Не давая ей высказаться, он быстро сократил расстояние до нее и поцеловал. В этот раз не дал ей вырваться, а она, хоть и попыталась увернуться, вскоре позабыла об этом и сама крепко впилась ногтями в его плечи.
Следующие дня три превратились для Айниэль в непонятный круговорот. Артур по-прежнему смеялся над шутками Олечки, белозубо скалился в ответ на явный флирт студенток, хохотал над злостью Айниэль и умопомрачительно целовал ее, едва им стоило остаться одним. Но едва Айниэль начинала разговор о том, что для него это все значит, он или отмахивался, или уводил все на другую тему.
В конце концов они поругались. Точнее, ругалась Айниэль, а юноша недоуменно морщился и пожимал плечами.
***
То, что монета была чем-то опасным, Айниэль поняла не сразу. Она как раз стояла рядом с Аней, которая взахлеб рассказывала о найденном кладе: тайнике, спрятанном в кладке стены. Монеты россыпью: десяток одинаковых угловатых серебряных с пробитыми посредине дырками, три золотых; нефритовая статуэтка и золотой гребень.
Маргарита и Петр осторожно раскладывали клад на специальной ткани, чтобы сфотографировать и составить опись, вокруг стояло еще трое человек: помощница Ольга, и два археолога из партии, которых Айниэль не знала. Артура в реставрационной не было: еще не вернулся с обеда.
Артефакт на столе архелогов неуверенно мигнул, показывая слабое магическое эхо. Кристалл на старом бронзовом диске опять был мутно-белым, нужно было заряжать. Маргарита поводила им над разложенным кладом, но тот больше не подавал признаков жизни.
Айниэль подошла ближе и стараясь никому не мешать, попробовала «послушать» предметы, проводя над ними рукой. Она начала со статуэтки, решив, что та наиболее вероятное вместилище магии.
***
Так же как и неразорвавшиеся снаряды времен последних войн, опасны были неактивированные боевые амулеты. Поэтому по правилам археологам полагалось держать под рукой сканирующие артефакты, а еще лучше дежурных магов. Хотя и с ними случались казусы: вот, например, прошлым летом, рассказывали археологи, наткнулись на парочку артиллерийских снарядов, и студент-практикант, который тогда при партии был, со страху припечатал оба заклинанием «мертвый хран»… вот был скандал с военными саперами, которые по вызову приехали обезвреживать. Они так-сяк, а чары уже не снять, он их на неопределенное время поставил. И ничего со снарядами не сделать, и когда плетение истает, непонятно. Неприятностей, короче говоря, много было тогда, переругались все.
***
– Маргарита, – позвала Айниэль. – Маргарита, выведите, пожалуйста, всех из помещения.
Тонкие пальцы начальника партии замерли над монетами.
– Что ты почувствовала? – спокойно спросила она, подобравшись.
– «Кугал-Верный дозорный», – сказала Айниэль, сосредотачиваясь. – Уходите к дороге, там канава есть. Если по дороге Артура увидите или кого-то из наших – позовите. Отсчет уже запущен.
Последние слова девушка говорила низким, вибрирующим голосом, перепугавшим археологов едва ли не так же сильно, как название известного боевого амулета. Маргарита без лишних слов, практически пинками выгнала своих подчиненных наружу и, поколебавшись, спросила:
– Ты как, справишься?
– Уходи, человек, – медленно сказала девушка. Зрачки ее увеличились, заполняя всю радужку. – Уходи, ты снижаешь концентрацию. Нужна помощь других магов.
Пальцы ее беспрерывно шевелились, плетя в воздухе невидимую паутину. Маргарита опрометью бросилась вон, у выхода из дворика наткнувшись на своих подчиненных.
– К дороге, – скомандовала она. – Денис, беги за Артуром, Аня, дуй в лагерь, передай, пусть никто не выходит оттуда.
***
В те времена, когда маги еще участвовали в человеческих войнах, гильдии оружейников сотрудничали с магами, создавая весьма мощные и страшные артефакты. Пактом Буже, которым в восемнадцатом веке был признан вечный нейтралитет магов, был запрещен целый ряд таких артефактов. Полностью их запретили только в двадцатом, Женевской конвенцией. Но и поныне на местах старых битв нет-нет и находились подобные вещи.
«Кугал-Верный дозорный» был популярнейшим амулетом: вшитое в небольшую вещь плетение одновременно давало сигнал о нарушении границ и выжигало вокруг себя произвольный круг пространства. Мощность и радиус действия различались у разных артефактов. Случайно активировать его было легче легкого, поэтому такие амулеты создавались сразу на нужном месте и никуда не переносились.
Им просто повезло, что артефакту была как минимум пара сотен лет. И просыпаться он начал не сразу, как человеческие руки коснулись его, а только под воздействием сканирующего поля анализатора археологов.
Это была темная магия. Несбалансированная, дающая большую отдачу, увеличивающая нестабильность пространства. Айниэль знала, что его можно было остановить. У них были практические занятия по дезактивации разнообразных боевых заклятий и артефактов.
Жаль, что она одна. Надо хотя бы троих магов.
Айниэль замедляла время вокруг себя, вглядываясь в заклятье, раскрывающееся как огромная многолепестковая хризантема. Лжецветок был всего лишь верхушкой, под которой несколькими округлыми пластами громоздились три уровня других плетений – «эллинский огонь», «многажды усиленный», «линза потерь».
Время вовсе застыло, темной патокой сгустившись вокруг. Света почти не стало, кроме блеклого синеватого свечения медленно раскрывающейся хризантемы.
В бою, лет триста-четыреста назад, все это произошло бы одномоментно. Вспышка сигнального огня в небе и мгновенное беззвучное пламя, с утроенной скоростью и яростью пожравшее все окружающее.
Айниэль медленно подняла руки, зажимая лепестки пальцами. В неверном свете лжецветка предплечья и кисти казалались призрачными. Она собрала все лепестки обратно в бутон – пальцы гудели от электрического напряжения – и внятно выговорила затверженную формулу отрицания (хорошо, как хорошо, что препод по безопасности так гонял их по этим древним формулам, заставляя из раза в раз повторять их наизусть. Спасибо, спасибо тебе, вредный старикашка Лаванда). Лжецветок незамедлительно осыпался звездчатыми искрами, а девушка обеими ладонями припечатала тонкий блин следующего заклятия.
Снова формула отрицания. Пласт истаял, оставляя слабый гнилостный запах.
Айниэль почувствовала, как ноги вдруг ослабли от того, что вместе с заклятьем уходила ее сила, как разжижалось и снова ускорялось время.
Под ногами почва стала зыбкой, неверной. Воздух остыл. Ее дыхание неспешным белым облачком заклубилось у лица.
Теперь формулу надо сопроводить синхронным движением рук «голубка ныряет». Почти… почти… так ли она сложила пальцы? Все правильно, все правильно, умничка Айниэль, ничего не бойся, ты ведь сдавала это все Лаванде, и он… что он сказал?
Никогда не останавливайся, пока дезактивируешь слои.
Ребрами ладоней она ограничивает расползающийся третий пласт заклятья, вздрогнув от крика позади. Кто-то ругается. Зовет ее.
Не останавливайся.
Айниэль произносит последнюю формулу, и одновременно с тем, как последний слой тает, из центра его бьет тугой импульс, прямо в грудь, а под ногами неожиданно – ничего.
Тьма.
Не успев даже охнуть, она падает вниз, в бесконечно бездонно безмерно черную пропасть.
Нет воздуха, нет звука. Бьется в ушах кровь оглушающим гулом.
Это вот так ветер погубит меня? Вот так ждут мертвые камни? А я-то дура, думала, что все не страшно…
Чьи-то жесткие, горячие руки хватают ее за локти, выворачивая и вытягивая, так что она вскрикивает от боли. Горький запах моря и полыни.
Тьма отступает.
***
В принципе, уныло думал Артур, шагая от реставрационной в небольшую рощицу пыльных вишен, в которой он привык проводить обеденное время. В принципе, она ведь могла быть влюблена в кого-то. Он же не спросил. Может, у нее парень.
Не то, чтобы его это сильно волновало.
Нет, вранье. Задевало, и еще как. Хотелось бы знать, кто он и послать его подальше. Ноги еще переломать, на добрую-то дорожку.
Эх. От женщин этих морока одна, трата сил и нервов.
В вишнях он прятался, чтобы не сильно светить отсутствием обеда. Да и поздних вишен можно было насобирать немного и плеваться косточками. До ужина дотянет, а там к кому-нибудь можно напроситься.
Возвращаясь назад, он обнаружил всех археологов сидящими почему-то в канаве рядом с дорогой.
– Что-то наши интересное? – с притворной вежливостью спросил он, но всякая веселость слетела, едва они наперебой не объяснили ему, что произошло.
Уже не слыша, как они, оправдываясь, объясняли, что искали его, Артур стремглав летел к низенькому кирпичному зданию реставрационной.
Приближаясь, чувствовал и темную опасную ауру артефакта, и отзвуки действий Айниэль. За стеной – мертвенная гниль откатов, набирающих силу.
Ну, может кто другой испугался бы. Артур прыжками одолел последние метры по внутреннему дворику до входа в помещение. Воздух дрожал, и в нем трепетали очертания окружающего.
Артур укрылся парой щитов, сплетенных на ходу, в руке держа наготове небольшое плетение – «электрический скат».
А «Кугал-Верный дозорный» уже схлопнулся, напоследок выпустив импульс последнего, самого мощного отката.
На взгляд обычного человека, Айниэль просто стояла, оперевшись на стол руками и покачиваясь, но Артур чувствовал и черную пасть пропасти под ней и почти погасшую ауру девушки. Он швырнул накачанный силой до предела «скат» ей под ноги, наполняя ближайшие пределы оглушающим треском электрических разрядов, а сам за локти оттащил ее в сторону. Девушка была неимоверно тяжелой, словно статуя из чугуна. Пасть схлопнется на «скате», но жертву свою уже не получит.
Успел.
Вокруг все так же как было, и черепки, и коробки, и стол с разложенным на нем кладом. А ей казалось, что все вокруг гудело и переворачивалось от бушующей в ее мысленном видении бури.
Так же как было – только покрыто слоем черной копоти. Особенно потолок над тем местом, где она стояла.
– Твою ж мать, – сипло сказал Артур. – Ну ты даешь. Прямо нельзя тебя одну оставлять.
Они сидели на сбитом земляном полу реставрационной, и Артур, обеими руками крепко обхватив ее, баюкал, успокаивая и незаметно для нее подпитывая энергией. Айниэль чувствовала только тепло и спокойствие.
– Тогда, – так же сипло ответила она и запнулась, – тогда и не оставляй.
Он бездумно улыбался, уткнувшись лицом в ее встрепанные волосы.
– Смотри, глупая, поймаю на слове. Не оставлю тебя.
Эти мужчины, сердито подумала она. Я такие признания делаю, а он все смеется.
Но лопатками, всей спиной, она чувствовала как часто и сильно бьется его сердце. Так же часто, как и ее.
– Обещай мне, что больше такими вещами одна заниматься не будешь, – тихо сказал он.
– Но… я же не могла ждать… нужно было…
Айниэль обмирала, чувствуя как он губами касается ее уха.
– Просто пообещай.
– Хорошо, – согласилась Айниэль. Сразу со всем – и с ним, и с его мягкими касаниями, и с тем, что творилось в сердце.
Потом хрипло засмеялась:
– Ты видел? Ты видел, да? Я остановила «Кугал», совсем сама!
– Ну да, – кисло кивнул Артур. – Едва не померла. Неужели нельзя было его в стазис загнать и подождать помощи?
– Не-а. Уже поздно было, я пока осматривала другие вещи, он в фазу невозврата вошел.
– Ты готовить умеешь? – невпопад спросил Артур.
Айниэль осеклась.
– Что?..
– Не хотел бы связать свою жизнь с женщиной, которая готовить не умеет, – пояснил он, вставая и помогая ей.
Чувствовал приближение товарищей и не хотел, чтобы их застали врасплох. Шуточек потом наслушаться… но руки с ее талии не убирал, несмотря на возмущенное шипение – во-первых, потому что она еще покачивалась от слабости, а во-вторых, чтобы видели: это его женщина.
Ну, или будет его. Это он уже знал, хотя поспешность решения удивила его самого. Некоторые вещи он просто знал: солнце встает на востоке, мать лучше не злить попусту, а эта местами вздорная и порывистая девица в цветастых длинных юбках уже успела войти в его жизнь, и отпускать ее он не собирается.
Спустя три года, после несколько крупных ссор и множества мелких, решения жить вместе, окончания института и начала работы, Айниэль нарушит свое обещание.
А вот Артур сдержит.
Экскурсия в Институт магических искусств
Приглашаем Вас на экскурсию в один из старейших филиалов Института парасвязей (старое название – Институт магических искусств) города Гражина.
Обещаем увлекательное путешествие в мир магии, тайн и столетней истории. Уникальный архитектурный ансамбль, красивейший парк и магазин сувениров!
В будни цена билетов на тридцать процентов ниже. Пенсионерам, школьникам и студентам скидка при предъявлении документов.
Запись на экскурсии строго с рассвета до полудня.
Всем добрый день! Вторая группа, вторая группа, сюда! Подходите ближе, не стесняйтесь, я ваш экскурсовод. Вторая, вторая! Вы из третьей? Подойдите к статуе под липой, там собираются ваши.
Ну что, все здесь? Дайте-ка я вас пересчитаю, раз, два, три… шестнадцать… ага. Пересчитываться будем каждые полчаса… на всякий случай запомните двух своих соседей и периодически следите за их присутствием.
Мальчик! Мальчик, ты у нас чей? А, с мамой. Вот с мамой и стой. Милая дама, следите за ребёнком, а ещё лучше возьмите его за руку… О, ты уже не ребёнок? Десять лет? Ну, это ты будешь объяснять фонарникам, когда отобьёшься и заблудишься…
…кто это такие? Хм. Ну это вроде сторожей, вреда особого не причинят, привидения всё-таки, но напугать могут…
…вот и молодец. Держи маму крепче.
Девушка, а вы одна? Ну, тогда идите поближе ко мне, чтобы случайно не потеряться. Как вас зовут? Мария? Какое красивое имя! А меня – Кампа. Вы проездом у нас? О, поступать приехали… прекрасно! А…
Кхм.
Уважаемые экскурсанты! Не разбредайтесь, сейчас расскажу наши правила. Вы не бойтесь, если забудете что-то или не поймёте сразу, я всё равно буду повторять.
Во-первых, все идут строго за мной: те, кто свернут с пути или куда-нибудь зайдут «просто посмотреть, что в этой комнате», потеряются.
Во-вторых, если вы потерялись, то бегать-метаться не нужно, следует присесть где-нибудь в углу потемнее, затаиться и ждать, пока прибудет поисковая бригада.
В-третьих, без особого разрешения ничего руками не трогать. Медики у нас наготове, но рисковать лишний раз не стоит.
В-четвертых, вспышки на фотоаппаратах и телефонах нужно выключить, да и фотографировать не везде можно. Всем выдали защитные чехлы? Не снимайте их, иначе вся аппаратура может испортиться.
В-пятых… что там в-пятых, забываю всегда… ну, скажу, как вспомню.
А теперь, уважаемые посетители, приветствую вас на территории одного из старейших филиалов Института парасвязей.
Очень часто нас спрашивают: почему именно «институт»? Не университет, не академия… Так исторически сложилось, что эта, одна из немногих официально разрешенных в нашей стране магических организаций – и крупнейшая, надо сказать, – изначально была только образовательной. Но кое-где в названии филиалов Института сохранилось слово «академия», если они были образованы до середины прошлого века, то есть до объединения.
М?.. Да, в Люце, например, верно говорите.
В прошлом веке под эгидой Института были объединены несколько различных ведомств, которые по закону больше не могли быть частью государственной машины. Это, например, исследовательские центры, внутренняя полиция магов и патрульные службы. Сейчас все они являются составной частью многопрофильной организации, а ее название – всего лишь дань историческому прошлому.
Я всё слышу, мальчик. Не переживай, скучная часть закончилась.
Так, теперь прошу в ворота, подошла наша очередь входить. Не торопитесь, идите вслед за мной, не забывайте приглядывать за соседями.
В первую очередь мы осмотримся на кампусе, затем пройдем к административному корпусу, и далее.
Я уже сказал, что это один из старейших филиалов Института? По факту, он был создан практически одновременно с самим Институтом, в середине девятнадцатого века. А этот архитектурный ансамбль и вовсе был возведён в конце восемнадцатого.
Изначально здесь задумывалась императорская летняя резиденция, но ввиду некоторых геомагнитных особенностей местности, а также весьма кровопролитного убийства, произошедшего сразу после постройки Охотничьего павильона, император Валентин так ни разу и не посетил это место. Как вы, должно быть, помните, он был слабодушным и мнительным человеком.
Слава дурного места, подкреплённая кровью, сыграла свою роль. Долгие десятилетия резиденция пустовала, пока в начале девятнадцатого века императрица Станна не пожаловала её одному из своих фаворитов, небезызвестному князю Плоза-Гаркусскому. Князь к тому времени надоел переменчивой императрице, так что этим подарком она от него избавлялась.
Фредрик Плоза-Гаркусский, впрочем, тоже никогда не жил в этих стенах… Спустя месяц князь, заядлый бретёр, был смертельно ранен в одной из дуэлей.
Резиденция переходила по наследству от одного члена семьи к другому, но так и стояла заброшенная, пока в середине девятнадцатого века её владельцем не стал Альвиу-Сандурссон. Да-да, тот самый маг, совершивший немало чудес и служивший самому императору Александру.
Альвиу-Сандурссон выиграл поместье в карты, и сейчас на эту тему существует немало спекуляций. Будто бы он воздействовал на подвыпившего противника, или специально сам его опоил. И что вся эта игра была спланирована Великим магистром Императорского ордена магов.
Судить не нам, но итог таков: Альвиу-Сандурссон передал выигранное поместье в полное владение создающемуся Институту магических искусств. Таким образом, одним годом были открыты и основное представительство в столице, и первый филиал в Гражине.
Мальчик, хватит зевать. Что значит, «скучно»? Это история. Ты запоминал бы, потом где-нибудь в школе похвастаешь, сколько ты знаешь… а, ты и так много знаешь? Ну, да-да, конечно. Про игры какие-нибудь знаешь… «Ответный удар» или «Монстры Гнилого леса»? Что значит «прошлый век»? Сам ты прошлый век!.. да ты в курсе, что…
Кхм.
Простите.
От тех времён осталась общая планировка территории, несколько построек и вычурные для официального заведения названия. Вы наверняка их не раз слышали: журналисты любят поддеть наше руководство в этом вопросе.
Например, сейчас по левую руку от нас величественное здание Эллинского дворца. Тут располагается администрация и отделы, не относящиеся к учебной деятельности. Здание выстроено буквой П. Слева от нас – Готическое крыло, прямо – перестроенное недавно крыло Вздохов. Эллинский дворец – одна из самых старых построек, сохранившихся на данный момент. Он причудлив и эклектичен даже для тех времён, когда эклектика была в моде.
Мы пройдём по первому этажу, заглянем в оба крыла. Правила помните? Все идут за мной; потерявшись, сидят тихо; ничего не трогают и никаких вспышек. Хм… ну, и что-то ещё. Впрочем, в вестибюле Эллинского дворца фотографировать можно будет, не пожалеете.
Итак, все готовы? Отправляемся.
Должен вам сразу сказать, предупреждая вопросы: несмотря на свои названия, здания эти по первоначальному значению не использовались. В Птичьем павильоне не держали птиц, в Оранжерее и Розарии никогда ничего не растили – кроме как для опытов, а в Императорских банях никто не мылся.
Почему дворец – Эллинский? В этом мрачном здании от древних эллинов разве что общая стилистика фасада: колонны на фронтоне, фигуры, которые поддерживают портик и вот главный вестибюль.
Вы можете доставать фотоаппараты, если хотите. Я дам пятнадцать минут свободного времени на то, чтобы всё осмотреть. Будьте осторожны, не прикасайтесь к тем статуям у входа. Они зачарованы, и вы можете нарушить целостность нашего маршрута.
Что я имею в виду?
Сейчас поясню. Для того, чтобы не мешать сотрудникам и не пересекаться с другими группами, мы сейчас идем по специально выделенному для нас маршруту. Это длинный участок свёрнутого особым способом пространства. Поэтому правило номер один – никуда в сторону не уходить. Так как мы используем добавочную темпоральную компоненту, вы можете случайно переместиться на несколько часов вперёд или назад.
Так. Пугаться не стоит. Дорогая Мария! Да не обращайте внимания на эти технические глупости. Пока я рядом с вами, ничего плохого не может случиться. Давайте мы сейчас посмотрим на потолок – там прекрасная лепнина и роспись.
…И вот давайте я вас теперь сфотографирую… Вот. Вы просто красавица, Мария.
Кхм.
Сейчас я ещё немного расскажу об архитекторе, который проектировал этот дворец, а потом мы пройдём по крылу Вздохов. К сожалению, Готическое сегодня закрыто.
Вот здесь решётки видите, посреди коридора? Это от студентов. Раньше часто бывали студенческие мятежи, в девятнадцатом-начале двадцатого. Сейчас народ поспокойнее. А тогда полагалось на ночь закрывать переходы, и ещё на случай бунтов, они до сих пор зачарованы, эти решётки.
Мальчик! Я же сказал, что трогать ничего не надо. Нет, милая дама, успокойтесь, это не смертельно. Пятно само сойдёт через несколько дней. Ну, пусть варежки надевает. Нет же, говорю, это не страшно. Кстати, уважаемые посетители, обратите внимание.
Вот этот знак, который зачем-то потрогал наш юный друг, отмечает «Место памяти». Вы могли встречать такие в городе. Когда умирает маг, то его знакомые или друзья плетут особые чары в том месте, которое считают подходящим для поминовения.
Сочетание рун значит «помним». Прах после сожжения тела будет развеян по ветру, и знак пропадёт через несколько дней. Почему так быстро? Дольше считается держать его неблагополучным, можно привлечь тёмные сущности.
А, вы не об этом? Ну, таковы законы.
А синие пятна на коже оставляет только потому что зачарован на защиту от вандализма. Я ведь вас предупреждал, чтобы вы следили. Ах, милая дама, жалуйтесь куда угодно, но только учтите, Дисциплинарный комитет принципиально не рассматривает дела, связанные с Местами памяти, а суды всегда решают вопрос в пользу пострадавшей стороны. То есть тех, кто установил знак.
Не стоит так расстраиваться, всё преходяще в этом мире. Когда-нибудь и нас не станет. Что ж, пойдём дальше.
За Эллинским дворцом располагается Птичий павильон, и чуть дальше – Вдовий дом. По вашим улыбкам я вижу, что все знают, что собой представляет Птичий павильон, верно? Удивительное место. К сожалению, весьма интересное и уникальное с архитектурной точки зрения старое здание было разрушено в прошлом веке из-за неудачных экспериментов. Тогдашнее руководство Института не стало выделять деньги на полное восстановление прежнего облика, вот и… получилось, что получилось. Зато эту бетонную коробку очень легко латать, если что-то происходит.