Глава 10. Ты не можешь быть уверен
От тебя до меня лишь окно с погасшим светом,
От меня до тебя сорок тысяч километров
(Чичерина «40 000 км»)
– Майор Ван Ин! Вам пришло распоряжение из штаба.
– Слушаюсь! – Ин козырнул полковнику и твердой походкой отправился получать инструкции.
– Вы и капитан Ли Джу получили новое задание. В этот раз необходимо по-тихому вывести заложников из борделя, хозяином которого является один из влиятельных депутатов страны. Самого господина не трогайте. Всех заложников, кто находится там тоже спасать не надо, только несовершеннолетних, до четырнадцати лет. Пять девочек и два мальчика, их профили есть в этой папке. Обратите внимание, они не говорят по-китайски. После прочтения избавьтесь ото всех документов, как обычно.
Он привык с самого детства выполнять приказы, не задавая вопросов, для чего и для кого он это делает. Военная выправка, вышколенные привычки и жесткая дисциплина – уже въелись в подсознание молодого разведчика. На его счету было несколько десятков убитых, спасенных было еще больше.
– Господин майор, я не понимаю, почему мы не можем спасти их всех?
Ли Джу не могла принять тот факт, что девушки и юноши постарше останутся в таком страшном месте. У нее всегда было много вопросов. Её навыки полиглота спасали ото гнева вышестоящего командования, но всему есть предел. Ван Ин старался прикрывать девушку, всеми силами оттягивая удар на себя, его незапятнанная репутация могла это выдержать.
– Капитан! Отставить вопросы! – вокруг них ходили люди, он не мог их раскрыть.
Секс не запрещался между сослуживцами, однако, когда отношения заходили слишком далеко, виновников тут же увольняли в запас, лишая всех привилегий. Они с Ли Джу пока держались, никто не знал, что еще со времен специализированного детского лагеря между ними было нечто большее, чем просто постельная связь.
– Я не могу. Посмотри на них. Как мы можем спокойно уйти?
Под видом клиентов они пробрались в указанный бордель, оценили обстановку и готовились завершить операцию, как его любимая уперлась и не хотела оставлять все как есть.
– Ли Джу, мы не можем своевольничать, ты же знаешь.
– Ванван! Спаси их. Придумай что-нибудь, ты же можешь.
Майор Ван задумчиво обвел комнату, где они ожидали прихода детей для утех. От его острого взгляда не укрылся огнетушитель в углу, массивная кровать посередине, диван в углу, излишек декоративного текстиля и крепкая надежная дверь. Моментально просчитав ситуацию, он принял решение действовать. Это был первый и последний раз, когда он пошел на поводу своих чувств и эмоций.
План был прост, как программа младших классов. Сначала он намеривался поджечь шторы в комнате, где они находились с Ли Джу, затем дождаться реакции пожарной сигнализации, устроить переполох и вытащить всех заложников на улицу. Огнетушитель должен был служить оружием и гарантией безопасного пути, на случай, если огонь выйдет из под контроля.
Все пошло не так с самого начала.
Он не успел поджечь ткань, как к ним уже привели перепуганных, жавшихся друг к другу детей, которые мало того, что не понимали по-китайски, так еще и не понимали, что с ними происходит. Пока они были нетронутыми. Ван Ин и Ли Джу оказались первыми из клиентов, кому выпала честь лицезреть новое поступление в этом борделе.
Его напарница и любовь всей жизни беспомощно оглянулась, умоляя глазами сделать хоть что-нибудь. Медлить дальше было нельзя, если они хотят спасти всех. Сложность заключалась еще в неизвестном местоположении остальных, но эта проблема решалась легко. Стоило поднести спрятанный штатный пистолет QSZ-92 к лицу сопровождающего детей, и тихим голосом задать вопрос, как вся необходимая информация была получена.
Огонь опалил его затылок, Ин почувствовал запах гари. Это Ли Джу не выдержала напряжения, и сама подожгла свисающие вдоль кровати занавеси. Они оба просчитались. Ткань была настолько старой и сухой, что вспыхнула словно фантик. Огонь быстро и безжалостно начал пожирать все на своем пути.
– За мной! Быстро! – рявкнул Ин и поволок первого попавшегося ребенка за шкирку прочь.
Все ринулись на выход, который уже преградили местные мордовороты. Пламя вырывалось из их номера и следовало по пятам беглецов. Спасать заложников, свою шкуру или жизнь любимой девушки – выбор, перед которым оказался разведчик Ван Ин. Он обернулся, чтобы еще раз оценить обстановку и с ужасом понял, что Ли Джу рядом нет. Она убежала назад, у нее была одна цель – спасти всех. Отбиваясь от наемников, держа в поле зрения детей, он пытался придумать, как обезопасить тех, кто уже был рядом с ним и вызволить остальных. Где-то среди пламени мелькнула фигура девушки.
– Ли Джу! Ты где? Вернись Ли Джу! Ли Джу! Я здесь! Ли Джу!!! – во всю глотку заорал он.
Девушка приближалась к нему, ведя следом остальных спасаемых. В это время грохнул взрыв – начали взрываться бесхозные огнетушители. Пространство заволокло едким дымом, люди начали задыхаться, падать у ног двоих разведчиков. В отличие от гражданских, они не были натренированы и не были готовы к экстремальным условиям. Ван Ин метался между людьми, пытаясь тщетно взять под контроль ситуацию. Грянул еще один взрыв, более сильный по мощности. Разведчик оказался отрезанным от всех остальных, лишь лицо Ли Джу грустно улыбалось ему сквозь пламя. Для неё не было выхода. Последнее, что она успела сделать перед своей гибелью – шагнуть в огонь, не замечая, как заживо сгорает на ней кожа, и вытолкнуть из огневого ада Ина. Он не хотел, сопротивлялся, цепляясь за руку девушки, еще надеясь спасти хоть кого-нибудь.
– Иди. – выдохнула она и с неестественной силой выбросила его наружу. Она приняла решение за них обоих. Ей казалось, что так будет луше.
Столп огня поднимался в небеса, а он стоял и беспомощно смотрел, как сгорает его жизнь. Сжимая израненные руки в кулаки, он не обращал внимания, как кровь стекала по запястьям и с шипением исчезала в раскаленной земле. Все кончено, он ничего не смог сделать. Все пропало, исчезло. Он сделал шаг вперед, намереваясь сгореть в огне, лицо уже обдало жаром. Еще два шага, и он забудет все неприятности, еще немного и все закончится…
– Нет!!! – надрывая глотку заорал он, вскочил и начал душить сонную растерянную Сяо Янь, примостившуюся рядом.
– Это я, Ин-гэ. Это я. – хрипела Янь, широко раскрыв свои глаза.
До Ина начало медленно доходить, что это был сон. Он так давно не видел кошмаров, что успел отвыкнуть и забыть, каково это. Просыпаться по утрам в поту с навсегда запечатленным в зрачках ужасом от вида сгорающей любви и невинных людей.
Он резко отстранился и рывком посадил рядом с собой перепуганную женщину.
– Прости. – только и смог выдавить он из себя.
Сяо Янь давно догадывалась, что Ван Ин страдает от кошмаров, но свидетельницей его пробуждения оказалась впервые. Тот сидел рядом, закрыв руками лицо и содрогался от рыданий. ЯньЯнь робко протянула руку и зарылась в жесткие, немного отросшие волосы парня, нежно перебирая пряди между своими тонкими пальцами.
Так они и сидели, думая каждый о своем.
– Доброе утро.
Раздался сонный голос и в гостиную зашел заспанный Фан Лао.
Сяо Янь тут же встрепенулась и отодвинулась от Ван Ина подальше, насколько это позволял диван. «Надо бы диван побольше прикупить» – подумала она.
– Ты уже проснулся? Завтракать будешь? – молодая женщина приняла вид благодушной матери семейства.
– Сколько времени? – Ин подключился к разговору.
– Уже почти семь. В школу пора собираться. – Фан Лао прошлепал босыми ногами в ванную. – Да. Старшая сестрица, сделай мне яичницу пожалуйста.
Янь подмигнула мальчишке, поднялась и отправилась на кухню хозяйничать.
– Ин, ты тоже будешь? Ин?
Не дождавшись ответа, она выглянула, чтобы лицезреть край пятки господина Вана, за которым закрывалась входная дверь.
– Хорошего дня, Ван Ин. – добавила она в след.
Подросток закончил все процедуры и уже сидел за обеденным столом, наворачивая почти непригоревшую яичницу.
– Сестрица Сяо, а что со мной будет? – задал сокровенный вопрос Фан Лао.
– Все будет хорошо, Фанфан.
– Меня отправят в детский дом? – вилка застыла в воздухе.
Сяо Янь мотнула головой и возмущенно уставилась на мальчишку.
– Какого ты мнения обо мне? Конечно нет! Сегодня я еще подумаю, как сделать лучше. Но не волнуйся, мы своих не выдаем! Давай, жуй быстрее. Отвезу тебя в школу. – поторопила она пацана.
Стояла теплая осенняя погода. По мирному голубому небу тихо плыли кучевые облака, играя с солнцем в прятки, что делало солнечные моменты еще более яркими и ослепительными.
Ван Ин, первый раз за всю свою работу дворником, взял короткий рабочий день, поэтому торопился закончить все дела как можно быстрее. Метла шуршала быстрее обычного, мусор выметался со скоростью пули, а падающие листья, словно боясь гнева молодого дворника, не решались опускаться на только что подметенные участки.
Подумать только, он проспал. Как это вообще возможно? Ин пытался вспомнить, когда такое было…и не мог. Что за бред. Не отрываясь от работы, он пощупал свою голову, щлепнул себя по щеке: «Это точно ты, Ван Ин? Что с тобой происходит.» Сегодняшний кошмар и утреннее пробуждение выбило его из привычной колеи.
Всегда сдержанный, хладнокровный человек впервые не мог понять, что с ним происходит. Пытаясь разложить все по полочкам, он заскреб по асфальту еще сильнее, хватаясь за свое дело, как за спасательную соломинку.
Надо признать, появление в его жизни Сяо Янь пошатнуло так упорно выстраиваемые стены и границы мира Ван Ина.
Если бы кто-нибудь сказал полгода назад, что Ин испугается привычных кошмаров, что он будет спать на неудобном, но пропахшим его запахом, диване, что поцелует не Ли Джу – господин Ван послал бы тогда этого добровольца в долгое и мучительное путешествие. Ну а сейчас, это кажется какой-то нереальной сказкой, страшной историей для взрослых.
События, произошедшие с ним и Сяо Янь, сблизили их. Теперь этаженщина не казался сумасшедшей чудачкой, она раскрылась, и Ван Ин понял, насколько жизнь ЯньЯнь была полна боли и сожалений, в точности, как у него самого. Ин опять ощутил это чувство – страх потерять близкого человека.
Пора было признаться самому себе, набраться решимости, сил и просто плыть по течению. Как бы дальше ни развивалась их связь, но он будет сражаться за них. По крайней мере, Ван Ин очень постарается сделать все от него зависящее. Он видел, как Сяо Янь стремится понять его, принять его и остаться рядом. Ин кристально ясно осознавал, что в отношениях обе стороны должны прилагать усилия, если хотят совместного будущего…конечно.
Единственное, что мешало ему. Так это гребанное чувство страха! Сомнение, а достоин ли он – человек, который убил столько невинных жизней – полноценного счастья? Ли Джу, туманным призраком, всегда будет незримо рядом с ним. И этот крест он пронесет через всю свою жизнь.
– Сяо Янь, подожди еще немного. Подожди меня. Надеюсь, мы будем счастливы.
Солнце выглядывало из-за облаков, грустно наблюдая за одиноким дворником, спешащим поскорее подмести двор. Какие они смешные, людишки и их проблемы. Они даже не знают настоящих трудностей: как мучительно страшно каждый день, из раза в раз, скрываться за горизонтом, будто умирать и воскрешать заново.
Она ехала на своей Чайке-Ласточке по городским дорогам и собиралась с духом для серьезного разговора со своим отцом. Мать не в счет – она всегда принимает сторону главы семейства. Главный босс – это господин Сяо.
Сяо Янь долго думала, куда пристроить пацана, в результате придя к выводу, что уж пусть ему будут полоскать мозг родные Янь, чем чужие люди в государственном учреждении.
Проводив Фан Лао до школы, она направилась в свое родовое имение. По её расчетам, сегодня у отца должен быть день удаленной работы из дома. Старший Сяо придерживался четкого распорядка, где не было места выходным – он считал их неуместными, не доверяя оставлять хоть на день бизнес на своих помощников. Однако, будучи в здравом уме, давал отдых своему организму, и раз в неделю работал из дома – такой себе компромисс между отдыхом и работой.
Понимая, что все равно вызовет недовольство своим явлением, Сяо Янь готовилась к тяжелому и болезненному разговору. Конечно, она припасла пару козырей, они должны помочь, но это не точно.
Подъезжая к дому, она крепко сжала зубы:
– Понеслась.
– Госпожа Сяо? Добрый день, чай? Кофе? – их старая сухая управляющая встретила женщину на пороге.
– Добрый день, не нужно, спасибо. Господин у себя?
В этом доме даже работники не очень жаловали Сяо Янь, относясь к ней, как к паршивой овце. Все и всегда были на стороне отца.
– Да, но господин никого не принимает. – заметив вздернутую бровь, она продолжила. – Мне сообщить о вашем прибытии?
– Будьте добры. – змеиная улыбка мелькнула и тут же исчезла с губ Сяо Янь.
– Прошу. – она сделала приглашающий жест. – Пожалуйста, ожидайте в гостиной.
Как и к любому постороннему визитеру, обратилась управляющая. Даже не проследив, зашла или нет в дом Сяо Янь. Управдяющая удалилась, четко отбивая дробь своими удобными туфлями на устойчивых каблуках.
Сяо Янь сама закрыла за собой массивную деревянную дверь и прошла в гостиную, где обычно ожидали прихода хозяина дома все приезжающие к ним гости.
– Ну вот, ЯньЯнь, теперь и ты среди них. – тихо проговорила она сама себе, с грустной улыбкой обводя глазами стены её детства.
Не сказать, чтобы она любила вспоминать те времена, однако, маленькая Сяо Янь не задумывалась, почему папа всегда смотрит на неё холодными, как кубики льда, глазами. Почему мама перестала приходить и целовать её на ночь. Для детей – поведение родителей воспринимается как норма. Если они себя так ведут, значит, так и должно быть. А может, это сам ребенок виноват? Это он в чем-то провинился? Столько долгих лет Сяо Янь росла с мыслями, что это с ней что-то не так. Даже здесь пытаясь соответствовать ожиданиям её равнодушных родителей.
– Зачем явилась? – походкой, уверенного в себе человека, в комнату зашел её отец. – Давай выкладывай, только быстро.
Старший Сяо не любил тратить время на бесполезное общение, а именно таким он считал разговоры со своей дочерью. Сяо Янь, хоть и была морально к этому готова, но привыкнуть все равно не могла.
– Здравствуй, папа. – все мысли разбежались и спрятались по тайным углам её сознания. ЯньЯнь никак не могла собрать их в кучку.
Старший Сяо окинул свою дочь презрительным взглядом, сел в хозяйское кресло и сцепил руки в замок.
– Деньги пришла клянчить? Тебе мало того содержания, что я даю тебе каждый год?
– Нет, папа. Спасибо, папа. – промямлила Сяо Янь.
Она чувствовала, что вновь становится той маленькой девочкой, которая не понимает, за что её ненавидят. Барахтаясь на грани между горькими воспоминаниями и беспощадной реальностью, она, в поисках мысленного убежища, скрылась за дверью чертогов разума. Перед глазами встал образ Ван Ина и Фан Лао, мирно беседующих на её кухне за чайничком зеленого чая и улыбающихся её.
«Фан Лао» – мелькнула мысль. Наваждение спало. Перед ней сидел немолодой уставший от жизни человек. По-своему несчастный и одинокий. Сяо Янь не стало его жаль, нет. Но чувство, близкое к жалости, сравнимое с сожалением о долгих годах, когда она не смела и рта лишний раз открыть в присутствии этого человека, возникло в душе женщины. Сейчас она не была одинокой. Кроме того, она несет ответственность за чужую жизнь, за жизнь пацана, что остался совсем один в этом жестоком и безжалостном мире.
– Господин Сяо. Я сюда тоже приехала не ваши недовольства моей персоной выслушивать. Кажется, вы очень занятой человек, так давайте не будем тратить время друг друга на пустословие. Я сюда приехала сделать вам выгодное предложение. Смысл которого заключается в поиске наследника для вашей торговой империи. Я нашла перспективного молодого человека. Ему четырнадцать лет – отличный возраст. Не надо нянчится, вытирать сопли, однако, ум и психика все еще достаточно гибкие для трансляции ваших интересов. – Сяо Янь кинула на стол между ними пачку документов. – Вот личное дело. Табель с оценками идеальный. Успехи в школе, в спорте – все, что необходимо для взращивания достойного преемника.
Старший Сяо слушал не перебивая. В первый раз он видел свою дочь такой собранной, сильной личностью, которая смогла дать ему отпор. Вопреки здравому смыслу, в душе старшего Сяо зарождалось чувство гордости за дочь – наконец-то она повзрослела.
– Мальчика зовут Фан Лао. Родные умерли в автокатастрофе, а единственная старшая сестра погибла при невыясненных обстоятельствах. Полный набор. Сейчас он живет у меня, в детский дом отправлять нерентабельно – жаль будет угробить хороший потенциал. Если же вы примите его, то он будет вам благодарен и сочтет вас за спасителя, перед которым никогда не расплатится. – Сяо Янь, говоря все это, презирала себя, но по-другому её отец не понимал. Приходилось разговаривать на его языке.
«Фан Лао, прости. Надеюсь, я поступаю правильно» – повторяла Сяо Янь про себя.
– Я тебя понял. Что тебе с того? – произнес отец.
– Взамен ты оставляешь всяческие попытки затащить меня в семейный бизнес. Развяжи мне руки, отец.
Старший фыркнул:
– Будто они когда-то были у тебя связаны. Ладно. – он поднялся с кожаного кресла. – Приводи мальчишку. Посмотрим, права ты или опять ошибаешься. Да, Сяо Янь?
Не попрощавшись, господин Сяо вышел из гостиной, оставив свою дочь задыхаться. Ей никто не предложил воды, её никто не проводил до двери. Как безмолвная тень, ЯньЯнь вышла из отчего дома.
– Я думала, будет хуже. – грустно улыбнулась женщина своему отражению в зеркало заднего вида своей Чайки-Ласточки.
Вечер вступал в свои права. Солнце клонилось к закату, превращая красные, оранжевые осенние листья на деревьях в огненное пламя. Казалось, еще немного, и пожар захлестнет китайский город, закрутит в вихре беспощадной страсти. Природа не знает пощады, ей чужды чувства, эмоции и переживания. Единственное, что было важно для неё – это смена года. Холод, дождь, жара сменяли друг друга так необратимо, как меняется настроение у ветреной красавицы.
«А куда делась моя красавица?» – подумал Ван Ин, закончив свой неполный рабочий день и не увидев Сяо Янь дома. Дворник поднялся в квартиру писательницы для того, чтобы привести себя в порядок перед поездкой в тюрьму к Бай Шану – отцу-отравителю и невольному своднику для него и ЯньЯнь.
Чем дольше Ин жил вместе с этой удивительной женщиной, тем больше вещей перекочевывало из его квартиры в дом Сяо. Решив не лезть в чужие дела, Ван Ин помылся, переоделся и спустился вниз на подземную парковку.
– Малыш, ты соскучился по мне? – нежно оглаживая поджарые бока своей Дукати, ворковал Ин. – Сейчас. Папочка наденет шлем и прокатит тебя по городу.
Ин запнулся на ровном месте, осознавая, что сейчас разговаривает со своим мотоциклом, как Сяо Янь.
– Подкат за триста удался.
Парень попытался заткнуть внутреннюю Сяо Янь, надев и поплотнее застегнув шлем. Помогло не слишком хорошо. Теперь ехидный голос звучал внутри головы Ван Ина.
– Да, блин. – ругнулся парень и резко сорвался с места.
Направляя свою малышку в сторону тюрьмы. Он торопился. Уже вечерело, а приемные часы в заведении строгого режима были четкими, никто не будет делать исключения, тем более, ради какого-то дворника.
Тюрьма находилась за городом, на опушке леса, между двумя болотами, чтобы ни один, не дай боги, сбежавший заключенный не смог выбраться дальше пятисот метров от тюремных стен. Как к цитадели, к ней вела всего одна единственная дорога, охраняемая так, что зайцу и тому нужно было бы доказывать свою лесную принадлежность. Захоти он прискакать в гости к кому-то из местных обитателей.
Дорога пролетела быстрее, чем он думал. Уже через полтора часа Ван Ин парковал Дукати.
На пропускном пункте его уже ждал разовый пропуск, оформленный заботливым Ву Бэем. Капитан, будто почувствовавший схожесть характеров, относился к Ину немного лояльней, чем того требовали субординация и должностные инструкции. По мнению самого Ван Ина, это было слегка странно, но кто он такой, чтобы судить о других людях. Он сам далеко не идеал.
Проходя по огороженному колючей проволокой коридору через внутренний двор тюрьмы, он невольно примерял на себя жизнь заключенных. Кем бы он был здесь? Местным авторитетом или отщепенцем? Точно не терпилой. Ин вырвал бы у любого, кто полезет к нему, его не такое уж и достойное хозяйство. Представляя кровавые картины, он прямым взглядом обводил преступников на прогулке и, видимо, в его глазах было что-то такое, странно опасное, смертельное, заставляющее людей отводить взгляд и стараться мимикрировать под окружающее пространство.
Охранники, сопровождающие молодого дворника, косились на него, не понимая, почему их вечно возбужденные и дикие подопечные сейчас вели себя, как малые котятки, нежные и пушистые.
– Ваши вещи пожалуйста. – обратился к Ван Ину досмотрщик.
Ин спокойно выложил на стол ключи от своей малышки, документы и банковскую карту – все, что надо для жизни.
– Цель визита.
– Посещение заключенного Бай Шана.
На этих словах, надсмотрщик переглянулся с остальными охранниками.
– Кем вы ему приходитесь?
– Никем. – каков вопрос, таков и ответ.
– Господин, будьте добры четко отвечать на вопросы! – не выдержал служащий тюрьмы. – И так, зачем вам понадобился заключенный Бай Шан?
– Он передал через капитана Ву Бэя, что хочет встретиться со мной.
– Зачем?
– Не знаю. – тупость разговора забавляла Ина.
– Господин! – у досмотрщика налились кровью глаза.
Ван Ин понимал, что при обычных обстоятельствах ему бы не стали задавать столько ненужных вопросов, а значит, что-то случилось.
– Да, я вас слушаю. – постарался сохранять крайне серьезное выражение лица Ин.
– Это я вас слушаю внимательно!
– Я приехал узнать, зачем понадобился господину Бай Шану.
– Как вы думаете, что хотел сказать вам заключенный?
– Хотел? С ним что-то произошло? – подобрался Ван Ин.
Охранники переглянулись, они поняли, что попали в свою же ловушку.
– Он умер, господин Ван Ин. – в разговор вмешался, стоящий рядом с досмотрщиком, человек военной выправки.
Ин сразу заметил его, как только прошел в эту комнату, но не заострял внимания, разумно рассудив, что придет время, и он поймет, кто это. Так и получилось. Он бросил вопросительный взгляд на мужчину, тот представился.
– Тюремный следователь. Бай Шан повесился у себя в камере. Сегодня утром его нашли уже мертвым.
Многозначительная тишина разлилась по помещению, взгляды устремились на визитера. Ван Ин просчитывал ситуацию. Все были при деле.
– Что вы думаете по этому поводу? – на этот раз Ин решил первым нарушить молчание.
Для полной картины произошедшего необходима дополнительная информация.
– Об этом мы и хотели узнать у вас. Как так получилось, что в день вашего визита, заключенный кончает жизнь самоубийством?
«Значит, официальная версия – самоубийство» – сделал вывод Ван Ин.
– Как это по-вашему связано со мной? – вслух сказал он.
– Мы и хотим это выяснить, но вы нам никак не помогаете! – не выдержал надсмотрщик. Его глазик уже начинал дергаться, а зубовный скрежет разлетался эхом по тюремным стенам.
Местный следователь, охранники и Ван Ин уставились на бедного мужика. Тот, осознав, что повел себя непрофессионально, закатил глаза, засунул руки в карманы служебной формы и насупился, как воробей на электрических проводах.
Ван Ину захотелось дать ему крошек. Он обвел ленивым взглядом присутствующих:
– Он меня сам позвал. Раз господин Бай Шан мертв, то не вижу смысла далее продолжать беседу. Господа, позвольте откланяться.
– Вам неинтересно, что с ним произошло? Не хотите выяснить причины? – подал голос тюремный следователь.
– Разве это не ваша работа? По-моему, вас с ним связывает куда больше, чем меня.
Ин поднялся с места и развернулся к выходу, дорогу ему преградили охранники.
– Проводите господина Ван Ина на выход.
Не обернувшись, он вышел из застенок и решил, что больше не хочет здесь появляться. Никогда.
Пока его Дукати рассекал вечерний воздух, Ван Ин думал обо всем произошедшим с ним с того самого момента, как он познакомился с этим неуемным.
Бай Шан пытался отравить семью мышьяком. Кто надоумил его на столь интересный способ издевательства над родными, осталось невыясненным.
Сестра Фан Лао умерла, упав с крыши их дома. Кто сумел затащить её на крышу, что с ней происходило несколько дней и почему на ней оказались следы спермы – загадка.
Гу Танзина задушили в своей собственной квартире. Здесь картина была немного яснее: по всей видимости, доктор знал убийцу и сам впустил его. Следов борьбы не обнаружено, а значит, господин Гу не ожидал от этого человека подвоха или же тот был сильнее покойного.
Опять Бай Шан. Сначала захотел встретиться с Ван Ином. Зачем? Почему именно с ним? А затем повесился у себя в камере. Крайне нелогично. По мнению Ван Ина, добрый человек не должен тратить чужое время попусту. Вот поговорил бы он с ним, а потом вешался себе на здоровье, так нет же. Надо все усложнить. У парня появилось подозрение, что заключенный не сам повесился. Кому-то очень не хотелось, чтобы они встретились.
***
Он вернулся домой после рабочего дня. Ну как, у него была такая работа, что рабочий день мог превратиться в сутки, а то и больше. Порой было не то что поесть – посрать некогда. Он любил свою работу. Чувствовал себя выше всех остальных, важнее.
Ему нравилось наблюдать за этими неудачниками. Какие же глупцы, они даже не представляют, кто находится рядом с ними. Он идеален. Не допускает никаких ошибок. Его план настолько безупречен, что даже немного жаль – никто не узнает о нем. До поры до времени.
Пустая квартира встретила его послушным молчанием. Вещи стояли на своих местах и не смели ослушаться своего хозяина. Сегодня у него было много дел: спуститься в подвал и подготовить необходимое для важного гостя, самого желанного гостя.
Его скромный неприметный двухэтажный дом никогда не вызывал подозрений у соседей. Наоборот, они считали его хозяина мужественным и добрым жильцом, который всегда был готов прийти на помощь, никогда не грубил и всегда со всеми здоровался. Очень приятный молодой человек.
Улыбаясь самому себе, он спускался в святая святых – уютный подвал, с красивыми пятнами от крови на стенах и художественно обвалившейся штукатурки. Здесь, на самом видном месте стоял алтарь его любимого, но такого строптивого человека.
– Привет, ЯньЯнь. Детка, скоро мы вновь будем вместе. – обратился он к фотографиям и газетным вырезкам, в огромном количестве развешанным по стене.
Он бросил взгляд на кровать и с досады чуть не плюнул на пол, но вовремя одумался.
– Эта сучка.
Та девка не захотела по-хорошему, пришлось её присутствием осквернять жилище и держать тут до тех пор, пока она не доделает свою работу до конца.
– Упрямая овца. Тебе всего лишь надо было отредактировать рукопись.
Теперь придется заново крахмалить прекрасные белоснежные простыни и покупать новые матрас с подушкой.
– Одни затраты. – тяжко вздохнул он.
Наметив план работ на ближайшее время, он поднялся обратно на первый этаж. Здесь ничто не выдавало его истинных мотивов, наоборот, все сверкало белизной и чистотой. Ромашки в фарфоровой вазе на жемчужной скатерти, легкие шторы цвета слоновой кости, бисквитные рамы картин и стены, выкрашенные в весеннюю магнолию. Белый цвет. Это все был именно он, в разных тонах и оттенках – символ чистоты и непорочности, как сама Сяо Янь.
Он помнил их первую встречу. Хмурым весенним днем, когда Он шел на пары и настраивался снова терпеть этих тупых преподавателей и не менее дебильных сокурсников. Сяо Янь стояла перед стендом с именами поступивших абитуриентов в тщетной попытке найти свое имя. Она то подходила слишком близко к стенду, таращила глаза и шевелила губами, то отдалялась сразу на несколько метров, щурясь и ссутулившись. Было непонятно: она хочет или совершенно не желает увидеть там своё имя.
Красивая, стройная, высокая молодая девушка с белой, словно снег, кожей – она сразу привлекла Его внимание. А когда Ему что-то нравится, то это, рано или поздно, становится Его. Так получилось и в этот раз. Он долго следил за своей ЯньЯнь, изучал, любовался и незримо всегда был где-то рядом.
– Ты не туда идешь. Универ в другой стороне.
Он подобрал самый идеальный момент для сближения. Отчаявшаяся, одинокая и уязвленная Сяо Янь, стоило проявить к ней хоть малую долю сочувствия, заботы и понимания, как девушка тут же бросилась в распахнутые объятия и воспылала благодарной привязанностью.
Он делал для ЯньЯнь всё! Главное, чтобы ЯньЯнь ни в чем не нуждалась. Но что-то пошло не так. В один день Его жизнь рухнула. Ранним утром Он открыл глаза, но рядом, вместо дорого и близкого человека, Он нашел лишь бездушную стопку бумаги. «Миссия – убить любовь» – так назывался этот роман.
Он прочел его. А потом еще раз, и еще, и еще. До тех пор, пока не выучил наизусть каждую строчку этого проклятого чтива!
Он долго приходил в себя. Собирал заново свою душу, свое разбитое сердце. Много думал, анализировал и вспоминал. В итоге, Он решил. Если ЯньЯнь хочет от него именно такого поведения – она его получит, и пусть сам черт будет тому свидетелем!