Loe raamatut: «Голоса Любви»
Посвящается Д.
Глава 1
Роскошеству этого бала можно было только позавидовать. Герцог Примский – долгожданный и так любимый всеми в королевстве – наконец давал бал по возвращению со службы и вхождению в сюзеренитет в его владениях. Герцогу было чем поразить любого – он был смел, порядочен, рассудителен и не по годам мудр. Ну, а уж дамы могли добавить к списку его красоту и обаяние.
Сегодняшний бал был просто особенным. Замок бы заполнен веселящейся толпой. Пышные платья красавиц шуршали своими подкладами, всюду звенели бокалы, лилась музыка и раздавался смех. Это обещало быть самым крупным событием года – ещё никто не давал бал на такую широкую ногу, ни у кого не был так великолепно и со вкусом украшен каждый зал – всюду роскошные резные вазы, полные благоухающих свежесрезанных цветов, ленточки и античные декорации; ещё никто не приглашал таких именитых музыкантов; ещё никто не готовил таких разнообразных угощений – столы ломились от яств – местные вкусности, напитки, фрукты, какие-то вычурные заморские кушанья – и все это ради приятного времяпрепровождения нескольких сотен гостей, одетых по последней моде, готовых отметить возвращение Герцога Виктора, отведать разностей и поплясать от души.
Примерно с такими же намерениями явились на бал семья Графа Лиен с дочерью Мари. Уже пожилой Граф Лиен глубоко уважал Примского за его военные заслуги и холодное и рациональное управление. Графиня, женщина знатная и в свете сызмальства, а посему, во всех общественных делах имеющая толк, видела в хозяине пиршества потенциального жениха для своей дочери, которая вернулась в королевство после жизни у сестры графини во Франции. Юная Мари впитала все тонкости и манеры французской повседневности. Её речь изобиловала всевозможными французскими словечками, манера одеваться задавала тон во всей округе как «парижская», а, стало быть, самая что ни на есть красивая, а её манера вести себя в обществе копировалась даже пожилыми дамами. Её длинные, до пят, темно-каштановые волосы всегда были убраны в замысловатые прически, изумрудного цвета глаза обрамляли пушистые ресницы, свекольный сок (секрет парижских модниц) делал её губы алыми и вызывающими. Она то и дело появлялась в обществе с разными новшествами в рукаве, и все дамы старались приобретать хоть бы какие да подобия всех тех прелестнейших вещиц, которыми владела юная модница Лиен.
Только сегодня, Мари появилась на балу явно не по своей воле – планы на замужество совсем не были в её мечтаниях. Примский был, вне сомнений, красавец, и уже заочно как бы и влюблённый в неё, только вот Мари мечтала о натуре более тонкой, романтичной, не склонной к военным приключениям, в которых девушка видела корень всех зол. Она мечтала о поэте или музыканте, да хоть бродячем артисте – лишь бы натура его была далека от солдатской славы. В этих взглядах молодая Мари расходилась с большинством красавиц королевства, грезящих о бравых воинах, кавалерах на конях, воеводах и лучниках, всегда попадающих в цель.
«Ах, вот это празднество!» – голос Маркизы Анджелики, которая то и дело кланялась всё подходившим знакомым, вырвал Мари из мира мечтаний.
«Я просто не могу стоять на месте! Когда уже Герцог Примский выйдет к гостям и почтёт нас своим присутствием?!» – вздыхала Лизочка, совсем ещё юная баронесса. В зале было уже даже как-то и душно, и она, утеряв свой бархатный модный веер, теперь стояла вблизи своей маменьки и была превосходно обдуваема её огромным, по последней моде павлиньим опахалом, пока та разменивалась последними светскими сплетнями с прочими достопочтенными дамами своего возраста.
«Ах, дамы, лучше бы никогда!» – пробормотала Мари в отчаянии, тоже то и дело учтиво кланяясь отовсюду знакомым гостям высокого света. «Сил нет выдерживать всё сие давление!»
«Мари! Мари! Будет Вам, Ваше Сиятельство! Вы только подумайте – он самый завидный жених! Все барышни королевства плачут в подушку! А я так особенно!» – вздохнула Мими, самая любимая дворовая помощница Мари из свиты семьи Лиен.
«Ах, милая, чего ты!» – засмеялась Мари, прикрыв свои белоснежные зубы рукой в ажурной перчатке. «Будто не слушала ты ночами напролёт моих мечтаний о принцах с мягкими сердцами! Я думала, что плешь тебе проела своими воздыханиями!»
Мари посмотрела в окно – как прекрасна была природа! В любое время суток лишь она могла, не прилагая никаких усилий, заворожить любого смотрящего. Только такие – настоящие, сотворённые Небесами вещи всегда могли восхищать одним лишь своим существованием. Лишь только человеку, хоть и явившемуся с тех же небес, полагалось прилагать немало усилий, чтобы разглядеть собственную красоту, потому как, с течением времени, мнения и понимания сгубили всё изначальное, чистое и являвшееся до того частью этой самой природы.
Мари, часто заморгав, чтобы вернуться из мысленного полёта, легонько хлопнула себя по щекам и вздохнула.
«Согласна с Мими!» – кивнула Лизочка мечтательно, рассматривая свой вышитый веер с чудными перьями. «Я готова сдаться Виктору на растерзание, да только вот его сердце, похоже, будет биться по Вам, Ваше Сиятельство…»
«Ай, полно Вам, Лизочка! Где Ваши манеры, дорогая?» – отмахнулась Мари, закатив глаза стыдливо. «Виктор, знаю я, слишком горд, чтобы снизойти до любви к кому бы то ни было!»
«Я бы не стал строить таких предположений, любезная леди.» Бархатный голос бесшумно подошедшего к девушкам Виктора Примского заставил их всех вскочить на месте и, кланяясь, робко отойти в сторону, а щёки Мари заполыхать огнём.
«Виктор Георгиевич…» Ошеломлённая Мари сделала лёгкий поклон, и все стоящие барышни рядом с нею поспешили тоже раскланяться. Она чувствовала, что к лицу её прилила кровь, она вся полыхала. Вокруг шептались, заставляя её ещё более краснеть в присутствии молодого герцога. Её глаза беспомощно искали поддержку, а руки нервно задрожали. Она опустила взгляд.
«Значит, я не способен на любовь?» Он поднял бровь в ожидании объяснений. «Отчего же, могли бы Вы мне разъяснить свои мнения?»
«Ваша Светлость, я…» Мари не находила слов. И как объявился он в такой момент! Она корила себя в мыслях, что язык её был ей не другом вовсе.
«Могу разуверить Вас, что это не так.» Он понизил голос и добавил почти шёпотом, «Один лишь взгляд на Вас заставил моё сердце биться.» – Вдруг, Герцог слабо улыбнулся. «Но, полагаю, для Мадам этого мало. Что же Вы ищите?»
Мари наконец подняла глаза на Примского. Он действительно был приятной внешности – высокий, статный, с огненными курчавыми волосами, отливающим медью. Голубые глаза горели с искоркой, а улыбка открывала белоснежные зубы.
«Ваша…» начала было она, но герцог прервал её.
«Прошу Вас – Виктор.»
Все, кто слышал, охнули и зашептались. Мари прокашлялась.
«Виктор… Я не хотела Вас обидеть, я…»
Он весело рассмеялся.
«…просто беседовала с дамами! Я понимаю. Мы все говорим разности в светских беседах. Это требно для заполнения воздуха впечатлениями, что нам друг на друга не плевать. Или что мы непременно счастливы находиться в сем обществе в се время. Но я полагаю, что Вам, Мадемуазель Лиен, тут сегодня не очень весело, не так ли? Я говорил с Вашим отцом сейчас, и наблюдал за Вами. Ваша грациозная фигура всем нутром говорит, что хочет быть хоть бы где, но не на этом великолепном балу.»
С каждым словом Примского Мари краснела всё более. В его словах была правда, но даже кивнуть в подтверждение было бы оскорблением Его Светлости. Не зная, как себя вести в беседе, она лишь беспомощно смотрела по сторонам.
Как вдруг, в окне она увидела фигуру.
Среди шелестящих ветвей, в полумраке сада бродил мужчина. Он был явно не из знати – его одежда была сплошь серая, сродни земли, по которой он нервно ступал взад-вперёд, что-то явно бормоча себе под нос, ибо даже из такого далека девушка смогла разглядеть отчётливое и страстное шевеление губ, будто он читал стихи или же отчаянно с кем-то спорил. Но он был один, совсем один. Луна, рано показавшаяся на сумеречном небе, освещала его силуэт, отбрасывая странные тени на дорожку. Мужчина и Мари встретились глазами.
Она вздрогнула.
«…и сейчас эти нравы…» Примский прервал монолог, ни слова из которого Мадам более не слушала, и озабоченно взглянул на девушку. «Что такое, Мария Александровна?»
«Внизу человек.»
«Простите?»
«Я бы желала спуститься к нему.»
«Что? Нет! Мари! Мари, прошу Вас!»
Но Мари уже обходила толпу и шла прочь от герцога, осторожно и извиняясь расталкивая удивлённых присутствующих. Едва она вышла из залы, её шаг ускорился, и вот она уже перепрыгивала через несколько ступеней извивающихся змеями лестниц замка, и через какие-то несколько мгновений оказалась снаружи. Ею словно управляла неведомая сила.
Мими тяжело вздохнула и закрыла лицо руками, наблюдая за Примским, лицо которого выражало неподдельную боль.
Глава 2
Вечерний прохладный воздух одарил её поцелуем. Луна, словно бы заметив теперь и её присутствие на садовой алее, огромная, словно блин, озарила всё своим светом, давая Мари получше разглядеть мужчину, так и блуждающему туда-сюда, словно одержимому.
Едва завидев её силуэт, он остановился, задержав дыхание. Мари замерла тоже. И так странно ей было, что она вся напряглась. В горле запершило, и она, нервничая, прокашлялась.
«Простите…» начала она, не зная, как начать разговор и видя, что мужчина паниковал. «Я вышла к Вам поздороваться. Моё имя – Мари, я дочь Графа Лиен. Моя семья – гости на балу, который даётся в честь Герцога Примского.»
Мужчина выдохнул и приблизился к девушке.
«Поздороваться? С чего бы это? Какое Вам дело до меня?»
Поморщившись над грубым ответом незнакомца и его несоблюдением приличий, Мари продолжила, выше подняв голову, стараясь звучать как можно более гордой:
«Приятно с Вами познакомиться.» Ответа не последовало, и она робко продолжила, «Я сочла странным, что Вы не на балу со всеми, спустилась пригласить Вас. Сегодня так прекрасно, все танцуют и беседуют. Дамы, как и господа все, одеты просто великолепно, собралось много известных личностей. Неужели Вам неинтересно? Я уверена, что Ваше прек....» Мари на этом месте запнулась и раскраснелась, поняв, что теперь все приличия растеряла как раз она. «…расное лицо стало бы главной новостью, и Вы бы все чрезвычайно пришлись по душе.»
«Ха-ха-ха!» – засмеялся молодой человек, слегка истерически. «На бал? Сумасшедшего? Вы что, действительно не знаете моего лица? А я поизвестнее буду всех ваших ранее упомянутых джентльменов. Но увы! Мне нет места рядом с великолепным Виктором! Только его свет может сиять для других. Мои знания – сущий вздор по сравнению с его военными подвигами. Мои стихи не звучат в залах замка, мои песни не поются в чертогах его жилища, мои мелодии не звучат на роялях его гостиных. Я на троне, но трон пустует!»
Мари непонимающе смотрела на молодого человека. О чём он говорил? Его голубые глаза блестели, отражая лунный свет; его нервная улыбка играла какую-то странную мелодию на сердце Мари; его тёмные, густые волосы растрёпывал ветер; его жесты сбивали с толку своей красотой и тайной. Когда она рассмотрела все его черты, то с изумлением признала, что он был так красив!
Увидев замешательство на её лице, он произнёс, уже более вежливо, ставя ударение на словах как можно чётче:
«Я не гость на Вашем балу, любезная барышня. Мне там никто не рад, увы. А всё потому, что все на сём балу слепы и глухи. А я слышу и вижу! Ха-ха-ха!»
«Мария Александровна!!!» – сзади раздался голос подбежавшего Виктора Примского. «Мари, отойдите от него! Умоляю, Мари! Он опасен!»
«Опасен?» Незнакомец подёрнул уголком губы и сверкнул глазами. «Вот у Вас манеры, Ваше Превосходительство. Так обо мне отзываться в присутствии столь прекрасной девушки.»
«Оставьте графиню, Михаил Георгиевич, сейчас же!» – Виктор повысил голос.
Мари повернулась на голос, и в тот же момент незнакомец вплотную подошёл к ней и завыл прямо ей в ухо, «Ауууууууууу!!!!!!»
Вскрикнув то ли от страха, то ли от отчаяния, Мисс Лиен отпрянула от мужчины и, взглянув ещё раз в его великолепные глаза, быстрым шагом пошла от него прочь, не добавив более ни слова и лишь закусив алую губку.
Примский настиг её.
«Мари, что Вы делаете! Зачем Вы побежали к нему, оставив всех гостей?» Его голос дрожал.
«Я… Я…» задыхалась она. «Я хотела пригласить его… Он был совсем один. Отчего он, бедолага, бродит там совсем один, когда внутри Вашего владения гремят стаканы и слышится смех, не умолкает музыка и в окнах видятся танцующие пары? Мне больно было видеть его! Что он сделал Вам? Ах, оставьте меня, Ваша Светлость!»
«Пригласить его? Он сумасшедший, Мари! Это мой родной брат, Микаэль, и уж поверьте мне, если я говорю, что ему не место в цивилизованном обществе! Он любой праздник способен перевернуть и завершить трагедией, дорогая. Вы не знаете его, как я. Вы лишь увидели его тень сейчас. При свете дня, он будет Вашим испугом, поверьте. Я лишь обязался ухаживать за ним, и знать, что он ни в чём не нуждается. Но видеть его пляшущего вальсы перед моим носом и распивающего вино я не позволю.»
Мари одёрнула руку, которую легко сжимал герцог.
«Как Вы можете? Не пускать на такой громкий праздник собственного брата?»
«Он болен, Мария Александровна. Он совершенно не в себе, и растерял остатки доблести!»
«В чём же его болезнь? В том, что он красивее Вас?»
Примский отпрянул в ужасе. Слова юной Лиен больно ударили его в самое сердце. С минуту посмотрев в её глаза, он, всё поняв, произнёс:
«Он слышит голоса и видит призраки. Его ночи – кошмары, снящиеся до самого рассвета. Его поведение среди людей подобно дерзкому щеглу, думающему, что он знает что-то и слышит что-то, что не видят и не слышат остальные. Но я полагаю, Вы уже под его чарами. Прошу извинить меня, мне надобно возвращаться к гостям.»
И его фигура скрылась в дверях замка, оставив Мари у входа вытирать слёзы, выступившие на её холодных, бесконечно целуемых ветром щеках.
Она обернулась назад, будто бы ища поддержки.
Микаэля нигде не было.
Глава 3
«Даже слышать не хочу!» – отрицательно качая головой, бурчала Графиня Лиен на мольбы дочери вернуться в замок Примского с визитом. «Ты такого шуму наделала своей ветреностью, что Его Светлость даже имени твоего знать не желает. О, позор нашему роду!»
«Maman! Полно Вам, ну за что!» – продолжала настаивать Мари жалобным голосом. «Отчего Вы хотите окончить мою жизнь, сделав меня женою Примского? Он не пара мне, он не мил душе моей! Так отчего же вы, мои родители, кто более всего важен сердцу моему, так хотите жестоко поступать со мною?»
«И оттого ты рвёшься в его владения с визитом лишь, чтобы увидеть его полоумного брата? Ох, и слухи поползут после вчерашнего бала о нашей семье! Как могла ты!»
«Maman! Я ехать хочу, чтобы принести извинения, ибо я обидела герцога своей речью вчера, и мне совестно. Я не могу ни спать спокойно от этого, ни взять крошки в рот. Это так не может продолжаться!» Тут, глаза Марии погасли, и она понурила голову так низко, что мать, боясь предположений, закрыла лицо руками. «Но и лгать, что видеть его брата я не желаю, не стану Вам», – сказала, наконец, девушка, и графиня издала истошный крик отчаяния.
Мари опустила голову и заплакала. Взяв себя в руки, Графиня Анна смягчилась, видя прозрачные слезинки, предательски стекающие по розовым щекам дочери.
«Микаэль не ровня Виктору, моя дочь. Сколько позора претерпел Его Светлость от выходок кровного брата! Всё королевство гнушается его сумасбродства. Но верно, тебя в секунду ослепила его красота. Он словно греческий бог какой, поговаривали. Ни одна не может пройти мимо, не влюбившись. Он самый завидный жених, и именно с ним ты только будешь счастлива. В свете он всегда обожаем, и его ставят в пример прочим молодым людям, а уж о том, то Герцог – человек со светлой душой и сердцем и глубокий, одухотворённый правитель, и говорить не смею. Он – твоя лучшая и единственно возможная партия, не разрушай же таких высоких перспектив на доброе будущее своей семьи, дорогая. Ты – наша единственная дочь, и о нас не будет кому заботиться в старости, а уж в теперешнем положении…» Графиня прослезилась и замолчала, нервно обмахиваясь ажурным светло-зелёным испанским веером. С минуту помолчав, собираясь с мыслями и переводя дух, она всё же добавила веский, как ей виделось, аргумент в пользу герцога. «Но подумай же, Виктор Георгиевич ничем не уступает в лице своему брату – он так же красив, да только ум при нём и отвага!»
«Ах, уж мне эта ваша отвага!» – всплеснула руками несчастная Мари. «Я ненавижу слово это! От ваших войн лишь смерть, голод и разруха! Одни лишь короли рады войнам, ибо народ от них далеко, и бед его с высоты их золотых тронов им не видать!»
В покои, постучавшись и получив негласное приветствие, вошёл граф.
«Ну и бурю ты разразила, моя Мари», – неожиданно спокойным тоном произнёс отец. На самом деле, он всегда предпочитал быть на стороне любимой дочери, но вот в лице Виктора он тоже разглядывал партию что ни на есть блестящую. Военно-придворные заслуги герцога вызывали в его душе такое почтение, какое мог бы с достоинством признать пожилой человек, сам не раз воевавший и защищавший Родину. Поэтому, сердечный переворот маятника его драгоценной дочери в сторону прямо противоположную не мог не нарисовать несколько глубоких недовольных чёрточек на лбу графа. Жизни Герцога Микаэля он не знал и не понимал – одно только докладывали ему, что молодой наследник вёл жизнь странную и мало кому понятную, упиваясь вином, праздным чтением и музыкой, бродя среди крестьянского люда за тем, чтобы писать их портреты, за которыми он часами был закрыт в замке. Да и по мнению света, такая свадьба была бы курам на смех. Все знали Марию как великолепнейшую молодую леди, которая сверкала в обществе, словно брильянт. Микаэль же для света был навеки потерян и абсолютно неинтересен, о нём шептались и разве то иногда сплетничали. «Я получил письмо от Примского», – произнёс граф тоном отчуждённым и странным. «Он просит твоей руки.»
«Ах, какая печальная у меня судьба!» – разревелась Мари, падая на шею графини. Она считала свадьбу решительно невозможной. В душе, она всё думала и представляла множество раз, как бы герцог делал ей предложение, и всё отказывала ему. Союз ей этот виделся мучительным и несправедливым.
«Руки? После того, как Мари оставила его одного на балу и умчалась вон? Что же это, Его Светлость решил закрыть глаза и дать шанс свадьбе?» – округлила глаза Анна.
«Письмо от Примского», – кивнул граф. «Да только вот не от того, к кому сватались.»
Мари отпрянула от матери и посмотрела на графа. Она всё поняла. С минуту, в комнате воцарилась полнейшая тишина. Размышляли все присутствующие – как такое могло быть? Это взаправду? Так бывает?
Мари посмотрела на родителей – сначала на графиню, потом снова на отца. Её зелёные глаза ожидали вердикт.
Графиня в ужасе смотрела на обоих.
Граф Лиен кашлянул, поправил бороду и фрак и, не вынося более двух пар женских глаз, протянул:
«В конце концов, какая разница, каким путём становиться герцогиней…»
«Александр!!!»
«Papa!!!!»
Глава 4
Погода, несмотря на не столь приятные события в замке, словно бы наперекор, стояла солнечная и тёплая. Ветра почти не чуялось, всё вокруг было озарено светом, к которому тянулись своими листочками и лепестками все цвет в округе. Листва едва слышно шелестела, и все придворные были бодры и заняты будничными заботами с самого рассвета. Камердинер спешил от швей с новыми костюмами для Его Светлости, кухарка подгоняла ленивых пажей с поручениями для предстоящего чаепития на открытом воздухе, горничные всюду застилали постели и приводили в порядок кабинеты и комнаты.
Замок был огромнейших размеров. Поговаривали даже, что сам король завидовал красоте и вкусу внутреннего убранства семьи Примских, а размеры этого королевского замка были лишь на несколько башен более. Виктор Примский получил замок во владение после смерти отца, Георгия Сергеевича Примского, убитого на войне, и сразу же отправился служить в надежде покарать противников королевства и отомстить за смерть родителя, который был всем для него. Мать сразу же после печальных известий слегла в постель, и уже более не вставала. Тяжёлая чахотка и горе сломили её тело и дух, и когда молодой Примский вернулся с войны, его ждал лишь пустой замок. Микаэль тоже не застал мать, путешествуя по Французским деревням с какой-то «просветительской миссией», в которой Виктор видел лишь пустые проповеди. Мать умерла в одиночестве, и ни один брат не мог простить себе отсутствие рядом с нею в последние минуты.
«Это словно злая шутка, Ваше Сиятельство. Моя репутация под угрозой, и я хочу, чтобы знали Вы, что мне глубоко неприятно происходящее событие. Скажите, что это какая-то шутка», – пробормотал поникшим тоном Виктор Георгиевич, через окно наблюдающий, как его брат и Мари беседовали на скамейке парка.
Супруги Лиен нервно поёживались, не зная, что отвечать герцогу. Графиня Анна, с красными от слёз переживания глазами, молчала, а Граф Александр пытался разрядить обстановку любыми словами утешения.
«Вы должны понимать, что Микаэль желает обвенчаться с Вашей дочерью не от чувств высоких, а лишь чтобы досадить мне и престолу. Будучи изгнанным из большого общества мною из-за своих россказней, он жаждет мести, а не благодарности, что я годами забочусь о его выздоровлении. Уж где он только ни бывал! Все пейзажи мира он увидел, я думал сие пойдёт ему на поправку, но лишь попутствовал в его тщеславии. Я не верю ни единому его слову. Голоса! Призраки! Он лишь несёт всю сию несуразицу, чтобы праздно жить. Как можно даже вообразить, чтобы молодые люди, имея лишь пару минут знакомства, становились бы мужем и женою! Я желал сделаться мужем Мари, и я признаюсь в этом, но готов был дать ей всё время на свете, и не настаивать на своих намерениях в первую же с ней встречу! Дама должна привыкнуть, узнать своего обещанного мужа, и идти под венец охотно.»
Пожилые Лиен переглянулись.
«Ваша Светлость…» прокашлявшись, начал граф, краснея под взглядом молодого Примского, который сразу же почувствовал неладное. «Наша дочь не идёт под венец против своей воли. Она хочет дать согласие на свадьбу с Микаэлем.»
Глаза герцога округлились. В них читалась смесь боли и разочарования.
«Тогда эти глупцы достойны друг друга», – с досадой в голосе произнёс он и, поклонившись, быстрым шагом вышел из гостиной.
Анна всхлипнула. Проводив взглядом сначала Примского, потом жену, Граф Александр подошёл к окну. Его дочь, сияя и смущаясь, оживлённо беседовала с жестикулирующим Микаэлем.
«Глупцы? Или счастливые?» – задумчиво спросил граф.
«Всё одно!» – бросила Анна и поспешила вслед за Примским.
