Loe raamatut: «Эрановум», lehekülg 8
Глава 10
Я просыпаюсь лежа калачиком на кровати Марка. Как я вообще на ней оказалась? Помню только, что уснула на полу, а когда перебралась на кровать – нет. Подползаю к краю и смотрю как, завернувшись в одеяло словно в спальный мешок, Марк спит внизу. Да уж, хороша гостья: вломилась посреди ночи, да еще и единственное спальное место себе оттяпала.
– Прости, мне так неловко, что создала тебе неудобства, – виновато говорю я, когда Марк начинает просыпаться.
– Не думаю, что это так, – не открывая глаз произносит он.
– Что именно? – спрашиваю я.
– Что тебе неловко, – шутливо отвечает Марк и прыскает от смеха.
Я бросаю в него подушкой и тоже от души смеюсь. Мы будто сто лет друг друга знаем. Когда веселье прекращается, я вдруг спрашиваю:
– Ты думаешь о том, какой была бы наша жизнь, если бы всего этого не случилось?
– Нет, – коротко отвечает Марк.
– Почему? – удивляюсь я.
– Потому что если часто думать об этом, то может показаться, что где-то параллельно существует другая, счастливая, жизнь, где не было катастрофы, где рядом любимые, а впереди будущее, о котором мечтал с детства. Тогда возникает желание подождать пока невидимая стена обрушится, и ты сможешь, наконец, зажить так, как должен был, но это лишь ловушка разума. Невозможно изменить то, что уже произошло. Ты потратишь годы в ожидании, а когда очнешься от иллюзий, то увидишь, что даже эта, не совсем удачная версия реальной жизни прошла и у тебя больше нет времени. Не буду лукавить, мне не очень нравится, как сложилась моя судьба, но, если я принимаю ее такую, какую есть, значит в моих силах изменить все к лучшему насколько это возможно.
«Безусловно он прав. Несмотря на устоявшиеся правила в сфере Схит, все же у меня есть шанс, что-то изменить, ведь как не крути это моя жизнь, верно? Нужно лишь запастись терпением. Звучит довольно просто, но на деле…» – размышляю я, стоя перед зеркалом с новой зубной щеткой, которая еще минуту назад принадлежала Марку. Она была запасной, и он заботливо отдал ее мне. Как только с гигиеной было покончено, ГИП просигналила время завтрака, а значит есть всего 15 минут, чтобы получить свою еду в столовой.
Мы выходим из комнаты вместе. Кто-нибудь обязательно это заметит и возможно распустит слухи о том, что у нас роман. Плевать. Пусть говорят, что хотят, нехорошо лишать людей одного из немногих доступных развлечений в Новом мире.
После завтрака, мы наконец, расходимся: Марк сразу же направляется к выходу из города, а я плетусь в отдел, выполнять скучную работу, от которой похоже буду периодически впадать в уныние. А как многообещающе выглядели результаты прохождения созданных реальностей и знакомство со сферой Схит. Я-то думала, что уже буду изучать внешний мир, а в итоге меня отправили на скамейку запасных. Теперь ясно, почему Сандр предупреждал не радоваться раньше времени. Мог бы и сказать, что к чему. Почему умолчал? Ах да, он же любит больше слушать, чем говорить. Я фыркаю вслух и вхожу в кабинет.
Как только Таня перезагружает табулу, после вечерней загрузки новых маршрутов, она просит меня расставить маяки, а сама спускается в тренировочный зал для проверки оборудования. К обеду она возвращается.
– Ты все сделала? – спрашивает девушка.
– Уже давно, – хмуро отвечаю я. – И этим я буду заниматься в ближайшие лет эдак дцать? Еще рвалась сюда.
Таня присаживается рядом со мной на диван. Она заправляет белокурые кудряшки за левое ухо и внимательно всматривается в меня глазами цвета крепкого черного чая.
– Почему ты так хочешь во Внешний мир? Мужчины ведь не просто так не берут нас туда, они не хотят подвергать девушек опасности, – при этих словах Тани я снова фыркаю и театрально закатываю глаза. – Созданная реальность – это лишь часть того, что может произойти. Ты не была там и не знаешь…
– Я была там, – вырывается из меня, и тут же жалею, что не удержала язык за зубами.
– То есть, была? – спрашивает девушка. В ее глазах тут же появляются загадочные огоньки любопытства.
Выворачиваться нет смысла, раз уж все равно проговорилась, и я решаю рассказать ей о том, как была вместе с Сандром у подземного озера. Таня подскакивает с дивана и поворачивается ко мне спиной. Несколько минут девушка молчит. Я начинаю думать, что зря не стала отпираться и не придумала, какое-нибудь другое объяснение своим словам. Вот уж язык мой – враг мой. Кто знает, чем все обернется, если Таня решит донести о том, что Сандр нарушил правила. Вот черт! Нам обоим влетит, а ему в первую очередь. И как мне потом ему в глаза смотреть? Предупреждал же меня, чтоб не болтала.
К моему удивлению, Таня реагирует совсем иначе, чем я представила себе. Она резко поворачивается с едва сдерживаемой улыбкой, а карие глаза буквально искрятся. Я непонимающе поднимаю бровь и с любопытством смотрю на нее.
– Это все меняет. – Она улыбается и снова садится рядом. – Тебе нужно уговорить его изменить свое решение в отношении тебя. Подключи свое женское обаяние.
– Женское обаяние? Я? – я смеюсь в голос. – Ты извини, но это точно не обо мне. Чего нет, того нет.
– Глупости. Ты очень хорошенькая и я видела, как Сандр на тебя смотрит. Прояви немного хитрости, и он уступит тебе. Вот увидишь.
Я встаю, складываю руки на груди и прохаживаюсь по комнате вокруг стола. Сейчас, когда Таня сказала о том, что Сандр как-то иначе, чем на других смотрит на меня я снова вспоминаю о поцелуе тогда возле Мерцания. Его временно вытеснили из памяти переживания из-за смерти Анны и несбывшиеся надежды по поводу призвания в сферу Схит, а теперь такое чувство, будто все произошло только что. Даже пульс участился. Не знаю почему он меня тогда поцеловал, да и не заметила я, что бы он по-особенному смотрел в мою сторону. Кажется, у него для всех людей и ситуаций почти всегда одна и та же маска на лице. Как вообще за ней что-то можно разглядеть?
– С чего ты это взяла? – спрашиваю я Таню. – Он весь такой, как сказать, каменный что ли. Вообще не выражает никаких эмоций.
– Все не так просто. Ты мало его знаешь, а мы работаем вместе больше двух лет. Поверь, у этого «камня», как ты говоришь, страсти кипят. Ему просто хорошо удается их не показывать другим людям. Скажи, а он тебе нравится? – с хитрым блеском в глазах спрашивает Таня.
Я шумно выдыхаю и больно впиваюсь пальцами, скрещенных рук, в свои же плечи. Сложный вопрос. Немного подумав, отвечаю:
– Разгадывание ребусов – не для меня.
Таня слегка хмурится и поджимает губы. Вероятно, она рассчитывала на другой ответ. Хотя какая ей то польза? Может просто скучно и берет вверх женское любопытство? Понаблюдать за развитием чувств других – это же точно, как в реалити-шоу. Раздраженно закатываю глаза: и почему людям так важно то, что, по сути, их не касается?
Когда возвращаюсь с обеда, то застаю Таню переворачивающей отдел с ног на голову. Она растерянно причитает, сперва даже не замечая, что я наблюдаю за ней. Затем девушка выпрямляется. Лицо раскраснелось от того, что она много времени провела склонившись, и на фоне него белые кудряшки выглядят искусственными.
– Неужели я забыла его в тренировочном зале? – хнычет Таня, нервно заламывая пальцы. – Как же так? Теперь Макс живьем съест. Он и так меня ненавидит, а тут такой промах.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Я забыла планшет, с помощью которого сканировала трассу на выявление повреждений. Это все очень, очень серьезно. Оборудование сферы Схит не должно случайно попасть в чужие руки. – Она отчаянно вздыхает. – Меня здорово накажут, поскольку уже есть предупреждение по этому поводу. Боже, и почему я такая растяпа?
– Я могу забрать его вместо тебя, – предлагаю я.
– О, Ева, я не могу просить тебя взять на себя мою вину.
– Пустяки. Говори, где могла оставить планшет?
– Ты меня спасаешь, – благодарно улыбается Таня. Она вспоминает все возможные места нахождения устройства, и я торопливо иду за ним пока планшета не хватились.
Тренировочный зал мне еще не довелось видеть. Он находится напротив клуба «Мерцание» в самом конце нашего подземного города и занимает довольно большое пространство. В нем три комнаты. Первая из них – спортивная площадка с разметкой и баскетбольными кольцами у противоположных стен, в одном из углов которой грудой накиданы маты. Во второй комнате стоит спортивный инвентарь, тренажеры и скалодром, который тянется примерно на 10 метров высоту. Я подхожу ближе. На трассе для скалолазания занимается Сандр. Гибкое рельефное тело ловко поднимается вверх и кажется, что он делает это без усилий, легко. Но если приглядеться, то можно увидеть, как мышцы напряжены, а он сам сфокусирован на преодолении препятствий. Веревка свистит и Сандр мгновенно оказывается внизу. Теперь он стоит на обеих ногах в двух метрах от меня. Правый уголок рта скользит вверх и на лице парня мелькает полуулыбка. Он подходит к аппарату с водой и залпом выпивает наполненный до краев стакан.
– Ты же только, что из пещеры и снова в зал? – удивленно спрашиваю я.
– Таню смутили те два верхних выступа, когда сканировала трассу, поэтому она попросила меня проверить. Но, как оказалось, с ними все хорошо.
Сандр снимает с себя страховку и кидает рядом с трассой. Надеюсь, он быстро уйдет и даст возможность незаметно забрать планшет, но такое ощущение, что парень совсем не спешит. Он непринужденно прямо при мне стягивает с себя облегающую майку для скалолазания, обнажая торс. Я тут же отворачиваюсь и заливаюсь краской. Прикусывая нижнюю губу, смотрю в сторону и вдруг меня посещает мысль: а точно ли случайно был забыт планшет? Да и с выступами оказалось все в порядке. Уж не нарочно ли Таня сводит меня с Сандром? Или у меня паранойя?
– Я тебя смутил? – куратор прерывает поток мыслей в моей голове.
Я оборачиваюсь и с облегчением вижу, что он уже переоделся. Стараюсь уверенно качать головой, но чувствую, что лицо по-прежнему горит.
– Ты отвратительно врешь, – говорит Сандр с едва заметной улыбкой и самодовольным выражением на лице.
Вспыхиваю еще больше – неужели по мне и впрямь так все видно? Новость, мягко сказать, так себе. Хотя чему удивляться, я никогда не умела скрывать эмоции и теперь не научилась.
Мы одни в зале. Как ни крути, сейчас самое подходящее время, чтобы договориться с куратором о доступе во Внешний мир. Вот только, к сожалению, я слишком хорошо помню свою прошлую попытку, а потому, молчу.
– Так, а ты зачем пришла сюда? – спрашивает куратор.
– Я сделала свою работу и хочу позаниматься на скалодроме, – грубо выпаливаю я. – Или это тоже запрещено для меня?
Сандр иронично приподнимает бровь и слегка склоняет голову набок. Черные глаза, не моргая впиваются в каре-зеленые и мне снова становится не по себе.
– Неугомонная. Почему-то я знал, что ты так просто не отстанешь, – ухмыляется он. – Думаешь, если покажешь на что способна, то я передумаю? Незачем, я и так знаю, что некоторые в нашей сфере запросто уступят тебе. Дело ведь не в этом.
Я несколько секунд молча смотрю на него – неужели он это всерьез? Подтверждает мое призвание в Схит, но при этом не дает доступ за пределы Эрановума, хотя не сомневается, что в целом я молодец и с работой в пещере справилась бы. Вот уж точно, не парень, а ребус. Я закатываю глаза и возмущенно вздыхаю.
– А в чем тогда? – с раздражением спрашиваю я.
– Все просто – не хочу тобой рисковать, – спокойно отвечает он.
Такого ответа я не ожидала и даже не знаю, как реагировать на его слова. Растерянно смотрю, как Сандр собирается уходить и вдруг до меня доходит – более удобного случая действительно может не представиться. Зову его по имени, чтобы он остановился, и сама удивляюсь тому, насколько чужим звучит голос. Сандр оборачивается. Я быстрым шагом преодолеваю расстояние между нами и став, напротив, пристально смотрю ему в глаза. Мне хочется сейчас как никогда казаться убедительной, смелой, уверенной в себе, но как на зло ничего не выходит. Он выжидающе смотрит на меня, но вместо того, чтобы, наконец, сказать хоть что-то, поджимаю губы и часто моргаю. Какого черта со мной происходит?! Как же я злюсь сама на себя! Стою тут перед ним как сопливая девчонка и двух слов связать не могу. Еще хочу, чтобы мне дали доступ в пещеру. Ага, как же!
– Почему для тебя это так важно? – устав ждать, спрашивает Сандр.
– Потому что там я чувствую себя свободной, а здесь – нет, – как на духу отвечаю я. Он по-доброму усмехается.
– Придется рано вставать. Проси ГИП установить будильник так, чтобы в шесть часов ты уже была здесь. Нужно, чтобы тренировочный зал был свободен от посетителей и не забирал время работы. Все ясно? – спрашивает куратор.
Я широко улыбаюсь и чуть ли не прыгаю от радости, как ребенок, который получил долгожданную игрушку. Вместе с тем замечаю, что Сандр снова подавляет эмоции, лишь слегка приподнимая правый уголок тонких губ и старается не изменять своему привычному выражению лица. Интересно почему? Что ему мешает быть просто человеком?
Глава 11
Ранним утром, как мы и условились, я уже стояла в тренировочном зале, зевая и исследуя сонными глазами возвышающуюся передо мной трассу серо-голубого цвета с оранжевыми, зелеными и синими выступами. Она примерно с трехэтажный дом в высоту. В очередной раз поражаюсь размерам выстроенного бункера и представляю как много времени и ресурсов потрачено для создания целого города под землей. Черный гладкий браслет на левом запястье отмечает ровно шесть часов. И тут же минута в минуту появляется Сандр. Он грубо скидывает куртку, оставляя ее возле входа на крючке для верхней одежды и достает из шкафчика два комплекта черной обтягивающей формы для тренировок. Я ухожу в маленькую раздевалку рядом, натягиваю майку и эластичные брюки. За это время, пока мы живем Эрановуме и носим свободные футболки и джинсы, я совсем отвыкла от одежды, которая так сильно подчеркивает фигуру, что даже чувствую себя неловко, будто голая. Когда возвращаюсь, взгляд Сандра неприкрыто скользит по моему телу. Я тут же вспыхиваю. Чтобы отвлечься прикусываю нижнюю губу и пытаюсь сосредоточить внимание на разминке. Наконец, мы приступаем к занятиям. Сандр берет две страховочные системы. Одну из них он ловко крепит на себе. Я предполагала, что куратор просто покажет, как правильно закрепить мою и даст возможность справляться самостоятельно, но вместо этого он присаживается на корточки и опускает страховку так, чтобы я легко встала в нее ногами. Он подтягивает ее вверх, встает в полный рост, а затем неспеша затягивает на талии.
– В основном я использую карабины для присоединения к веревке, когда тренируюсь в зале, – начинает объяснять Сандр. – но тебя я должен научить основному, чтобы лазать не здесь, а в пещере, поэтому начнем с правильного узла. Он называется «встречная восьмерка» – это самый простой и надежный узел. Даже если ты его завяжешь криво, то он все равно не развяжется. В этом его огромный плюс. Будем отрабатывать этот узел каждый раз, чтобы ты умела делать это с закрытыми глазами. Сегодня я сам закреплю веревку на том уровне, куда тебе нужно будет залезть. Дойдешь до того места и сразу вниз. – Куратор быстро взбирается наверх, закрепляет страховку и мгновенно спускается обратно. Он продолжает: – ты хорошо справилась в созданной реальности: правильно ставишь носок и равномерно распределяешь силу. Тебе нужны тренировки лишь для того, чтобы отработать скорость, и научиться забираться и приземляться безопасно. А еще тренируй зрительную память. В скалолазании – это играет большую роль. Старайся запоминать рельеф скалы перед собой и продумывай маршрут еще до того, как начала подниматься вверх. Как я понял, высоты не боишься?
– Нет, только падения, – отвечаю я.
– Это ведь одно и то же, – говорит он, ухмыляясь.
– Вовсе нет.
Я некоторое время изучаю трассу, а затем хватаюсь за первый, намеченный выступ и подтягиваюсь вверх, при этом помогая себе ногами. Тяжело, но это лишь раззадоривает. Я чувствую себя сильной, ловкой, смелой и с каждым побежденным футом все больше горжусь собой. Где-то на середине пути, слышу, как Сандр кричит, чтобы я готовилась спускаться, но знаю, что могу взобраться выше и продолжаю карабкаться. Кто бы мог подумать, что мне так понравится заниматься скалолазанием. Меня охватывает азарт. И вот я уже выше страховки, которую закрепил Сандр. Хочу переставить ее выше. Пытаюсь это сделать и тут же срываюсь вниз. Я переоценила себя. Веревка натягивается, когда падаю, и замедляет движение, но срыв слишком резкий, а значит, могут быть травмы. Я зажмуриваюсь, чтобы не видеть, как несусь навстречу дну бункера. Сердце бешено стучит, каждая мышца в теле напрягается по мере того, как переживание падения скручивает желудок. Я готовлюсь к болезненным ощущениям в конце, но их нет, потому что меня подхватывает Сандр. На мгновение его руки прогибаются под тяжестью тела, но он все же удерживает меня и выпрямляется. Поразительно, насколько он сильный. Возможно, этот момент особенно взволновал бы меня, если бы не адреналин, который гулко стучит в ушах, груди и кончиках пальцев рук и ног. Он растекается по телу, пробуждает, позволяет чувствовать себя всемогущей и заставляет хотеть еще дозу, почти как наркотик. Теперь мне становится понятно, почему людей, которые вечно ищут острых ощущений называют эмоциональными наркоманами.
– Я сказал, чтобы ты спустилась, – говорит Сандр с каменным выражением лица.
– Не слышала, – откровенно вру я. – слишком увлеклась.
Придерживаясь одной рукой за плечо куратора, отталкиваюсь и ловко спрыгиваю на пол. Но он так и не отпускает мою талию, а лишь сильнее прижимает к себе. С одной стороны это выглядит так, словно Сандр забыл, что меня больше не нужно держать, а с другой, чувствую, как крепко обнимает его правая рука, а потому сомневаюсь, что это случайность. Рядом с ним, я становлюсь слабее, чем есть, но пока не знаю нравится ли мне это. Одно могу сказать точно, что в этот момент дух захватывает сильнее, чем от падения даже с высокой трассы.
За плечами Сандра мелькает размытый силуэт. Мы не одни. Концентрирую взгляд и вижу, что у входа стоит Джон Хад. Он как обычно гладко выбрит, свеж и бодр, словно ему не пятьдесят восемь, а, скажем, сорок пять. Он смотрит на меня странно, будто не на человека, а на предмет мебели и даже не здоровается. Я отвечаю взаимностью и также стараюсь игнорировать его присутствие. Некоторое время куратор разговаривает с Джоном в соседней комнате тренировочного зала, а когда возвращается, я сразу же чувствую перемену. За непроницаемой маской Сандра трудно понять, что именно не так, но он ведет себя еще более сдержанно, чем обычно, а от его холодности могла бы застыть вода в кулере.
Он не смотрит на меня и показывает, как снять страховку будто стене. Затем кладет обе системы на место, а после кидает бесцветное «до завтра» и уходит так быстро, что я не успеваю его расспросить о том, что находится в третьей комнате тренировочного зала.
Две недели тренировки проходят по одной и той же схеме: разминка, отработка узла, изучение трассы и подъем. Я учусь контролировать приступы адреналина и не терять самообладания. В основном получается. Мне кажется, будто я занимаюсь скалолазанием давным-давно, да и каждый сантиметр трассы уже знаю вдоль и поперек. Вот только про третью комнату ничего. Каждый день перед уходом, я хочу спросить о ней, но куратор покидает зал после тренировки слишком быстро.
– Почему дальний отдел зала всегда закрыт? – спрашиваю я как-то Марка.
– Потому что это комната виртуальных проекций и попасть туда можно только схиту во время тренировки, – отвечает он.
– Но я ведь тоже схит и каждый день тренируюсь на скалодроме, а там не была.
– Да, конечно, каждый день тренируешься с Сандром, – хмыкает Марк и отворачивается, уставившись в глубь ожившего в вечернее время Эрановума. – Не понимаю, зачем тебе это нужно?
– Я ведь говорила уже много раз – хочу выбраться из города, – отвечаю я.
– Из города никому не выбраться! За стеной больше нет того мира, в котором мы родились! Понимаешь? Нет!
Он со злостью швыряет последние слова и разворачивается так резко, что я даже не успеваю ничего ответить. Так и застыла с полуоткрытым ртом, прикованная взглядом к толпе Эрановумцев, среди которых силуэт Марка растворяется почти мгновенно. Впервые вижу его таким. Я заметила, что в последнее время его что-то гложет внутри, но он не говорит об этом, а я не уверена, что обладаю правом лезть к нему в душу, даже не смотря на собственную тревогу и нашу дружбу. Взаимное молчание больно бьет током.
Спустя месяц я без зазрения совести могу сказать, что отлично освоилась на скалодроме, видимо сказывается спортивное прошлое. Я научилась быстро справляться со страховкой, крепко завязывать узлы, а еще контролировать прилив адреналина на трассе, чтобы снова не поддаться ему и не потерять равновесие. Спокойствие в скалолазании играет большую роль. Теперь-то я уж точно могу посоревноваться с парнями. Гордая своими достижениями хожу все еще пока на работу в отдел, но верю, что тот день, когда смогу выйти во Внешний мир не за горами. Когда я рассказываю Тане о том, чему научилась, она искренне радуется за меня. Возможно даже больше, чем Лисса и Ник. Что касается Марка, так он даже разговаривать стал со мной сухо и нехотя. Это очень сильно задевает.
– Да что с ним такое? – спрашиваю я Лиссу о Марке.
Девушка сидит, скрестив ноги на маленьком холмике возле душистых магнолий, что растут на Острове и медленно вдыхает их аромат. Она всегда так делает, когда мы приходим сюда. Говорит, что подобная аромотерапия ее способ расслабления и подзарядки. Услышав мой вопрос, она открывает глаза и смотрит в сторону Марка, а затем брови девушки удивленно взлетают вверх. Лисса тут же от души заливается смехом. Я растерянно смотрю на подругу и жду, когда она перестанет хохотать. Наконец, успокоившись, Лисса шутливо толкает меня локтем в бок и улыбаясь говорит:
– О, милая, ты дальше носа своего не видишь. Ты так поглощена этой странной целью выбраться за границу города, что не замечаешь очевидных вещей. Марк ревнует тебя к Сандру, неужели не ясно?
– В каком смысле ревнует? – недоумеваю я. Лисса закатывает глаза.
– Ты серьезно? Ева, ты абсолютно ничего не смыслишь в любовных делах.
Я вздыхаю. Что правда, то правда. Я полный ноль по этой части и даже думать не думала, что могу кому-то нравится. Или может не хотела думать? Я всегда умела только дружить с мальчишками и то волнение, которое ощущаю при виде Сандра чужое, не свойственное мне. Оттого, оно и пугает. Но теперь, когда куратор держится отстраненно, я меньше отвлекаюсь и даже чувствую облегчение. Но вот Марка по-настоящему не хватает. Я с грустью наблюдаю, как он вместе с Артуром и Робертом проходит мимо Острова, где мы сидим и направляется к выходу из города. Когда он скрывается с поля зрения внутри образуется пустота, будто вместе с ним меня покидает что-то важное.
Сандр больше не контролирует тренировки и дает мне полную свободу. В свою очередь, я старательно оттачиваю навыки и с удовольствием замечаю, как здорово мне дается скалолазание. Вот бы в пещеру. Там уж точно можно разгуляться, не то, что здесь: один и тот же зазубренный маршрут. Мне кажется, что я даже по памяти смогу зарисовать все выступы и впадинки, которые есть на нем. После тренировки, иду выполнять скучную работу в кабинете. Одно радует, Таня оказалась приятной, милой девушкой и вместе со своим маленьким сыном составляет хорошую компанию. Мальчик разговорчивый не по годам. Многочисленными детскими вопросами, от которых разбирает смех, он сильно напоминает Алису, видимо поэтому я очень привязалась к нему.
В очередной раз я поднимаюсь на четвертый этаж, прикладываю браслет к считывателю и открываю кабинет под номером 427. Передо мной трогательная картина. Таня держит на коленях Даниса, прижимаясь щекой к его макушке и в красочных эмоциях читает книгу о волшебных приключениях. Я усаживаюсь напротив. Мальчик целиком погружен в историю. На его лице мелькают разные выражения: он хмурится, улыбается или грустит, сопереживая героям детской книги. Также и лицо Алисы менялось когда-то под слушанье моих или маминых сказок. В груди больно кольнуло, но я все равно хочу помнить эти чудесные моменты из детства.
Приятную атмосферу разрушает приход Катарины. Как только она появляется в дверях, улыбка с лица Тани моментально исчезает. Девушка закрывает книгу и тихонько ставит Даниса на пол. Она старается улыбаться, но ребенок чувствует фальшь. Малыш хмурится и придается капризам так, что Катарине приходится силой уводить его с собой.
– Я хочу к маме! – кричит ребенок, заливаясь слезами.
От душераздирающей картины замирает сердце. Я смотрю на Таню, ожидая, что она сделает хоть что-нибудь, ведь это как-никак ее сын, но она лишь стоит, опустив глаза и роняет крупные слезы. В одно мгновение мое отношение к ней в корне меняется. Теперь я вижу перед собой трусливую, неуверенную в себе женщину. Даже не хочу жалеть ее. Но малыш то не причем, поэтому сама пытаюсь поговорить с Катариной.
– Он нам не мешает. Не забирай Даниса, – говорю я.
– Не могу, – качает головой Катарина. – Это распоряжение основателей. Они подготовили для ребенка эффективную программу ускоренного развития и отсутствие матери под боком – ее часть. Таким образом, ребенок учится самостоятельности. Я приведу его в субботу, а в понедельник снова заберу. – Она вздыхает и извиняющимся тоном продолжает: – Это просто мое призвание. Не я так решила.
Сложившаяся ситуация явно не по нраву девушке, но тем не менее, она все же выходит из кабинета с ребенком на руках и еще некоторое время я слышу доносящийся детский плач. Мне становится дурно, а ком в горле мешает дышать. Гнев так и распирает. Я вспоминаю ту фразу Тани: «что не сделаешь ради своих детей» и злюсь на нее еще больше. Как можно быть такой слабой и позволять другим людям решать судьбу твоего малыша? Какая-то там эффективная программа развития – да, что за чушь?! Отрывать ребенка от единственного близкого человека – совершенно неправильно!
Я резко разворачиваюсь к выходу в полной уверенности поговорить с Тонецким и выяснить, что за необходимость в этой абсурдной программе, но в дверях Таня останавливает меня. Она просит не вмешиваться и оставить все как есть. Я поднимаю на нее полный отвращения взгляд и со всей злости кричу:
– Как ты можешь соглашаться на то, чтобы твой маленький сын жил отдельно от тебя всю рабочую неделю?!
– Меня не спрашивали, – сквозь слезы говорит Таня.
– Не спрашивали значит? Ты его мама и ты обязана защищать его!
– Я защищаю Даниса, каждый день! – срывающимся голосом кричит девушка. – И ты понятия не имеешь чего мне это стоит.
Да уж, как же, хороша защита – забирайте моего ребенка непонятно куда и неясно зачем, а я постою в сторонке и буду ронять слезы. Меня буквально колотит. За несколько минут моя симпатия к ней превратилась в ненависть так, что до конца дня я больше не говорю ни слова. Таня тоже молчит и до самого вечера целиком растворяется в работе на планшете. Из-за того, что ее лицо все время опущено, короткие светлые кудряшки то и дело падают вниз и она машинально заправляет их за уши. Со стороны может показаться, что у девушки просто не очень хорошее настроение, но в целом она ведет себя как обычно. Смотрю на нее и от злости стискиваю зубы – и как только сердце у нее кровью не обливается?
Новое разочарование снова выбивает из колеи. Спускаясь к себе, тоскливо смотрю в сторону комнаты Марка и мне ужасно хочется пойти к нему. Рядом с ним становится спокойнее, легче. Но после разговора с Лиссой, я понимаю, что это не очень хорошая затея, поэтому приходиться отправиться в свою комнату и остаться один на один с мрачными мыслями, которые плавно погружают в очередной кошмар.
Я брожу по Эрановуму и в нем нет людей. Совсем никого. Меня охватывает жуткий страх, что все выбрались, а я осталась одна, замурованная заживо в этом чертовом бункере. Паника нарастает и заставляет бежать. Я быстро несусь по коридорам и кричу что есть сил, но никто не отзывается. Спускаюсь к центральном площади, придерживаясь за перила. У самого края чувствую прикосновение к правой руке. Щекотно. Смотрю на руку и тут же мной овладевает ужас – это жало черной гадюки. Оно раздвоенное, торчит из змеиной пасти и очень неприятно подергивается. Рефлекторно отступаю назад, но натыкаюсь на ступеньку пяткой и потеряв равновесие падаю вниз. Выставленные вперед ладони вместо удара о металлический пол, погружаются во что-то мерзкое, скользящее, живое. Повсюду шипение. Оно проникает в уши и раздается эхом в мозгу. Я снова кричу. Мгновенно поднимаясь, оглядываюсь по сторонам в поисках безопасного участка – его нет. Все пространство заполняют змеи. Они разного размера и окраса, но их объединяет одно: они все готовы набросится. Мне страшно. Каждой клеткой своего тела я ощущаю безысходность. Взгляд блуждает в поиске безопасных участков, но все без толку и тогда я решаюсь на безумие: бегу прямо по извивающимся гадам, не обращая внимание на то, как больно они жалят меня.
Вдруг змеи разом куда-то исчезают и передо мной возникает дверь, из которой сочится яркий солнечный свет. Я вхожу внутрь. Это серая комната без окон и какой-либо мебели и откуда исходил свет остается загадкой. Она была бы совсем пустой, если бы посреди нее не сидел на полу мальчик, светлый, с такими яркими зелеными глазами, что они напоминают сочную весеннюю листву. Он играет с машинкой и не обращает внимание на мое присутствие. Я узнаю в нем Даниса, сажусь рядом, глажу его по волосам… Бам. Откуда-то с потолка падает змея прямо возле мальчика. Смотрю вверх и мои глаза тут же расширяются от дикого животного страха, от такого, что кровь стынет в жилах. На потолке дыра и оттуда в комнату заползают жуткие создания. Они падают на пол. С каждой секундой их становится все больше и вот уже они окружают мальчика, подбираются к нему все ближе, а длинные жала касаются пухленьких ножек и ручек. Но он будто не замечает их. Я хватаю ребенка и убегаю с ним через единственный выход в комнате. Мальчик крепко обхватывает мою шею, кладет голову на плечо так, что его губы оказываются прям у моего уха, а затем раздается тихий детский шепот:
– Ты все еще здесь.
