Loe raamatut: «Амене карамбола инномачи»

– Мама, мама, смотри, шарики, шарики раздают! Возьмем один, а? И вату, сахарную вату, мам!

Нарядная городская ярмарка гудела шарманками, кричала зазывалами, взрывалась музыкой и детскими голосами.

– Сеньоры и сеньориты, джентльмены и леди, бароны и баронессы, господа взрослые и господа детишки! Цирк Золотой Луны приглашает вас в мир волшебства и чистейшей магии! Единственное представление, всем на удивление! – кричал великан-ходулист, в полосатых штанах и высокой шляпе, ловко приплясывая на журавлиных ногах.

Через толпу продирался толстый, низенький человек. Самый обыкновенный дядька, потный и кислый. Но почему за ним тянулась живая гирлянда? Дядька ворчал и злобно сверкал глазами, отпугивая назойливых детей. Те робели, и отступали на шажочек, но никакая сила на свете не могла оторвать их от чемодана. Ярко-розовый, истрепаный, обитый по углам кислотно-желтыми треугольниками, выедающий глаза, как вареное яйцо. И в нем кто-то пел! Конечно, если вы взрослый и занятой, то вы ни за что бы не расслышали этот скрипучий, ворчливый голосок, завывающий без слов, будто в чемодан заперли ветер с дымовой трубой, чтобы ему не так скучно было. Но если вам отважные пять лет… тогда у вас просто нет выбор, шпионить за злым дядькой, или вернуться к маме! Тут даже угроза получить по попе кажется небольшой ценой!

А толстяк вдруг встал, и швырнув чемодан оземь, рявкнул:

– Кыш, вы, отродье!

Ребятня так и бросилась врассыпную. Лишь маленький разбойник Арчи притаился за будкой с сахарной ватой, и огромными глазами смотрел, как противный мужик, ни капли не заботясь о розовом шелке, пинает чемодан и орет на него неразборчивую абракадабру. А потом он отлепил один из уголков, и мальчишка поклялся бы ржавой, старинной монетой, закопанной под плакучей ивой на заднем дворе, что оттуда высунулась крохотная, зеленая ручка, и выхватила кусочек сахару из рук дядьки.