– Вы вините себя за то, что, находясь свидетелем группового изнасилования, не предприняли никаких действий для защиты Юнг Вон? – После заданного вопроса, Бон Хёк поняла, что это лишнее, смотря в лицо, морально подавленному, подозреваемому. В глазах застыла скорбь, она была там изначально, так, почему представители власти так отчётливо видели её только сейчас? Без слов и ответов на вопросы, все понимали, кого Джи Кан винил больше всех.
– Считаете, она могла бы остаться в живых, если бы не увидела вас? – Прокурор снова был напорист и казался жёстким, непробиваемым на чувства.
– Виноват только я, получается? – Ким Джи Кан усмехнулся, тиская руки, отчего наручники снова звякнули. – Это их вина! – Пододвинувшись поближе к столу, глаза обвиняемого загорелись желанием оправдаться. – Я чуть с ума не сошёл, когда узнал, кем эти уроды стали в итоге! – Он вновь откинулся на спинку стула. – Известный телеведущий, директор фирмы, владелец ресторана – все они сыночки богатеньких родителей. Даже правосудие обходит таких лиц стороной, так что мне оставалось делать, если не отомстить?!
Это было не так уж и трудно. – Вальяжным голосом сознавался обвиняемый. Он, точно, гордился своими преступлениями. – Сначала я узнал адреса каждого из них. Я помнил каждую мразь в лицо. Хоть жизнь и потрепала их, я всё ещё желал последний раз взглянуть в их ясные глаза. Когда дома оставались пустыми, я проникал туда. Было любопытно находиться какое-то время в жилище тех, кто так бессовестно смешал с грязью честь невинной девушки и поставил на кон её жизнь.
– Что насчёт тебя, Ким Джи Кан?! – Голос Бон Хёк был убедительным, вопрос был наводящим, и она знала, какой ответ получит.
– Я тоже принуждал Юнг Вон. Но вы забываете важную вещь – она была только моей. И без того понятно, почему я поступал так. Вдыхая аромат её кожи, волос, ощущая мягкость кожи на своих пальцах, мне сносило крышу. Я бредил ей:
– Бесполезно сопротивляться, Юнг Вон! Я всё равно возьму тебя, хочешь ты того или нет! – Я крепко сжимал её руки, толкаясь пахом в промежность. Она отворачивалась всякий раз, когда я собирался поцеловать её.
– Я противен тебе? Не любишь меня?
– Почему ты настолько груб? – Она всё равно оставалась невинной. Этот наивный взгляд всё так же верил мне, но напрасно.
– Как вы убили их? – Голова Кан Ука разболелась, поэтому он упорно тёр висок указательным пальцем.
– Ножом. Я появлялся перед каждым неожиданно, наступая, чувствовал и видел во взгляде страх, они боялись. Все боятся смерти, они не исключение. Первый удар был для них что-то вроде милования, чувствуя, как их тело покидает кровь, глаза округлялись до безумия. Я наносил каждому по девять ударов. Медленно, заставляя почувствовать и насладиться мучительной смертью. Ровно столько, сколько раз каждый из них вошёл в неё, прежде чем кончить. Застывший страх навсегда оставался там, что покидало душа. Тела каждого падали в лужу собственной крови.
– Вы действовали очень профессионально, поэтому нет ни одной прямой улики, указывающей на ваше причастие к этим убийствам. Мы обвиняем вас, имея лишь косвенные улики и наше предположение, касаемо вас. Так что, в любую минуту вы можете отказаться от своих показаний. – Прокурор грамотно разъяснял обвиняемому его права, но тот, закинув ногу на ногу, улыбнулся.