Loe raamatut: «Ваше женское здоровье. Новый подход к лечению от французского гинеколога»

Светлана Герасёва, Жерар Салама

Font:

Dr. Jen Gunter

THE VAGINA BIBLE

Посвящение

РУССКИМ ЖЕНЩИНАМ

За их культуру, щедрость и решимость

ФРАНЦУЗСКИМ ЖЕНЩИНАМ

За их элегантность, смелость и независимость

ЖЕНЩИНАМ ВСЕГО МИРА

За их самоотверженность, силу характера и чувствительность

МОЕЙ СУПРУГЕ

МОЕЙ МАТЕРИ

СВЕТЛАНЕ ГЕРАСЕВОЙ,

без которой я бы не смог написать эту книгу,

СВЕТЛАНЕ ЛЕБАНИДЗЕ,

моей дорогой и преданной соратнице

ЕКАТЕРИНЕ ДИБРОВОЙ,

без которой я бы не смог узнать Россию

Жерар Салама

Введение от Жерара Салама

В жизни очень важно поймать нужный момент. Схватить его и без лишних сомнений воплотить задуманное в реальность. Так и получилось с этой книгой.

Я практиковал в качестве гинеколога во Франции и во многих других странах Европы, Африки и Азии. И везде больше всего времени я проводил окруженный женщинами. Я видел многих представительниц прекрасного пола в своем кабинете – принцесс крови, топ-моделей, известных актрис, глав международных компаний. Но по большей части – просто очаровательных дам более приземленных специальностей. Для врача нет различий – все мы равны перед болезнями и неминуемым старением.

Я написал несколько книг во Франции, они пришлись по вкусу читательницам и были переведены на разные языки.

Несмотря на то, что я порядочно поколесил по миру, в ожерелье из стран не хватало одной золоченой бусины – России. Я лелеял надежду, что когда-нибудь смогу посетить эту страну и узнать ее, как и русских женщин. Мечтал, смутно представляя подобное возможным. Но в 2008-м это фантастическое желание исполнилось. И вот уже в течение многих лет я регулярно посещаю Россию.

Когда я только начал думать о плане книги, замысел был совсем другим. Мне хотелось рассказать про свои мысли о француженках, поразмышлять о русских женщинах. Написать о том, какими переживаниями дамы разных стран делятся с гинекологом. Короче говоря, сделать книгу занимательной, но не медицинской. Рассказать про тех людей, которых я встретил за годы практики. Но во время работы над книгой план резко изменился.

Почему? Чем дольше я общался с российскими дамами, тем чаще замечал, что во время посещения врачей они нередко испытывают тревогу и страх. Да и вообще любая мысль о возможной болезни заставляет многих женщин думать о худшем. В русской культуре строгий и отстраненный образ врача, который знает в разы больше пациентов, медик, у которого «таких как вы – сотни», часто, сам того не желая, выстраивает незримый барьер между доктором и пациентом. А, на мой взгляд, история каждой женщины имеет право быть рассмотренной индивидуально. Врач должен подстраиваться под каждого, кто обращается к нему за помощью, беря в расчет личность, переживания и ожидания любого пациента. Но если мы не учитываем этого, незаметно формируется атмосфера подчинения, в которой трудно довериться врачу и неудобно задавать вопросы, ведь всегда есть опасение показаться неуместной. А вопросов зачастую немало. Но даже если вопрос задан, ответ получен, но он не решает проблему, то, скорее всего, беседа на этом и закончится. В результате поход к врачу становится не самым приятным мероприятием. Его постоянно откладывают, и он вызывает неприятные воспоминания.

Мне захотелось написать книгу о другом медицинском подходе. Не нагонять, а, напротив, развеять страхи, чтобы женщины на приеме чувствовали себя расслабленно, были в своей тарелке. Я не имею в виду напускную фамильярность, совсем нет. Дело в том, что в этой тактике применяется особый психологический прием – чем спокойнее и более расслабленно дама держится перед гинекологом, тем быстрее между ними выстраиваются доверительные отношения. Когда ты знаешь, что тебя выслушают и поймут, нет смысла что-то утаивать или просто бояться показаться глупой. Доверительные отношения с врачом – уже половина успешного лечения. Я решил написать книгу, которая поможет дамам стать чуть ближе к своим врачам, сломить эту отчужденность.

Но мне предстояло говорить о болезнях. Как не погрязнуть в заумных медицинских рассуждениях? Оказалось, что русские дамы живо интересуются современной медициной. Они от природы имеют пытливый ум и любознательный нрав. Им не только не сложно, но даже интересно читать про собственный организм, знать его особенности, разбираться в причинах недугов и способах излечения.

Именно русские женщины вдохновили меня на такой рассказ. Я рад осознавать, что мой врачебный путь и опыт могут помочь кому-то взглянуть на болезнь по-другому, понять, что не все потеряно, и быстрее избавиться от своего маленького недомогания. Когда вы знаете причину проблемы, то все последующие действия так или иначе направляются на ее решение.

Необычайно сильные и волевые, харизматичные, открытые, умные, интересующиеся – эти определения сразу приходят мне на ум, когда я вспоминаю о русских дамах. Быть может, эта книга добавит им чуть больше спокойствия и подарит немного юмора. Это мой небольшой вклад из-за большой любви и уважения к России и русским женщинам.

Введение от Светланы Герасевой

Работа редактором в журнале «Здоровье» постоянно сталкивала меня с женщинами, которые настойчиво ищут способ излечения от своих болезней. Миссия их ожидает не из простых – среди тысячи псевдомедицинских статей выловить крупицу правдивой информации, понять, что с ними происходит, и, наконец, найти «того самого врача».

Причем самое сложное место в этом испытании – поиск медика-профессионала. Обычно путь к успеху лежит через толпу не очень честных людей, после консультаций с которыми в душу закрадывается не робкая надежда, а беспокойство. К которому, к сожалению, добавляется солидная сумма на оплату всевозможных анализов. Бывает, что женщины отдают последние деньги, но так и не замечают эффекта. В результате уровень доверия к врачам падает, а разум устремляется к другим альтернативным способам, например домашнему лечению. А иногда и смирению с собственной болезнью и судьбой. Незалеченные болячки могут копиться годами, а потом выстреливать по самому уязвимому месту организма. Но это уже отдельная тема для беседы.

У каждой женщины есть своя история, связанная с врачом-гинекологом. Часто к осмотрам готовятся заранее, мысленно рассчитывая, что визит не будет тянуться долго. Неудобно, дискомфортно, слишком обнаженно. Стараться не думать, что нас окинут недоброжелательным взором, потому что мы родили слишком рано или слишком поздно. Короче говоря, редко можно встретить женщину, идущую на такой прием как на праздник.

Я знаю по собственному опыту, как может отравлять жизнь страх, неосторожно вызванный гинекологом после осмотра. Просто потому, что женское здоровье – та часть, которая определяет всю нашу сущность.

Находясь в таком трепетном состоянии после посещения гинеколога, я столкнулась на медицинской конференции с Жераром Салама. Мне кажется, что из-за потока моих вопросов тогда он пропустил свой обед. Несмотря на это, он отвечал подробно и с удовольствием, параллельно принимая бесконечные звонки. Только позже я узнала, что месье Салама давал свой номер пациенткам со словами: «Не волнуйтесь. Вы можете позвонить мне в любое время дня и ночи». Собственно, этим они и пользовались.

Месяцем позже господин Салама принял меня в своем кабинете в Париже. «Ужасающий недуг, который нашел ваш знакомый врач, пройдет после двух дней применения этого крема. А вот что действительно вас может убить, так это потворство своим страхам», – сказал мне этот французский гинеколог.

Собственно, про самые большие женские страхи решено было поговорить на этих страницах.

Даже если вы и не найдете ответа на свой вопрос в этой книге, то наверняка узнаете немало нового. Но главное – получите ощущение того, что многие проблемы решаемы. А это именно то чувство, с каким женщины выходят из кабинета Жерара Салама.

Глава 1
Как я стал гинекологом

Мой отец всегда мечтал, чтобы я стал врачом. Даже не так: он долго лелеял мысль о том, что его дети так или иначе свяжут свою жизнь с медициной. Почему? Когда-то в молодости он сам не смог поступить на медфакультет, потому как длительный процесс получения образования предполагал наличие финансовой подушки. Для его родителей это было непозволительной роскошью. Зато желание полностью реализовалось в следующем поколении – из нас, четверых детей, двое стали врачами и двое – фармацевтами. Пиетет моего отца перед «Доктором, Который Лечит» был совершенно безусловным. Когда дома кто-то заболевал и мы ожидали визит медика, атмосфера совершенно менялась, и врач с первых минут окунался в атмосферу почтения, достойную президента Республики. Это было сродни торжеству ученой мысли над болезнью, победе слова науки над человеческой немощью.

В 12 лет мне стало очевидно, что я сделаюсь врачом. Учиться предстояло долго – семь лет, чтобы стать врачом общего профиля, и еще четыре года для более узкой специализации. После первых лекций я решил, что стану либо психиатром, либо педиатром. Мне казалось, что психика – главная составляющая здоровья человека, и я хотел быть причастным к этой магии. А педиатрия… Это необъяснимо: я просто всегда боготворил детей.

Моей первой профессиональной стажировкой стала работа в парижской психиатрической больнице, Госпитале Святой Анны. Помню ужасное потрясение первого дня: в одной длиннющей палате, похожей на амбар, столо 50 коек. И каждая была пристанищем безумца. Нельзя сказать, что сумасшедшие спокойненько сидели на кроватях. Совсем нет – одни истошно вопили, другие ходили кругами, третьи просто бродили, не понимая, где они, натыкаясь на стены. Речь шла не о пациентах, которым могли помочь курс антидепрессантов и беседы. Мне предстояло иметь дело с тяжелобольными людьми. В амбар вели две огромные двери, которые нужно было открывать специальными ключами, чтобы никто не сбежал. Все это походило на лечебницу XIX века. Конечно, сейчас психиатрические лечебницы выглядят совершенно по-другому. Но те шесть месяцев, на протяжении которых я каждый день проводил в атмосфере апокалипсиса, излечили меня от навязчивого желания заниматься психотерапией, хотя я до сих пор считаю эту специальность крайне необходимой. Но тогда шок поразил неокрепшего юного медика, и я решил: «Все что угодно, но только не это!»

Вторая стажировка проходила в той же психиатрической больнице, но только в отделении хирургии. Мне предлагалось извлекать из несчастных безумных тел то, что они глотали. Например, мячики, ручки, крючки для вязания и всевозможные столовые приборы. Несмотря на каверзность некоторых случаев, этот опыт был необычайно познавательным. Я понял, что могу выступать даже в качестве хирурга.

Дальше я учился с полной уверенностью, что стану педиатром или займусь детской хирургией. Семь лет обучения на общем потоке заканчивались обязательным годом военной службы. Его я провел в заморском французском департаменте, на чудном острове Мартиника. Я, энергичный и молодой 23-летний парень, решал мелкие проблемы населения, щеголяя в рубашке, расстегнутой наполовину, а иногда и вообще с голым торсом. Первый раз такое далекое путешествие, первый раз такие простые задачи. Божественные цветы вокруг, океан, красивые женщины, расплачивающиеся за консультации благоухающими букетами и ощипанными курицами…

Время мчалось быстро, и наступил момент определения дальнейшей специализации. После островной практики снова всплыла мысль о педиатрии. Но внутри сидело странное ощущение, будто чего-то не достает. Чего именно? Я не понимал.

Ночь накануне дня Х я провел с двумя своими братьями. Один брат, который долго и вдумчиво говорил со мной, убедил меня в том, что педиатрии мне будет недостаточно. Он припомнил все мои сильные стороны. Это были способности к хирургии и еще одна довольно интересная черта – я всегда удивительно быстро находил общий язык с женщинами, понимал их проблемы, потому что чувствовал к ним глубочайшую любовь и бесконечное уважение. Я мысленно соединил два этих качества и легко отыскал единственно правильный вариант – стать акушером-гинекологом. Той ночью я еще не знал, что помогу родиться 9000 детей.

На следующий день я записался на факультет акушерства и гинекологии и позвонил своей матери с радостной новостью о том, что собираюсь стать «женским врачом».

«Мой сын, с этого дня ты больше не сможешь спать спокойно» – вот что она ответила. И сейчас я понимаю, насколько она была права – дети совершенно не соблюдает режим дня и часто решают увидеть свет в темное время суток, хотя это и нелогично!

С моей матерью у меня всегда были особые отношения. Эта необычайно нежная, чувствительная и хрупкая женщина с одной стороны и очень сильная с другой, посвятила своим детям целую жизнь. Все четверо из нас постоянно чувствовали ее поддержку и любовь, в какую бы ситуацию ни попадали. Я вырос с сознанием ценности любви. Мне бесконечно важно любить и быть любимым. А самый короткий путь – помочь тем, кто в этом нуждается. Такая потребность прекрасно вписывается в ремесло врача.

С первых лет практики мне было совершенно не по нраву чувство некоторого превосходства, исходящее от врачей. Они походят на ученых мужей, которые далеки от простых смертных, одаривая особо удачливых клиентов холодными рекомендациями. Мне всегда импонировала американская модель, когда пациент мог всегда спросить медика: «Как поживаешь, Боб? Твой дом наконец построен?» Такого я не видел ни во Франции, ни в России. Многие русские врачи предпочитают суровый властный тон при общении, не допуская даже малейших дружеских ноток во время консультации, считая это фамильярной глупостью.

РУССКИЙ МЕДИЦИНСКИЙ МИР, БЕЗУСЛОВНО, СЕРЬЕЗЕН. Я ЖЕ ОТКРЫТЫЙ И АКТИВНЫЙ ЧЕЛОВЕК.

Мне интересны жизнь и чувства других. Поэтому я стараюсь расположить людей к себе во время приемов, спрашиваю о хитросплетениях судеб пациенток, а не просто назначаю список анализов. Такой подход к делу не мешает мне профессионально выполнять свою работу, при этом я никогда не нарушаю дозволенных границ. Я выбрал такой подход в самом начале консультаций и следую ему до сих пор.

Так вот, моя мама оказалась права. Двадцать лет подряд после того решающего дня подачи документов я работал и ночью, и днем. В то время, когда я начинал свою практику, гинеколог, который вел беременность своих пациенток, должен был принимать все роды подопечных. Часто случалось так, что после ночи дежурства или трудных родов я забегал домой, только чтобы принять душ, и возвращался снова в свой кабинет для планового осмотра. Нередко отпуск я проводил, отсыпаясь семь дней кряду. С годами практики врачи учатся побеждать свою усталость. Объясняется этот феномен просто: когда ты несешь ответственность за чужую жизнь, а времени на размышления мало – ты надеваешь чистую рубашку и идешь работать. В режиме аврала просыпаются новые способности. Например, заснуть, заведя себе мысленный таймер на пять минут, и проснуться ровно в срок.

Чтобы не говорить как мученик медицины с лавровым венцом, прибавлю, что мой врачебный долг – мое же самое большое удовольствие. Моя работа – настоящее призвание, и она дарит мне ощущение ежедневного счастья. Вылечить от болезни и увидеть, что женщина стоит на пороге новой здоровой жизни, – значит испытать необыкновенное удовлетворение, которое я не могу сравнить ни с чем. Поэтому я каждый день отдаю всю душу и энергию своим пациенткам, но неизменно получаю в сотни раз больше через признательность, радость и дружбу всех тех, кто записан ко мне на прием.