Птичья песня

– Пахнет отвратительно, – сказал он, усаживаясь за стол, – а выглядит ещё хуже.

Ты ещё на вкус не пробовал, дорогой.

Пришлось положить в тарелку кусочек вчерашнего подсохшего хлеба – иначе собрать жижу не представлялось возможным. Джей отделил светлую часть омлета с куском помидора от подгоревшей корки, пожевал и отодвинул тарелку. Я сосредоточенно пережевывала скорлупки и делала вид, что не замечаю его взгляд, которым он словно пытался прожечь во мне дыру. Видишь, я ем, значит, это съедобно! Но моя жертва оказалось напрасной.

– У вас дома такое едят? – тихо спросил Джей.

Я с трудом проглотила очередной кусок и ничего не ответила. В наступившей тишине я особенно остро почувствовала, что раздражение начинает заполнять колдуна, как вода стакан, и скоро перельётся через край.

– Давай договоримся, – медленно произнёс он.

Любит он договариваться, только почему-то все договорённости получаются односторонние. Сейчас наверняка последует правило номер четыре.

– …я спрашиваю – ты отвечаешь и не заставляешь меня повторять дважды.

По спине побежали мурашки. Как же быстро выветрились воспоминания о том, каким пугающим он может быть. В этот раз я хотя бы не заплакала. Решив не испытывать терпение колдуна, я отложила вилку и, глядя в стол, выдавила из себя:

– Нет. Такое не едят.

– Завтра постарайся лучше, – сказал он и добавил: – И не лезь к Робину, он и так слишком много делает.

Я-то ни к кому не лезу, господин колдун! Это вы все ко мне лезете. Вместо ответа я только сжала губы.

– Есть что-то кроме этого? – Джей кивнул на тарелку. Его совсем не смущало моё угрюмое молчание.

В холодильнике оставались помидоры и пара веток винограда. На нижней полке валялись вчерашние овощи и несколько яиц, но я даже смотреть на них не хотела. Даже если я сейчас попробую что-то приготовить, получится просто другой вид жижи. Джей забрал виноград, подсохшую булочку и отправился на веранду гипнотизировать траву.

Я поискала в омлете что-нибудь съедобное, но быстро оставила это безнадёжное дело. Ужасно хотелось кофе, но тогда придётся готовить и для колдуна, а это будет выглядеть, как будто я извиняюсь. А я ничего плохого не сделала, я же не нарочно приготовила отвратительный завтрак, я даже, можно сказать, старалась. Извиняться тут должен он! Если не за то, что притащил меня в свой мир, то хотя бы за то, что заставляет заниматься кошмарными хозяйственными делами.

Лучше бы он забрал Алину. Она любит чистоту и уют, обожает готовить и не может жить без путешествий. Ей бы даже понравилось. Я представила, как Алина ураганом проходится по дому, не оставляя ни пылинки. В городе покупает самые модные шаровары цвета фуксии и кофту с гигантскими розами… Она очаровательно болтает с торговцами на рынке, и её все обожают… По утрам она готовит кашу, на обед суп, сама печёт хлеб, пирожки и булочки.

Вскорости у Джея вырастает пузо, три подбородка, а щёки его почти свисают на плечи. Конечно, Алина заставляет его подстричься и сменить чёрно-коричневый гардероб на что-то посвежее. Она учится видеть серебряные искорки, преуспевает в магии и позже открывает лавку колдовских принадлежностей и записок госпожи Алины.

Ну а я тем временем занимаюсь поисками новой покладистой соседки, а то и вовсе переезжаю обратно к родителям. Кто-то же должен меня кормить и убирать в квартире.

С тарелки вновь смотрела выведенная вилкой грустная рожица. Я выкинула кулинарный эксперимент в мусорное ведро и принялась отдраивать сковородку.

Глава 7. Библиотека

Мне было поручено сгребать в кучу сухие листья, а Джей орудовал ножницами неподалёку. Вороша граблями копившийся годами мусор и всё глубже пробираясь через культурные слои, я погружалась в запахи прелых листьев и сырой земли. Не спеша перебирая в уме осенние воспоминания, я запнулась о свежее. Тот красный листок в прихожей и ощущение тёплого осеннего утра, когда солнце обжигает, а воздух прозрачный и кристально-холодный… Конец сентября? Я покосилась на колдуна. Могло ли быть, что и он в ворохе сухих листьев нашёл тот день, когда ему пришлось заморозить дом, не зная, что он покидает его на тринадцать лет?

Я совершенно не хотела понимать его и гнала от себя сочувствие, но привычка сопереживать героям любимых сериалов делала своё дело. Я даже на мгновение подумала, не приготовить ли примирительный кофе – был бы хороший сюжетный ход! – но сразу встряхнулась. Екатерина, возьми себя в руки! Ты сама неожиданно покинула дом, и кто знает, сколько лет тебе придётся тут проторчать. И никто тебя не пожалеет. Ну, если только Робин, но он не поможет. Он же сам это одобрил и стал свидетелем, что бы это ни значило.

От мысли о возможности застрять здесь на годы я снова разобиделась на колдунов, на хитрую сай, интеллигентного вида старичка и даже на Алину, которая потащила меня в это злосчастное путешествие. Я принялась яростно грести листья и не заметила, как докопала до земли, покрытой длинными белыми волосинками травы, которая пыталась расти, но ей не хватало ни света, ни воздуха.

В районе полудня пришёл Робин. Я обрадовалась – вот и законный повод приготовить кофе! Но сначала я хотела посмотреть, как он уберёт листья. В прошлый раз фокус с ветками я пропустила.

Сначала Робин спросил, не хочет ли Джей сам это сделать, но тот помотал головой. Тогда Робин провёл руками над кучей листьев и веток, состриженных колдуном, как будто помещал их в куб, а затем сделал несколько плавных пассов. Вот куча есть – а вот её и нет. Я чуть не зааплодировала! Хороший фокус! Это уже больше похоже на магию, чем включение воды и исчезновение мусора в ведре.

– Ты что-нибудь заметила? – спросил Робин.

Я отрицательно помотала головой. Должно быть, с серебряными искорками это смотрелось гораздо эффектнее. Робин тем временем оглядел расчищенный сад и остался доволен.

– А что с внутренним двором? – спросил он, когда мы пили кофе со свежими печеньями из пекарни. Робин не мог прийти с пустыми руками.

– Я попробую убрать траву, – с сомнением произнёс Джей, – но надо разогнать птиц и мышей. Или исключить из узора.

– Почему не использовать несколько заклинаний последовательно?

– Хочу сделать изящно.

– Понимаю, – улыбнулся Робин.

Я слушала вполуха и растягивала остатки кофе – не хотелось опять мыть посуду, сколько можно! Что такого, если попить из этих чашек завтра? Это тот же кофе, только подсохший, он просто перемешается со свежим. Внедрять этот новаторский способ я не решилась.

Однако мыть чашки не пришлось.

– Джей, я хочу тебя кое о чём спросить, – начал Робин осторожно.

– О чём?

Робин покосился на меня.

– Сам знаешь. Слухи ходили, а Совет всё порывался обыскать твой дом, но не смог. К тому же, ритуал поиска на километр вокруг ничего не показал.

Джей усмехнулся.

– Конечно, не показал.

– В тени мира они тоже искали… Так у тебя его нет?

Джей помолчал, а потом сказал:

– Я его спрятал. Очень надёжно, даже слишком… Рина, иди помой львов.

– Я их уже вчера отмыла, – возразила я, прекрасно понимая, что он просто хочет выпроводить меня из кухни.

Он выстрелил в меня взглядом, сравнимым по эффекту с ударом пушечного ядра. Я оставила чашку с недопитым кофе и выскочила в коридор. Да. Конечно. Правило номер один – делать то, что он говорит.

Ворча и ругая бесполезную магию, я потащила на улицу ведро с водой.

Меня ждал сюрприз. За уборкой листьев я не обратила внимания на львов. Сегодня я уже не сомневалась, что они поменялись местами. Спящий лев был чистым, каким я его и оставила вчера, а вот тот, который сидел, снова покрылся мхом, да ещё и к морде грязь прилипла. А вдруг колдун нарочно его испачкал, чтобы была причина удалить меня из дома? Ерунда, тут же отвергла я сама свою теорию, не нужны ему никакие причины, он и без объяснений может меня в любой момент выгнать. Правило номер один!

– Где же ты так извозился? – спросила я гордо поднявшего голову льва. Ну точно, вчера белые цветы лежали на голове у сидящего льва, а теперь он спал, и ветви висели у него над спиной.

Я оттирала грязь с гривы, когда Робин вышел из дома и сказал, чтобы я бросала это неблагодарное занятие и шла переодеваться – мы идём в центр города.

Спуск к мостовой я запомнила – это было просто, главное – идти всё время вниз, а там уже покажутся плотно стоящие дома и деревья. Вот и пекарня с хлебом в шляпе. Я подбежала к окну, чтобы полюбоваться булочками и выпечкой, и замерла, увидев себя в отражении. Тётушкин голос в голове запричитал, что годы усилий и попыток сделать из меня леди пошли прахом. Джинсы порядком испачкались, кофта сидела как с чужого плеча – ведь она и была чужой. Я совсем забыла, что мои короткие, не доходящие до плеч, мышиного цвета волосы хоть и прямые, но всё равно иногда нуждаются в расчёсывании. Почему-то утром в небольшом зеркале в ванной перепутавшиеся пряди не так бросались в глаза, как в отражении посреди нарядной солнечной улицы. Я расчесала волосы руками, пригладила, убрала отросшую чёлку за уши. Надо будет её подстричь, когда вернусь домой.

Робин терпеливо ждал, когда я закончу свои девчачьи ритуалы. Похоже, он всё ещё думал над их с Джеем разговором. О чём думала продавщица в пекарне, поглядывая на меня из-за прилавка, я не взялась бы предполагать.

Солнце стояло высоко и припекало. Мы шли к мосту, а я рассеянно смотрела по сторонам, мысленно помещая вместо себя на эту улицу Алину. Вот и магазин с одеждой, перед входом выставлены вешалки с цветастыми шароварами, кофтами, юбками и стойка с шарфиками. Лавка с самоцветами и кристаллами, парфюмерный магазин, книжный. Я так задумалась, что вздрогнула, когда Робин заговорил:

– Здесь дорого. У дворца, в центре, тоже. А в западной части, справа, есть недорогие магазины.

Мы уже подходили к мосту, и Робин показал налево, где на берегу среди плакучих ив стояли одноэтажные домики с плоскими крышами. На участке, открытом солнцу, были натянуты верёвки, на которых сушилось постельное бельё и одежда.

– Это прачечные. Есть срочная чистка магией, есть обычная, дешевле. Я всё время говорю про цену, потому что Джею нужно найти источник дохода, а сейчас денег у него немного.

Я пожала плечами. Какая мне разница? Есть правило номер один, мне думать вообще не нужно.

Мимо проехала пара велосипедистов. Людей было совсем не так много, как в тот вечер, когда я впервые оказалась в городе. Должно быть, днём все работают. А может, в тот день проходил какой-нибудь концерт или представление?

– Тут есть театр? – ляпнула я невпопад.

Робин как раз объяснял, что название реки – Карне – означает «чернильная река» и имеет несколько версий происхождения.

– Да, конечно, – удивился он, – и очень старый. В одной из легенд как раз говорится о том, что название реке дал придворный писатель, который любил сидеть на берегу и сочинять пьесы для того самого театра.

Мы вышли на середину моста, и я замерла, поражённая видом, и следующую версию прослушала. Справа расстилались поля, сочные, свежие, залитые солнечным светом, а их зелёное пространство рассекала синяя лента реки. В дымке на горизонте угадывались далёкие горы.

– Рыбный мост, – указал Робин на мост чуть дальше по течению реки. – Ведёт к пристани и Рыбному рынку. Там в основном, естественно, продаётся рыба, но и остальные товары тоже. Сразу скажу – не самый приятный район.

Я нехотя отвела взгляд от горизонта. Там природа, горы, романтика, а он мне про рыбу. За мостом в гавани толпились лодки и небольшие судна.

– Я не ем рыбу, – соврала я, испугавшись, что меня и её заставят готовить.

– Мы тоже. Когда занимаешься магией, мясо лучше не есть.

– Почему это? – удивилась я.

– Можно… привлечь что-то хищное. Вроде алых бабочек.

– Это которые в лесу были? А что в них такого?

– Ничего хорошего, – ответил Робин. – Не хочу тебя пугать.

Разве можно напугать взрослую девушку сказками про бабочек? Я, между прочим, ещё в детстве прочитала все книги в разделе с ужасами в районной библиотеке! Но Робин предпочёл ознакомить меня с уже какой там? Десятой?.. версией происхождения названия реки.

–… самая романтическая версия: если выйти на мост ночью, то в реке будут отражаться небо и звёзды, как искры магии в чернилах.

–Бывают чернила с магией?

– Это древний способ изготовления записок, больше он не используется. Сейчас заколдовывают саму записку, а раньше заколдовывали чернила и писали ими текст. Но это невыгодно, много записок не продашь – ведь все видят текст заклинания, значит, могут его скопировать.

Я начала слегка раздражаться. Про бабочек же интереснее, чем про технологию изготовления записок и коммерческие секреты колдунов. Но приходилось терпеть, не возвращаться же в дом к бесконечной уборке.

Слева округлые холмы, покрытые тёмными елями, деревьями со свежей яркой листвой и виноградниками на солнечной стороне, обрамляли петляющее и исчезающее за очередным поворотом русло реки. У подножия ближайшего холма раскинулся старый город. Красные черепичные крыши, шпили с флюгерами, башенки и печные трубы – всё как в моём внезапно оборвавшемся автобусном путешествии. Вдоль набережной, среди цветущих кустов, похожих на сирень, располагались скамейки для отдыхающих. На полпути к вершине холма возвышался над городом замок с четырьмя башнями по краям и площадкой на западной стороне. Я сразу представила, как прекрасная принцесса выходит вечером полюбоваться на закат. Или тут король? Что-то там Робин рассказывал Джею, и я решила спросить.

Эта история оказалась неплохой. Сын старого короля, наследник престола, погиб при загадочных обстоятельствах. Так как отношения с горцами в то время были на пике напряжения, то обвинили во всём именно их.

– Но вообще он напился, возжелал искупаться при свете звёзд и утонул, – понизив голос, сообщил Робин. – Знаю из надёжного источника. Но его смерть поспешили использовать для развязывания войны – старый король хотел захватить горы и заодно территорию за ними, которая когда-то принадлежала его предкам. Ну и залежи драгоценных камней его тоже немного порадовали бы.

Война ни к чему не привела, кроме потерь с обеих сторон. Старый король умер. Вдова его сына прав на престол не имела из-за происхождения. Теперь страной правит его внук, которому ещё не исполнилось и шестнадцати лет. Из-за возраста он пока не коронован, но все называют его королём. Его поддерживает кабинет министров, а мать тоже имеет право голоса, находясь при сыне регентшей. Поговаривают, что у юного короля есть тайный советник, которого, впрочем, никто никогда не видел.

И тут я сообразила:

– Так это столица, получается?

– Ну да, – улыбнулся Робин.

– А почему же она на границе?

– Её перенесли после разрушения мира. Чтобы горцы понимали, что мы когда-нибудь вернём себе горы и землю за ними, – вздохнул колдун.

Я сообразила, что не знаю название города. Это тоже была бесполезная информация, но странно не знать, где ты находишься.

– Анкарне, – ответил Робин. – «Ан-» означает принадлежность, так что город называется «У чернильной реки». Если человек из небольшого города и незнатной семьи, то его называют по имени города, например, Джей ан-Тарин.

– Значит, вы с ним из города, который называется Тарин?

– Именно. Но у меня есть фамилия – Кор, мои родители довольно известные мастера по шитью праздничных нарядов. Сначала мать шила платья местному правителю и его жене, а отец расшивал их бисером и цветами из ткани. Теперь о них знает вся страна и даже королевский двор.

– А у?.. – я неопределённо махнула головой в сторону дома.

– Отец мельник, а мать пекла хлеб и воспитывала его пятерых братьев и сестёр.

А ведёт себя, как наследный принц, чуть не заявила я, но сдержалась.

Мы шли по старой части города, отдаляясь от замка. А вот и речка, русло которой выложено камнем, таким же, как мостовые. Её я видела в тот день, казалось, бесконечно далёкий, когда бежала от колдунов. Значит, я пробежала через неё на запад, добежала до городской стены и оказалась за чертой города.

– Элла, в честь одной из королев древности, – сообщил Робин, – берёт начало из источника вон в том холме и ниже впадает в Карне. Девушки верят, что если умыться водой из источника, лицо станет свежим и сияющим, а парни – что один глоток спасает от похмелья.

Мы вышли к Южному рынку, который оказался компактнее нашего – архитектура старого города не позволяла развернуться. Было многолюдно, даже несмотря на то, что торговцы уже начинали собираться.

– Они приезжают рано, а к середине дня уже закрываются. Старый рынок у замка работает с полудня до вечера, но там и товары другие. Всего в черте города городе три рынка – Новый на другом берегу, Южный и Старый, а четвёртый, Рыбный, находится за городской стеной.

На сам рынок мы не пошли, а последовали по набережной Эллы и свернули в один из двориков. Он оказался сквозным и вывел нас на узкую улочку, застроенную двухэтажными каменными домами. Здесь не было больших стеклянных витрин, как на бульваре у моста. Торговцы выставляли полочку с основными товарами у входа или в окнах, а ещё можно было ориентироваться по вывескам.

– Вот здесь продают записки, тут хороший книжный магазин, здесь – приманки для сай, тут всё для сада – семена, горшки, инструменты…

Крошечный садовый магазинчик был забит шкафами с тысячью ящичков, отличающихся друг от друга надписями и рисунками растений. Воздух пропитался запахом земли. На звон колокольчика над дверью вышел хозяин лавки, и Робин купил несколько мешочков с семенами.

Пока мы двигались от витрины к витрине, я только и успевала вертеть головой. Робин читал вслух надписи на вывесках. Частная кондитерская лавка госпожи Мун, швейное ателье господина Цери, записки и заклинания ещё какого-то господина… Вина из региона. Сыры с юга. Письменные принадлежности. Антикварная лавка. Магические услуги госпожи Карры.

– Это если нужно заколдовать предмет или что-то в доме, – объяснил Робин.

Вывески покачивались на ветру, который нёс запах реки. Незаметно мы снова вышли к Карне. Неровная улица по диагонали вывела нас между Старым и Рыбным мостом. Здесь всё было или старое, или новое, или западное, или восточное. Ах да, иногда ещё рыбное или чернильное.

Я решила найти дом колдуна на другом берегу. Это не заняло много времени – я просто проследила за направлением, куда мрачно, сложив руки на груди, глядел Робин. Самого дома не было видно, но из-за крыш клубами валил дым.

Я забеспокоилась, не спалил ли колдун своё жилище, решив сжечь траву на заднем дворе. Меня волновала судьба рюкзака. Ладно, одежда, но в нём же телефон с фотоаппаратом, хоть и разряженные! Как я без них обойдусь дома!

– На полчаса отойти нельзя, – проворчал Робин.

Я нащупала своё новое чувство. Джей находился в доме и был раздражён не больше обычного.

– Всё там в порядке, – буркнула я.

– Знаю… А ты так хорошо его чувствуешь?

– Что тут сложного, он всё время раздражён, – пожала плечами я.

– Пойдём, – только вздохнул Робин.

По пути он объяснил:

– Я тоже немного чувствую. Мы в детстве самостоятельно учились магии, как могли. Всё, что находили, пробовали применить. Иногда удачно, иногда нет. Из-за этого я только несколько миров вниз и вверх по спирали могу переместиться.

– Спирали? – переспросила я.

– Все миры выстроены в спираль, – непонятно сказал Робин и замолчал, видно, был не в настроении читать мне очередную лекцию.

По дороге он купил в другой пекарне целый пирог и сказал, что завтра мне нужно будет самой сходить на рынок. Я нахмурилась и понадеялась, что дом всё-таки сгорел, и меня отпустят домой за ненадобностью – ведь убираться будет негде.

Из трубы вырывался белый дым. Робин отправил меня с пирогом на кухню, а сам поспешил вверх по лестнице. Я заварила чай, как он сказал, и тоже пошла наверх. Можно было воспользоваться ситуацией, чтобы в тишине полежать в кровати, но на второй и третий этаж меня ещё не приглашали, и любопытство победило.

Лестничный пролёт оказался широким, просторным, на стене висели две потемневшие картины со скучными пейзажами, на полу между ними стояла пустая ваза. Скамейки не хватает – была бы приёмная. Сначала я подёргала ручку двери справа, но она оказалась заперта. Тогда я аккуратно приоткрыла дверь слева.

– Эту мог бы и продать, – говорил Робин, подталкивая кочергой коричневую обложку – всё, что осталось от внушительного тома.

– Чтобы кто-то начал применять на практике ту чушь, что там написана?

Джей сидел на полу библиотеки и кидал в камин книги из стопки перед ним. Я не могла поверить глазам: помещение было явно больше моей комнаты и кухни, хотя находилось над ними. Ряды полок из тёмного дерева, уходивших к потолку на два человеческих роста, пара кресел с высокими спинками и столик перед камином, рабочий стол с письменными принадлежностями у балкона и шкаф в углу.

– Заходи уж, – произнёс Джей, не отрываясь от книг.

Я поняла, что это относится ко мне, проскользнула в щёлку и встала у стены.

– Принеси мне книги с нижней полки, – сказал колдун и махнул куда-то за собой.

Я неохотно отлипла от стены и пожалела, что не осталась внизу. В комнате стояла удушающая жара, а запах дыма перебил библиотечный дух. Книги были тяжёлые, в толстых обложках, из под которых виднелись неровные края пожелтевшей бумаги. Положив перед колдуном первую стопку, я вернулась к полке, вытащила наугад книгу. На обложке был выдавлен треугольник с заходящим в него снизу ромбом.

– Это не библиотека, а позор, – сообщил Джей. – Сай приносила мне все книги, которые могла достать, и я должен сказать, что магическая наука нашего мира погублена Советом с его запретами. В этих книгах одни фантазии.

Пока Робин таскал книги, а Джей раздражённо листал страницы, я отошла к окну между полками и потянула на себя створку. Свежий ветерок вступил в борьбу с жаром из камина. Я присела на широкий подоконник и раскрыла книгу. С первой страницы на меня глядела хоть и красиво нарисованная, но жуткая морда. Это был дракон, похожий на китайские рисунки – с широкими ноздрями, удлинённой прямоугольной челюстью, но с человеческими глазами. Зачесалась птичья татуировка – может, почувствовала магические чернила? Я поспешила перевернуть страницу. Текст был не рукописный, напечатанный. Удерживая тяжёлую книгу одной рукой, другой я листала страницы с непонятными геометрическими схемами, графическими изображениями драконьих частей тела, стрелочками и подписями, колонками текста на непонятном языке, пока не наткнулась на рисунок пятипалой чёрной лапы с ромбовидными когтями. Рядом с каждым пальцем стояла короткая подпись. Художник изобразил лапу такой натуральной и объёмной, что мне на секунду показалось, что она сейчас потянется и вырвет моё часто забившееся сердце.

Джей подошёл и мягко вытащил книгу у меня из рук. Как ребёнок, честное слово! Стоило мне найти интересную игрушку, и он сразу захотел именно её.

– Я возьму почитать? – спросил Робин, разбиравший книги, отложенные Джеем как достойные его библиотеки.

Колдун не ответил. Углубившись в книгу про дракона, он водил пальцем по строчкам и хмурился. Моё чувство сообщало, что он взволнован, но нюансов – хорошо это или плохо – я не ощущала. Робин тоже увлёкся чтением, а я вышла на балкон и любовалась видом на крыши соседних домов и холмы. Когда в комнате стало прохладнее, я побродила среди полок, задрав голову вверх. Мне почему-то казалось, что самые интересные книги стоят под самым потолком. Я примерялась к лесенке, стоявшей в углу, и прикидывала, не повалюсь ли я вместе с полками, если решусь забраться на неё. Мои размышления прервал требовательно заурчавший живот.

– Робин! – вдруг вспомнила я. – Там же чай остыл!

Робин отложил книгу и снова позвал своего друга.

– Пойдём перекусим, Джей.

Тот с трудом оторвался от книги:

– Ты вообще можешь думать о чём-то, кроме еды?

Робин рассмеялся и спросил меня:

– Может, принесёшь пирог и чай сюда?

Наверное, со стороны в этот момент я выглядела очень забавно, потому что губы Робина вновь растянулось в улыбке, а Джей удивлённо приподнял брови. Я выпрямилась, потрясла головой и вскричала:

– Есть в библиотеке?!

Ну и порядки у них тут! Может, ещё и страницы листать, не вымыв руки! Я демонстративно распахнула дверь и вышла. Тётушкин голос в голове принялся отчитывать меня за неподобающее поведение. На лестнице я услышала Робина:

– Видишь! А ты говорил, что…

Что именно говорил Джей, я не стала слушать – была слишком возмущена.