Tsitaadid raamatust «Повести. 1941–1942 годы»

судороге губы, и холодный, как лед, обжигающий пот, и безмолвные

не побежать назад. А сзади: «Вторая рота – отход!» И

не один он здесь, а с этим Серегой, который, оказывается, и находчивей, и сообразительней его. Теперь за работу… Тело и руки маленько согреваются, но ноги замерзают все больше и больше. У Коншина как-то странно пусто и в душе, и в голове. Он не думает ни о прошедшем бое, ни о том страшном, что произошло, ни об убитом на его глазах Чуракове, ни о Савкине, так и не дождавшемся