Птичья песня

Глава 10. Новые знакомые

Я погрузила стопку книг в рыночную корзинку, список положила на дно. Робин показал мне записки для зонтика, и одну я сунула в карман. Джинсы нужно было стирать, поэтому на улицу я отправилась в серых домашних штанах и балетках, а сверху накинула свитер. Тётушка, увидев меня в таком виде, непременно объявила бы, что я хочу свести её в могилу. Дождь прекратился, но клочья тумана так и висели на холмах. Я шла не торопясь, чтобы снова не поскользнуться на влажной брусчатке, да и просто чтобы это новое задание заняло как можно больше времени. Если из меня выйдет такой же никудышный курьер, как и повар, то Джею придётся нанять ещё кого-то, а меня наконец-то вернуть на моё законное место. Я шла к мосту и ничего не замечала вокруг, пытаясь воссоздать в памяти свою спокойную старую жизнь. Близился полдень, а значит, я бы сварила себе кофе, взяла баночку клубничного мороженого и включила бы какой-нибудь старый фильм из детства, а может даже мультик.

На другой стороне реки я остановилась, не зная, куда идти. Мне и в голову не пришло спросить колдуна, где находится эта лавка. Скорее всего, он раздражённо велел бы разбираться самой. Я повернула на первую попавшуюся улочку, кривую, со старыми двухэтажными домами, стены которых были выкрашены в пастельные цвета – светло-зелёный, розовый, голубой и персиковый. Оконные проёмы пестрели разнообразными растениями в кадках – от простеньких маргариток до цветущих кактусов. Улочка была настолько узкая, что две женщины, высунувшись из окон стоящих друг напротив друга домов, разговаривали, почти не повышая голоса. Одна жаловалась, что выросли цены на рыбу, а вторая сочувственно поддакивала. Вскоре запах жареного лука и приправ сменился ароматом кофе, который вывел меня к центральной улице. Здесь белые дома с красными рамами напоминали об архитектуре рыночной площади по ту сторону реки. Мимо витрин лениво прогуливались прохожие, задерживавшие взгляд на моём наряде. Огибая их, спешили по делам велосипедисты. Я свернула налево, туда, где между домов высился шпиль. На подходе к зданию из крупного красного кирпича, которое в моём мире служило бы собором, мне перегородил дорогу бритый молодой человек в светлом балахоне. Приветливо улыбаясь, он поздоровался и спросил:

– Веруешь ли ты в брата нашего Аида, сестра?

Я опасливо отступила на шаг вбок, чтобы обойти его, но приставучий молодой человек словно ждал этого и преградил мне путь.

– Все заблудшие души стремятся домой, – сообщил молодой человек.

Я отгородилась корзинкой с книгами и попыталась обогнуть его с другой стороны. Он тоже сделал шаг, не давая мне пройти.

– Дом Аида открыт для всех с шести утра до восьми вечера, за городской стеной направо, не доходя до Рыбного рынка.

Молодой человек ловко сунул мне в корзинку листовку и, когда я наконец-то умудрилась обойти его, прокричал вслед:

– Мы настоятельно советуем не посещать Дом всех богов во избежание путаницы!

Я быстро добежала до красного собора со шпилем и остановилась отдышаться. Вблизи он выглядел гораздо выше и внушительнее, чем издалека. Я вынула из корзинки бумажку. С одной стороны тянулись длинные строки, написанные мелким почерком, а на другую занимал голубь с огненными крыльями. Молодой человек уже нашёл новую жертву и настойчиво совал ей в руки листовку. Я опасливо посмотрела по сторонам, нет ли тут ещё таких сумасшедших. Дальше на улице девушка в красном плаще с откинутым капюшоном что-то настойчиво доказывала толстячку, тщетно пытавшемуся вырваться на свободу.

Аккуратная бабуля, как раз вышедшая из здания, заметила, что я разглядываю листовку.

– Ах, братья Аида! Нигде от них покоя нет, вечно ошиваются у Дома всех богов. Смотри-ка, а вон там и свидетели Юты.

Я вопросительно взглянула на бабулю, а та оценивающе оглядела мой костюм:

– А ты неместная, как я посмотрю.

Я кивнула.

– Давно здесь?

– Пару недель, – неохотно ответила я и уже раздумывала, как бы обойти приставучую старушку.

– И что же, не попадались тебе раньше ни братья, ни свидетели?

– Я работаю на другой стороне реки. А вы не знаете, где магазин Туана? – спросила я, не дав бабуле задать мне новый вопрос.

– Книжный салон господина Туана? Да кто же не знает! Я тебя отведу, а заодно расскажу кое-что.

Бабуля ловко схватила меня под руку и повела за собор, подальше от девушки в красном. Мы вышли на широкую площадь. За ней, над крышами домов высился светло-коричневой громадой замок.

– Тут вот Старый рынок, но он после обеда откроется. Ну-ка, обернись!

Я послушно посмотрела назад. С этой стороны стена здания была испещрена маленькими круглыми окошками с цветными стеклами. Должно быть, утром, когда солнце встает из-за холма, внутри очень красиво.

– Дом всех богов, – гордо произнесла бабуля, как будто лично вставляла цветные стёклышки в окна. – Сюда каждый может прийти и помолиться в тишине своему богу. Ты не знала?

Я помотала головой.

– Ну вот, из какой же глубинки ты приехала, – поцокала языком старушка и воззрилась на мои балетки. – У вас-то там, наверное, каждому богу по отдельному дому. А тут, в столице, нельзя. Дома за городской стеной. Я, когда помоложе была, каждый день бегала в Дом светлого нашего солнца, а теперь только досюда дохожу. И нет такого дня, чтобы эти вот зазывальщики ко мне не прицепились! А их бумажку ты выброси, зачем забивать себе голову. Ты сама в какой дом ходишь?

– Ни в какой, – буркнула я.

– Вот и славно, – пропела старушка, – пока дойдём до лавки, я тебе расскажу про светлое наше солнце!

Я попыталась аккуратно высвободить руку из цепких лапок бабули, но не тут-то было. Она выполняла свою миссию гораздо успешнее бритого молодого человека.

Я не слушала и смотрела по сторонам. По моим расчётам, мы шли перпендикулярно реке. Я составляла карту в голове, чтобы в следующий раз не спрашивать дорогу и так глупо не попасться.

– А где полицейский участок? – вдруг спросила я, перебив старушку.

Та запнулась и ослабила хватку.

– А-а-а… Это зачем?

Я промолчала.

– Один, старый, у подножия холма недалеко от истока Эллы, речка такая, знаешь? – я кивнула. – А второй, новый, с большой тюрьмой – на холме напротив замка. Чтобы заключённые всегда видели из окон обитель нашего молодого короля и предавались раздумьям о том, что натворили. А вот и салон! – обрадовалась старушка.

Слава всем богам, чуть не закричала я вслух. Бабуля поспешно попрощалась и скрылась за углом.

Я осталась одна в маленьком сквере, окружённом статными белыми домами с колоннами. Впереди резко устремлялась ввысь скала с непонятно как цепляющимися за вертикальную поверхность кривыми сосенками. В сквере стояли лавочки, почти все свободные, посередине весело шумел невзрачный фонтан, цвели рододендроны всевозможных оттенков – фиолетовые, красные, малиновые, оранжевые, такие яркие, как будто их раскрасили фломастерами из детского набора. Стряхнув с лавочки капли, я ненадолго присела отдохнуть, чтобы бабулин голос выветрился из головы. Мне там хватало и тётушкиного.

…Господин Туан стоял за стойкой в конце узкого холла и рыбьими глазами из-под полуприкрытых век презрительно оглядывал посетителей. За его спиной тянулись ряды книжных полок, упиравшихся в потолок с затейливой лепниной и сотней мелких ламп-шариков. Пахло цветочными духами. Посетителей было немного, и когда я зашла, все взоры устремились на меня. Я даже удостоилась того, чтобы господин Туан приоткрыл веки. Он определённо не одобрил ни мои штаны, ни свитер, ни спутанные волосы, а уж книги, сваленные в продуктовую корзину, заставили его широкие ноздри затрепетать, а тонкие губы лишиться краски. Он был немолод и оттого крайне консервативен.

Ну что ж, здесь мне пригодятся уроки тётушки-псевдоаристократки. Я выпрямилась, убрала волосы за уши и гордо прошествовала по красному ковру к стойке, тоже прикрыв веки и кивая посетителям. Дама в узкой юбке, расположившаяся на диванчике, возмущённо подняла повыше газету, мужчина в сером отвернулся.

– Добрый день, госпожа, – откуда-то сверху раздался холодный голос господина Туана. Мужчина был настолько высоким, что даже мне с моим немаленьким ростом пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо.

– Добрый день, – мило улыбнувшись, пропела я и поставила корзинку прямо на стойку. – Покупаете ли вы книги?

– Смотря какие, – натянуто улыбаясь одними губами, ответил владелец лавки, а потом глаза его опустились на содержимое корзинки, и брови поползли вверх. – О-о-о!

Он бросился копаться в книгах, сразу став похожим на паука с длинными быстрыми лапками, и периодически восклицал:

– Редкая вещь! Все страницы целы! Надо же, то самое издание!

Впрочем, он быстро взял себя в руки, снова прикрыл веки и вернул презрительный взгляд, но волнение выдавали разрумянившиеся щёки. Нет ничего страшнее коллекционера, который нашёл пополнение для своего собрания.

– Сколько вы за них хотите, госпожа?

– Сто… сто пятьдесят, – рискнула я, вспомнив компьютерные игры, где надо было повышать навык торговли, предлагая торговцу несусветную цену.

Левая бровь господина поползла наверх, но он быстро вернул её на место.

– Сто десять.

Ну нет, дядя, ты так легко не отделаешься!

– Сто тридцать.

– Сто двадцать, и это моё последнее слово!

– Чудесно, – милостиво уступила я. – Раз с этим вопросом мы разобрались, то не взгляните ли на список? Что из этого вы можете мне предложить?

Господин Туан переложил книги на стойку, вернул мне пустую корзину и приблизил к глазам список.

– Мне знаком этот почерк, – задумчиво произнёс он. – Неужели?..

– А вы что же, не слышали? – любезно поинтересовалась я. Мне понравилось играть новую роль, это вам не полы мыть и не за яйцами на рынок бегать! Меня, можно сказать, к этому всю юность готовили.

– Слышал, но, по правде сказать, до конца не верил… А вы работаете у господина колдуна? – мужчина наконец посмотрел на меня с интересом, а не как помеху для созерцания книжных полок.

– Да. Меня зовут Рина, – представилась я и протянула руку. Моя ладонь утонула в длинных паучьих пальцах.

– Что касается этих книг, госпожа Рина, то дневники Сари и «Учение о всяких тварях неразумных» я вам сейчас вынесу. Новую редакцию Запретов Совета спросите у господина Руты в торговом районе, я популярную литературу не держу. «Логика Миротворения» у него тоже должна быть, у меня последний экземпляр недавно купили. А что касается этой, – господин Туан понизил голос и постучал пальцем по верхней строке списка, – то только господин ан-Тарин мог так легкомысленно записать это название на бумагу. Мой вам совет, будете у господина Руты – оторвите край листа.

– Что же, – шёпотом спросила я с показным разочарованием, – хотите сказать, что даже вы, господин Туан, не имеете связей, чтобы такое раздобыть?

Господин Туан оглядел посетителей своими рыбьими глазами и наклонился ближе.

– Давайте так, госпожа Рина. Приходите через два дня, и у меня будут для вас новости.

Он выпрямился и сухо произнёс:

– Итак, госпожа, сто двадцать монет я вам должен, минус десять за дневники, десять за Учение и двадцать за услуги, – тут он стрельнул в меня глазами.

Я заподозрила, что где-то он меня обманул, но согласно кивнула – не моё дело. Господин ан-Тарин вообще не приказывал торговаться. Владелец салона начеркал что-то на бумажке – наверное, названия и цены, удалился в коридор книжных шкафов и вернулся оттуда с двумя довольно большими томами. Из ящичка в стойке он извлёк горстку монет и несколько банкнот. Распихав их по карманам – кошелёк я забыла дома – я начала перекладывать книги в корзину, но господин Туан воскликнул:

– О, прошу вас!

Он порылся у основания стойки и вытащил узкую холщовую сумку с длинными ручками. Я поблагодарила торговца, сложила книги в сумку, на которую тоже, судя по весу, было наложено заклинание.

Выйдя на улицу, я положила сумку в корзинку. Не ходить же с пустой корзиной и сумкой на плече! Я отошла в дальний уголок сада и села на лавочку под прикрытием пурпурного куста. У меня тряслись руки и пересохло в горле. Мне понравилось играть эту маленькую роль, но до чего же страшно! Каждую секунду я ждала, что вот-вот господин Туан поймёт, что я ни в книгах ничего не смыслю, ни в его работе, да что там, даже читать не умею. Недолго было из-за Джея, который видел меня насквозь, утерять навык.

Я ориентировалась на массив замка, который высился над городом на востоке, и старалась не выйти снова к Дому всех богов, но, пока блуждала по узким аккуратным улицам, всё равно каким-то образом оказалась у здания со шпилем. Лысый молодой человек был занят с новой жертвой, а девушку в красном я обошла за десяток шагов. Я узнала улочку, по которой добралась до центра от моста, и хотела свернуть на неё, но тут меня поманил запах кофе. Я осталась на главной улице и пошла по направлению от замка параллельно большой реке, Карне, разглядывая витрины магазинов и прилавки.

Мне хотелось тоже сесть за столик у пекарни, и чтобы принесли чашечку кофе, чая или даже какао и вон то красивое пирожное с клубникой. Или корзиночку с чёрной смородиной. А может, булочку-пиццу. Я даже решилась зайти в одну чайную, но с прилавка смотрели непонятные буквы и, вероятно, цифры, и внезапно на меня с новой силой обрушилась чужеродность окружающего пространства. Я выскочила из чайной и поплелась к реке, подальше от широких улиц, от соблазнительных запахов и любопытных взглядов.

Я нашла свободную скамейку у отцветающего куста сирени и твёрдо решила никуда не идти. Ни в лавку, ни обратно к колдуну, вообще никуда. Пускай я замёрзну здесь, у реки, с которой дует неприятный мокрый ветер, под холмами, закутанными обрывками тумана, с видом на тюрьму. Однако быстро выяснилось, что умирать от холода скучно и некомфортно. Я закуталась в свитер, поджала ноги, но лучше не стало. Тогда я решила полистать книги.

В той, что поменьше, совсем не было картинок. Наверное, это дневники какого-то там господина. Вторая оказалась интереснее, с картинками. Ну конечно, это что-то про тварей! Потрёпанные края и загнутые уголки наводили на мысль, что книга сменила не одного владельца. Я открыла наугад и попала на большую, в полстраницы, иллюстрацию, изображавшую бабочку. Несмотря на то, что рисунок был чёрно-белый, я сразу поняла, что это алая бабочка. Оставшийся разворот занимал текст, а в уголке теснилась крошечная фигурка с раскинутыми руками и бабочкой вместо головы.

Отчего-то стало жутко, но я продолжила листать страницы. Иллюстраций было не так много, в основном небольшие, как тот несчастный человечек. Никаких совсем уж необычных животных я не находила. Вот лошадь с длинной шеей почти как у жирафа, вот пушистый кролик, вот медведь. Медведь, правда, держал в лапе фонарь, поэтому тоже вызвал у меня неприязнь. Дальше шли разные птички. Одна грозила человеческой рукой из-под крыла, и я поспешила перевернуть страницу.

А вот и мой старый знакомый, китайский дракон с плоской мордой! Тут он не выглядел таким устрашающим, как в книге из библиотеки колдуна, наверное, потому что был изображён маленьким, на полях, и походил на ящерку. Больше места на этот раз занимала фигура человека, схематично нарисованная несколькими линиями. Внутри фигуры располагались чёрные ромбики – два у рёбер, третий в районе сердца, четвёртый под горлом и пятый в середине лба. Человечек кричал. Я закрыла книгу. На душе было мерзко, погода была мерзкая, и мерзкие мысли одолевали меня. Я не знала, сколько прошло времени, но думала, что около часа. Нужно было двигаться дальше, пока в голове не возник мерзкий поторапливающий звон.

До Эллы я добралась довольно быстро, потому что погода не располагала к неспешной прогулке. Набежали тёмные тучи и заморосил дождь. Про записку-зонт я вспомнила только на полпути. Стало сухо, но холод никуда не делся. Я шла по выложенной камнем узкой набережной и вглядывалась в домики, пытаясь опознать тот, через дворик которого мы с Робином попали на торговую улицу. Пришлось спрашивать прохожих, которые разглядывали мою одежду и отвечали неохотно. Чтобы не было страшно обращаться с вопросами к незнакомым людям, я представляла себе, что я жительница этого мира. Скажем, путница в поисках Дома Аида, которой как можно быстрее нужно попасть к своим братьям и сёстрам, а заодно купить книгу.

Наконец, я добралась до торговой улицы и нашла домик, увитый девичьим виноградом, с вывеской в виде раскрытой уголком книги над деревянной дверью. Дождь к тому времени лил вовсю, даже сильнее, чем утром. Я ввалилась в книжную лавку и застыла на пороге. Внутри всё выглядело как противоположность салону господина Туана – тёмное тесное помещение, забитое книгами, которые лежали на столиках, толпились в книжных полках, покрывали все свободные поверхности. Шарики-лампы висели хаотично, освещая отдельные островки. Пахло старыми книгами и свежей выпечкой. Откуда-то из глубин раздался голос:

– Дверь закройте!

Я поспешила захлопнуть тяжёлую деревянную дверь, но за порог уже налилась лужица. Вслед за голосом из темноты появился невысокий пожилой мужчина. Лицо его окружал ореол седых волос, которые торчали из-под серой шапочки, вились лохматой бородой, топорщились усами. За мужчиной следовал парящий в воздухе шарик света.

– Ах, поди ж ты! – расстроенно всплеснул он руками. – Элла! Элла! Иди сюда!

На его зов из двери сбоку выскочила полная женщина в домашнем платье невозможно оранжевого цвета в крупный белый горох и с не менее растрёпанными, но не такими седыми, как у мужа, волосами.

– Элла, ну ты глянь! Лужа!

– Рута, ты зачем истеришь? – строго обратилась к нему женщина. – У тебя посетитель, займись своим делом, а я займусь своим.

Она выскочила в дверь, через мгновение вернулась с тряпкой и ловко вытерла лужу, приговаривая:

– Вот и всё, вот и нет лужи, а ты, девочка, не обращай на старого ворчуна внимания!

Девочка, то есть я, тем временем мечтала испариться. Я бы выбежала обратно на улицу, но проход был перекрыт Эллой.

– Смотри что наделал, старый дурак! Она же и так вся трясётся, замёрзла, а ты тут со своей лужей!

– Эта лужа вовсе не моя! – взвился мужчина, но тут же успокоился. – Так, значит. Я Рута, это жена моя, Элла, названная в честь реки. Объясняю сразу, потому что всегда этот вопрос у новых посетителей. А какой у вас, госпожа, вопрос?

– Ох уж надулся, вон какой суровый! – проворчала женщина и обратилась ко мне: – Я тебе сейчас горячего чаю принесу.

Мужчина откашлялся и сделал попытку пригладить бороду.

– Ну так вот, по какому вопросу?

– Мне нужны книги, – запинаясь, произнесла я и сунула ему листок с оторванным верхним краем.

К счастью, господин Рута не обратил на это внимания. Шарик света проплыл вперёд и завис над списком.

– Про животных и дневник у меня уже есть, – осторожно нарушила я тишину.

– Правильно, правильно, – проговорил мужчина.

И чего он там так долго читает!

Вернулась Элла с маленьким подносом. Если бы её руки не были заняты, она бы ими обязательно всплеснула.

– Ну Рута, ну как так!

Мужчина встрепенулся и повёл меня через книжные полки к другим книжным полкам, которые опасно нависли над крошечным столиком и тремя креслицами, освещёнными ярким шаром-лампой. Элла водрузила на столик поднос с тремя кружками ароматного чёрного чая и тарелочкой печенья, а сама уселась в одно из кресел. Рута последовал её примеру, а мне указал на третье кресло. Сам он протянул лист жене и выжидательно смотрел на неё. Я сжала руками колени, чтобы не схватить чашку с чаем. Неприлично, бубнил в голове тётушкин голос, надо подождать, пока возьмёт кружку хозяйка. И я ждала. Хозяйка тем временем повертела листок в руках и отдала Руте.

– И что тут такого? Очередные запреты Совета, сказки про тварей и «Миротворение». Дневники Сари – ещё куда не шло.

– Элла, а почерк?!

Она снова выхватила у него лист:

– Да не может такого быть!

– Я тебе говорил, Элла? Говорил! – победно вскричал Рута. – А ты всё – не выдумывай, как это так, чтобы кто-то из зеркал вырвался до срока!

– Ох, уймись! – только отмахнулась женщина. – А ты, девочка, как тебя зовут, кстати? Бери чай, бери печенюшку, не стесняйся, она имбирная, сразу холод прогонит.

– Рина, – сказала я и наконец-то взяла в руки горячую чашку. Пахло травами и лимоном.

– Слышишь, Рута, как птичка! Ну-ка расскажи нам, птичка, неужели вернулся? Неужели прямо из зеркала? И как он?

Я пожала плечами, подула на чай, отпила чуть-чуть – горячо – и отчего-то ляпнула, как есть:

– Из дома не выходит и раздражается.

– И не удивительно, столько лет потерять, – заметил Рута, который успел выпить половину своего чая и уминал третье печенье.

– Брось, Рута, он и раньше был вспыльчивый да своенравный! А из дома не выходит, так это понятно, дюжину лет быть запертым в клочке невещественного пространства, каково ему, а?

Теперь настал черёд Руты пожать плечами.

– А ты печенюшку бери, Рина, я сама пекла. И что же, ты у него работаешь, значит?

Я кивнула и откусила печенье. От сочетания сладости и остроты сразу загорели щёки, а по телу расползлось приятное тепло. Я впервые за долгое время расслабилась. Ведь это именно то, что я люблю – кресло, горячий вкусный чай, печенье и тысячи книг вокруг.

– Элла, ты не отвлекай, – строго сказал Рута. – Сама говоришь, вспыльчивый был, а сейчас, представь, какой? С этим-то своим характером! А ты девочку задерживаешь, ругаться будет, небось.

Ругаться? Я беззаботно махнула рукой – чего я там не видела. Сейчас мне было хорошо. Элла вдруг подняла брови и стала усиленно кивать мужу, тот нахмурился и пожал плечами, как бы говоря – чего ещё ты, жена, хочешь? Меня клонило в сон, и я наблюдала из-за полуприкрытых век. Женщина потёрла свою ладонь под большим пальцем, и я догадалась, что она заметила пятно.

– Ну, тем более, Элла! – зашептал Рута, думая, что я задремала. – Тем более он будет ругаться!

Женщина только вздохнула и отодвинула от Руты тарелочку. Мужчина заметил, что я открыла глаза, и сказал:

– Новые Запреты Совета на столике, можешь взять.

Я протянула руку и взяла первую попавшуюся книжку, потом другую.

– Да нет, вон же, на ней так и написано!

Я раньше не знала, что значит сгорать от стыда, но теперь этот момент настал. Может быть, горячий чай с имбирным печеньем сделали своё дело, но я залилась краской от шеи до волос. Проглотив печенье, я, дипломированный переводчик со знанием двух иностранных языков, выдавила из себя:

– Я не умею читать.

– Ах, – всплеснула руками Элла, – как же тебя колдун на работу взял!

Я слышала этот вопрос уже второй раз за день.

– Случайно, – ответила я. – Я… не из этого мира.

– Вот оно что, Рута, смотри-ка! Из другого мира, ишь ты! Вот и одежда, видишь, не местная!

Рута воспользовался тем, что Элла отвлеклась, и ел уже пятую или шестую печенюшку. Отряхнув под суровым взглядом жены крошки с бороды и усов, он авторитетно заявил:

– Ну, на своём-то языке, она, положим, и говорить, и читать, и писать может, так?

– Так, – кивнула я, прекращая сгорать, – и ещё на двух.

– Вот видишь, Элла, всё-то тебе сенсации подавай. Научится, коли надо будет. А что до книг, то «Логику Миротворения» сейчас откопаю. Всего будет семь монет, две за Запреты, пять за «Логику».

Пока он копался, ворча, в книжных полках, Элла заставила меня съесть ещё печенье, а я была совсем не против. Тут же она объяснила мне, как различать банкноты по картинкам и цвету. Я вдруг поняла. что утеряла контроль над временем и теперь в любую минуту в ушах мог зазвенеть комариный писк. Элла сбегала в жилую часть дома и принесла мне ещё печенюшек в бумажном пакетике. Уже у порога Рута поинтересовался, сколько Туан взял с меня за «Учение о всяких тварях неразумных», а услышав ответ, вздохнул, как будто хотел найти повод поругать конкурента, но не получилось.

Я с сожалением покинула уютную лавку. Дождь и не думал прекращаться, а мой волшебный зонтик начал протекать. Покопавшись в карманах штанов, полных монет, банкнот и бумажек, в поисках записки, я восстановила защиту от дождя и побрела к старому мосту. От луж записка не защищала, так что балетки скоро стали хлюпать и неприятно шлёпали по ступням.

До дома я добралась уставшая, голодная и раздражённая. Комариный писк так и не появился, чтобы поторапливать меня. Наверное, колдун чувствовал, что я направляюсь к дому, а то и вовсе забыл. Первым делом я скинула балетки и надела носки. Тётушкин голос был против того, чтобы я ходила по дому без обуви, но у меня оставались только кроссовки, и я решила их поберечь. И почему Алина не позаботилась о какой-нибудь непромокаемой обуви на случай дождя!

Колдун находился наверху, но не в библиотеке, а за дверью напротив. Я стояла перед ней добрую минуту, не зная – постучать или нет, что сказать, а может просто пойти на кухню и дождаться, когда Джей сам спустится?.. В конце концов я тихонько постучала. Щёлкнул замок. Я нажала на ручку и толкнула дверь, за которой обнаружился небольшой, скромно обставленный кабинет. За столом у окна сидел колдун и писал что-то на листе бумаги. Слева к стене прижалась узкая книжная полка, а вторая дверь, по-видимому, соединялась с библиотекой. Пыль осязаемо висела в воздухе, и было неясно, пахнет ли это зеркальной пылью или настоящей.

Джей забрал у меня книги, выслушал про предложение господина Туана и выразил надежду, что через два дня ему не придётся мне напоминать, чтобы я посетила книжный салон. Затем он быстро дописал что-то на бумаге, запечатал письмо в конверт и велел мне кинуть его в почтовый ящик с внутренней стороны калитки. Оказалось, что так здесь работает исходящая почта. Вырученные деньги должны были отправиться в шкатулку, и я могла использовать их для оплаты прачечной и покупки продуктов, книг и прочих необходимых вещей.

Уже у двери я, осмелев от сегодняшних разговоров, сказала быстро, чтобы не успеть испугаться:

– Я хочу домой.

Перо в руке колдуна на секунду зависло над новым листом бумаги, а потом снова продолжило выписывать завитки. Я постояла немного и вышла в коридор. Вслед мне донеслось:

– Приготовь кофе.

И никакого «пожалуйста».

Вечером пришла Лора и начала выпытывать из меня всё, что нужно и не нужно было знать про дом и колдуна. Во сколько он ест, сколько раз в день, что именно, почему на завтрак всегда омлет, почему не творог, почему не каша, а как варить кофе, какие овощи на ужин, почему не рис, почему на кухне, а не в столовой?

Мне пришлось показать ей заброшенную комнату. Я прошла к окну и раскрыла штору, вырвав помещение из полумрака. В пыли на полу отпечатались мои следы.

– Если хочешь, можешь тут убраться, но меня вполне устраивает, что он ест на кухне, – сказала я, глядя в окно. Живую изгородь я постригла довольно-таки неплохо для человека, который впервые держал садовые ножницы в руках.

Лора не ответила, и я обернулась. Она, хмурясь, дотронулась до розы в засохшем букете посередине стола. Роза была бордовая, почти чёрная. От прикосновения верхние лепестки полетели на стол. Лора отдёрнула руку и, заметив мой удивлённый взгляд, произнесла:

– Нет… нет. На кухне, так на кухне.

Я только пожала плечами – чем меньше работы, тем лучше. Лора тут же вышла, и мне пришлось последовать за ней. Приготовив ужин, она тут же убежала, пообещав вернуться завтра рано утром с продуктами.