поговорки: «Все что не делается, все к лучшему!» и «Всех денег не заработаешь!»
Тем временем, абонент записанный в телефонной книге, как Барсук, не унимался.
– Ну чего тебе надо? – недовольно прорычал Геннадий.
– Шеф, у нас два труппа, – словно оправдываясь за беспокойство, ответил Барсук.
– Блядь! Даже в отпуске не дадут отдохнуть, – выругался Геннадий – Ладно, приезжай за мной.
– Так уже…
– Жди, сейчас спущусь.
По опыту Барсук уже знал «сейчас» это значит не раньше, чем через полчаса.
Лейтенант Семен Барсуков, был полной противоположностью Смагина. Не большого роста с излишней худобой, активный «до нельзя», про таких говорят «шило в жопе». В отделе этой парочке дали прозвище, в честь диснеевских героев «Тимон и Пумба».
«Сука! – от души выругался Геннадий, – Что за люди способны убивать других людей в такую жару?! Нет бы сидели дома под кондиционером и охлаждались».
Полежав немного на кровати, как он сам называл этот ритуал «полежать на дорожку», он начал собираться. Синяя безрукавная рубашка и серые брюки, которые застегивались только если он втягивал живот, были его летним дресс-кодом, поэтому по нему можно было легко определить какое сейчас время года. С трудом обнаружив чистые носки, увидел, что один из них дырявый. Однако, на этот случай у него был новый носок от другой пары. Дело в том, что он всегда покупал две пары одинаковых носков, так как по опыту знал, что всегда рвется только один носок и надо лишь заменить его новым. В завершение сборов он подошел к зеркалу причесал усы-щетки расческой, уложил челку на бок и шатаясь, словно медведь-шатун, вышел на улицу.
Семен к этому времени, уже закуривал третью сигарету и что-то смотрел в смартфоне.
– Здорово, Барсук! – впихиваясь в «Хендай Солярис», поприветствовал его Геннадий, – Для кого такие тесные машины?! – негодовал он – Не могли дать «Мондео»?!
– Зато новая, а не конфискат какой-то, – ответил Семен.
– Чего кондиционер не заправляешь? Жара же умереть можно.
– Так говорят вредно, это все. Надо чтоб организм адаптировался самостоятельно, от резких перепадов температур он испытывает стресс, сосуды страдают.
– Это тебе кто сказал?
– Это везде об этом говорят.
– Это они тебе специально так говорят, чтоб не дожил до пенсии, – съехидничал Геннадий, – Ты лучше посмотри статистику сколько в жару умирает, от этих, сердечно-сосудистых заболеваний. – и добавил – У меня уже каждое утро давление 140/90, с «адельфана» и каркадэ не слезаю.
– Говорят через неделю будет похолодание.
– Они уже так говорили неделю назад… Далеко ехать? – спросил Геннадий.
– В Пушкин, – сухо ответил Барсук.
Через полчаса они уже были на месте. За время поездки рубашка Геннадия превратилась в мокрую половую тряпку, и заметив, у лаборатории рефрижераторы, он поспешил в помещение, предварительно дав указание Барсуку:
– Ты послушай чего говорят судмедэксперты, а я внутренности обследую.
Когда Барсук явился, Геннадий снова был в форме;
– Ну чего выяснил?
– Два трупа. Судя, по тому, как они были убиты, действовал профессионал, – доложил Семен.
– Что-нибудь пропало?
– Наркота медицинская.
– Ну все ясно, нарики и замочили, – Геннадия явно радовал такой расклад. Он был в предвкушении того, чтобы поскорее поехать домой.
– Посмотри кто из наркош, в районе стоит на учете, и наведайся к каждому, посмотри чем дышат.
– Шеф, что-то не похоже что нарики так профессионально мочканули чоповцев, – осмелился возразить Барсук – судмедэксперты заключение напишут, что действия убийцы были точными и выверенными и т. п. Что тогда делать будем?
– Сема, мало ли что они напишут. «На заборе хуй написано, а там дрова!» – Геннадий был мастером пословиц и применял их весьма часто, и добавил, – Рапорт писать будем мы. Как говорится «Закон что дышло, куда повернешь туда и вышло!»
– Чего там со следами, отпечатками?
– Нет, ничего. Земля сухая, от жары, а пыль и песок смыло ночным дождиком.
– Отлично, значит других улик против того, что это не наркоманы нет. Сема, поищем две недельки и закроем это дело, как глухаря.
– Не получится, – опять возразил Барсук – Нам для рапорта надо опросить хозяина и заведующую лабораторией, а они улетели в Катар.
– Ладно. Будем ждать. Поехали обратно! – скомандовал Геннадий.
12
Уже подъезжая к дому капитана, из потрескивающей автомобильной рации раздался женский голос:
– Сотый вы еще в Пушкине?
– Нет, – ответил Барсук, надеясь, что новое дело отдадут кому-то другому – мы уже в городе.
– У нас еще один труп, дело ваше.
– Что за день такой? – недовольно пробурчал Геннадий.
– Три трупа в один день, что-то много для маленького Пушкина? – вслух сказал Барсук.
– Ладно, разворачивайся! – скомандовал Геннадий – Только пожрать давай куда-нибудь заедем: «Война войной, а обед по расписанию!» – добавил он свою любимую поговорку.
Наевшись борща в пушкинском кафе «Борщ», в котором в меню только один борщ, Барсук и Геннадий направились к месту преступления.
Не дожидаясь указаний от Геннадия, Барсук сразу пошел к судмедэкспертам. Капитан мельком осмотрев квартиру, сразу вышел на улицу и спрятался от жары в тени клена.
– Капитан, судя по отпечаткам на пистолете, убитый сделал несколько выстрелов в сторону входной двери… – начал доклад Барсук.
– Квартира ему принадлежит? – перебил его Геннадий.
– Нет, некоему Александру Васильеву.
– Значит убитый – убийца поджидал жертву, и что-то пошло не так, – сделал вывод Геннадий. – А кто этот Александр Васильев? Есть данные?
– Юрист, директор консалтингового агентства, – ответил Барсук. – Еще, судмедэксперты говорят, что в квартире находилось трое, найдены следы крови: араба, Александра и кого-то третьего.
– Личность чернокожего установлена?
– Нараян Ахмед, сотрудник дипломатического консульства Катара.
– А хозяина квартиры нашли?
– Три часа назад прошел регистрацию в Пулково, на рейс Санкт-Петербург – Доха.
– Что-то подсказывает мне Сема, что убийства в лаборатории и это связаны. Иначе чего это все вдруг полетели в Катар? – от жары, по лицу Геннадия, потекли струйки пота.
– Может на ФИФА? – ответил Барсук.
– У них дома людей убивают, а они на футбол улетают. Странно все это.
– Еще татуировка у чернокожего странная – Барсук протянул смартфон с фото убитого.
– Херабора какая-то. Ну и чего странного? Сейчас молодежь и не такие рисует.
– Тату явно еврейская, а убитый араб. Они вроде там на ближнем востоке друг друга недолюбливают.
– Может иезуит какой? – первое что пришло в голову произнес Геннадий.
Вся дорогу они ехали молча. Геннадий вымотался от жары, Барсук зная нрав шефа, первым не начинал разговоры. Уже подъехав к парадной Геннадий вдруг заговорил:
– Сема ты футбол любишь?
– Смотреть только.
– Тогда собирайся. Летим в Катар.
– Думаете согласуют.
– Полетим сами. Мы же в отпуске, – Геннадий пригладив усы рукой, добавил – Билеты с меня! Все равно не дадут отдохнуть, а тут хоть на мундиале побываем, может дело раскроем и по звезде на погоны получим!
13
На рассвете Геннадий и Семен подъехали к платной парковке Пулково. Оставили служебный «Солярис» и стали продвигаться к аэропорту. К семи утра уже были у стойки авиакомпании.
– Здравствуйте! – поприветствовала их служащая авиакомпании.
– Здравствуйте! – начал Геннадий – У нас три места, просьба, рассадить нас рядом.
– К сожалению одно место будет в другом конце салона, – с извиняющимся видом ответила девушка.
Услышав эти слова Семен обрадовался, и с трудом себя сдерживал, что бы не выказать свое довольство. Он не хотел лететь рядом с нервничающим капитаном, а когда Геннадий волнуется, он уже знал, что с ним случается «медвежья болезнь».
– Я вижу только два паспорта, – продолжала раздражать Геннадия девушка – А билетов три, правильно?
– Два места это для меня. В билетах все указано! – Геннадий учитывая свою комплекцию, специально купил себе два билета.
– Простите, не заметила.
После некоторых мытарств они все же прошли регистрацию.
До вылета оставалось еще какое-то время, поэтому коллеги разошлись по личным делам. Геннадий пошел позавтракать в ресторане аэропорта, а Семен снял с карточки деньги и поменял их на доллары. Купил в книжном магазинчике путеводитель по Катару.
Через сорок минут объявили: «Пассажиры, вылетающие рейсом Санкт-Петербург.
– Доха, авиакомпанией «Эр Катар» необходимо подойти к выходу № 6».
– Сема, что-то я срать захотел. Где здесь рядом туалет? – вдруг с тревогой в голосе спросил Геннадий.
– Ближе к эскалатору, – спокойно ответил Семен. Он уже привык к такой особенности своего коллеги. Когда Геннадий нервничал, он всегда хотел в туалет по – большому, сам он называл это состояние «медвежья болезнь». Каждый раз когда они были на задании или вели скрытое наблюдение, и в какой-то момент нужно было брать подозреваемого, Геннадий хотел в туалет. И ничего не оставалось, как пока капитан не опорожнится в ближайших кустах, и только тогда они продолжали преследование. Соответственно многие задания оказались провалены из-за такой вот особенности Смагина.
Самолет вылетел из Пулково почти по расписанию. Чтобы поспать во время полета, Семен сразу заказал пару конька, а проснувшись немного перекусил. Геннадий весь полет бегал в туалет, поэтому второе кресло ему не пригодилось.
14
– Дамы и господа! Говорит командир корабля! Без видимых на то причин, наш самолет, через несколько минут, приземлится в международном аэропорту Хамад. Прошу вас оставаться на своих местах с застегнутыми ремнями безопасности!» – с явным арабским акцентом объявил пилот.
«Что значит без видимых на то причин? Может что-то не в порядке? Или это тревога перед посадкой?» – Александр в любом случае затаил дыхание и по обыкновению вцепился в подлокотники кресла. Что бы хоть как-то отвлечься, он посмотрел в иллюминатор: с высоты птичьего полета, на побережье залива, расположилось огромное здание аэропорта Хамад, напоминающее орбитальную станцию, какие можно увидеть в голливудских фильмах. Еще в Пулково, он прочитал в рекламном буклете, что аэропорт так назван в честь бывшего Эмира Катара – Хамада бин Халифа эль Тани.
Едва они спустились по трапу самолета им в лица подул жаркий, влажный воздух с Персидского залива. «Экватор» – начиная потеть, подумал Александр. Он поднял лицо к небу и глубоко вдохнул, словно получил порцию удовольствия от ночного обжигающего арабского воздуха.
В Доха уже была поздняя ночь, а в небе ярко светили два полумесяца. Сначала Александр подумал, что это какой-то оптический обман, достигающийся какими-нибудь природными условиями. И даже начал мысленно искать этому явлению логическое объяснение, типа, песчаная буря в сочетании с морским бризом дает необходимое преломление света и т. д. и т. п. Но присмотревшись, стало понятно, что это архитектурное решение и один из полумесяцев – это диспетчерская вышка с яркой подсветкой. Вообще, пока они ехали на автобусе, Александр таких особенностей заметил несколько: мечеть со стеклянным куполом, имитирующим каплю воды, крыша терминала в форме волны, а прилегающие здания в виде одинарных парусов. В общем снаружи все было пропитано морской тематикой.
Внутри аэропорт был настолько огромен, что передвижение пассажиров от терминала к терминалу, возможно только на транспорте: на маленькой машинке, мини-поезде на магнитных подушках или просто на траволаторе. В залах повсюду произведения современного мирового искусства, среди них выделялся огромный желтый медведь – «Ламп Бир» работа швейцарского художника Урса Фишера, мини-копию которого он уже видел на выставке в Москве, в музее современного искусства «Гараж».
– Давайте остановимся у этого медведя, – устало сказала София – Иначе нас трудно будет найти в таком огромном помещении.
– Нас кто-то должен встретить?
– Сергей Львович договорился со своим давним знакомым бывшим эмиром Катара – Хама-дом бин Халифа эль Тани. Тот должен выделить нам человека из своей личной охраны.
– Хотите кофе? – спросил Александр.
– Да, если вас не затруднит, – тихо, с нотками стеснения, сказала София.
Пока Александр ходил к кофейному автомату София, от скуки, просматривала новостную ленту на смартфоне.
– Ваш кофе.
– Спасибо, – улыбнувшись, произнесла София – Странно, но все новостные ленты упоминают про скрижали Джорджии.
– Те самые, которым уже более сорока лет? – спросил он, глядя на экран смартфона.
– Да. Почему о них вспомнили именно сейчас?
– Я думаю, эта новость связана с нашим делом, – и Александр процитировал ей десять скрижалей Джорджии. – Одна из заповедей гласит: «Пусть земное население никогда не превышает 500 000 000, пребывая в постоянном равновесии с природой…» Мне кажется, что для осуществления этой заповеди и пригодится вирус – убийца…
– Но это абсурд! – прервала его София – Создатели этой идеи, сами рискуют заразится вирусом и умереть.
– Несомненно риски есть, но если хорошо подготовиться, то их можно свести к минимуму. Очевидно, тот кто писал скрижали и устанавливал их, был далеко не бедным человеком. И наверняка, может позволить себе больше, чем обычный человек, в том числе, жить на собственном острове посреди Атлантического океана, и спокойно переждать несколько лет пандемию. Кроме того, в заповедях скрижалей прослеживается мифология из Торы: должно остаться сто сорок четыре тысячи представителей «духовного Израиля».
– Допустим, логично, но сто сорок четыре тысячи это намного меньше, чем полмиллиарда человек. Как это объяснить?
– Еще существует так называемая «концепция Мошиаха», в которой каждому представителю «духовного Израиля» полагается по две тысячи восемьсот рабов. Конечно, не ровно полмиллиарда, но погрешность допустима, поскольку просчитать гибель людей от вируса, с точностью до человека невозможно…
– Вы из России? – оборвал его рассказ мужчина в белой кандуре6.
Tasuta katkend on lõppenud.