В Кремле умели читать между строк. Два дня спустя Морозов поспешно покидает Москву. Его сопровождают придворные, стрельцы и провинциальные дворяне – наподобие то ли стражи, то ли почетного конвоя.
Временщик пал. Его противники праздновали победу. Их торжество, однако, омрачалось тем, что прежние позиции сохранил боярин Илья Милославский, приходившийся тестем одновременно и царю, и Морозову. Да и официальный статус Бориса Ивановича был вполне почетен – паломник, отправившийся на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь. Сохранились письма царя к игумену, в которых он грозил самыми страшными карами, если со знатным богомольцем в обители случится какое «дурно»: но «если убережете его, так … я вас пожалую так, чево от зачяла света такой милости не видели».
ГЛАВА
V
Возвращение в Москву
С отъездом Морозова закипела подготовка нового законодательного свода при участии разом повзрослевшего царя. К концу лета – началу осени прошли выборы на Земский собор, которому предстояло принять новый кодекс законов. За всеми этими заботами Алексея Михайловича не оставляла мысль вернуть своего воспитателя. Было очевидно, что служилые и посадские люди не станут противиться его намерению, если их требования будут учтены в Уложении.
Пар был выпущен, а раскол в рядах противников боярина позволил царю сделать первые шаги к его возвращению. Морозов потихоньку перебрался поближе к столице. И даже тайно встретился с царем, который отправился для этого в Троице-Сергиеву лавру. Боярин Никита Романов попытался сорвать встречу изветом о «неистовых речах» Морозова против царя, но так неумело, что авантюра провалилась.
Законный повод вернуть Морозова в Москву представился с рождением наследника в царской семье. Появление Бориса Ивановича во время крестильного застолья побудило Якова Черкасского в знак протеста покинуть царский дворец. Его пытались возвратить, но он отказался, нанеся тем самым урон государевой чести. Опала, наложенная на князя, означала, что старо-романовская «партия» безнадежно проиграла борьбу.
Однако этот проигрыш не стал торжеством и для Морозова. События 1648 года заставили Алексея Михайловича по-новому взглянуть на свой долг и на свое предназначение. По сути, именно с этих времен термины «царствование Тишайшего» и «правление Тишайшего» становится синонимами. Борис Иванович уже не занимает прежних должностей, довольствуясь положением «большого боярина». И хотя его слово вновь станет весомо, а влияние – огромно, он будет уклоняться от прямого участия в управлении государством.
Историки по-разному объясняют это неожиданное смирение.
Одни – уже упомянутым возмужанием царя, который к тому же был связан клятвой отставить боярина от дел. Другие – потрясением, испытанным самим Морозовым. Третьи ссылаются на почтенный возраст и болезни, которые станут донимать Бориса Ивановича на склоне лет.
Так или иначе, он остался в нашей истории фигурой противоречивой. До сих пор спорят, в какой мере он лично причастен к мздоимству. Сходятся, однако, в том, что намеченный им курс был продолжен и в плане военного строительства, и в главном направлении внешней политики. К чести преемников, они сумели осмыслить уроки его правления и стали куда внимательнее относиться к запросам служилого дворянства, торгово-посадского населения, да и московских стрельцов.
ГЛАВА
VI
Из воспоминаний
А.Рамбо о влиянии боярина Морозова на Алексея Михайловича
«Алексей всецело вверился боярину Морозову, который был его воспитателем и не расставался с ним в течение тридцати лет. Морозов был горд, честолюбив, неразборчив, но образован, умён и очень ловок: он искусно решил запутанные дипломатические дела, завещанные предыдущим царствованием… Когда Алексей вступил в брак, Морозов не устрашился многочисленности ближних людей и временщиков, появившихся вместе с новой царицей, Марией Ильиничной Милославской: вместо злоумышлений на здоровье и красоту царицы, как делалось в подобных случаях, Морозов предпочёл разделить власть с царицыными родственниками и упрочить её, женившись на сестре Марии Ильиничны; таким образом он к прежнему титулу любимца присоединил новый титул ближнего человека и упрочил свою власть. Б�