Loe raamatut: «По осколкам»
Глава 1
Встреча друзей. (POV Егор)
Вдали слышен гул заходящих на посадку самолётов. В панорамном окне взлётная полоса.
Кофе тут дрянь!
Оставляю чашку недопитой и иду к эскалатору.
Вижу Пашку сразу, он высокий и выделяется среди толпы азиатов.
Несколько лет не виделись.
– Уваров!!
– Арс!
Обнимаемся, хлопаю его по спине.
– Арс, ты в костюме! – угорает он. – Офигеть!
Хотя сам он тоже в костюме. Отличном! Смазливый и вылизанный, как дипломат. Возмужал. Он у нас всегда был умницей. А я бандитом и распи*дяем.
Машинально трогаю шрам, рассекающий бровь.
Но девчонки почему-то всегда предпочитали меня. Та самая пресловутая тяга к плохишам.
Из-за своей оторванности я вылетел с третьего курса, а он после аспирантуры поехал по приглашению работать в Гонконг.
Показательно поправляю пиджак за лацканы.
– Да, братишка, я теперь тоже серьёзный дядька! – подмигиваю ему.
– Ты-то где так загорел?
– Да я тоже только приехал. В Тае полгода жил.
– А как же ваш с Костей бизнес?
– Он пока занимается, – морщусь я. – Вот думал, приеду, перехвачу эстафету. А он пусть полгода по морям потусуется.
– Справедливо.
– Не хочет. Ты же знаешь, какой он у нас дотошный. Боится, наверное, что я налажаю где-нибудь без него. Он уже отладил всё. А ты? Где ты? Как ты? Да что мы на бегу? Поехали, посидим где-нибудь? Костику наберём…
– Где присядем? У вас? Костя писал, вы кабак открыли приличный!
– Нет, – если мы сядем в нашем баре, то неприятные ассоциации испортят все эмоции от встречи. – А давай в «Чикаго». Я там замдиром работал до того, как мы с Костей свой замутили. А Костя администратором. Отличное место.
Давно там не был.
Нет, не то чтобы в «Чикаго» обойдётся без ассоциаций, но там они, хотя бы, приятные!
По дороге до «Чикаго» скидываю Косте наши координаты.
– Пашка, а ты какими судьбами-то? Мы уже думали, что ты в Россию ни ногой.
– А я, – улыбается он немного смущённо, – за женой приехал.
– Когда успел?!
– В том-то и дело – не успел. Азиатки мне не вставляют. Нашу хочу, русскую. Найду умницу-красавицу, женюсь и увезу.
– Правильно. Мне тоже азиатки не вставляют, – вздыхаю я.
Мне теперь никто не вставляет.
Садимся на диваны. Выбираю место спиной к сцене. Потому что в солнечное сплетение возвращается то самое чувство, от которого я бежал в Тай. Чувство болезненной свербящей дыры, провала, воронки. А ещё обиды, беспомощности и несправедливости всего происходящего со мной. И я снова начинаю чувствовать себя сильно облажавшимся пацаном.
Встряхиваюсь. Не момент сейчас загоняться. Всё-таки, встреча старых друзей.
Но машинально оглядываюсь. Сцена пока пустая. Программа начинается с девяти.
Бармен новый, официанты тоже…
Полгода дохе*а чего могут поменять. Да, Арс?
Вдыхаю поглубже, раздражаясь на это тянущее ощущение, уже как девять месяцев портящее мне жизнь. Чего-то… как-то… не особенно изменилось.
Тру горло, пытаясь избавиться от удушающего спазма.
В Тае было легче? В Тае был кокс, водка, проститутки и бесконечные запилы. Да, было немного легче поначалу. Но пустота нарастала… А здоровье таяло с каждым днём. Нужно было остановиться.
Я остановился и снова стал орать по ночам в подушку.
Официант приносит нам текилу и лимоны.
– Наливай!
Спиртное немного помогает, да.
Чокаемся.
– За встречу!
Выпиваю, закидывая следом дольку лимона.
Пашка перехватывает мою руку.
– Вау! Это что? Обручалка?!
– Мхм.
– Ты женат?!
Кручу кольцо на безымянном. Великовато стало. Скинул десятку, наверное, за эти месяцы. Не потерять бы.
– Давай завтра об этом? – зажмуриваюсь я. – Не хочу… А сегодня побухаем. Расскажи, чем ты там занимаешься?
– Инженер. Живу в Гонконге, большая квартира от корпорации, бабла хватает. Всё отлично! Семью хочу. Вот отпуск взял на два месяца. С родителями встретиться, с вами, жену найти.
Вдруг Пашка встаёт, протягивая руку:
– Костя! Куницын! Братишка!
Пожимают руки, обнимаются, хлопая друг друга по спине.
– Нет, этот тоже в костюме! – смеётся Пашка. – Солидные все стали, куда деваться!
Мы с Костей тоже пожимаем руки друг другу, хотя уже виделись утром.
Если Пашка был успешным умницей, а я дерзким распи*дяем, то Костик был тихоней. Таким упёртым, закрытым в себе… Но всегда услужливым, на подхвате. И как-то вписался в старших классах к нам с Пашкой.
Перешёл к нам из другой школы. Немного пришибленный и простоватый. Одноклассники начали его под**ачивать. А я – вписываться. Жалко его было. Мать у него умерла тогда. Так до сих пор и дружим.
– Ну вот! Все в сборе.
– А чего вы здесь? – Костя по очереди смотрит нам в глаза. – Чего ко мне… к нам, – поправляется, – не поехали?
– Там – работа. А я отдохнуть хочу, – леплю первую пришедшую в голову отмазку.
Болтая об особенностях жизни в Азии, мы распиваем бутылку и заказываем следующую. Листаю меню. Меню не изменилось! Шеф-повар, наверное, тот же… а если шеф тот же…
– Давайте жаркое из баранины? Здесь отличное жаркое.
Официант накрывает нам стол.
Шеф тот же – это стопудово!
Отодвигаю от себя тарелку, вытирая салфеткой губы.
– Кальянчик, может? – разливает по стаканам текилу Костя.
– А давай!
– Ну а ты-то, Костик, чего не женишься? Я думал, ты первый у нас семьёй обзаведёшься! – улыбается Пашка. – Есть у тебя женщина?
Лицо Кости застывает. Опускает глаза.
– Женщина есть. Но не моя она. Пока.
– Хорошая поправка! – кивает Пашка.
Мы чокаемся.
– Если женщина «есть», но не твоя, над этим надо работать, – болезненно сглатываю я ком в горле.
Этот месседж больше самому себе, чем Косте. Потому что у меня тоже женщина «есть». И тоже не моя она. Но не «пока», а «теперь». И поработать у меня с этим не вышло. Есть силы на второй заход? Полгода могут многое поменять!
Не чувствую я в себе сил. Всё утекает через эту чёртову воронку. Я даже не могу понять, люблю ли её до сих пор. Моя любовь настолько смешалась с этой разрывающей агонией беспомощности, что я не могу отделить. И при каждом воспоминании просто загибаюсь. Всё разрушено…
Что делать? Еще полгода побегать? А там малая без меня растёт…
– Я работаю, – выпивает он залпом.
Натягивает улыбку.
Вот… Даже Костик работает! А ты, Арс, нытик и слабак.
А я слабак, да. И даже не могу набраться сил, чтобы просто приехать и попытаться поговорить. Должна же была она остыть за полгода. Хотя бы просто для элементарного разговора! Хочу увидеть дочь. Без судов, без унижений…
– Может, чего повеселее хотите? Я могу позвонить человеку, он хорошего «белого» привезёт.
Вот странный Костя в этом человек. Другим всегда рад подогнать, сам – ни-ни!
Пашка поднимает ладони.
– Я эту хе*ню не уважаю. Я текилку!
– Завязал, – отрицательно качаю головой.
– Ну, как хотите. Тогда ещё по одной?
– Наливай…
Разглядываю клубы дыма от кальяна. За спиной играет тихий джаз. Слышу, как музыканты потихонечку настраивают инструменты. Не оборачиваюсь. Не хочу…
Просто представляю, что сейчас выйдет моя Динка и выдаст своим о*уенно проникновенным голосом под эти джазовые мелодии. Мхм… А мы как будто ещё практически не знакомы, и мой спинной мозг снова будет вытекать через член от её чистого голоса, иногда переходящего на сексуальную хрипотцу.
Закрываю глаза.
Как всё отмотать назад? Как?…
Стереть, и чтобы всё заново. Я бы не облажался!
– Вау…вау… вау… – восхищённо шепчет Пашка, глядя на сцену.
Костя завис в телефоне.
Я не оборачиваюсь. Никакого «вау» эффектнее моей Динки там быть не может всё равно.
– Вот это торпеда! Я жену нашёл! Арс, ну, зацени!
Беру стакан с текилой и разворачиваюсь, поднося его к губам.
Ну что там?
Тёмная глянцевая копна волос, собранная в высокий хвост, летит по полукругу и ложится на плечо. И я вижу до боли знакомые лопатки над меховой оборкой кожаного корсета.
В горле встаёт ком, стакан из рук летит на пол. Рывком отворачиваюсь, судорожно дыша.
– Ты чего? – округляет глаза обеспокоенный Пашка, Костя отрывается от телефона, непонимающе пытаясь въехать в ситуацию.
– Не… не… показалось… Пьяный просто! – заплетается мой язык. – Показалось.
Этого же не может быть. Это невозможно.
– Чего показалось-то?
Музыка наполняется первыми звуками голоса. Голоса, который я не могу спутать ни с каким другим.
Медленно разворачиваюсь обратно.
– Е*ать… Дина.
Глава 2
Жена. (POV Егор)
Встаю. Голову кружит. И от спиртного, и от этой неожиданной встречи. Какого чёрта? Какого чёрта она вернулась сюда?!
Как это вообще?!..
Шокированно застываю, куда-то уплывая.
Мои глаза скользят по точёной фигуре. Роды не испортили, нет. Грудь стала пышнее, и только. Веки становятся тяжелыми от её голоса. Это всегда действовало так. Хочется закрыть совсем и раствориться.
Я же хотел отмотать… И сейчас очень хорошо получается. Очень! Вот она, девочка восхитительная… И мы опять незнакомы… ни подойти, ни прикоснуться… И опять не смотрит на меня… А я горю!
– Арс?… Это кто?
Я не в состоянии отвечать, и отвечает за меня Костя.
– Это Дина.
– Дина… – завороженно повторяет Пашка. – Дина… А Арс чего подскочил?
– Жена его бывшая, Паш.
– Жена!? Как бывшая? А почему?
Ну нахе*а они мне мешают? Мне было почти хорошо. Почти не больно.
– А всё как у всех, – вздыхает Костик. – Ей рожать – а он загулял. Дина гордая. С ней так нельзя.
– Нет! – рявкаю я. – Не так всё было.
И так, и не так.
Заканчивая песню, Дина закрывает глаза, опуская свои густые ресницы, и с улыбкой замирает на сцене. Завороженная публика аплодирует.
– Спасибо, – мурлычет в микрофон своим низким голосом.
На губах вырисовывается ленивая усмешка. Ресницы снова падают вниз. Она смотрела не на меня. Я слежу за её взглядом.
Музыка меняется.
Из-за столика недалеко от сцены встаёт мужчина. Именно на нём останавливался её взгляд. У него букет роз. Приличный такой веник. Килограмма на три. А может, и на все пять.
Да ну, на*уй!
В моей голове существовала только одна картинка. Болезненная, навевающая жуткую тоску, разрывающая сердце картинка: Дина, тёплая и домашняя, с нашей дочкой. Дома! Дома, сука, дома!!! Там, где мне пришлось оставить их!
Не в кабаке!!
Вручая цветы, он приобнимает её за талию, что-то нашёптывая на ушко. Дина, улыбаясь, пытается незаметно выкрутиться из его рук, но он сжимает талию крепче. А может, мне только кажется, что она пытается. В моих глазах пьяный стробоскоп. Мне похрен, на самом деле. Руку это я оторву по-любому!
И дальше происходит то, за что я был когда-то уволен.
Я срываюсь с места.
– Стой!! – слышу голос Кости. – Арс! Стой!
– Арс! – это уже Пашка.
А с хе*а ли я должен стоять, пока мою жену наглаживает какой-то чёрт?!
– Эй, ты! Да! Ты. Руки убрал от неё!!
– Диночка, это кто? – разворачивается он ко мне.
– Диночка?! – перевожу я на неё глаза.
И теперь она в шоке приоткрывает свои розовые, мерцающие губы.
– Ну, привет, «Диночка»! – оскаливаюсь на неё.
Этот тип недовольно и по-собственнически вдруг прижимает её к себе, демонстрируя мне…
Чо там ты демонстрируешь?! Да если я узнаю!..
Дина медленно поднимает микрофон ко рту.
– Охрана. Срочно.
– Не успеют! – заряжаю ему в скулу с разворота.
Она отскакивает в сторону, розы рассыпаются нам под ноги, я слышу ещё раз её «Охрану!»
Тут же отхватываю в ответ, но вскользь. Понеслось! И мы сцепляемся с ним. Нас растаскивают. Слышу крики и визг микрофона, слишком близко поднесённого к динамикам.
– Арс!
Заряжаю двоечку ему в холёную морду, но выхватываю в челюсть. Уже от охранника.
Охранники заламывают мне руки, укладывая лицом на стол.
– Всё, всё! – примиряюще встаёт перед ними Пашка, перехватывая меня. – Мы уведём его сейчас. Всё! Перепил человек.
– Я трезвый, – сплёвываю кровь и рявкаю: – Дина!! Сюда подойди!
Но она, даже не взглянув, сматывается за кулисы. Зараза!!
– Ментов вызовите!
– Ребята, ребята… – выходит из кухни наш старый шеф-повар. – Сейчас вызовем! Сюда его, – кивает на подсобку.
Мы все вместе с охранниками идём внутрь.
– Арсенин! Ты что творишь? – причитает повар. – Тебя же посадят!
– Привет, Михалыч.
Открываю дверь из кухни на улицу, сажусь на крыльцо. Шеф выпроваживает охранников, заверяя, что всё будет нормально.
И мы сидим на этом крыльце. В руках у Кости недопитая бутылка текилы. Пускаем её по кругу.
– Не дотерпел до завтра? – невесело ухмыляется Пашка. – Рассказывай…
– Мы с Костей здесь работали. Потом… Дина пришла. Её утвердили сразу. Голос, репертуар, внеха – всё о*уенное.
– Я заметил.
– Я и утвердил в итоге. Ну и началось у нас. А ля служебный роман. Мне башню снесло напрочь! – вздыхаю, делая глоток. – Всё круто было! В кайф, горячо, задорно… – усмехаюсь, вспоминая наши срывы и горячий экстренный секс по три раза за смену.
– Чего завис? – отбирает бутылку Пашка.
– Вспомнил просто… Короче. Была только одна проблема. Башню сносило не только мне. И несколько раз мои нервы не выдержали.
– Да твоим нервам много не надо! – с сарказмом цокает Костя.
– После третьей драки меня рассчитали и попросили на выход. Я позвал, она, не задумываясь, пошла за мной. Стали жить вместе, у неё на квартире. И месяц не прошёл – она беременна! Косячили всё время с ней на эмоциях! – усмехаюсь опять, вспоминая про вечно забытые презервативы и абсолютную потерю контроля в конце. – И как-то опять круто всё так: я рад, Динка рада. Как будто так и должно быть. Так тепло было между нами, как дети радовались. Расписались… Я давай рвать по бизнесу! Как так – у меня семья, а я на нуле? Бабки с Костиком вложили в свой бар, и пошло всё. Полетело просто! Животик растёт… Бабки капают…
А где бабки, там и друзья новые появляются. Какие-то люди, партнёры… корпораты, пьянки… Понятно, что её, пузатенькую, с собой не возьмёшь. А где пьянки, там и бабы! Нет, я не трахался, но компания-то одна. Да и кокс зашёл со свистом. А кокс отключает тормоза. И в какой-то момент меня наглючило, что я офигенный просто! Хозяин, бл*ть, жизни!
А она на восьмом месяце.
Поскандалили пару раз.
Ну и очередной кутёж… Я обдолбался, нажрался… У нас в баре было. А потом меня вырубило. Маяк… Аут… Нокаут!
Просыпаюсь у себя в кабинете с какой-то тёлкой на диване. И Дина… На моём кресле сидит. Рассматривает, как мы там голые и обдолбанные спим.
– Это пи**ец!
– Не то слово… И вот сижу я рядом с этой незнакомой спящей тёлкой и смотрю в глаза Дине. И сказать мне нечего. Абсолютно. Она встала, платье на животе расправила и ушла. И всё. И всё закончилось.
– Как закончилось?
– Всё хорошее закончилось. Началось страшное всякое. Сразу же загремела она в больницу. Угроза, на нервной почве. В больницу меня к ней не пускали. Врачи гнали меня! Там что-то… с лёгкими у детей… На восьмом месяце хуже родить, чем на седьмом. Большой шанс, что ребёнка не откачают. А у неё истерики при любой моей попытке приблизиться. Цветы – нельзя в больницу. Телефон – отключила. Письма все неоткрытыми вернули, вместе с пакетами. Не брала ничего от меня. Я ночевал там в тачке у больницы этой. Так она даже к окну не подошла ни разу. Преждевременные роды. Ребёнка я не увидел. Девочка… Имя не сказала. Месяц под дверями просидел. И психанул! Нет, ну я всё понимаю, косяк!! Но бл*ть! Разве можно считать изменой то, что я даже не помню?! Чего я не инициировал! В чём я не участвовал! Ну выслушать-то меня можно? Ребёнка можно увидеть мне? Имя могу я дочери своей узнать?! Без судов, без ментов, без унижений?!
– Ой, ладно, не гони, Арс… – морщится Пашка. – Знаешь, как легко понять, считать за измену косяк или нет?
– Как?
– Элементарно! Меняешься местами. Ты с мелкой на руках, а она, обдолбанная и голая, с мужиком.
– Это разные вещи!!
– Да что ты? – всовывает мне бутылку в руки. – Короче, не могу тебя оправдать. Жалко дочку твою, конечно, что без папки расти будет. Но по морде ты заслужил этим веником.
– Я не спорю. А знаешь, что самое обидное?
– М?
– А я бы её простил. Убил бы, бл*ть!! Не знаю, что сделал бы. Но в итоге – простил. Я её очень люблю. А она – нет. Гордость дороже. Пошла она на х*й!
– Да, – задумчиво кивает Костя. – Бабы и не такое прощают, когда любят. Значит, Дина не любила тебя.
И мне хочется дать ему в морду. Потому, что я знаю – любила!! И как бы я не гнал на неё сгоряча, в этом обвинить не могу. Любила.
– А я по-другому считаю, – допивает текилу Пашка. – Когда не любишь – легко простить такое. Когда любишь – невозможно. Можно принять, сделать вид там… Простить – нельзя! Любила тебя Дина.
– Спасибо.
Глава 3
Останусь пеплом на губах. (POV Егор)
Дина заканчивает в час. Смотрю на часы. Рано ещё. Поднимаюсь.
– Эй… эй… – оживает Костя. – Куда собрался?
– В туалет.
– Мне тоже надо, – поднимается Пашка.
– Да сидите, не буду я никому морды бить. Я хочу попробовать поговорить с ней.
– Прелюдия была супер! Я думаю, она тоже «хочет», – саркастически хмыкает Пашка. – Ты пьяный, Арс. Завтра поговоришь.
– Аха… А сегодня мне смотреть, как она с тем кентом куда-нибудь укатит?
– Скоро год, как вы не вместе, Арс. Как ты думал будет? – фыркает Пашка.
– Честно? Запрещал себе думать. Установил на «рабочий стол» постер – Дина и дочь. И теперь… неожиданно, сука!! Дочке ещё и года нет. А она загуляла!
– Арс… Ты пол-Тая отодрал, а ей за поклонника предъявляешь? Твоей дочке тоже ещё и года нет.
– Я всё понимаю, я понимаю всё!!! – заряжаю кулаком в стену. – Но это не одно и то же!
– Сел, короче.
– Нет. Я там спокойно посижу, послушаю, как она поёт. Могу я послушать, как жена моя поёт?!
– Арс, – вздыхает Костя. – Я тебе не сказал сразу. Но Дина тебе больше не жена.
– Как это так? Я не давал согласия на развод. Дочери года нет…
– Да не на тебя дочь записана, Арс. А по инициативе жены, если муж не явился на суд, могут развести.
– Зае*ись!! А где мои повестки?? Не приглашали меня на суд!
– Этого я, Арс, не знаю.
– А про развод откуда знаешь? – перевожу на него взгляд.
Он не смотрит на меня.
– Костя! – рявкаю я. – Откуда?
– Мы немного общались, когда ты уехал. Ты же бросил их… А у Дины проблемы были. Она ко мне обратилась.
– Что? – обрывается у меня всё внутри. – Я бросил?! Я??
– Да. Ты. Я бы не уехал на твоём месте. Вдруг что-то… Ты же знаешь, у неё никого в городе. У дочери твоей проблемы были со здоровьем, и Дина запаниковала. Я помог.
– Какие про… – теряю голос.
– Всё нормально уже.
– Что ты сделал? Помог?… – поднимаюсь я. – Ты мне должен был позвонить! Мне!!
Хватаю его за грудки.
– Не мог я позвонить, – спокойно отрывает от себя мои руки. – Ты кутить уехал – это твой выбор. И свои проблемы с Диной ты должен тоже решать сам. А Дина обратилась за помощью ко мне. Она попросила, чтобы ты об этом не узнал. И сейчас я говорю тебе это только потому, что… Короче, Арс. Не перекладывай на меня свои косяки!
Возможно, если бы я в тот момент оказался рядом, Дина бы подпустила меня. Не как мужчину, но как отца. А дальше… У меня был бы шанс. Хоть какой-то!
– Ну спасибо, друг!
– Ну пожалуйста…
– А что с дочкой?
– Диагноз поставили какой-то нехороший. Как оказалось, ошибочно. Но пока это выяснилось, Дина здесь… Тяжело ей было.
Закрываю глаза, стекая по стене вниз.
И прокручиваю, прокручиваю в голове свои косяки.
И если ту идиотскую, невменяемую измену я могу хоть как-то оправдать и простить себе, то всё происходящее потом – нет. Ни роды преждевременные, ни одиночество в этот момент, пусть и сознательно выбранное ею, ни угрозу жизни нашей дочке, ни мои сорванные нервы и попытку сбежать, ни отсутствие рядом в тяжёлый момент для них… Это всё уже оправдать и простить я себе не могу. Хоть это и следствие.
И она не простит.
От этого хочется снова сорваться в очередной кутёж. Обдолбиться, нажраться, забыться.
Но там эти е*учие розы на сцене… И другие претенденты не будут ждать, пока я соберусь в кучу и вернусь на своё место. А я планирую. Не знаю, как, не представляю. Но другого места у меня просто нет!
Поднимаюсь опять на ноги. Захожу на кухню. Стаскиваю с подноса только что приготовленный кофе.
– Арсенин, не борзей!
– Михалыч…
– Ладно. Но это последний раз, когда ты здесь на особых правах. Завалишься ещё раз со своими разборками к Дине, охрана тебя сдаст на руки ментам. А я и слова не скажу.
– Спасибо тебе.
Присаживаюсь перед аркой в зал. Дина поёт…
Растворяюсь в её голосе, пытаюсь выключить реал. Закрываю глаза. Достаю сигареты. Михалыч никому не даёт курить здесь. Но я затягиваюсь. И… Никто не трогает меня.
Моя девочка…
Моя девочка любимая…
Я так виноват.
Прости меня, пожалуйста!
«Останусь пеплом на губах,
Останусь пламенем в глазах,
В твоих руках дыханьем ветра…
Останусь снегом на щеке,
Останусь светом вдалеке,
Я для тебя останусь – светом»
На припеве её голос срывается, и просто играет музыка.
С колотящимся сердцем я подскакиваю на ноги и вылетаю в зал. Заметив меня, она уходит за кулисы под продолжающую играть музыку. По моей коже идёт дрожь от болезненных, тяжёлых чувств. Желваки сводит.
Срываюсь и… торможу.
Если полечу сейчас за ней через зал, охрана меня перехватит. И я сворачиваю в подсобки.
– Арс!!!
– Всё нормально!
По небольшой лестнице наверх. Ещё пара поворотов…
– Дина… – залетаю в гримёрку.
Вздрагивает. Пепел с её сигареты падает на пол. Глаза блестят.
Закрываю дверь, ложусь на неё спиной.
– Диночка… – сводит спазмом горло.
Мы, застыв, смотрим друг на друга. Я уже и не помню, когда последний раз был так близко к ней. Меня сносит!
– Выйди, – сдавленным шёпотом.
– Нет.
Закрывает глаза.
– Дина, что мне сделать? – делаю шаг к ней, внутри всё пульсирует от разрывающих эмоций.
Не уверен, что у меня будет второй шанс для разговора. А ещё я вижу, что она не может собраться и закрыться от меня. И разбита сейчас не меньше моего. В голове всё путается. С чего начать? Что говорить?! С начала начать?…
– Дин… Я тогда… Не понимаю, как тогда это вышло! Я был в отключке. Проснулся – ты! Хочешь, на детектор сяду?! Я не снимал ту тёлку, я её сам не касался! Не понимаю, как она оказалась с утра рядом! Я не понимаю сам!! Я виноват… – начинаю задыхаться, голос пропадает. – Я не отрицаю! Прости меня…
– Арсенин, – вдруг полностью закрывается она, делая вдох поглубже. – Я желаю тебе сотни этих пустых, грязных тёлок. Чтобы ты утонул в этой пустоте, чтобы захлебнулся в грязи. Чтобы барахтался там, продолжая «не понимать».
Застываю. Больно тебе, Арс? В точку? В яблочко?
В самое!
Сжимаю губы. Они дрожат.
Я слабак, да. Нет, мне не стыдно за это сейчас перед ней. Мне просто больно.
И, заткнувшись, я смотрю в её холодные, равнодушные глаза. Повзрослела… Ожесточилась…
– Пропади туда же, где ты был, сделай одолжение. Не путайся под ногами.
И уходит на сцену, оттолкнув меня плечом.
