Стихи. Странные в голову лезут вещи. Присутствует ненормативная лексика. 18+

© Ян Г., 2016

ISBN 978-5-4483-4671-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Мило, мило измелил мелом в белом…»

 
Мило, мило измелил мелом в белом,
Чутко, четко черкнул черным в темном,
Падал подле поля прямо в кожаном,
Но искал, рыскал суть смысла в сказанном
И ворчал, ворочался, но не в склонном
К этому, все смотрел да, всматривался
И в ненадежном теле прятался – он…
 

«Ошибки молодости прежней покоя вам все не дают…»

 
Ошибки молодости прежней покоя вам все не дают,
Скелеты страхов и желаний остаток жизни вам куют.
И грудью вы вперед просились, и мир пытались вы спасти,
Но меж собой не согласились – и судьбы свалкой позади.
Я знаю, вас не выбирают, забыли вы и нас спросить,
И вашу радость – «новой жизни» я не успел еще постичь.
Но мы пришли – ошибки править, надежды ваши обмануть.
 

«Круглый синий шар…»

 
Круглый синий шар
В руке помещается, как и член
Я уже не понимаю что происходит
И не понимаю зачем,
Мне вообще трогать свой член,
Или шарик этот странный…
Вспомнил, очнулся —
Это просто ручка двери,
Эта дверь в туалет.
Я возомнил себя Дугласом,
Что бы это не значило.
Скорее закрыться и ждать
Когда все во мне, меня же отпустит.
Или блевать или помощь позвать.
Или рыдать в ожидании помощи.
Я уже долго здесь,
Попустило, значит, пора догонять:
Себя, то есть нутро.
Желаний полно,
Возможностей меньше.
Стук в дверь:
– Приятель?!
– Нормально, просто я сру.
Сру в душу свою…
Постоянно цепляя других.
Наверно поспать…
Вертолет отогнать и лучше прям здесь.
Тут рядом и я и сущность моя
Тут рядом спасенье.
Ох,
Как же я пьян или убит
Привычками разными
Все спать, спать,
Спать до самого вечера
А утром переберусь
Где теплее и меньше вас…
 

«Двадцать семь световых пустот…»

 
Двадцать семь световых пустот,
Окутанных газовым молчанием,
В спектрах фиолетового дрожания.
Твоё тихое слышу дыхание.
Значит ты за спиной.
Я же просто лежу.
Глазами закрытыми сильно жмурюсь,
До появления взрывов цветных линий:
Так я собственную вселенную создаю,
Вот он, тоннель и я падаю, но утяну тебя вниз.
Смотри – красиво в моей голове!
Вон Беспечность на холмике
С Радостью и Меланхолией в бадминтон играют.
Хочешь, теплый дождь пойдет,
А солнце никуда не уйдет?
И спрячемся мы под ветвями
Того большого дерева.
Потом воздуха запах рассвета
Наполнит грудные наши клетки.
И пойдем дальше гулять по тропам моей эрудированности,
Тут весело и хорошо, даже где-то был водопад
С озером теплым, а чуть поодаль, тропинки кирпичами выложены.
Ты будешь идти и расспрашивать,
А я гордо все объяснять, не смотря под ноги.
Пока не споткнусь —
О, смотри, бутылочка спирта.
Думаю, дальше нет смысла идти…
Там дальше в темноте в голове живут лишь бомжи,
Насильники, изверги и помешанные на власти
Местные короли и они бы все выпили,
А потому ты просто беги из головы
Этого монстра.
ВОН ОТСЮДА!!!
Буду лучше один,
Как и раньше —
Шепотом поить темноту,
И тушить огни,
Вдоль любой новой дороги.
Так и дойду до конца,
И умру посреди
Отсутствия света.
 

«Напиши нам яд художник…»

 
Напиши нам яд художник,
Пока танцуем в смятых простынях:
Выгибаясь, связываясь,
Извиваясь.
Сейчас
Нас трое,
А недавно по одному —
Три.
Сегодня слились в точку:
И взрывы – яркие цветные.
Каждый смотрит в глаза,
Стекают капельки пота,
Немой вопрос:
Где вас носило так долго?
Ведь я один, одна, одна.
Теперь мы вместе
Теперь нас: трое.
Сейчас выпьем еще яда,
И навсегда,
От Утра до утра:
Пасмурного, солнечного,
Снежного, морозного —
Разного,
Будем вместе:
Солнце, небо, луна.
Ах, эта странная песня,
Под звон, скрип, смех,
Пятна, разводы и стоны:
Еще,
И еще,
И еще,
Да!
До конца!
 

«У меня есть острое…»

 
У меня есть острое,
А есть грязные ногти.
И если я не проткну,
В тебе что-нибудь,
То непременно тебя отравлю.
Как только расслабишься ты,
Успокоишься,
Я кидаться начну
Тараканами,
Что чавкают на моем поле,
С криками:
– А что ты хотела?!
Вот принимай,
Таким как есть!
А за твоими в голове насекомыми,
Я с отравителем бегать буду,
Приговаривая:
– Меняйся что ли,
С такими привычками
Не живут!
Но немного спустя,
Уже буду прощение
Ползать просить.
А солнечным днем,
Возможно спустя годы,
Без объявления войны,
Я от тебя к другой уйду.
Объяснив:
– Ее лицо посвежей,
На нем нет рубцов
Боли,
А наивность лосниться в ней,
Как и тело, ее новое.
И тогда ты поймешь,
Вспомнив,
Почему
Такой иссохшей,
Выглядела
Та, что я бросил
Ради тебя.
Возможно
Это тебя убьет.
Но я не узнаю,
Я занят буду.
Мне нож подточить
Нужно,
И собрать грязи море.
 

«Ах, эта сладкая вечная вторая стадия млечная…»

 
Ах, эта сладкая вечная вторая стадия млечная,
И вот он вроде бы обрыв, но свесив ноги вниз,
Еще не падая и, невзирая на постулаты этого края
Знаю, что не остановиться мне столкну пустую и стеклянную,
Открою новую,
Еще,
Еще не пьяный я.
Ах, эта долгая пусть станет бесконечная:
Вторая стадия
Моя млечная.
 

«Приравняли к забору качели…»

 
Приравняли к забору качели.
Птицы тенями на землю плюются.
Смазали красным окурки – смеются,
Все за стеклом в мутных разводах
И далеко.
Я бы убил себя, сожрав одеяло и задохнулся
В постели, где оба лежали во мраке собственной злости.
Иллюзии ворохом листьев в лицо нам смеются,
Крошатся засохшие осени твари,
Вместе распались от ежедневных аварий
И мы.
Не существует того кто тебе улыбнулся
Тогда
Все ожидания – сломленным бесом, ворчащим в мозгу,
Меня заставляли обманывать нас…
Бессмысленна жизнь в ожиданьях себя у другого
В глазах
Все за стеклом в слабых намеках свободы:
Быть просто собой.
Дым прячет меня от себя,
И от малознакомых,
Мелькающих в брызгах машин.
Бессмысленна жизнь,
В ожиданье
Себя
И другого.
Бессмысленна жизнь,
В ожиданье
Себя
У другого.
 

«Отвези меня на помойку…»

 
Отвези меня на помойку
И оставь меня там.
Я хочу, за еды, остатки
Драться с собакой.
Но посмотрим в глаза друг другу
И поделимся на пополам.
 
 
Я хочу, чтобы крыс стайки
Одеялом моим стали,
Когда
Мерзнуть
Начну.
 
 
Поверчу я в руках
Игрушки остатки,
А потом грустно мне станет
От вещей человеческих,
Что теперь мусором стали.
 
 
Я желаю услышать бомжа мудрость,
С желто мутными маленькими глазами.
Когда чокаемся с ним за знакомство
И за все, что мы потеряли.
 
 
Там хочу проверить я сказку,
О найденном в этом говне кладе.
Средь пакетов еды
И острых осколков вони.
То ли бабки там были,
То ли времени маленькая машинка,
То ли просто хочу я чуда.
 
 
Отвези меня на помойку,
Давно было нужно.
Отвези меня на помойку,
Там мне место
Я знаю лучше.
 

«Эй, человек!»

 
Эй, человек!
Ты там не заболел?
Иль то весенняя хандра
Молчанием стучится
В висках желудочками сердца?
 
 
Эй, человек!
Не будь один.
И не смотри себе
В межреберное перекрестье – там чернота,
Пока рентгеном не осветит врач пространство тела.
 
 
Эй, человек!
Прости ты все, что было между делом
Истыкано сияющими тонкими и острыми надеждами.
Оставив дыры и где была наивность,
Теперь мембрана пропускающая эгоизм.
 
 
Эй, человек!
Вон солнце облака, рисунком междометий,
Эмоций странные картины, на столь далеком небе
Дождемся ночи, и будет темное пространство вселенной
Манить в нас ощущение тоски, из-за огромности системы планетарной.
 
 
Эй, человек!
Ты просто не грусти…
 

«Белый шкаф с одеждой в комнате…»

 
Белый шкаф с одеждой в комнате
Он приоткрыт там есть и моих немного тканей
А в ногах спрятанный в ящиках инструмент
Но может и этого скоро не станет
Потому что я перееду или буду честнее
Просто
Сбегу
Шкаф этот не только белый с темно бардовыми вставками
В дверях купэ
Сделан он еще на заказ но небрежно
Интересно и я родителями тоже может?
Прошло несколько лет времени
Прежде чем он под некачества-бременем
Обнажил характер и несогласие вести себя так как просили —
Полки противно скребут если за них потянуть
А двери не прислоняются к стенке
Видимо в этом суть притворяться пока тебя не возьмут
Не поставят не обживут и ты думаешь теперь тебя примут
Показывая себя собственного до конца
Но скрип постепенно надоедает и надо его исправить
А дверям добавить «перфекционичности» что ли
Да только много ли можно поправить?
И что же останется под кожей моего я…
У других видел вещи идеальней и новыми
И иногда хотел бы этот шкаф заменить
Но в голове роются мысли
Может это я был неаккуратен и сильно небрежным
Захлопывая сильно дверцы полок
И мне нести всю ответственность
Как же меня заебали эти противоречия и сомнения
Остается на шкаф смотреть с тянущей грустью
Жалеть только себя а его просто
Меньше трогать пусть как и я
Каждый останется в себе
И на своем месте.
 

«Ночь, но сижу в темноте…»

 
Ночь, но сижу в темноте
Боюсь, что меня найдут мысли.
Но за окном предательски маячит свет:
Машины;
Фонари;
Вывески.
Там где-то, судя по звукам, живут люди,
Я же сейчас совсем нет.
И растворяюсь среди чужих слов:
«Надо ведь жить смотри как прекрасно»
Значит они все же меня нашли…
Накрываюсь с головой одеялом.
Быстрее углекислым газом надышать пытаюсь
Чтобы уснуть, но начинаю потеть.
Становиться душно, ворочаюсь,
Терплю, но открываюсь и закутанной просто сажусь.
И вот еще одна прискакала:
«Каждому ведь свое,
У кого-то откровения могут произойти
И он смотрит в небо,
А у таких, как я ночами лишь потолок,
И тягучее бремя: ненавидеть себя, других
И время, время, время».
Но головы не подниму
Иначе пауками падать начнут и лезть в меня.
Будто там место есть,
Будто всей этой херни мало!
Я просто хочу забыть,
Просто быть.
Без этой выламывающей ребра:
«Больно-толпы уебищных мыслей»
Как будто было мало людей,
Слишком близких.
Так еще собственная голова,
Голосом, словами, хочет тоже меня унизить.
И рассказать кто я и что со мной стало.
Пока держусь.
Срочно чай, покурить, хотя бы пройтись,
Поговорить написать кому-нибудь,
Может свезет и в ответ пришлют,
Анекдота глупость.
…И снова укус:
«Кому ты сдалась!»
Вот жеж блядские пауки,
Нашли и напали,
Но ни чего я продержусь.
Или
Нет…
Я упала,
И теперь истерю
Но так чтоб не слышал никто,
Вою, кричу в одеяло
За что???!!!
Вдруг.
Резкая
Пустота
Внутри,
И усталость,
А после,
До звона будильника
Я отключусь.
Обидно, что утром все равно встану.